Needle Into A Bug — Heart-Shaped Hoof
… то, что люди делают с животными, они делают и друг с другом, и это уже было — человека также подвешивали на крюк. Человек — проклятый хищник. Он ничего не понимает и разрушает прекрасный мир из зависти. Он уничтожает животных, потому что не может бежать так же быстро, у него нет их чутья, их слуха. Он завидует деревьям, большим и красивым. Человек бесцветен. Все пороки сопровождают его. Миша Дефонсека. «Выжить с волками»
Джун часто задавалась вопросами: к чему весь этот фарс, к чему было уничтожать ее семью, убивать Люка, чтобы потом вести ее в этот чертов бордель? Оказывается, это всего лишь разговоры о добродетелях, Библии, Боге. Все это вымысел, прикрытие, чтобы легче было вершить свое дело. Их настоящие — это изуродованное фанатиками прошлое, их мечты. Вот, чем все это было. К чему было перекраивать весь мир, чтобы в итоге ездить в бордель, ибо победить порок очень сложно. Все ведь было и так хорошо. Многие вещи считались нормальными и естественными, но сейчас почему-то любовь, страсть, нормальный секс какие-то противозаконные удовольствия. Все началось с невинной просьбы, но Джун ощущала во всем этом какой-то подвох. На минуту ей показалось даже забавным то, что ее просят надеть короткое платье, расшитое блестками. Когда-то она бы в жизни такое не надела даже, если бы отправлялась в самый лучший клуб Бостона. Нет, она бы не стала точно этого делать. Оказалось, что ей приятно было надеть такое вульгарное платье, которое после ее пуританских ужасных одеяний ей казалось красивым. Вот, что происходит с женщинами, когда они начинают скучать по красивым тряпкам. Они облачаются во все эти платья, юбки, блузки не для того, чтобы соблазнять мужчин, хотя кто-то делает и для этого. Скорее всего, женщина натягивает на себя все эти вещи для себя, ибо очень хочется ловить восторженные взгляды других людей. Было так волнительно снова нанести немного макияжа на лицо, хоть и это получилось довольно ужасно, почувствовать себя настоящей женщиной. Кажется, она переборщила с помадой, но за два года Джун отвыкла от многого, привыкая к своему аскетичному образу жизни. Туфли на каблуках кажутся совсем неудобными. Она еле стоит в них, но потом находит точку опоры, и делает первые шаги по комнате. Жаль, что у нее нет зеркала, но может быть, это и к лучшему. Джун накинула на себя зеленый кейп Яснорады. Как же выводило из себя то, что у всех есть свой цвет, будто обязательно нужно понимать, кем является каждая прохожая женщина на улице. Их словно поделили на касты, и, конечно, как в Индии, служанка не могла стать женой командора. Эта жизненная несправедливость выводила из себя Джун, но поделать с этим ничего нельзя было. Джун все же сняла туфли, быстро проходя по полутемному коридору, только на кухне она снова надела их. Ник ждал ее у входа, бросив странный долгий взгляд на нее. Наверняка он знал, что задумал его начальник. Еще бы, ему, Оку, не знать этого. Командор уже ждал ее у машины, и Джун поняла: у нее будет очень маленькая возможность глотнуть свежего воздуха, ощутить легкую свободу, ведь когда еще у нее будет подобная возможность. Она испытала страх и трепет одновременно. Фред улыбнулся ей, Джун не могла долго смотреть на него поэтому отвернулась, став разглядывать огни ночного города. В их тихом районе нельзя увидеть подобное зрелище. Ей хорошо от того, что она видит знакомую картину и чувствует, как волнение сменяется грустью. Командор сжимает ее руку, пытаясь изображать галантного кавалера, но она знает, какой он на самом деле. Знает, что совсем не такой, каким хочется сейчас казаться. Но Джун готова подыграть ему, если так хочется. Ей не сложно изобразить удивление или же радость. Сделать вид, будто ее впечатляет все происходящее. Машина остановилась у какого-то дома. В прошлом, такие дома часто являлись борделями: непримечательные с виду, но такие манящие внутри. Обитель порока и разврата, как бы сказала мама, но она никогда не осуждала подобные заведения, считая, каждый находит свое место в этом мире. Поначалу Джун подумала: Командор привел ее в