***
Казалось бы, что сложного — провести сутки в лесу. Однако пережить ночь — повстречаться и посоревноваться в хитрости и быстроте реакции со всеми ужасными тварями леса. Даже обычное дерево могло оказаться рощником — лесным древесным духом, часто нападающим на охотников. Сейчас была зима. Поэтому под ногами приятно скрипел снег, в который по колено проваливались ноги. Дайчи решил поискать следы каких-либо животных — может быть, удастся поймать зайца-рогача. Вокруг был сплошной березняк: стволы молодых деревьев стояли так близко друг к другу, что в глазах появлялась неприятная рябь. Белое снежное покрывало отлично подчеркивало белизну блеклой березовой коры с черными вкраплениями-родинками. Где-то вдали каркал ворон своим противным хриплым басом. Крик этой птицы казался Дайчи предвестником чего-то зловещего. Но юноша сохранял спокойствие — лес спал. Зимой все живое, прячась либо от мороза, либо от голода в своих норах-складах, замирало. Когда Дайчи добрел до поваленной березы, он скинул с себя колчан и устало вздохнул. От скуки помереть можно, настолько тут гармонично и тихо! Ничего, совсем скоро, возвратившись в деревню, он сможет насладиться теплым медом и веселыми танцами в его честь. Парень провел ладонью по коротким волосам. Так непривычно. Больше нет длинных волос, как у Асахи. Теперь никто не вплетет бубенчик или перо из младших детей. От этого Дайчи стало немного грустно. Прощаться со счастливой порой своей жизни тяжело. Принимать на свои неопытные молодые плечи бремя заботы о семье и других жителях — еще тяжелее. Дайчи взглянул на оберег, болтавшийся на его груди — тот самый, что подарила ему Юи. Круглая самодельная пластина, в центре которой переплетались между собой толстые шерстяные нити. Кажется, эти символы обозначали знаки Аду — бога-хранителя удачи. Юноша улыбнулся. Сбоку от парня послышалось тихое шуршание, Дайчи тут же ухватился за свой колчан и вытянул стрелу, осторожно выглядывая из-за стволов. Вот так повезло! Среди черно-белых пятен ярко выделялась сероватая шерсть венценосного оленя. Это необычайно красивый и гордый зверь. Более того, мясо у него очень мягкое и вкусное. «Если я убью его, могу ли я вернуться в деревню раньше положенного?» — задумался Дайчи. Не всю же ночь ему болтаться с мертвой тушей. К тому же встречи с оленем достаточно редки. Горделивое животное очень пугливое — оно замечает малейшее движение и слышит даже писк мыши под пнем неподалеку. Попытать удачу стоит, но если Дайчи сделает хоть шаг — снег под ногами захрустит. Остается только ждать, что олень сам полностью покажется из-за стволов. Пока тетива была натянута, Дайчи терпеливо следил за оленем, выжидая более благоприятный момент для фатального выстрела. Он подметил, насколько же красивы его рога: широкие, ветвистые, сильно напоминающие крону могучего дуба, находящегося неподалеку от хижины Ворожей. «Ну же, давай… еще немного», — подумал Дайчи, облизывая свои губы. — «Еще…. Еще…. Сейчас!» Отпустив натянутую тетиву, Дайчи выпустил стрелу, однако та, задев соседнее дерево, резко поменяла траекторию. От оленя уже и след простыл. — Черт, — выругался юноша, пиная прогнувшийся под натиском снега терновник. Осторожно ступая, Дайчи подошел к тому месту, где, вероятно, соскребал кору зверь: стрела упала где-то здесь. В снегу было множество аккуратных следов, оставленных оленем, чуть подальше — небольшое продольное углубление в снегу от упавшей в него стрелы. Он поднял ее, разглядывая резное древко — его отец любил украшать стрелы красивыми узорами. Можно сказать, что это единственные в своем роде стрелы. — Ничего, в следующий раз я не подведу, — сам себе промычал Дайчи, возвращая стрелу обратно в колчан. Можно попробовать выследить оленя по следам. Аккуратные следы уводили вглубь рощи, там же березняк медленно переходил в смешанный лес. Юноша