Как же я хочу поверить...

      Я и не заметила, как снова оказалась в ее объятиях. Наконец мы ввалились в комнату, едва не споткнувшись о небольшой порожек. Наш путь к кровати обозначила хаотично разбросанная по полу одежда – без нее сразу стало значительно легче дышать. Мей окончательно превратилась в нечто буйное и неконтролируемое, и я вдруг почувствовала, что за этим неожиданным превращением кроется что-то иное. Я села на постели и остановила ее в шаге от себя, не позволив упасть на меня.       Ее глаза широко распахнулись от удивления, а руки тотчас покрылись гусиной кожей. Я улыбнулась со всей нежностью, на которую была способна. - Ты боишься? - Издевательски медленно спустила с ее плеча одну бретельку бюстгальтера. Мей стала переминаться с ноги на ногу, не решаясь посмотреть на меня. - Нет... я тебе доверяю... - Может, я делаю что-то, что тебе не нравится? - Вторая бретелька соскользнула по плечу, я потянула застёжки бюстгальтера в разные стороны, и он с легким шорохом упал к ее ногам. Через минуту я полностью освободила ее от одежды. Мей, пересилив себя, наконец обратила на меня неуверенный, смущенный взгляд. Я восторженно улыбнулась. - Господи, как же ты прекрасна... – я коснулась ее груди и она вздрогнула, встретив мою руку нежным прикосновением к локтю. – Я всего лишь хочу, почувствовать тебя...       Я неоднократно видела ее тело, но сейчас, оно все равно оказалось значительно красивее: стройное, с мягкими круглыми изгибами и нежной атласной кожей, трепетной, горячей на ощупь. Я не до конца верила, что могу до него дотронуться, не беспокоясь, что оно растает, как призрак из моих желаний. Свет полного серебряного месяца, льющийся из окна, создавал вокруг Мей иллюзию сияния. Я коснулась кончиками пальцев ее раскаленной от острого желания кожи, описав вокруг груди знак бесконечности, и провела линию вниз, по маленькому упругому животику. Мей закрыла глаза и прерывисто вздохнула, когда мои руки скользнули по ее пояснице и настойчиво потянули вперед. Я повторила тот же путь губами, позволив ей обнять меня как раньше - несмело, но крепко. - Если бы ты знала, как я хочу тебя сейчас...       Мей легла рядом со мной, немного согнув ноги в коленях - как настоящая античная статуя – только живая, и такая желанная… - Я тоже... - Ее голос срывался, тело трепетало под моими руками.       Я целовала ее там, где она даже не ожидала, и с Мей постепенно спадали напряженность и оцепенение. Я знала, что после этой ночи она обязательно изменится, как меняется после завершающих штрихов прекрасная картина - вместе с последним нежным прикосновением художник будто вдыхает в нее жизнь. Я гладила внутреннюю поверхность её бедер и впитывала безумно пьянящий аромат её духов, теряя разум от желания. - Мей... моя Мей ...       Она тихо вздохнула, оплетая руками мою шею, и я заметила в ее глазах легкую дымку грусти: - Твоя... только твоя...       И я осторожно начала вводить в нее пальцы. В голове стучало сердце, я не видела больше ничего, кроме огромных темно-фиолетовых глаз – широко раскрытые, влажные, они смотрели глубоко внутрь меня. Я дико боялась напугать ее, поэтому приблизилась к уху и прошептала: - Тебе может быть немного больно... Не бойся, это пройдет.       Она поцеловала мою щеку. Ее голос слышался будто издали: - Больно было тебе, по моей вине.       В этот момент я резким движением вошла в неё двумя пальцами. Мей застонала и судорожно вцепилась в меня. Ладони Мей порхали по моему телу, словно горячие мотыльки, и мы сливались в нечто, гораздо более прочное, чем единое целое, потому что скоро я уже не понимала, куда исчезли пространство и преграды между нами. Я начиналась там, где заканчивалась она, мы смешивались, соединялись, словно пазлы. Я будто смотрела на нее изнутри, и ясно видела, как в глубинах ее души тает что-то тяжелое, что-то напряженное и злое, что иногда, когда она стеснялась или боялась, проявлялось в ее голосе железом. Это было то, что не позволяло Мей быть собой - свободной, живой, открытой и любящей, - и набрасывало на ее лицо и тело зловещую тень, неподвижную маску, в которой она растворялась и за которой скрывалась от всего мира, и от меня.       Живот Мей напрягся, натиск мгновенно усилился стократ, и я обезумев от мыслей, что моя любимая тает от наслаждения, начала двигать пальцами быстрее и сильнее. Она подавалась вперёд к моим рукам, раскрывалась передо мной, как мне казалось, возвращаясь к самой жизни. Я не знаю, сколько минуло времени – может быть, целая вечность. В какой-то момент ее дыхание прервалось, по телу пролетела судорога, и она выгнула спину, из последних сил цепляясь за меня.       Вокруг вдруг потемнело, я почувствовала, как в ушах свистит ветер - мы падали в бездну, и падение наше становилось все медленнее, тише и мягче. Постепенно комната, время и пространство возвращались к нам, а мы – в себя. Она снова стала просто Мей, я - собой, и мы лежали теперь, обнявшись, без малейшей возможности пошевелиться.       Я потянула одеяло, вдруг почувствовав приступ озноба. Мей положила голову мне на плечо и затихла, лишь изредка прерывисто втягивая воздух. Прошло несколько минут. Я посмотрела на нее и встретилась с её глазами. Они изменились, как и сама Мей. Шёпотом, она ещё раз сказала те слова, о которых я так мечтала. - Я люблю тебя. Она прижалась ко мне ещё сильней. - Давно? - Как только увидела.