Кофешоп-AU

ЖЛ: Доброе утро, mon ami! ЖЛ: Как Джон? В последний раз я перекладывал заботу о нем на другого человека очень давно, и не думал, что буду так беспокоиться. АГ: Доброе утро, Лаф, все в порядке. Он еще не проснулся, но у меня все наготове. ЖЛ: Хорошо. И говори с ним потише, он очень восприимчив к звукам в таком состоянии. АГ: Господи, Лаф, ты будто беспокойная мать невесты, которую сдаешь мне на руки. ЖЛ: А это не так? ;D АГ: ... АГ: Черт, это почти так. ЖЛ: Так что выходи его хорошо, я буду принимать результат в следующую смену ;) АГ: Это я, или это звучало ужасно пошло? АГ: Ах, это же ты. АГ: Когда он теперь выходит на работу? ЖЛ: Через неделю. Отдохните хорошо, mes amis! ЖЛ: ;) ЖЛ: ;) ЖЛ: ;) Утро для Джона наступило днем, и встретило его раскалывающейся головой, тянущей болью во всем теле, пересохшим горлом и отвратительным привкусом во рту. Приоткрыв глаза, он пожалел о том, что сделал это - да и о том, что вообще проснулся. Положив подушку на голову, он глухо застонал. Когда же он начнет запоминать уроки, что раз за разом преподает ему жизнь? Пара долгих минут потребовалась на то, чтобы Джон начал потихоньку перебирать воспоминания этой ночи, и это "утро", которое должно было стать одним из самых прекрасных в его жизни, если бы не похмелье, чуточку скрасилось. Конечно, впечатления и чувства были противоречивы: к радости от того, что теперь они с Алексом вместе, примешивалось небольшое чувство стыда за тот эмоциональный взрыв и сцену. А еще, кажется, он совершенно не помнил ничего после признания. Он же не наговорил глупостей?.. Место рядом с Джоном пустовало, но никакой паники и переживаний из-за того, что Алекс бросил его, передумал, или любой другой причины, что его мозг мог предложить, не было - с кухни доносился звон чашек и звук вскипающего чайника (что, между прочим, отдавалось в голове болью). Некоторое время Джон просто лежал, пытаясь оставаться максимально неподвижным и максимально плотно зажмурить глаза, прижимая подушку сильнее к уху. Но в какой-то момент пришло полное осознание того, что все это не поможет и нужно найти другой вариант, поэтому он решился подать голос. - Алекс? - хрипло и не очень громко позвал он. Квартира была маленькой, и сейчас это было как нельзя кстати, так как позволяло быть услышанным, не сильно повышая тон. Еще чуть тише, обращаясь больше к себе, он добавил - Мне кажется, я умираю. Звон прекратился, к небольшому облегчению Джона, и спустя несколько секунд, которые можно было отсчитать тихими шагами, которые для Лоуренса слышались раза в два громче, в дверном проеме показался Гамильтон. - Доброе утро, милый, - специально чуть тише сказал Александр, выделяя последнее слово чуть шутливой интонацией, и все же менее потрясно оно звучать не стало. Возможно, Джон смог бы сосредоточиться на этой мысли, если бы он мог сосредоточиться хоть на чем-то, кроме своего состояния, - ты не умираешь, пить меньше надо. Но мы еще поговорим об этом. А пока что держи. Алекс, словно ангел во плоти, протянул ему стакан с шипящей жидкостью, которая сейчас казалась чем-то божественным. Джон был уверен, что почти мог слышать церковный хор на заднем плане (или это просто шумело в голове?..). В любом случае, как только он залпом осушил содержимое стакана, как минимум треть его проблем пропала, и еще одна должна была решиться в перспективе. - Как ты? - спросил Александр, забирая уже опустевший стакан обратно. - Отвратительно, - честно признался Лоуренс хрипловатым голосом, - но гораздо лучше, чем могло бы быть. У меня болит буквально все, но я чертовски рад, что ты здесь. - Теперь это, вроде как, моя обязанность, - усмехнулся Алекс, - думаю, тебе стоит сходить в ванну. Помочь встать? Джон обреченно кивнул, одновременно желая не вставать с кровати еще ближайшие несколько часов, и осознавая, что ему и вправду нужно почистить зубы и сходить в душ - от этого должно стать лучше во многих смыслах. И, как и ожидалось, стоило почистить зубы, брызнуть водой в лицо и принять прохладный душ, как Джон сразу почувствовал себя новым человеком. Ну, чуть более новым. Конечно, оставалось некое ощущение разбитости, не говоря о том, что ночное стояние без куртки на морозе на пользу мало