старался производить как можно меньше шума, осторожно наступая и очень тихо дыша. Дорожка следов петляла, иногда даже пересекалась с предыдущим маршрутом. Дайчи показалось, что он уже три раза прошелся одним и тем же кругом. Однако рядом со следами оленя в этот раз парень заметил отпечаток от большой широкой лапы. Совсем свежий. Это означало ничего хорошего — лучше всего вернуться обратно в березняк. На этот раз, уже не беспокоясь о шуме, Дайчи побежал обратно из рощи, и внезапно услышал за своей спиной гулкий рев, который заставил его остановиться. Юноша обернулся: за его спиной вырос огромный трехметровый медведь, стоявший на задних лапах. — У-урса! — воскликнул от неожиданности Дайчи и сорвался с места. Встреча с медведем-урсой в лесу, как правило, всегда заканчивалась плохо. Ибо зверь голоден, и он не спит, хотя должен. Медведь бросился за парнем вслед, грозно рыча. Перемахивая через поваленную березу, Дайчи имел неосторожность зацепиться ногой за отломленный сук и упасть. Урса снова встал на задние лапы и с силой ударил передними по стволу, разломив его пополам. Юноша живо представил, что вскоре так же с треском сломается его собственный хребет. Вспомнив про кинжал, Дайчи трясущимися пальцами нащупал рукоятку, обмотанную кожей для удобства, и направил на морду урсы. Глаза зверя налились кровью, из раскрытой оскаленной пасти стекала густая пенящаяся слюна. Секунда, и он бросился на Дайчи, схватив зубами его за грудь, и застрепал. Пуговицы на его меховой накидке разлетелись, мех и ткань рвались с треском, самого Дайчи зверь отшвырнул в сторону, и тот отлетел, словно соломенная кукла, больно ударившись спиной о ствол. Не оставляя попыток спастись, тот на трясущихся ногах пытался подняться, но перед ним вновь вырос медведь и с размаху широкой лапой ударил прямо по парню. Белый снег постепенно окрасился в алый цвет. Запах свежей крови еще больше сводил с ума урсу. Дайчи, держась за порванный бок, из последних сил отползал назад до тех пор, пока спиной уперся о березовый ствол. Кинжал лежал в нескольких метрах от него, при всем желании, парень не успеет — зверь сожрет его раньше. Колчан и лук Дайчи потерял еще в тот момент, когда урса кинул его в дерево. Медведь сделал рывок вперед, а руки парня оказались быстрее, чем мозг успел осознать — он кинул небольшой снежный комок в морду урсы. Пока зверь в замешательстве отряхивался от снега, Дайчи предпринял попытку сбежать. Но парня снова сбили с ног. Острые медвежьи когти разорвали несколько слоев одежды и плоть под ней. Спина ужасно горела от полученных ран, а снег нещадно обжигал своим холодом. Дайчи повернулся лицом к медведю, наступавшему к своей жертве. Но внезапно урса громко и мучительно заревел. Дайчи сконцентрировал все свои последние силы и присмотрелся: в глазнице у медведя зияла стрела. Стрела с резным древком, работой его отца. Зверь в панике метался из стороны в сторону и, в конце концов, убежал восвояси. Какое-то время еще был слышен его рев. Кровавые брызги вокруг на снегу расцветали красными цветами, где-то кровь перемешалась со снегом и представляла розовую массу. Дайчи оперся о березу, откашливая кровь, и зажал ладонь со снегом у себя на боку — хоть немного, но это должно снизить скорость кровопотери. Сознание спуталось, перед глазами поплыл туман, а в ушах застучал собственный учащенный пульс. Перед тем, как впасть во тьму, Дайчи показалось что, та самая светловолосая дева мелькнула меж берез.***