какой-то закрытый клуб, где мужчины хвастаются свои служанками, которые неожиданно стали привлекательными. Все оказалось не так, как она думала. Все было намного хуже. — Кто эти женщины? — робко спросила Джун, ощущая, как она начинает волноваться. — Обычные проститутки. Все те, кто не нашли себе применение в обществе. У нас тут есть юристы, инженеры, учительницы, журналистки. Детей родить они не могут, а отправляться в колонии им не очень хотелось. У них есть жилье, одежда, выпивка и кокс, — объяснил Фред, ведя Джун к барной стойке. — Я думала… — Джун опустила глаза вниз. Нет, не стоит высказываться на эту тему. Это будет лишним и ненужным. — Что в нашем обществе искоренили порок? — закончил за нее Командор. Джун молчит, она просто смотрит на свои туфли, давая возможность Фреду ответить самому на свой вопрос. — В нашем обществе он никуда не делся. Люди грешны, но можно кого-то направить на истинный путь, а мужчина, он все равно будет искать грешных наслаждений. — Что вы желаете выпить? — благодаря вопросу бармена, Джун могла ничего не говорить, и это ее обрадовало. — Виски с содовой, — попросил Фред. — Мне мартини с яблочным соком, — Командор почему-то улыбнулся на это. — Хороший выбор, — весело сказал он. — Когда-то я очень любила мартини, — зачем-то произнесла Джун. — Мы все когда-то что-то любили, — бармен поставил стакан с виски перед мужчиной, затем сделал мартини с яблочным соком женщине. — Как тебе это странное место? — Пока я недостаточно осмотрелась, — загадочно ответила Джун. — Что ж, будет время, я тебе все покажу, но сейчас пей свой мартини, — он сделал глоток виски, посмотрел по сторонам, и спустя время произнес: — Мне надо отойти ненадолго. Сиди здесь и никуда не уходи. Он оставил ее одну в этом неизвестном месте. Признаться, когда-то ее бы это не очень-то беспокоило, ибо слово и желание женщины многое значили. Всегда можно было найти управу на тех, кто переступал черту дозволенного. А сейчас? Сейчас женщина без мужчины никто. Она ни на что не годна, и подчиняется воле мужчин. Это напоминало какое-то Средневековье, хотя с тех пор женщины добились многого: они заставили признать себя равными с мужчинами почти во всех сферах, и что произошло со всем этим? Кануло в Лету. Благодаря таким, как Яснорада и их мужьям, женщина снова стала вещью. Потеряв все, что она с таким другом достигла за прошедшие тройку веков. Поэтому Джун переживала за свою безопасность. У нее совсем нет прав, и ее с легкостью могут воспринять за новенькую проститутку, готовую за выпивку и кокс отдастся любому. По сути так и произошло. На нее бросали похотливые оценивающие взгляды. Наверное, в былое время она бы вряд ли сошла за шлюху, но сейчас изголодавшиеся мужчины будут согласны на все, лишь бы получить пять минут своего удовольствия. К Джун подошел какой-то полный мужчина. Он провел по ее обнаженной спине, и женщина вздрогнула. Она не знала, что делать, что сказать, ведь любое лишнее слово может быть истолковано совершенно неверно. — Она со мной, — вдруг услышала она голос Фреда, и толстый мужчина оставил ее в покое. — А я думал, что у нас появился новый милый ангелок. — Пойдем, — Командор взял ее за руку, таща к лифту. Теперь Джун поняла, она была не в бывшем борделе, это была гостиница. Она даже название смогла вспомнить. Конечно, в гостинице тоже происходило многое, но почему-то ей показалось кощунством устраивать здесь бордель. Фред провел ее по коридору, потом завел в номер. Не трудно догадаться, что будет дальше. Наверное, для этого многие приводят своих служанок, чтобы нормально заняться сексом, а не в присутствие своей жены, да и еще строго по правилам. Все как и всегда сводиться к сексу, ибо он всегда был двигателем прогресса. — Проходи, не бойся, — Фред показал жестом, чтобы она подошла к нему, и Джун смиренно сделала это. Выбора у нее все равно не было. Она отдалась ему, ощущая себя дешевой шлюхой. В этом мире правят мужчины, и поделать с этим она ничего не могла, лишь только ронять слезы в подушку, чувствуя себя бесконечно оскорбленной и униженной. Ничего, однажды все это закончится.