кому шло, но все же лучше, чем было. Выйдя из ванной, он сразу направился на кухню, откуда доносились звуки некой деятельности. - Я надеюсь ты не против, что я тут немного покопался у тебя в шкафчиках? - спросил он, ставя на стол чашку с чаем, рядом со своим недопитым слегка остывшим кофе, который он оставил, когда его позвал Джон. - Совершенно нет, - Джон сел за маленький кухонный столик, обхватывая горячую чашку руками, - я только за. Джону вообще будет приятно, если Алекс начнет чувствовать себя в этой квартире, как в своей. Александр сел напротив, смотря на Джона, который задумчиво смотрел на золотистую жидкость в чашке. Алекс отметил, что он выглядел более счастливо-задумчивым, и внутренне порадовался этому факту. Раньше - наверное, потому что не задумывался об этом - он не видел таких тонких граней в настроении Лоуренса, но сейчас он мог точно сказать, что его задумчивое состояние раньше было больше похоже на тоскливо-задумчивое. Казалось странным вот так различать оттенки настроения человека, может он надумывает?.. Александр завис, и так они некоторое время и сидели - Джон, полностью погруженный в созерцание чашки, и Алекс, полностью погруженный в созерцание Джона. Когда все-таки у Гамильтона получилось выйти из этого задумчивого транса, первое, что он сделал без всяких слов и объяснений - нагнулся под стол, резкой сменой положения размораживая Лоуренса, оставившего свою чашку в покое и теперь с интересом и любопытством наблюдавшего за Алексом. Оттуда он достал тот самый подарок, который так и не вышло подарить непосредственно в праздничную ночь. - С Новым годом? - Алекс неловко выставил на стол яркий бумажный пакет. Подарков с детства ему дарить не приходилось, поэтому как подвести к этому не знал, вывалив все, как есть, - я не знаю, насколько попал с подарком, ты, в конце концов, вообще не дал никакого ориентира. Лоуренс недолго смотрел на пакет, после чего поднял взгляд на Алекса, притягивая подарок к себе ближе, чтобы открыть. - Ты сделал все, о чем я мог мечтать. Не думаю, что попросить признание в качестве подарка было уместно, - еще немного подырявив пакетик взглядом, он заглянул внутрь. Не доставая подарка наружу, он перевел взгляд на Гамильтона, с почти ощущаемым волнением и нетерпением ждущего какой-либо реакции. - Это намек на то, что тебе не понравилось, как я тебя рисовал? - рассмеялся Джон. - Эй, нет! Вообще-то это полезный и практичный подарок, - философски начал оправдываться Гамильтон, - всегда есть куда расти, даже если я думаю, что ты уже прекрасно рисуешь. Будешь сверяться с ним, и вспоминать, о том, какой я заботливый и предусмотрительный. Не сдерживая смеха, Джон все-таки достал из пакета красивую глянцевую книгу - художественный атлас по анатомии. Она была уже эстетически приятна на вид, а когда Лоуренс полистал ее, медленно вдохновляясь прекрасными иллюстрациями, отбросив все шутки, он совершенно влюбился в нее. Не так, как в Гамильтона, но все же. - Она прекрасна, - Джон заглянул в глаза Александра, все еще не веря своему счастью. Он, наверное, и через месяц-год-вечность не будет верить, что этот парень - его. - Там есть еще кое-что. Джон еще раз заглянул в пакет, обнаружив маленький скетчбук. - Серьезно, Алекс? - Лоуренс скептически взглянул на него. - Я случайно увидел его, вспомнил о тебе и не смог ничего с собой поделать. В руках у Джона появился блокнотик с зеленой обложкой и простой милой стилизованной черепашкой. - Я эту черепашку тебе всю жизнь буду помнить, Джон, потому что я никогда не забуду нашей первой встречи. И это не просто романтическое преувеличение, - добавил он, - это, черт возьми, незабываемо. - Тебе просто повезло зайти именно в тот момент, - посмеиваясь, ответил Джон, - я на самом деле не так схожу по ним с ума. - А по мне сходишь? - Алекс вспомнил встречу с Мартой и ее слова о том, что Джон рисовал его - это до сих пор чувствовалось столь же смущающе, сколь и приятно. - А по тебе схожу. Как-то внезапно то, что Александр планировал шуткой, переросло в откровение, от чего его сердце дрогнуло. Эти слова, то как они были произнесены, вкупе с бесконечно нежным взглядом Лоуренса, заставляли его чувствовать себя беспомощным. С этим надо