Жарко. Все тело ужасно горит. Его лихорадит. Бред каждую минуту срывается с губ именами знакомых. Он видит огонь. Он обжигает, оставляет зудящие следы на его коже, испепеляет плоть, превращая органику в серый безжизненный пепел. Ветер подхватывает серую пыль и уносит прочь. Клац-клац. Теперь мертвецы пляшут вокруг него, клацая гнилыми черными зубами прямо перед носом. Кости стучат, черепа перекатываются и перепрыгивают друг через друга. Клац-клац. Слышится треск. Пол под ним рассыпается черными кубами, и он летит вниз, больно ударяясь спиной о плоскость воды. Он тонет в ней. Жидкость пробирается сквозь его кожу, всасывается в вены и распределяется с кровью по всему организму. Становится тяжело дышать — легкие что-то распирает изнутри. На губах ощущается что-то слегка теплое, вязкое. На вкус немножко сладкое. Сквозь толщу воды ему кажется, что он слышит чей-то тихий убаюкивающий голос. Ему кажется, что он чувствует, как чья-то ладонь опускается ему на лоб. От прикосновения озноб пронесся вдоль всего тела, разливаясь промозглым холодом на кончиках его пальцев. Тьма не желает выпускать его из своих объятий, и Дайчи вновь проваливается в темную бездну. Теперь он ничего не видит. Ничего не слышит. Ничего не чувствует. Вокруг только тьма. Он снова ненадолго приходит в себя и пытается открыть глаза. Мир мутный. Все вокруг — размазанные пятна, сливающиеся друг с другом. Яркий свет, вероятно, солнечный, слепит — глаза слезятся. Дайчи кажется, что рядом с ним находится что-то светлое. И, кажется, это человек. Но парень закрывает глаза, потому что долго смотреть невозможно. Боль из глаз распространяется на голову. Она сжимает, словно тугим железным ободом, давит на виски, и Дайчи жмурится. Он снова ощущает на губах что-то сладкое и вскоре снова засыпает. На этот раз крепко.***
Ночью его снова охватила лихорадка: все тело покрылось испариной, кости изнывали от назойливой боли, отдающей даже в зубы. Рана, оставленная урсой, жутко горела. Хотелось пить. Губы потрескались, и Дайчи почувствовал неприятный вкус крови во рту. На лоб опустилась прохладная тряпка, смоченная в каком-то растворе, сильно пахнущим разнотравьем. Утром Дайчи окончательно пришел в себя. К нему не сразу пришло осознание, но…. Дом, в котором он находился, был ему совершенно не знаком. Он осмотрел себя: обнажен на половину, и его бок плотно перевязан. Ткань пропиталась кровью. Медведь знатно его потрепал. Дайчи лежал в кровати в самом дальнем углу помещения, представлявшего всего одну комнату. Однако эта комната разделялась на определенные специализированные зоны: кровать от комнаты разделяла большая занавеска, закрепленная по диагонали на противоположных стенах. Занавеска, видно, сшитая вручную из разных лоскутов ткани, была достаточно плотной и при желании вполне могла укрыть Дайчи от любопытных глаз. Рядом с кроватью была небольшая тумба, на которой стояла миска с какой-то зеленой массой и кружка жидкостью без определенного запаха. Так как Дайчи не слышал звуков, оповещающих о чьем-то присутствии, он слегка отодвинул занавеску, чтобы разглядеть остальное помещение. Напротив кровати находился письменный стол с различными сосудами, чашами, нагроможденными друг на друга, бумажные холсты аккуратной стопочкой лежали чуть левее, а на стене были закреплены некоторые из них. Дайчи взглядом остановился на одном. «Быть того не может», — замер он, и его голову наводнили воспоминания событий, происходивших двенадцать лет назад. Та дева, сидящая на берегу озера и сорвавшая кувшинку ногой, рисовала кусочком угля на пожелтевшей грубой бумаге. Она рисовала кувшинку — теперь этот рисунок приковал взгляд Дайчи. Мотнув головой, будто бы отгоняя навязчивые мысли, юноша прошелся взглядом вдоль стены — она сплошь увешана сушившимися травами и цветами. Именно поэтому дом наполнил немного спертый душистый запах. Какое-то подобие очага стояло в центре помещения. На нем закреплен медный чан, который в настоящее время был пуст. Сквозь два окна, размещавшихся над столом и напротив очага, в помещение попадал дневной свет. Может, тут не так много вещей и предметов обихода, но зато по-своему уютно, и можно догадаться, что дом принадлежит какому-то знахарю или, предположительно, знахарке. Внезапно