Crosses

      Ночь. Гул в голове стихает — вместо самокруток теперь покупные сигареты. Звуки постепенно отделяются друг от друга: дыхание, шуршание сгорающей сигареты, взмахи редких птиц-самоубийц, решивших пролетаться в темноте, крики пьяниц, гуляющих под покровом ночи. Такая обстановка успокаивала, уют усыплял. Пустых банок из-под энергетиков уже скопилось столько, что в них можно было купаться. Нейтан знал, что ему надо поспать, но понимал, что не сможет. Возвращение в страну кошмаров, где неизбежна встреча с его собственными демонами с весёлым смехом: «Давно не виделись!», представляло собой самоубийство, когда ты привязываешь камень к своим ногам и кидаешь его в глубокое озеро. Но Прескотт знал, что скоро недосып доведёт его до серьёзных галлюцинаций, и тогда курение обычных сигарет избавиться от них не поможет. Глаза уже жутко болели, будто вот-вот вылезут из глазниц, руки тряслись, а сознание даже без травки было мутным, словно Нейтана окружал туман, тормозящий всю информацию, пытающуюся добраться до мозга. Ещё Прескотт знал, что Макс ему настолько доверяет, что сознательно уходит к кошмарам, надеясь на то, что Нейтан вытащит её оттуда как только демоны начнут тянуть на дно. Он так и не выяснил, со скольки не спала Колфилд, зато прекрасно знал цену, которую та заплатила за путешествие Нейтана в подвал амбара. Он подвёл её. Он обещал разбудить, а в результате отключился сам, позволив Макс утонуть.       Он ненавидел себя за это.       Терпеть не мог за то, что по его вине Колфилд снятся кошмары. Зачем он её потащил туда, к этим наркоманам? Сам бы мог прекрасно съездить, никаких проблем не возникло бы, а Макс могла бы спать спокойно… По крайней мере, спокойнее, чем сейчас. Или взял бы её с собой к Джеймсу, ведь видел, в каком она состоянии, а всё-таки бросил там, оставив захлёбываться в панике. Он просто бросил её, когда она ему доверяла больше, чем себе.       Какой же он мудак…       Он должен был ей помочь, а не тащить ещё ниже. Они ворочаются в одном болоте, а Нейтан непонятно из-за чего тащит за собой Макс, которая ещё в состоянии выбраться. Нельзя калечить других просто из-за того, что ты искалечен сам. А Прескотт именно это и делал.       Это было случайно, оно получалось… Само. Он пытался закрываться, прятаться, потому что тогда рядом почти никого не оставалось. По плану, всё должно было так получиться, что рядом просто не останется людей, которым бы Нейтан мог бы навредить.       Жизнь мало интересовали планы Прескотта. Какой-либо план — скука смертная, к чёрту планы! Вот писать судьбы людей, которые будут страдать от того, что заставляют страдать окружающих, которые страдают тогда, когда страдает тот, кто страдает от того, что заставляет страдать окружающих, которые страдают…       Замкнутый круг, в котором никто не мог быть счастлив.       Жизнь Нейтана именно такой круг и представляла. Как бы он не пытался вырваться, — подчиниться судьбе и принять себя или разрушать себя и не касаться окружающих — он не мог. И когда он почти смог наконец не топить тех, кто пытался его спасти, появилась Макс.       Эта девушка утонула, даже не успев толком осознать своё желание помочь.       Ей бы самой спасаться, убегать, но она, кажется, только крепче цеплялась за Нейтана, внушая себе, что он в состоянии помочь. Он не в состоянии. Это просто самообман. Возможно, на этот самообман Макс пошла сознательно, чтобы не позволить увидеть всю плачевность своего положения. Возможно, просто не знала, что её картина мира лишь иллюзия.       И сейчас они шли ко дну вместе.       Нейтан понимал, что, если он всё-таки попытается помочь, из этого ничего не выйдет. А что он мог сделать для Макс? Он понятия не имел, кто тот урод, который подставил её, и как его найти. Зато мог не топить Колфилд своими проблемами. Он ведь вполне помог бы Макс, если бы решил свои проблемы, правда? «Кого ты пытаешься обмануть? Себя? Ты просто эгоистичный ублюдок, не интересующийся чужими проблемами, » — говорил себе Прескотт, снова чувствуя, как чувство вины тянуло его ко дну. Он сопротивлялся и говорил, что, помогая себе, помогает ей. Вина не уходила, но уже позволяла здраво мыслить.       Нейтан осознавал себя частью происходящего, не обманывал себя сказками в духе «Это просто сон» или «Да это просто галлюцинация, меньше травки курить надо». Сомнения всё-таки терзали, потому что быть с собой до конца честным Прескотт не совсем привык.       Он знал, что нужно сделать, чтобы выяснить, был ли подвал настоящим. Съездить туда. Приехать, снова найти люк, снова открыть его, снова увидеть кого-то. Того, кто подставил Нейтана.       На этот раз Макс останется дома. Новые сюжеты кошмаров ей ни к чему. И вообще кошмары ей ни к чему. Надо вытащить её из того дерьма, которое засасывало Прескотта, а не топить в нём. Поэтому она останется здесь, в безопасности. Нейтан просто не позволит ей спасать его.

