Crosses

      В комнате постепенно возникали всё новые и новые вещи, выходя из темноты: сначала только те, что стояли у выхода в другие комнаты, уже заполненные светом вставшего солнца, затем лучи прокрадывались всё ближе и ближе к дивану, но Нейтан лишь наблюдал изменение оттенков потолка — из тёмно-серого тот медленно становился светло-серым, показывая пятна и неровности, возникшие от безалаберности хозяев. Фильм закончился больше четырёх часов назад, юноша выключил телевизор и запрокинул голову, тем самым не позволяя себе коситься в сторону спокойно спящей Макс — ведь это совсем клиника, если смотреть на спящего человека и легко улыбаться уголками губ. В голове было на удивление ясно, будто туда после бури пришла Ви и расставила все вещи по полочкам, села рядом на диван и протянула бутылку пива: — Ну и? Что дальше? — Понятия не имею.       И Прескотт сначала был безумно рад тому, что смог помочь девушке — она впервые за ночи их побега нормально спала, её дыхание не сбивалось, а тело не вздрагивало и лицо не хмурилось. Она спала безмятежно и легко, словно до этого смотрела на умиротворяющую картину огня, а не фильм о разбитой жизни и безысходности. Нейтан прокручивал в голове ту девушку, которая в магазине вернулась впервые после побега из Блэквелла: улыбающуюся, расслабленную, счастливую. И ситуация ведь никак не улучшилась, они всё ещё проторчат в этой квартире неизвестно сколько времени, но почему-то самому Прескотту стало легче от того, что Колфилд наконец смогла отдохнуть.       Глаза были воспалены и очень устали, из них уже текли слёзы, потому что Нейтан не моргал очень долгое время, но он боялся их закрывать — ведь тогда он может уснуть и не вытянуть вовремя Максин. Поэтому надо было сидеть и продолжать наблюдать за изменениями потолка. Перед взглядом юноши как будто проходили года — каждая новая неровность служила своеобразной координатой времени, поэтому, чем больше их появлялось, тем больше Прескотт чувствовал разрыв с реальностью, ощущая себя пустым местом, мимо которого проносится миллион событий, не требующих его участия. — Ты так и не ложился? — оказывается, Макс за это время успела проснуться и даже опереться на локти, чтобы видеть лицо юноши. Она выглядела немного ошарашенной и незаконно мило растрёпанной и сонной, когда Нейтан медленно повернул голову в её сторону, привыкая к новому световому фону — как раз за Максин с ракурса Прескотта был вход на кухню, откуда светило солнце, создавая подобие нимба над головой девушки. — Мне ничего плохого не снилось, можешь спать, — сбросив ноги на пол, хриплым голосом бросила она, попыталась встать, но от неудачной попытки лишь завалилась на плечо юноши, закрывая глаза. — Может, на кровать пойдёшь? — предложил Нейтан, подвигаясь так, чтобы Максин было поудобнее на его плече. Та лишь сдула волосы с лица и быстро устроилась, протянув что-то вроде "Не-е-е-е...". Прескотт не стал с ней спорить, но через пару часов вынужден был разбудить, потому что та снова начала панически задыхаться во сне. — Это не я, — тихо прошептала она, утыкаясь в плечо Прескотта и позволяя ему обнимать себя как можно крепче, аккуратно собирая по частям осколки истерзанного бессонницей и стрессом разума. Он мягко гладил её по спине, рассказывая о том, что он правда ей верит, что они обязательно во всём разберутся, что они больше не будут вынуждены жить под одной крышей, скрываясь от закона. Макс рвано дышала, успокаиваясь, а потом положила голову юноше на колени и крепко зажмурилась, пытаясь до конца проснуться и забыть о засасывающем кошмаре. Нейтан гладил её по голове, путаясь пальцами в волосах, продолжая твердить всё то же самое — спокойно, тихо, монотонно. Прошло полчаса, прежде чем девушка тихо уронила "Не хочу больше спать".       И Нейтан прекрасно понимал, что именно она имеет в виду. Это означало, что без посторонней помощи девушка даже близко к кровати не подойдёт; что она будет пить энергетики и кофе на кухне под открытым окном, стараясь не провалиться в такую сладкую поначалу дремоту; что её и без того тёмные синяки под глазами станут ещё темнее, а сами глаза и веки покраснеют и постоянно будут слезиться, умоляя их закрыть; но Прескотт счёл лучшим сделать вид, что ничего не понимает. Он легко качнул коленями, привлекая внимание спящей на них Макс и как можно мягче спросил, стараясь не выдать свои собственные переживания: — Тогда на завтрак ты предпочтёшь свежесваренный чёрный кофе или энергетик?       Максин перевернулась на спину и посмотрела Нейтану в глаза, стараясь не закрывать припухшие веки, что получалось очень плохо. Немного подумав, она выбрала кофе и села на диване, прижав колени к груди и закутавшись в плед, тем самым позволяя Нейтану встать и пойти на кухню. Что же, ну вот вчерашний настрой и исчез, видимо, придётся снова что-то придумывать. Пусть на этот раз будут шоколадные панкейки с кофе, чтобы хоть как-то поднять настроение. — Нейтан, это конечно, очень вкусно, но я не хочу, спасибо, — словно извиняясь, пробубнила Макс, отодвигая тарелку с едой от себя и обхватывая руками чашку с горячим кофе. Раньше бы Прескотт вышел из себя, услышав, что он зря старался, он и сейчас был зол, но это чувство перекрывало серьёзное беспокойство. — Кофе хотя бы выпьешь?       Девушка лишь кивнула, слегка покачивая чашку в руках и наблюдая за тем, как кофейная пенка перекатывается от одной стенки к другой. Спустя полчаса нервных затяжек Нейтана и пустого взгляда Макс, будто старающейся покрыть содержимое чашки коркой льда, кофе остыл, девушка так и не сделала ни одного глотка, а Прескотт, воспринимавший каждое покачивание чашки как пилу по до невозможного натянутым нервам, всё же не выдержал: — Колфилд, послушай сюда, — он потушил сигарету о пепельницу и оставил в ней окурок, слезая с подоконника. — Хватит накручивать себя, всё у нас получится. Вот увидишь, ты скоро вернёшься к семье и друзьям, только перестань параноить! — на взводе Нейтан и сам не заметил, как зло прозвучал, а Макс, кажется, было всё равно — ноль реакции. Прескотт отыскал среди прочего хлама на столешнице список покупателей наркотиков, положил его прямо рядом с чашкой кофе, прижав ладонью к столу, и уже чуть тише продолжил. — Смотри сюда. Ты видишь, тебя здесь нет? Здесь есть огромное количество народа из Блэквелла, которые с легкостью могли тебя подставить, думаю, полиции это выяснить не сложнее моего, так что успокойся, прошу, не паникуй. — Ага, они возьмут и заявятся в наркопритон, а им "ой, у нас такие не закупаются", и они сразу меня освободят! — с сарказмом ответила Максин, пряча лицо в ладони. — Даже если и так, что потом? Мой хороший друг пропал без вести, вытащить учёбу — невозможно, ты, помогающий мне существовать всё это время, исчезнешь, как только будешь свободен от статьи за укрывательство, — голос с каждым словом становился всё выше и выше, пока Макс не остановилась, чтобы привести себя в чувства и глубоко вдохнуть. — Если тебя это успокоит, я не собираюсь после всего произошедшего делать вид, что ничего не было, — пробубнил в ответ Нейтан, отодвигая для себя соседний стул. — А исчезновение Уоррена скорее всего раскроется, как только ты будешь свободна, — Прескотт выдержал паузу, ожидая ответной реплики от Макс. Та опустила руки на колени и открыла глаза, уставившись в пол. — Итак, ты считаешь, что это мог быть Джефферсон? — собираясь с силами, спросила она, пытаясь сквозь слёзы разглядеть имена из списка. — Да, — твёрдо ответил Нейтан, садясь рядом и как-то подбираясь, стараясь понять, на какое время эта истерика отложена, но девушка слишком сильно сосредоточилась, пытаясь остановить стремительно бегущие в голове мысли. — И что тогда? У нас нет улик на него, ты же сам понимаешь. — Полиция разберётся, — солгал Нейтан, пытаясь зародить хоть какую-то надежду на светлое будущее в их безнадёжном состоянии. Девушка вздохнула, понимая, что эта ложная надежда — единственное, что ей (им) осталось. Она кивнула, оторвала взгляд от пола и перевела его на юношу: — Ты же не оставишь меня, правда? — Да куда я от тебя денусь?

