Bonnie & Clyde

Чихо пытался и у него почти вышло. Он с обожанием смотрел на Хёка, он писал ему SMS-ки каждые полчаса, заботился о том, что тот кушает и когда. У целовал Квона бесстыдно, держал за руку крепко-крепко, а еще касался везде-везде и сводил Хёка с ума своими пошлыми ухмылками. У них все началось неправильно, потому что у Чихо было разбито сердце, а Квон просто оказался рядом с ним в маленьком и пустом кабинете. Потому что Чихо нужно было побыть одному, а Хёк влез со своим «а пошли выпьем, Чихо-хён», потому что У согласился, потому что Квон был влюблен безумно и не взаимно. Он искал любую возможность, бесчестно пользуясь положением друга. — Забудь ее, — Хёк повторяет это уже раз двадцатый за последние тридцать минут, а У просто раз за разом махает головой. Она была не так уж хороша, но была первой. Херим была той, кто поддерживала, той, что ласкала лишь мимолетными улыбками и той, кто могла бы стать спутницей всей жизни. Но она ушла, не объяснившись, прошептала, что ошиблась в выборе. Чихо не привык отпускать людей, не привык говорить люблю, чтобы потом его чувства бросили, как штрафной в кольцо. Они сидят в общажной комнатушке Квона, где обои выцвели на солнечной стороне, не имея возможности зацвести заново. Иногда Хёк закрывал глаза и думал. Думал о том, как они с Чихо на этой самой кровати со скрипучими пружинами будут целоваться, как бледные розы на обоях начнут краснеть так же, как отметины на их телах. Он думал о Чихо всегда, а когда встречался с ним взглядом в школьном коридоре, то всегда неосознанно касался шеи, там, куда У любил класть руку, когда звал Хёка на обед. И когда Квон еще раз повторяет «забудь эту суку», Чихо тянется за поцелуем. Без души, без чувств, просто, чтобы забыть, чтобы заполнить пустоту, которую она оставила, теплом чужого тела. Хёк понимает, понимает вначале, но когда пальцы У скользят под футболку, когда тот очерчивает ими рисунки на грудной клетке, тогда он просто отдается, отдается, потому что было нечестно звать его пить, потому что было нечестно оскорблять его бывшую девушку, было неправильно цепляться за его волосы и лихорадочно вторить его имя. Но он влюблен в Чихо уже четыре года (три из которых они знакомы), и любой метод получения желаемого казался правильным. И Хёк уверен, что он тот, кто нужен У. Парень сможет исцелить его раны, сможет терпеть его выходки, он будет тем, в кого Чихо влюбится — только нужно время. А пока старший, пусть всего и на два месяца, Чихо расстегивает хёковы брюки, они оба спасутся в холодных простынях и жаре тел друг друга. У целует неумело, скользит языком по члену, гладит бедра Квона, а еще поднимает глаза и смотрит, будто в самую суть. Видит не Дина, по которому сохнет добрая половина девчонок, а маленького Хёк-и, что прячет влюбленные взгляды за клубами сигаретного дыма, чья дрожь в руках никогда не отступает. У знал о чувствах Квона, парень не хотел им пользоваться, поэтому он решил, что полюбит Хёка. И он любил. Любил так, как только мог, как только получалось после ее ухода. Проявлял заботу, заселившись в хёкову комнату, долго уламывая коменданта. — Не кури на балконе, — У выглядывает из-за двери, пока Хёк сбивает пепел и ярко-ярко улыбается, а эта улыбка говорит «буду», поэтому Чихо приходится смириться и просто принести ему халат. А когда Хёк громко чихает, то У перерывает пол-аптечки, чтобы дать ему что-то от простуды. Квон счастлив, потому что все его грезы настолько реальны и ощутимы, что сидят рядом за обеденным столом каждый день. Потому что поцелуи У такие сладкие, когда они пытаются дойти до кровати. Обычно они не доходят, поэтому приходится купить мягкий ковер. Чихо теряется в Хёке и почти ее не вспоминает, вот только он не находит разницы в их отношениях до и после (исключая поцелуи и секс). И У начинает стараться сильнее, чтобы научиться так же смотреть, чтобы научится так же говорить, как это делает Хёк, чтобы любить так, как надо, а не как друга по сексу или чертовски сексуального друга. И у него почти выходит. — Поехали к моему брату, — Чихо лазит в телефоне, пока Хёк читает книгу. — Зачем? — Он написал, что хочет поговорить, — У хмурит брови, а Квон неосознанно повторяет. — Ладно, — Хёк читает еще одну главу и, надев очки, просто для красоты, ласково улыбается У, и они покидают общежитие. В маршрутке душно. В голове пусто. Они встречаются уже четыре месяца, поэтому Квон думает, что хочет подарить Чихо что-нибудь. Будь его воля он подарил бы тому каждую звезду и каждую б песню назвал его именем, но он может дать только себя, свою любовь и возможно устроить романтический ужин. Вот только по приезду они обнаруживают Тэуна рядом с ней, и все мысли про ужин теряются там же, где Чихо прячет свою непоколебимость. Потому что Тэун говорит, что любит, а она смущенно жмется к его плечу. Она бросила младшего ради старшего, она так же говорит о своей любви, вот только более искренне. Чихо улыбается, улыбается, потому что больше ничего не остается. Потому что она сделала выбор, а он смог забыть ее. — Все в порядке. Я не против, — У демонстративно берет за руку Хёка, а тот лишь потерянно смотрит на происходящие. — Счастья вам, — они разворачиваются и уходят по направлению к остановке, оставив пару, которая не рассчитывала на такую реакцию. Они молчат, вот только У трет влажные ладошки и припадает лицом к окну, болезненно морщась на резких остановках. Приезжая, Чихо тянет Хёка в кровать, впервые с того дня, целует за воротом его футболки, наваливается сверху, терзая того своими сухими губами. Квон привык, он любит Чихо и уверен, что тот уже влюблен в него. Хёк стонет громко и надрывно, на пике крича: — Я люблю тебя, — и лишь потом понимает, как это глупо. — Я тоже люблю тебя, Херим, — У дышит порывисто, пока взгляд окутывает белая пелена, а Хёк лишь сильнее царапает его спину. Квон почти плачет под ним, прикрывая глаза, когда тот перекатывается на бок, не осознавая сказанного. Он сомневается, что сможет заполнить пустоту внутри У, если у него самого в душе огромный кратер, оставленный им же. Возможно им просто нужно больше времени. Чихо пытался и у него почти вышло. Но он не смог. Вот только Хёк не привык отступать, а У предпримет еще одну попытку, чтобы любить одного лишь Хёка и по-настоящему.