Земля покинутых душ

      Утро началось довольно мерзко. Неа проснулся от ужасного холода и привстал на кровати, пытаясь понять, откуда взялся ледяной ветер. Оказалось, за окном, несмотря на то, что был всего конец ноября, шел первый снег. Снежинки, гонимые ветром, залетали сквозь прутья решетки в комнату, и, только коснувшись пола, таяли. Кемпбелл недовольно поморщился и посильнее завернулся в свой халат. В таких условиях и помереть можно.       — М, не вошкайся! — заворчал мальчик и пихнул Неа в бок, дабы тот успокоился, а после сам придвинулся к Ною и сжался, пытаясь согреться.       Неа ощутил теплое тело под боком и инстинктивно прильнул к нему, не открывая глаз. Вот так гораздо лучше. Будто рядом маленькая грелка.       — Неа… — Уолкер тихонько пробормотал это и проснулся. Обычное холодное утро… Вроде их через день пытают, так что можно наконец отдохнуть немного.       — И тебе доброе утро. Сегодня у нас свободный день, и об Ордене можно забыть. Кемпбелл зевнул и встал с кровати, косясь на белые снежинки за окном.       — Совсем скоро начнется зима.       Большего он не говорил, зависнув и уйдя в свои мысли. Вчера акума залечил ему спину после пыток, да и пальцы сейчас странно не болели. Надо бы получше в этом разобраться.       — Ещё один спокойный, но скучный день… — пробормотал мальчик и погладил заражённую руку по запястью. Та сразу вздрогнула и преобразилась в милого тушканчика, которого стал тискать Аллен.       — Вот бы сейчас поесть… — мечтательно протянул Уолкер и вдруг его осенило.       — Хм…принеси мне хлеб, — с этими словами Аллен выпустил Акуму, и тот прыгнул на решётку, забираясь дальше по зданию наверх. — Я гений!       — Да, ты молодец, что додумался… Черт. А ведь так можно его и передатчик попросить принести. Если найдет, конечно, — Неа задумчиво проследил взглядом да зверьком вплоть до того, как он скрылся за оконной решеткой.       — Вчера что-нибудь происходило без меня?       — Да, приходил Джонни и принёс всю эту еду. Очень вкусно, — он улыбнулся Ною, — А ты сам ел? Да и как твои раны? Перевязал уже?       — Хорошо, что Джонни на нашей стороне. Это ведь он принес медикаменты для твоих обожженных ног. Он твой друг? — о парнишке было разговаривать приятно. Хоть кто-то адекватный есть.       — Да, все хорошо. Я перевязал все, что мог, ничего серьезного. Когда меня вчера привели сюда, ты уже спал.       — Он? А…да… У нас же нет нормальных медикаментов, — Уолкер чуть улыбнулся. — Да, он мой врач. Перевязывал мне раны. К тому же он учёный, но никудышный.       После слов Неа мальчик немного покраснел. Он не смог дождаться друга и помочь ему… Бедный… Сам себе перевязывал раны. Никогда ведь, идиот, помощи не попросит.       — Прости… Я уснул случайно.       — Не бери в голову. Разве ты обязан. Да и… Мне, в каком-то роде, помогли, — Неа с досадой прикусил язык, поняв, что проговорился. Он же ни разу не рассказывал Аллену о том, что акума, живущий внутри него, может захватывать контроль над его телом и даже общаться от своего лица.       — Ты сам как? У тебя не было новых приступов, пока я отсутствовал?       — Нет, всё было спокойно… Подожди… Кто тебе помог? — мальчик прищурился и недоверчиво посмотрел на собеседника. Джонни не мог этого сделать, было бы подозрительно. Тогда кто?       — Не то что бы помог… Я имел ввиду, что я воспользовался бинтами и обезболивающим, которые принес Джонни вчера, — выкрутился Неа. — А ты что подумал? К нам, кроме Джонни, и не заходит никто.       — Солдаты заходят, — Аллен понизил голос, подозрительно косясь на ученого. Он же не может быть предателем, да?.. Или может.       — Ты опять лжёшь… — Уолкер вздохнул и отвернулся от Ноя. Аллен не мог до конца поверить, что его предали, но червь сомнения уже начал глодать его душу.       — Что значит «опять»? — нахмурился Неа, свесив с кровати ноги и сложив на них руки. Да, лжет, и да, не в первый раз. Что ему, сказать, дескать, «Аллен, я могу невербально общаться с акумой в твоей головушке и, к тому же, он может забирать у тебя тело под контроль?» Явно не лучший исход разговора. Его, Неа, запишут в шизики, а новость про акуму может и приступ спровоцировать.       Аллен промолчал. Он зарёкся не говорить с Неа вовсе, пока тот не сознается во всем. Даже если он не шпион. Все равно понятно: ученый что-то не договаривает. И вечно пиздит. Достал уже… Хотелось просто взять и ударить. Желательно, между ног, чтоб помучался.       — Аллен, нам нельзя ссориться. Я сейчас серьезно. Если ты меня в чем-то подозреваешь — очень зря. У меня свои причины молчать — инфа у Ордена, и всем Ноям придет конец. Они же камня на камне от нашей базы не оставят, если найдут там хоть какой-то намек на Графа.       Неа помрачнел, сразу вспоминая его бесчисленные эксперименты. Стоит признать: крови на его собственных руках куда больше, чем может показаться, если считать акум людьми.       — Давай, хватит обижаться. Мы же не выживем, если не будем держаться вместе, — Кемпбелл положил руки на плечо Аллену, легко потянув его на себя.       — Нет! Я с тобой говорить не буду, пока ты не скажешь эту свою особую причину, — мальчик скрестил руки на груди и дёрнулся, дабы Неа убрал руку с его плеча. — Мне всё равно… Если что, то до подноса доползу, понял?       — Ты так сложно просто просто взять и поверить? — Неа скрестил руки на груди и угрюмо смотрел вдаль. В Ковчеге его подозревали в сотрудничестве с Графом, здесь — в сотрудничестве с Орденом… Он что, действительно выглядит, как полная мразь?       — Я уверен, к нам поставили новую прослушку. Я бы предпочел, чтобы мои личные причины остались личными. Да и разве есть тебе какое дело до них.       — Блять, ну ладно. Если говорить не хочешь, то и я тебе ничего не скажу. Шёпот зачем создан?! — заорал Аллен и поджал ноги поближе к себе. Этот Неа… Тупой идиот. Как же он бесит… В      друг Неа, едва слышно рыкнув, притянул к себе голову Аллена волосы на затылке, и, как тот и просил, прошипел ему в ухо:       — Шепот создан затем, чтобы ты заткнулся и перестал задавать глупые, сука, вопросы!       Кемпбелл грубо откинул голову подростка от себя и сам тоже поспешил уйти в другой конец комнаты, встав напротив окна. От прошлых пыток его самоконтроль стремительно трескался и летел в тартарары. Довольно жуткое зрелище. Словно в тебе просыпается что-то ужасное и неконтролируемое. Как тогда, когда он ебанул Аллена об стену.       Когда Неа откинул Аллена, то не заметил, что у того начался приступ, но тихий. Мальчик схватился за голову и сжался так, что неприятно хрустнул позвоночник.Слёзы быстро побежали по щекам и в комнате стали слышны едва заметные всхлипы.       Неа стал считать залетавшие в комнату снежинки, чтобы успокоится. Едва он дошел до шестьдесят третьей, гнев стих, уступая место стыду и вине. Снова насилие, снова грубость. Он действительно больной на всю голову.       А потом со стороны Аллена послышались всхлипы и едва сдерживаемый плач. Неа, прикусив губу, медленно обернулся на мальчика и ощутил, как неприятно внутри зашевелилась совесть.       — Прости.       Неа подошел к сжавшемуся на постели мальчику и, явно пересиливая себя, сел рядом.       — Я не хотел отвечать так грубо. Ты ведь просто хотел знать правду…       — Больно…больно… — прошептал мальчик и сильно зажмурился, искривляя своё лицо в истерической гримасе. Хоть видения не давали такого жутко эффекта, как в прошлый раз, все равно было страшно.       — Тише… Аллен, прошу тебя, прости… Это было ошибкой с моей стороны… — Кемпбелл протянул руку к лицу Аллена и приложил ее к его щеке. Щека казалась просто раскаленной.       — Нет…не хочу, — тихо шептал мальчишка, закрывая руками голову и скорчившись еще сильнее.       — Аллен, пожалуйста… Послушай меня. Тебе нельзя уходить в себя и сдаваться. Это просто картинки в твоем мозгу ничего более… Не реальность, — тихо, уверенно и спокойно говорил Неа, но, поняв что ничего не помогает, взял подростка за плечи и легко потряс. Кончики пальцев кольнуло.       — Ты же слышишь меня. Я — настоящий. Мой голос — тоже настоящий. Не смей теряться где-то в воспоминаниях. Нельзя, — Кемпбелл с каждой новой фразой говорил немного громче, ведь Аллен на него не реагировал. И, наконец-то, Уолкер зашёлся обычным плачем и прижался к Неа, ибо больше терпеть не мог.       — Да, я рядом… Все хорошо… — начал бормотать Неа, обняв мальчика и поглаживая его напряженную поясницу, где не было ожогов. Кемпбелл не понимал, почему Аллен до сих пор идет на контакт с ним. Может, потому, что у него просто выбора не осталось… Впрочем, это было сейчас не важно. В данный момент самое главное купировать паническую атаку. Пусть лучше Аллен плачет, чем захлебывается немым отчаянием и страхом.       — Тебе станет лучше. Я обещаю, Аллен, скоро все это закончится…        -Я не хочу этого снова… Мне так больно… Хочу, чтобы всё закончилось, — сипел ребёнок.       — Так и будет, слышишь меня? Давай успокоимся… Ничего страшного не случилось. И прости меня. Мы сейчас друг без друга не сможем… Совсем никак… — Кемпбелл не знал, зачем он продолжает бормотать все эти слова. Просто не мог молчать, не мог смотреть, поэтому зажмурился, и не прекращал держать Аллена.       — Не думай, прошу, что я твой враг. Я не такой.       — Не бей больше, пожалуйста… Мне страшно… Прошу тебя… — мальчишка подуспокоился и обнял Неа двумя руками. — Я так не думаю…я не доверяю…пока… Аллен честно признался, но больше ничего не сказал. Язык заплетался и говорить было трудно, слезы стояли в горле.       — Знаю, ты имеешь право не доверять. Я… Прости. Я не хотел так с тобой обходиться. Все уже уже хорошо… Больше никаких ссор, ладно? — Неа вымученно улыбнулся и прикрыл глаза, слушая, как дыхание Аллена из прерывистого и сиплого становится глубоким и спокойным. Так хорошо, когда Аллен обнимается. Снова такое приятное теплое чувство разливается по телу…

***

Когда Уолкер в очередной раз уснул, Неа наблюдал за спящим мальчиком довольно долго, где-то с час. Потом он ушел бессмысленно слоняться по комнате, размышляя о маленьком акуме внутри Аллена. В последний раз он смог продержаться отдельно от тела Уолкера примерно двадцать три минуты, а это довольно долго. А вот контроль акума захватывал совсем ненадолго. Не дольше нескольких минут. Верно, ему это сложно дается. Так прошло еще около получаса. Наконец, и это дело ему наскучило и Кемпбелл решил проверить раны на ногах Аллена: сошла ли с них черная кожа или не сошла? Неа подошел, медленно оттянул пленку и стал разглядывать ступню мальчика. Нет, огрубевшая акума-кожа никуда не делась, но будто бы немного истончилась. Значит ли это, что ноги Аллена медленно, но верно заживают?       Неа, чуть сощурившись, тронул черную корку, а потом легко потер костяшкой пальца, проверяя на твердость.       Аллен неожиданно проснулся от боли громко закричал.Рана закровоточила, корка немного отошла от раскрывшейся раны. Уолкер резко встал и оттолкнул Неа назад так сильно, от чего тот улетел аж к стене и ударился об неё.       Едва успев подумать, что зря он это сделал, Неа ударился спиной и затылком обо что-то твердое и согнулся от боли, опираясь на руки. От сильного удара раны от кнута по всей спине открылись и закровили, сам Кемпбелл сжался, но заставил себя поднять голову и посмотреть на Аллена.       — Все хорошо?.. — и понял, что что все плохо. Уолкера накрыл новый приступ, он дрожал и что-то бормотал, обезумев от панического страха.       Неа встал, коротко застонав от пронзившей тело боли, и достиг постели Аллена.       — Тише… Я рядом и со мной все хорошо. Ну же, не бойся… — ученый притянул мальчика к себе и обнял, чувствуя, как теплые липкие струйки стекают по лопаткам на поясницу, и как халат неприятно липнет к спине. Он всегда делает все не так. Господи, ну что же это такое!       — НЕТ! НЕТ-НЕТ-НЕТ! — Аллен закричал и, видя в Неа солдата с его вечно спокойным лицом, начал его душить, сопровождая это безумными выкриками: — Убить…убить…       — Аллен, блять! — сипло выговорил Неа, положив свои руки поверх душивших его. Нельзя дать ему совсем потерять голову.       — Нет никакой опасности, слышишь? Нельзя… Убивать… — на последних словах когти Аллена особенно сильно сжали горло Кемпбелла, и он закашлялся.       — Ну же, посмотри на меня. Успокойся, ничего страшного не случилось… — выдохнул Неа и вовсе перестал мешать Аллену себя душить. Вместо этого он взял его лицо в холодные ладони и погладил щеки, а потом коснулся перебинтованным пальцем губ.       — Ну же… — воздух стремительно кончался, а сам Неа на глазах слабел и бледнел.       — Убить… — ещё немного и Аллен бы придушил Неа, но вдруг он остановился и схватился за голову. Что-то сильно давило на виски и лоб, Уолкер снова истошно завопил и стал биться головой об стену, как полоумный. А потом тот просто обмяк, а после привстал с черными глазами.       — Ты…живой.? — хрипло спросил Аллен, но это был явно не его голос.       С минуту Неа даже не мог ничего ответить акуме, кашляя и смаргивая с глаз выступившие слезы.       — Зачем?.. Ему же больно было, — наконец, прохрипел он и положил руки себе на шею, которая неприятно саднила.       — Я бы справился. Наверное. Нет, точно бы справился, — Неа не знал, говорит он правду или просто так устал от боли и эмоционального напряжения, что был не прочь сдохнуть.       — Не справился бы… — Акума повернулся к Неа. — Я не знаю…как объяснить. Слов не знаю… Но твоя смерть закончила бы все. Ничего бы не получилось.       Неа даже немного обидели его слова. Почему сразу не справился… Значит, все-таки это была вера, а не желание поскорее сыграть в ящик. Прорыв, ебать.       — Что значит, ничему не свершится? — слова акумы очень заинтересовали Неа, настолько, что они даже позабыл о боли и разодранной спине. — Но все равно спасибо… Ты спас меня, — тихо поблагодарил Неа и лег на кровать, прикрывая глаза.       Акума ничего не ответил, не желая отвечать на вопрос и просто его проигнорировал. Ему ещё рано знать…       — Благодарность мне не нужна, — пробормотал Акума и лёг рядом с Неа.       — Как знаешь… Но ты мне жизнь спас, — Неа не понял, зачем он нужен акуме. Это даже как-то настораживало. Впрочем, потом странное ощущение угасло. Все же Неа не раз обрабатывал раны Аллена и пытался его защищать, так что акума, скорее всего, просто воспринимает его как человека, который может помочь его хозяину.       — Он вспомнит о произошедшем, когда придет в себя?       — Не знаю, — честно ответил Акума и прикрыл глаза, — Я посплю… Аллен внутри отдыхает.       Разъяснив это, монстр уснул, как человек, на боку.       Неа же было совсем не до сна. Он сидел, застыв в слегка напряженной позе, дабы не потревожить раны на спине, и сложив руки на коленях. Состояние Аллена с каждым днем начинало волновать его все больше и больше. Если раньше во время панических атак Уолкера посещали только неприятные воспоминания, то сейчас добавились еще и галлюцинации: мальчик видел в нем явно не того, кем он является.       