***

      Макс крепко сжимала одноразовый телефон в кармане толстовки, готовясь, если что, сразу звонить Нейтану, согласившемуся на её прогулку в одиночестве — так, чисто развеяться. Она была крайне ему признательна за понимание, за помощь, но всё равно было плохо, страшно и хотелось повернуть время вспять, чтобы этого никогда не было. С другой стороны, в таком случае они никогда с Прескоттом так не сблизились бы, и это перевешивало все остальные беды. В постоянно замкнутом и агрессивном юноше она увидела разбитого и еле держащегося на плаву человека, готового всего себя отдать ради спасения другого. Привычное мнение о нём как об эгоисте сменилось на сильную привязанность, которую объяснить логически сложно, а лишние мысли только сильнее грузили, поэтому приходилось откладывать их на потом, чтобы обдумать на трезвую голову, не забитую остальными проблемами. Всё, что знала Максин — она не хочет потерять настоящего Нейтана. — Макс! — тихий оклик вырвал из только было начавшего проясняться сознания и покрыло ледяным пóтом. Её кто-то узнал. Не отзываться, не сметь отзываться, её просто с кем-то спутали, вот только голос до боли знакомый. Девушка ускорила шаг. — Макс, постой! — кто-то берёт её за локоть, мягко и осторожно, ничего не остаётся кроме как обернуться и прятать лицо под капюшоном. Взгляд упал на знакомые кеды, потрёпанные кеды и... — Уоррен?