было что-то делать. Именно поэтому он немедленно встал, минуя препятствие в виде стола, и наклонился, нежно обхватив ладонями лицо немного опешившего Джона, приподнимая его так, чтобы было удобно воплотить в реальность то, что задумал Алекс. Несколько секунд, наполненных смакованием новых для Алекса ощущений и шумом крови, качаемой беспокойным сердцем Джона, в его ушах, спустя, Гамильтон позволил себе углубить поцелуй. Лоуренс не был против. Как будто он мог. Поцелуй вышел немного странным и смазанным, но от этого не менее чувственным и приятным. Такими внезапными инициативами, казалось, Александр мог ненароком убить Джона. - Я подумал, что теперь имею на это право, - невинно заявил он. Джон глубоко и немного судорожно вздохнул. Это закончилось слишком быстро. Он ждал момента, когда сможет прикоснуться к Александру так, но боялся сделать это сам. У него уже были отношения до этого, и они были... совершенно другими. С Кинлоком он не чувствовал такой трепетности, такого сжимающего сердце желания хотя бы прикоснуться, не говоря о большем. То, что у него было с Френсисом, не шло в сравнением с тем, что он испытывал к Александру, ничто не шло. - Имеешь. Пользуйся им почаще, - Джон не мог сдержать радостной улыбки, все еще не веря своему счастью. Еще недолго задержавшись на Алексе, его взгляд забегал по комнате. Он тоже должен был подарить подарок, только... он не совсем помнил, где он. Алекс быстро понял, о чем думает и что ищет Джон, так что проинформировал его, слегка усмехаясь: - Он тоже под столом. Джон немного смущенно и благодарно кивнул, выуживая из-под стола еще один яркий праздничный пакет. - С Новым годом? - он встал, чтобы быть наравне с Александром. Алекс принял пакет и сразу аккуратно достал оттуда стандартного размера записную книжку с красиво привязанной бантиком к ней перьевой ручкой. На обложке красовалась не обычная картинка, что можно найти в любом книжном или канцелярском, а что-то более... знакомое, родное и личное. Простенький, но теплый и наполненный уютом рисунок с изображением окон их кафе. - Боже, только не говори что ты сам... - Ну, да, вообще-то сам, - неловко улыбнулся Лоуренс, - это не очень сложно: нарисовать картинку и макет разлиновки, принести в типографию... Джон был прерван внезапной нуждой Алекса в тесном физическом контакте с этим заставлявшем его чувствовать непонятные эмоции, от которых хотелось плакать и благодарить судьбу за то, что та вообще свела их, человеком, выразившейся в очередных крепких объятиях. - Ты неземной, - глухо послышалось от уткнувшегося в плечо Лоуренсу Гамильтона. - Хахах, какой есть, - неловко рассмеялся Джон. Определенно, даже похмелье, до сих пор отдававшее неприятными ощущениями по всему телу, не смогло бы испортить этот день в его воспоминаниях.

***

Хотя вселенная все-таки как-то пыталась. Алекс проснулся глубокой ночью, когда какой-то частью ни то сознания, ни то тела заметил, что Джон не спит. Александр, честно, не собирался оставаться у Джона надолго. Он не хотел торопить события, а оставаться несколько дней подряд у человека, с которым ты перешел на новый уровень отношений буквально вчера было чистейшего вида тороплением. Но всегда было "но", и в этом "но" Алекс нашел себе достойное оправдание. Каким-то краешком сознания он знал, что та ночная вылазка не пройдет без последствий. Чуть ближе к вечеру у Джона вновь разболелась голова, а хрипота, которую раньше можно было свалить на то, что он только что проснулся, не прошла и к вечеру. Красные щеки уже намекали на что-то, и то, что почувствовал Гамильтон, когда прикоснулся ко лбу Лоуренса ему не понравилось. Как показал градусник, температура тогда не была такой уж критически высокой, да и простая простуда - не самое страшное, что могло случиться с Джоном после этой выходки, но оставить его вот так больного и одного Александр позволить себе не мог и не хотел. Сонно разлепив глаза, он обратил внимание, что Джона не было в кровати. Тот сидел, закутавшись в плед, в кресле неподалеку от кровати и смотрел в окно. От всей городской иллюминации темное небо казалось гораздо светлее, а люди со сбитым после новогодней ночи режимом зажигали в своих квартирах свет. Алекс слегка потянулся