***

      Этой ночью будить Макс пришлось не так уж и часто — всего-то три раза. Колфилд плакала, кричала, просила помочь… Её изматывали психически. Она ломалась у Нейтана на глазах по его вине, а он пытался всё исправить. Только ломать людей почему-то проще, чем возвращать их к жизни. Прескотт гадал, сколько времени она будет покрываться трещинами и гнить изнутри, прежде чем сломается окончательно. — Почему ты не пьёшь таблетки? — спросила она, как только успокоилась и смогла ровно дышать. — Мне от них плохо. Эмоционально. Спи.       Ночь, как и обычно, Нейтан провёл на подоконнике кухни, задыхаясь в дыме и чувстве вины. Пил энергетики. Иногда матерился и пытался как можно точнее представить себе проникновение в амбар, а так же то, что там будет (хоть бы там не было девушек, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.       Утром Макс выглядела уже почти живой (особенно по сравнению с её ночным состоянием). По крайней мере, она была в состоянии подколоть Нейтана по поводу его красных глаз (— Знаешь, есть такая музыкальная группа… Twenty one pilots… — Ну и? — Так вот, ты как их барабанщик во времена Блурри. — Тоже думал о суициде? — Тоже вокруг глаз всё красное было), снова попробовала уговорить Прескотта поесть, но тот лишь мотнул головой и, потушив сигарету пальцами и выкинув её в окно, ушёл в душ. Макс вздохнула и решила, что ей-то что, не будет же она с голоду помирать, раз этот идиот не ест. Более того, он снова приготовил для неё. Оказывается, он умел варить кофе в турке, который получился восхитительным и, насколько Колфилд могла судить по грязной чашке, послужил Нейтану заменой энергетика. Он продолжает не спать и не есть. Самокруток на столе не уменьшилось. Значит, эту ночь Прескотт провёл в компании своих мыслей. И они определённо не лучшая компания. Макс по себе знала, что уж говорить о мыслях человека с серьёзными расстройствами психики… И если она могла вынырнуть из этого омута, то Нейтан… Был под ним похоронен. От этой мысли Колфилд будто что-то кольнуло. Резко, больно, так, что на глаза навернулись слёзы. Как назло, Прескотт решил выйти из душа как раз в этот момент. Макс дёрнулась, заметив его появление на кухне, посмотрела на него… Господи, да она ведь похоронила его только что.       Нейтан встретился взглядом с Колфилд и заёбанно вздохнул. Макс пыталась отвлечься от мыслей о его участи, поэтому нашла тему, показавшуюся ей подходящей для этой цели: — Что в этих коробках? — Детали для машины заказал. — ладно, перевод темы, значит, перевод темы. — Сегодня их весь день ставить буду, так что тебе снова придётся посидеть одной. — Я не могу пойти с тобой? — А что ты будешь там делать? — А что я буду делать здесь? — Весомый аргумент. — пожал плечами Нейтан. Надо же, Колфилд рвётся на волю. Интересно, потому что потихоньку восстанавливается, или потому что просто осознала своё состояние и пытается его восстановить (разница в том, что во втором случае ничего хорошего не получилось бы). Макс от слов Прескотта аж охуела и не выхуела. — То есть без всяких «Ты будешь мешаться»? — Одевайся, пока не передумал.