деревянная дверь с железными пластинами противно скрипнула, и Дайчи, словно маленький ребенок, принял первоначальное положение, притворяясь спящим. Насколько мог он разглядеть из-под приоткрытого глаза, хозяин (или хозяйка) дома носил длинный светлый плащ с капюшоном. Из-под капюшона виднелись длинные, слегка вьющиеся светлые пепельные волосы. Когда человек повернулся, Дайчи понял, что узнал его: левая сторона все также скрыта под длинными волнами волос, тот же волшебный серебристый цвет, аккуратная фигура, скрывающаяся под тканью плаща. Немного усталый взгляд каре-зеленых глаз, устрепившийся куда-то в пол; светлая, почти прозрачная, кожа - Дайчи вспомнил все. «Это она! Та самая девушка-Изгой!» — подумал Дайчи, разглядывая загадочную незнакомку через щель между занавеской и стеной у изголовья кровати. Ее правый, видимый Дайчи, глаз внимательно изучал кипу бумаг на столе. Она, не снимая с головы капюшона, бросила на стол мешочки, раннее прикрепленные к ее поясу. В дверь постучали. — Эй, Коуши, ты здесь? — послышалось снаружи, и девушка резко дернула за занавеску, плотно закрывая просвет, чтобы скрыть своего пациента от любопытных глаз. Послышались ее громкие шаги в сторону выхода, и дверь скрипнула. В помещение ворвался промозглый морозный ветер, и Дайчи охватил неприятный озноб. — Ты же помнишь, что ты представитель Морозного месяца? — Дайчи слушал разговор, который больше напоминал монолог внезапного гостя, тон голоса которого звучал чересчур по-детски, но по-взрослому уверено. — Завтра ведь празднество, и Хитока придет украсить тебя. Кстати, выглядишь устало…. Тебе нужно обязательно отдохнуть перед целой ночью веселья! Ах, да! Вот, держи! Акитеру и Кей притащили нескольких упитанных куропаток, мне велели отдать этих тебе. Алиса и Саеко уже ощипали и выпотрошили их, зная, что у тебя особо не будет времени на это. Ладно, до завтра! После этого зазвучал звонкий хруст снега, очередной скрип двери и вымученный вздох, вероятно, незнакомки. Сейчас для Дайчи начиналось самое настоящее испытание: скорее всего совсем скоро его спасительница решит проверить его состояние. В таком случае притворяться спящим будет достаточно тяжко. Особого прилива сил юноша также не ощущал: все тело как будто отдельно от него — оно болело и ныло, в то время как психологическом плане Дайчи ощущал себя прекрасно. Однако, вопреки ожиданиям юноши, прошло около получаса: девушка не спешила заглядывать к Дайчи, а он сам провалился в дрему. Дом заметно наполнили приятное уютное тепло от очага и приятный запах готовящегося бульона. Равномерный стук ножа о деревянную доску убаюкивал точно также, как и тихое завывание ветра за окном. Кажется, на улице сейчас самая настоящая метель. Дайчи было все равно: спокойный сон, лишенный лихорадочного бреда и кошмаров — все, что ему сейчас было нужно. Дайчи приоткрыл глаза, когда почувствовал на губах вкус немного солоноватого мясного бульона. Девушка аккуратно придерживала голову юноши, опасаясь, что лежа он может захлебнуться жидкостью. «Красивая», — мысль, зайцем пронесшаяся у Дайчи в голове, заставила его зацепиться взглядом на ее лице. Он взял в руки миску, которой она поила его, и попытался самостоятельно подтянуться, но это принесло ему массу неприятных ощущений. — Спасибо, — хрипло произнес он, отставляя миску на тумбочку рядом с кроватью, и устало посмотрел на хозяйку дома. Ему показалось, что она улыбнулась, но девушка быстро отвернулась назад к своему столу. «Молчаливая», — отметил про себя юноша, не переставая оценивать образ этой загадочной особы. Она повернулась к нему, когда стянула со стола поднос со свежими белыми тряпками, парой свертков, миской и кружкой с водой. Девушка откинула край шерстяного одеяла и взглянула на повязку, обильно пропитанную кровью. От Дайчи не ускользнул шок, отчетливо