и зевнул, приподнимаясь на локтях. Профиль Джона вырисовывался смесью холодного неясного света луны и городского освещения, плавно уходя во тьму комнаты, что давало некое ощущение призрачности. Гамильтон залюбовался бы, но сейчас стоял вопрос поважнее. - Как ты? Джон услышал, когда Александр проснулся, но до последнего не отрывал взгляда от окна. - Проснулся и не могу заснуть, - так же в тон тихо ответил он, все же обращая взгляд к Гамильтону, - голова раскалывается и то ужасно холодно, то жарко, но в общем неплохо. Столько всего в голове. Конечно просто так взять и лечь обратно Александр не мог, поэтому пришлось покинуть теплые объятия одеяла и подушки. Вздохнув, он подошел к Лоуренсу и дотронулся до его лба. Тот прикрыл глаза - рука Гамильтона приятно отдавала холодом. Александр вновь вздохнул. - Хорошо ты начал год, по ощущениям все 42, - он откопал градусник, который, как и вся аптечка, теперь находился буквально под рукой, - надеюсь, проведешь его ты не так. Не хочу чтобы ты был как Мэдисон. - Как Мэдисон? - переспросил Джон, принимая градусник и из рук Алекса и устанавливая его под мышкой. - Болеет в режиме нон-стоп, что-то хроническое, - небрежно пояснил Гамильтон, - я бы, конечно, заботился о тебе как полагается, но лучше все-таки не стоит. Отойдя от Лоуренса, Гамильтон оперся о стол, смотря куда-то в пол. Все это казалось немного сюрреалистичным, словно какой-то сон. Возможно, дело и правда в атмосфере, но он давно не заботился ни о ком, кроме себя. Во многих смыслах. Больных людей на его попечении не было с тех самых пор, как... Не важно с каких, на самом-то деле. Просто очень давно. Он не был уверен, какие чувства это вызывает, сейчас все вообще чувствовалось странно. Но выходить Джона он теперь считал своим святым долгом и обязанностью. Ненадолго повисшую тишину он решил развеять сам, обращаясь к такому же задумавшемуся Лоуренсу: - Раз уж мы оба не спим, по кофе? - Лучше чай, - улыбнулся Джон. Он бы сам сделал Александру чудесный кофе, если бы не дикая слабость. Сил хватало только на то, чтобы сидеть закутавшись в пледик, смотреть в даль и иногда говорить. Он бы порисовал - рисование всегда помогало, но сил у него не хватило бы на то, что бы придумать какой-нибудь более-менее связанный сюжет, не говоря уже о том, чтобы водить карандашом по бумаге. Приходилось оставить это все на Гамильтона, в виде исключения. - Понял, - Алекс оттолкнулся от стола и прошел на кухню, включив свет только непосредственно там. Немного пошумев чашками и дверцами кухонных шкафчиков - хотя он и старался быть как можно более тихим - он достал кофе, чай и поставил чайник кипятить воду. Тишина казалась странной, но уютной. Он привык находиться в тишине, но... не совсем такой. Обычно он делил тишину только с самим собой, даже если это занимало большинство его времени. На людях он всегда был громким - как буквально, так и фигурально. С Джоном можно было не стараться перекрикивать самого себя, не нужно было бороться за что-то, не нужно было беспокоиться - Джон был безопасным местом. С Джоном можно было сидеть в уютной тишине, хоть в разных комнатах, и просто знать, что он есть где-то рядом - это уже успокаивало. Успокаивал сам факт того, что Джон есть, и что он не просто существует - он есть непосредственно у Гамильтона, как бы эгоистично это не звучало. Щелкнул переключатель электронного чайника, оповещая о вскипевшей воде. Алекс залил воду в обе чашки, наполняя комнату приятными ароматами. Вообще, Александр привык к хорошему, правильно сваренному кофе с легкой подачи Лоуренса - к хорошему вообще быстро привыкаешь -, но сейчас не было желания возиться с этим. Тем более, у него никогда не получалось делать это лучше, чем ему сделали бы в любом кафе, так что в домашних условиях он привык довольствоваться обычным растворимым. Перед тем, как войти в темную комнату с двумя чашками, Гамильтон остановился и дал глазам привыкнуть к темноте - включать свет здесь не хотелось. Джону, наверное, должен быть сейчас не очень приятен яркий свет. - Держи, - он протянул Лоуренсу одну из чашек, - что с температурой? - Тридцать семь и восемь, - ответил он, кивая на уже отложенный на подоконник градусник. - Твоя привычка