Положение усугублялось, и Кемпбелл начинал бояться, что в будущем может стать только хуже. И что если акума прав, и он уже больше не сможет помочь Аллену во время приступов.       Пока Неа волновался и пытался в своей голове решить проблему с Алленом, солдат принёс еду. Похоже, только осмелился, но Неа к ней не притронулся. Так прошёл день и наступила глубокая ночь, а Ной все еще пялился в одну точку на потолке.       Аллен часто начал ворочаться вечером, ибо снились ему отнюдь не счастливые сны. И где-то в три часа ночи, ему приснился жуткий кошмар, от которого малыш сразу проснулся, начиная плакать и звать на помощь.       Неа за все это время так и не пошевелился. Он вспоминал всю прочитанную литературу на тему ПТСР и вообще основы психологии, а также сопоставлял с собственным мироощущением и чувствами. Самым действенным способом борьбы с приступами было другое хорошее и яркое воспоминание, и это вроде даже Аллену помогало. Кроме последнего раза. Но не целовать же Уолкера всякий раз, когда его будет накрывать приступ!       Кемпбелл вышел из астрала только из-за плача Аллена. Протерев глаза, он молча лег к мальчику поближе и прижал его к себе, и не отпускал, пока не удостоверился, что тот уснул. Ему самому тоже жутко хотелось поспать, но сон не шел, а неприятные мысли, наоборот, наступали.       Неа заснул где-то под утро, но, не проспав и часа, снова проснулся и стал продолжать свои рассуждения. На еду он даже не смотрел.       Из-за того, что Аллен рано лёг спать, он и проснулся рано, почти вместе с Неа. Приятно потянуло едой и Уолкер открыл глаза, увидев на столе нетронутую порцию. Уже принесли или… Аллен глянул в окно и заметил, что солнце только восходит. Так рано еду не приносят, значит, Неа ничего не ел?       — М…Неа, почему ты не поел? — обратился мальчик к Ною, не помня вчерашнего и того, что уснул днём.       — А? — Неа сощурился и, наконец-то, осмысленно посмотрел на Аллена.       — Настроения не было. Вместе с тобой поем, — голос Кемпбелла звучал слегка устало и даже грустно, ведь к хорошему исходу его умозаключения никак не желали приходить.       — У тебя голова не болит? — вдруг спросил он, оглядывая собственноручно наложенную на голову Аллена повязку.       — Немного болит… А что случилось?       — Ты ударился, — коротко объяснил Неа и взял с тумбочки поднос. — Давай я тебе помогу сесть. Ты плохо выглядишь.       Воплотив свои слова в жизнь, Кемпбелл тоже взял себе покушать.       — Обо что и куда? — спросил мальчик и сконфуженно принял помощь от Неа.       — Во время приступа. Ты не осознавал, что делал, и стал биться головой о стену. Я не смог тебя сдержать, — в общем-то, Неа и не солгал. Все действительно так и было.       — После этого ты отключился, и я уложил тебя спать до утра. Я не смог тебе помочь, прости. Наверное, я делаю что-то не так.       — Эти приступы… — Аллен доел свою порцию гадкой еды и отложил всё на поднос, -Нет, всё хорошо.Наверное, мне лучше…       — Да, меня тоже они беспокоят. Всю ночь об этом думал… Знаешь, наверное, стоит нам начать что-то более радикальное, чем просто вспоминать приятный момент из жизни. Твоя боязнь прикосновений… С ней нужно как-то бороться. Она у тебя немного странно проявляется, но все же, — Кемпбелл тоже отставил свою тарелку.       — Впрочем… Я не знаю. Я так ни к чему и не пришел.       Хотелось просто проорать в пустоту, что он, Неа, бесполезен, и не может больше ничего делать, не может помогать и решать проблемы, потому что… Потому что, блять, потому. Ну не справляется он. Кемпбелла посетило невыносимое желание зарядить самому себе пощечину, чтобы его внутреннее «я» перестало истерить.       «Сегодня нас снова будут пытать, так что твое положение может усугубиться еще сильнее, хотя куда уж хуже, » — подсказало подсознание итог рассуждений. Неа едва в голос не завыл.       — И как это связано с приступами? Я немного не понимаю. И как с ней бороться? Меня она устраивает, хоть с ней и не удобно, — отозвался Аллен.       — Может, обойдёмся? И так сойдет.       Неа устало откинулся на стену и едва подавил болезненный стон. За ночь раны успели поджить, но неприятно все было ужасно.       — Ничего без твоего согласия. Но я объясню, как она связана с приступами. Если тебе сделать больно, у тебя начинается паническая атака. Ты же не хочешь каждый раз ловить флешбеки оттого, что поцарапал коленку об асфальт.       — Мне это не нравится… — пояснил Аллен и скрестил руки на груди.       — Я не настаиваю.       Честно говоря, в этот момент Неа снова больше всего на свете хотелось сдаться. Он плохо помнил, как справляться с ПТСР, у него не было даже валерьянки, ебись она конем, не то что нормальных седативных препаратов. Да и условия были, мягко говоря, не радужные.       Вот только сдаваться было нельзя. И что бы Кемпбелл не чувствовал, он это отлично понимал.       — Знаешь… А я ведь тебя понимаю. У меня тоже такое было. И сейчас есть. После одного случая в моей жизни я больше не могу стрелять. Вообще не из какого оружия. Смотреть на него не могу. Это делает меня ужасно уязвимым в нашем мире, кишащим акумами. И твоя проблема тоже сделает тебя уязвимым. Я этого не хочу, — по мере рассказа голос Неа звучал все тише, а потом вообще почти перешел на шепот. Неосознанно. Ему стоило больших сил затронуть эту тему, но Аллену будет проще, если он поймет, что Кемпбелл не просто хочет покопаться в его черепушке, а реально желает помочь.       — М, какого случая?.. — заинтересовался мальчик и взял Неа за руку, пытаясь таким жестом его успокоить. — Мне просто страшно… Я не против, просто можешь объяснить, что ты будешь делать? Не отдашь же ты меня в какую-нибудь психушку после того, как мы выберемся, да? Аллен чуть улыбнулся Ною.       Неа ничего не ответил Аллену, почувствовав, как внутри что-то внезапно заледенело. Он практически не помнил, как все случилось: мозг сам стер из памяти травмирующее событие, один из аспектов ПТСР. Зато отлично въелось в сознание то тошнотворное, ужасное, невыносимое ощущение, которое настигло после. Как от ненависти хотелось сдирать собственную кожу с рук, изничтожить себя до остатка, до последней клетки.       Пока Кемпбелл нервно покусывал губы, а Аллен смотрел на него, и не мог понять, почему тот внезапно умолк, дверь скрипнула и их снова забрали на пытки. На этот раз Аллена макали головой в воду, да так, чтобы тот захлебывался. Вынимали на грани потери сознания, чтобы дать ему делать короткий вдох и снова топили. Неа все молчал, уже вообще никак не реагируя на слова и вопросы. Пусть думают, что у него нахуй язык отсох. Так продолжалось около двух недель. Точнее, не совсем так: условия медленно ухудшались: свободный день от пыток то был, то его не было, а потом и вовсе пропал. Еду стали приносить только по утрам, так что приходилось растягивать и так малюсенькую порцию на весь день.       Пытки с каждым днем становились все изощреннее: пленников резали, били, прижигали раны железом и просто огнем. Бывало, едва только Аллена и Неа доносили до комнаты, они оба отключались, даже не перевязывая ран. Несколько раз в Уолкере пробуждался акума, дабы излечить раны мальчика и зализать повреждения Неа. Но в последние несколько днем акума не появлялся вообще. Устал ли он, или просто не хотел, было непонятно. У Неа мелькнула мысль, что это он так собирается с силами. Правда непонятно, для чего.