читавшийся в ее глазе. Она достаточно быстро управилась со старыми тряпками и откинула их в сторону, на второй, пустой поднос. Теперь уже сам Дайчи мог оценить степень своих ран: четыре широкие резаные раны от когтей урсы тянулись от последнего ребра слева по диагонали до выступа тазовой кости справа. На спине, в прямом смысле, не оставалось живого места, но, тем не менее, кровоточить полосы на ней перестали. В ранах на боку Дайчи заметил какие-то густые желто-белые выделения, а девушка вскочила к своему столу и быстро стала искать что-то в кипе бумаг. Юноша все это время наблюдал за ней. Она, несмотря на то, что он из народа, который презирает ее людей, все равно отчаянно пыталась спасти его жизнь. По одному человеку, конечно, не судят, но эта девушка не казалась монстром или мерзостью, как обычно представляли его друзья в родной деревне. Она смешала порошок с водой и еще какой-то жидкостью, иногда поглядывая в листок, на котором было что-то нацарапано. Вскоре смесь превратилась в густую массу зеленого цвета. Дайчи наблюдал за тем, как она слегка влажной тряпкой промакивала его раны, смывая гной, и аккуратно касалась своими немного не женскими руками его боков. Красивые женские руки — большая редкость. Нежной кожей могли похвастаться лишь жительницы городов, чьи мягкие пальчики не обременены бытом, и единственное их занятие — считать деньги в банках или держать дорогую чашку с чаем. В этот раз девушка не стала накладывать повязку, а лишь размазала массу по краям зияющих царапин, и, тяжело выдохнув, подала юноше кружку с теплой жидкостью. «Маковое молоко», — Дайчи отпил немного, сразу вспоминая вкус, что ощущал все предыдущие дни на языке. Снадобье слегка вскружило голову, и юношу накрыл крепкий сон. Без сновидений. Но приносящий такое сладкое блаженство и ощущение прилива новых сил. Утром Дайчи, глядя через просвет занавески, думал только об одном — почему у девушки закрыта левая сторона лица. Он склонялся к версии какого-то увечья, будь то пустая глазница или ожог, которую целительница вынуждена скрывать. Оно и логично, девушки в ее возрасте, становятся избранницами лучших воинов. Как правило, лучший воин выбирает самую привлекательную и хозяйственную, способную организовать домашний быт и сохранить тепло очага. Дайчи подобные традиции в окружных деревнях казались дикостью — такая идея брака была ему чужда. Тем не менее, он был рад, что учитывались не только навыки, но и симпатии. Сейчас же хозяйка дома терпеливо сидела на табурете, пока девушка, на вид, не старше пятнадцати, с необычными золотыми волосами, колдовала над ней. Девочка, кажется, не подозревала о том, что за занавеской находился чужак, но Дайчи ловил взволнованные взгляды спасительницы в свою сторону. Он наблюдал, как девчушка ловко вплетала в волосы целительницы коричневые и золотые ленты. К маленьким косичкам, каскадом спускавшихся по линии роста волос, прикреплялись пуховые птичьи перья, заранее выкрашенные в синем или голубом пигменте. Парень обратил внимание, что ткани — что в волосах, что в плащах девушек были качественными и дорогими. Такие на обычном базаре не купишь. У хозяйки со вчерашнего для с плеч не слетал светло-бежевый плащ, который по краям капюшона, подола и рукавов украшен узором из золотых нитей. В сочетании с пепельными волосами выглядело действительно волшебно. Хоть сейчас Дайчи видел ее только со спины, он прекрасно дорисовывал в воображении ее образ. — Даже жаль, что скоро состригут такую красоту, — грустно произнесла девочка, своим гребешком расчесывая кончики волос целительницы. В ответ та только усмехнулась, а Дайчи уже вообразил себе ее широкую очаровательную улыбку. — У Коуши действительно очень красивые волосы, — раздался еще один голос, вероятно девушке, сидевшей чуть поодаль, которую Дайчи не видел. — В любом случае, Ворожеи придут, когда