***
Стив переодевается и идет в комнату отдыха, где его уже дожидается Наташа. Одежда непривычно большая, штанины брюк приходится подворачивать, чтобы они не волочились по полу, а футболка и вовсе висит на нем, как на пугале. Однако все это кажется мелочным и недостойным внимания, когда Роджерс оказывается в маленькой гостиной и видит попивающую кофе Романофф. Она прекрасна. Стив и раньше ловил себя на мысли о том, что Наташа ему симпатична, и был на сто процентов уверен — подобное испытывал практически каждый мужчина, имевший радость лицезреть госпожу Романофф. Однако ее красота всегда казалась капитану холодной. Даже узнав Наташу поближе, он все равно чувствовал в ней что-то неестественное, показное, словно она все время пряталась за чужими масками. Сейчас перед Стивом будто предстает совершенно другой человек. Наташа действительно другая. Нет, не просто другая, она настоящая. Никакого притворства, никакой равнодушной суровости. В ее блестящих глазах будто кипит сама жизнь, на щеках — легкий румянец, лицо молодое, свежее и такое открытое, что кажется почти беззащитным, хоть Роджерс и знает, что это далеко не так. Он, засмотревшись, неуклюже спотыкается, и Наташа тихо смеется. Потом отставляет стаканчик с кофе и беглым взглядом окидывает тощую нескладную фигурку. Она наверняка видела архивные снимки из сороковых, однако созерцать полутораметрового Стива Роджерса воочию — совсем другое дело. Она выглядит слегка удивленной, но не больше. Не насмехается, не подшучивает, а просто изучает. И улыбается. — Ты как? — Ну, — с кривой усмешкой мнется Стив, — неплохо. Хотя бы живой. А ты как? — Да вот… — Наташа раскидывает руки в стороны. Рваная прямая челка, волосы длиннее, чем обычно, — она как будто совсем еще девчонка. На ней мужская футболка; размер маленький, но даже он великоват. Рукава доходят почти до локтей, и от этого Романофф кажется по-детски хрупкой. — Скинула пару килограмм. И пару лет тоже. Наташа предлагает Стиву кофе. Он не отказывается. Вспоминает о том, что со скачущим давлением кофеин ему противопоказан, но решает допить на свой страх и риск. В конце концов, на дворе не тридцать восьмой, да и от одной порции он уж точно не умрет. Наверно. Последним на собрание внезапно помолодевших суперагентов прибывает Баки. Он влетает в комнату прямо в нелепой больничной рубахе, босиком, запыхавшийся и абсолютно счастливый. На его лице — смесь восторга и радостного возбуждения, а еще широкая улыбка, та самая, искренняя и теплая, которую Стив не видел уже очень много лет. — Ого, — восклицает Баки, когда его снующий взгляд наконец фокусируется на друге. Потом он смотрит на Наташу. Моргает, чуть приоткрывает рот и повторяет уже тише и почти благоговейно: — Ого. В его глазах что-то мелькает. Узнавание? Или восхищение? А может, просто свет люминесцентной лампы озорным бликом отражается в зрачках. Понять это Стив не успевает, потому что момент (если то, что произошло, конечно, было моментом) нарушает появление Брюса. Наташа отворачивается в сторону, делая вид, будто разглядывает тумбу под телевизором. Баки неловко чешет затылок, а потом подбегает к Стиву и гордо машет перед ним левой пятерней. Роджерс издает звук, нечто среднее между изумленным возгласом и ликующим смешком, и тычет пальцем другу в ладонь, словно проверяя, настоящая она или нет. Брюс пытается вкратце объяснить, что, по его мнению, произошло при взрыве в лаборатории. На фразе «межпространственная энергия» в гостиную заходит Сэм. Он тут же строит недоуменную гримасу, обводит озадаченным взглядом всех присутствующих и со словами «ой, я лучше пойду обратно» покидает комнату. Уже из коридора до Стива и всех остальных доносится его удаляющийся насмешливый голос: — Детскому саду пора выдвигаться. Старк уже прислал машину.***