уходить и переживать все проблемы в себе однажды убьет тебя, - покачал головой Александр, пряча градусник в чехол и возвращая его на свое место в аптечке, в которой он стал с видом знатока искать что-то обезболивающее и жаропонижающее. Найдя, он протянул блистер с таблетками Джону, - Кстати о проблемах. Сейчас не самое подходящее время, но подходящее время может никогда не настать. Теперь ты просто обязан все рассказать Марте. Ох, он совершенно забыл. - Да-а, - задумчиво протянул Джон. Разговор будет сложным и неприятным, хотя, скорее всего, коротким, и начинать его катастрофически не хотелось по ряду причин: и потому, что это было сложно для него, и потому что не хотелось разочаровывать Марту и разрушать ее - пусть и абсолютно точно пустые - надежды. К тому же, праздники... - Я расскажу ей, просто... Не хочу портить ей каникулы. И рушить дружбу. Не хочу ее обижать. - Ваша дружба не должна держаться лишь на ее влюбленности. Марта хорошая девушка, я думаю, она должна понять. - Хах, надеюсь, - неуверенно и как-то не очень весело ответил Джон. - Все будет хорошо, - Гамильтон попытался голосом влить в Лоуренса хотя бы капельку уверенности. Для такого талантливого и прекрасного человека он был слишком не уверен во многом, включая себя (хотя с открывшимися фактами о его прошлом, оно было не удивительно), хоть и не показывал этого, и, кажется, наделение Джона уверенностью теперь так же стало частью его обязанностей, как и предоставление опоры и той точки, в которой Джон мог быть уверен, - а даже если нет, то у тебя есть я, - он развел руки в стороны, как бы открывая всего себя, чтобы Лоуренс мог убедиться - он здесь, он целый и настоящий, - терять людей грустно, но есть те, кто останутся с тобой и не бросят, не смотря ни на что. Хотя я все же склонен считать, что она поймет и примет. В любом случае, нельзя оставлять все на самотек и нельзя кормить ее пустыми надеждами. Джон тяжело вздохнул. Отношения это так сложно. - Ты прав. - Будто бывает иначе, - усмехнулся Алекс. Джон тихо фыркнул в чашку перед тем, как сделать глоток горячего напитка и запить им таблетку. Правильнее было бы сделать это водой, но какая разница? - Как со сном? - Пока не хочется, но ты иди, если хочешь. - Не хочу оставлять тебя. Да и я привык не спать, даже когда хочется. - Мне казалось что это как раз повод начать отсыпаться, пока есть возможность. - Я отосплюсь в гробу, - с энтузиазмом заявил Алекс, - а сейчас у меня не хватает на это времени. - Правда? - Джон скептически приподнял бровь, - сейчас праздники, и я не замечаю, чтобы ты работал. - Ох, Джон, может ты и мой первый партнер, но не первый человек, что пытался уложить меня спать. Это бесполезно, пока у меня есть мотивация. Я хочу дождаться, пока ты ляжешь. Джон неопределенно хмыкнул. Он бы приложил больше усилий, чтобы уложить Александра спать - это навязчивое желание, вызванное его общим уставшим видом, которым он блистал круглые сутки (хотя, магическим образом не теряя при этом своего великолепия; или это было только потому, что Джон влюблен?), было у него еще до того, как он осознал свои чувства к Гамильтону, и теперь, когда они нашли свой ответ, он имел право и был обязан найти способ действенно влиять на Александра и увеличить его сон хотя бы на пару часов в день. Но сейчас у него абсолютно не было желания ввязываться в более серьезные споры, поэтому он не сдался, но тактически отступил. - Тогда, может, посмотрим фильм, который ты проспал тогда? - Боже, ты до сих пор помнишь это? - Эй, мы же договорились. Фильм был шикарен и ты обещал посмотреть его, я не мог забыть этого. - Хорошо-хорошо, - рассмеялся Гамильтон, - как пожелаешь. Кажется, фильму не суждено было быть просмотренным - ближе к середине Джон под действием лекарств все-таки заснул, и Гамильтон последовал его примеру, предварительно выключив телевизор и еще раз на ощупь проверив температуру Джона - если она не спала совсем, то, как минимум, была гораздо ближе к норме, чем до этого. Все заботы были позади, и Александр наконец-то позволил глазам закрыться, погружая себя в спокойный и безмятежный крепкий сон, который не должны прервать никакие будильники или планы. Впервые за долгое время все было спокойно.