сойдет снег. Девушки говорили о старухах, живущих в горах. Они пользовались уважением в местных деревнях, к ним часто приходили за советом или помощью. Они часто контактировали с торговцами из крупных городов, поэтому по надобности у них можно было приобрести всяческую диковинку. Дайчи впервые слышал, что Изгои и Ворожеи тесно связаны друг с другом. Все в округе считали светловолосых людей ошибкой природы. Кто-то, кому позволяла совесть, убивал собственного ребенка, многих же просто изгоняли. Некоторые люди, особенно жители городов, не гнушались использовать Изгоев в качестве рабов или инструмента для удовлетворения сексуальных потребностей. В более южных территориях считалось, что Изгои обладают магической силой, и это послужило причиной изгнания. Дайчи слышал, что светловолосых людей, по преданию, прокляли Пятеро Хранителей. — Лев сказал, что видел в лесу следы крови. Он предположил, что урса кого-то разорвал, — невидимая девушка немного замялась, — И, судя по всему, это был человек из Озерной деревни. Дайчи вздрогнул — Озерная деревня была его домом. И без сомнения, разговор шел именно о его крови и о его встречи с урсой. — С чего ты взяла, Алиса? — спросила девочка, закончившая заплетать тонкую косичку с синим пером на кончике. — Их людей Лев и Мори за эту неделю чаще всего видели в лесу, даже несмотря на то, что кровавый след расположен близко к Березовой деревне. Парень осознал, что уже неделю для всех родных и друзей в деревне был мертв. Раньше тоже бывало, что всякий юноша, уходивший в лес доказывать свое мужество, не возвращался, но в течение двух-трех дней его тело обязательно находили. А тело Дайчи никто не видел. Может ли он надеяться, что его еще не похоронили? — Готово! — Ну-ка, покажись! Две другие девушки обступили спасительницу Дайчи, и одна из них вручила ей две небольшие палки с закрепленными на них крупными круглыми бубенцами, по шесть штук в ряд с каждой стороны. Вскоре в комнате стало тихо, когда захлопнулась входная дверь, и с улицы послышались звонкие голоса на этот раз не только девушек, но и мужские. Снаружи заиграла музыка, хрустальный звон колокольчиков и смех людей. Дайчи стало тоскливо. Он вспомнил о своей семье и друзьях, о том, как весело проводил с ними время. Так же смеялся и танцевал, как те люди, что сейчас на улице встречали второй месяц зимы. Вспомнил, как матушка со слезами на глазах провожала его за полосу леса. Вспомнил, как лучший друг, Асахи, всегда прикрывал его в детстве, когда маленькому Дайчи приходила в голову очередная авантюрная затея. Вспомнил нежный взгляд подруги Юи, подарившей оберег, который парень, вероятно, потерял среди берез. Вспомнил, как громко кричали и бегали вокруг него мальчишки Юу и Рю, как они тормошили маленького Тобио, а тот забавно дулся на них. Вспомнил, как родной отец учил его правильно держать лук и пользоваться им на охоте. Воспоминания тяжским грузом осели на душе и сердце.... Решившись, Дайчи свесил ноги с кровати и осмотрел свой бок: рана больше не гноилась и не кровоточила. Золотые руки той девушки спасли ему жизнь, и он бесконечно ей благодарен. Возможно, когда-нибудь он вернет свой долг. Тяжело поднявшись с кровати, юноша оглянулся и нашел свои грязные разорванные вещи в общей куче тряпья. Пришлось надеть их, чтобы не вызвать лишнего подозрения у своих товарищей — правду им знать совсем не обязательно. Свой лук и колчан Дайчи обнаружил у кровати за занавеской. К сожалению, колчан был пуст, а стрел в помещении он не нашел. Уйти вот так, даже не попрощавшись, парень не мог. Он не хотел, чтобы та девушка посчитала его неблагодарным дикарем, который, словно лесной зверь, находяйщийся в клетке, при первой же возможности улизнул. Дайчи, оказавшись у стола со снадобьями, нашел чистый желтый лист и маленький кусок угля и написал одно единственное слово:«Спасибо»