***

      Макс наблюдала за работой Нейтана, молча стоя сзади него и подавая «вон ту хуйню, эту херню, вон ту поеботу и вот рядом вот эта, нет, рядом, парашу». Наблюдать за работающим Прескоттом было бы даже здорово, если бы в глаза не бросалось его состояние. Девушка пыталась не смотреть на него, потому что ком вставал в горле. Дрожащие, роняющие инструменты руки, тщетно пытались работать аккуратно, но решивший закатать рукава рубашки Нейтан постоянно дёргался от того, что задевал запястьями детали машины. Прескотт еле стоял на месте, наверное, не падал только благодаря тому, что довольно часто опирался на машину, делая вид, что думает. — В глазах темнеет? — догадалась Макс и не на шутку испугалась: если Прескотт сейчас упадёт в обморок, лишнего внимания не избежать. Ну, это говорила логика внутри Колфилд. Разумеется, логику никто никогда не слушает, поэтому Макс волновалась за самочувствие Нейтана просто потому что не могла не волноваться за его самочувствие. Прескотт в ответ промолчал и продолжил возиться с машиной. — Нихуя не понимаю! — устало выдохнул он спустя несколько часов и, отойдя от машины, сел на бордюр. Господи, оно умеет отдыхать, надо же! Нейтан достал сигареты, зажигалку, махнул рукой на хотевшую было возразить против курения в таком состоянии Макс и затянулся. Девушка хотела уже кричать, потому что ну как можно быть настолько тупым, чтобы так себя вести? Прескотт выводил её из себя своим поведением, потому что ни один идиот на всём свете не курит так много и спит и ест так мало. Неужели так сложно заботиться о себе? Почему покормить завтраком Колфилд — легко, а покормить завтраком себя — невыполнимая задача?!       Бесит.       Нет, ладно, хорошо. Если он решил заняться наложением на себя хуя, то Макс обязана этот хуй столкнуть своей заботой, и все квиты. Девушка взяла телефон, что-то быстро напечатала, а потом склонилась над содержимым отсека двигателя. Спустя час кропотливой работы она повернулась к шатающемуся на бордюре Нейтану и сказала, что машина готова. — Как? — удивлённо воскликнул Прескотт, ожидавший, что Колфилд просто добьёт несчастный кусок металла. — Гугл. — улыбнулась Макс и принялась раскладывать всё по ящичкам с инструментами.       Нейтан наблюдал за девушкой и не был в состоянии выхуеть, зато в ахуе был конкретном. Восхищаясь проделанной без него работой, он бросил: — Я завтра уеду. — Надолго? — Не знаю. — Тогда я поеду с тобой. — Нет.       Макс прервала работу, вытерла руки тряпкой и повернулась к Нейтану с видом, по которому Прескотт понял: о, а этого пиздеца он ещё не видел. Колфилд дёрнула что-то из машины и угрожающе взяла в руку, как кирпич. — Так, Прескотт. Либо я еду с тобой, либо я не отдаю тебе аккумулятор. — Либо я тебя пизжу и отбираю аккумулятор, — невозмутимо возразил Нейтан. — Почему я не должна ехать? — Потому что это слишком опасно для твоей психики и свободы. — А я не хочу оставаться одна в доме психа-наркомана с оружием, с которым я скрываюсь от закона!       Парень вздохнул. — Понял. Принял. Тогда поставь эту херню заряжаться, а то мы завтра никуда не поедем.