Тони в проявлении своих чувств ничуть не стесняется. Он с любопытством осматривает троицу, совсем как редкие экспонаты в музее диковинок, кого-то даже успевает ощупать, прежде чем Наташа звонко шлепает его по рукам. Команда ученых собирается практически по щелчку пальцев Старка. Они вместе с Брюсом шушукаются, как стыдливые школьницы, в уголке, только речь идет вовсе не о девчачьих секретах, а об элементарных частицах и инопланетной энергии. Когда Стив сдает уже третью порцию крови для исследований, в башню Мстителей жалует с визитом Ник Фьюри. Ситуация ему, мягко говоря, не нравится, и он своим излюбленным тоном «я-мать-вашу-здесь-начальник» об этом заявляет. Велит Старку и Беннеру поторопиться с поиском решения, даже обещает позаимствовать из команды Фила Колсона какую-то парочку суперученых, а потом вдруг сменяет гнев на милость и интересуется, все ли у юных Мстителей в порядке. — Они абсолютно здоровы, — отвечает Брюс. — Ага, — вставляет Тони, — все, кроме Стива. Роджерс негодующе вздыхает. Фьюри хмурится, и по выражению его единственного глаза становится предельно ясно: он вовсе не в восторге от того, что одного из его лучших агентов приходится временно отстранять от службы. А может, и не временно. О том, насколько велика вероятность необратимости этой неведомой трансформации, Стив старается не думать. — Побочных эффектов хотя бы нет? — продолжает допытываться Фьюри. — От излучения. Брюс мотает головой. — Все показатели в норме, никаких патологий. Сознание, память, мозговая активность — все соответствует настоящему возрасту. Изменились только тела. Проведем еще несколько тестов, но я уверен в том, что все в порядке. За исключением, конечно... всей ситуации в целом. Ник задумчиво похлопывает по подлокотникам кресла. Никто не решается прервать его мыслительный процесс, поэтому в гостиной башни какое-то время царит тишина. — Так, — наконец, выдает Фьюри, пружинисто поднимаясь на ноги. Он принимается расхаживать взад-вперед вдоль окна; у Стива от этого в глазах рябит, но он мужественно молчит. — Берете все, что нужно, возвращаетесь в Африку, изучаете этот чертов ускоритель. Вернее, то, что от него осталось. И держите меня в курсе. Старк и Беннер синхронно кивают. — А нам что делать? — спрашивает Наташа. Она стоит, опираясь локтями о барную стойку, и лениво разглядывает рассевшихся кто где Мстителей и снующего, как маятник, Фьюри. — Роджерсу точно сидеть дома и читать книжки. В таком состоянии я бы даже на улицу его выпускать побоялся. Без обид, кэп. Стив сохраняет внешнее дружелюбие, хотя внутри бурлящим потоком вскипают возражения. Спорить при всех с начальством он не собирается, однако твердо решает доказать Нику, что списывать его со счетов еще рано. — А вы двое... — Фьюри потирает подбородок, поглядывая исподлобья то на Барнса, то на Романофф. — Переодевайтесь и идите в тренировочный зал. Посмотрим, на что вы сгодитесь. — О, — оживляется Старк, — нам тоже можно посмотреть? Фьюри равнодушно ведет плечами. — Твоя же башня. Вид у Тони довольный, он разве что только руки не потирает в предвкушении. Судя по тому, с каким вызовом Баки с Наташей друг на друга смотрят, зрелище всех собравшихся ждет поистине незабываемое. — Господа, делаем ставки, — скандирует Сэм, сложив ладони рупором. — Двадцатку на Вдову, — заговорщически шепчет Старк. — Самое время сбегать за попкорном. Без меня не начинайте! Фьюри сжимает двумя пальцами переносицу и сварливо ворчит, пока величайшие герои Земли шумной гурьбой топчутся в проходе. Наташа и Джеймс возглавляют шествие. Они о чем-то говорят; слов Роджерс не слышит, но он готов поклясться, что всякий раз, когда эти двое оказываются рядом, между ними будто что-то искрит. — Как думаешь, он вспомнит? — вдруг вполголоса спрашивает Сэм, чуть наклоняясь к плечу Стива. — Конечно, вспомнит, — уверенно отвечает капитан. Где-то впереди слышится звонкий смех Наташи. — Ты посмотри на них. Он просто должен вспомнить. Сэм с беззлобной усмешкой глядит на растрепанную макушку Барнса. — Должен, — соглашается он. — Иначе Романофф из него всю душу вытрясет. Это точно, думает Стив, вытрясет, как пить дать. И начнет прямо сейчас.