Crosses

      Нейтан курил и разбирался с машиной, разбирался с машиной и курил. Провозиться пришлось долго: оказывается, купленные по дешёвке у не совсем легальных продавцов машины на ладан дышат и чудом не разваливаются сразу после того, как её завести. Прескотт смотрел на то, что предстало его глазам после открытия крышки капота, и понял, что дешевле бы было купить нормальную машину, чем сейчас пытаться заменить детали на этой. Тяжело вздохнув, он закурил и решил, что надо хотя бы подтянуть радиатор, а то тот по асфальту скребёт временами. Подвешивал радиатор он с сигаретой в зубах и усердно матерясь, потому что руки тряслись, а ни одну из трубок нельзя зацепить, да и дым в глаза лезет, пидор. Потушив сигарету, Прескотт ещё долго провозился с радиатором, понял, что тосола в нём нихуя, а в верхней части вообще трещина. Выматерившись, Нейтан зло хлопнул капотом и услышал стук железа об асфальт. Из-под машины выкатилась какая-то гайка. — Да сука! — вздохнул Нейтан, получив в свою сторону укоризненный взгляд проходящей мимо матери с ребёнком. Игнорируя их существование, Прескотт поднял гайку и засунул в карман джинс. Закрыв машину, он вернулся домой и перерыл всё в комнате с кучей барахла, которую культурные люди называют «кладовкой». Нашёл старый герметик, пакет с болтами, гайками, различные резиновые прокладки, взял всё с собой и, не обращая внимания на не обращающую на него внимания Макс, вышел из квартиры. Снова выматерился, вернулся, взял пепельницу с кухни и снова спустился вниз. Пепельницей служила пустая двухлитровая банка, заполненная почти доверху окурками. Нейтан вытряхнул её в урну, не особо волнуясь о том, что что-то полетело мимо. На следующие пять часов место, где припарковался Прескотт, превратилось в гараж: раздражённый донельзя, Нейтан медленно сходил с ума, пытаясь привести машину хотя бы в относительный порядок. Получалось ровным счётом нихуя. Ну, ладно радиатор больше земли не касался и был залит герметиком, но вот что делать с треснувшей ступицей? Прескотт удивлялся, как он вообще доехал. Может, изолента? Скотч? На земле валялись какие-то трубки, болты, отвёртка, трещотка, домкрат, старые свечи и куча окурков. Нейтан постоянно оглядывался на окно их с Макс своей квартиры. Каждый раз он сам себе говорил, что делает это для того, чтобы проверить, не курит ли Макс его косяки, а на деле боялся, что та начнёт прыгать из окна. Трупа на асфальте не было, что радовало не добавляло лишних хлопот. Да и вообще Макс в окне не появлялась, значит, и косяки были в порядке. Прескотт вглядывался в лица выходящих из дома людей, надеясь, что к нему спустится Колфилд. Не спускалась. Значит, всё так же сидела в апатичном состоянии на диване. Мысли о том, что скрываться от закона апатичному наркоману тяжелее, чем наркоману-параноику, не давали Нейтану покоя. Пачка заканчивалась, машина всё ещё была в состоянии «говно под металлом», а починка сводилась к «крякнем, плюнем и надёжно склеим скотчем». Ни бензина, ни тосола, ни масла, ни новых свечей, ни новой ступицы, даже сраной запаски у Прескотта не было. Были только шило в одном месте, нужда скрываться от закона и истерящая в себя Колфилд. Набор «иди и застрелись». Из хорошего — наличие наркотиков и алкоголя. И супер-клея с изолентой, так что починить машину было почти возможно! Почти. Нейтан грустно пинал окурки, отдыхая от попыток более-менее наладить свою жизнь. Устав грустить, Прескотт продолжал пытаться более-менее наладить свою жизнь (материть купленную машину). Под вечер Нейтан понял, что замотал скотчем, сварил друг с другом и залил герметиком он всё, что мог. С остальным можно справиться, лишь поменяв на новое. За то время, пока он убирался (сваливал всё в машину и выкидывал свою старую пепельницу, успевшей ему послужить бутылью для охлаждающей жидкости) и заходил в магазин, на улице совсем стемнело. Правда, Макс даже этого не заметила. Как и ожидалось, Колфилд продолжала сидеть на диване, прижав колени к груди и смотря в одну точку. Всё, что изменилось — список рядом с ней теперь был не таким длинным, каким был до ухода Нейтана. Прескотт знал, в каком она состоянии, но не знал, как из него человека вытащить. По своему опыту знал, что время лечит, что нужно просто подождать, и тогда не сломанная жизнью Макс вернётся, но какой срок ей нужен для того, чтобы собрать себя по кусочкам заново? Нейтан не знал, сколько у них времени и хватит ли его девушке для возвращения в прежнее состояние. Что ещё страшнее — наступила ночь, а в это время Прескотт обычно занимался самоуничтожением, но тащить за собой Макс не хотел. В темноте каждый из них не мог больше бодрствовать, уходил с головой в мысли о том, что будет завтра, будет ли оно вообще, анализировал то, что случилось, свои действия, самого себя. Выводы были слишком неутешительными для того, чтобы утром любить себя и своё существование. Спать ночью было ещё хуже. Череда кошмаров, поражающих своей оригинальностью в способах морально уничтожить, по мнению кого-то там, свидетельствует о восстановлении психики. Кошмары Нейтану снились постоянно, но вот что-то он нихуя не восстанавливался. Прескотт понимал, что побег из реального мира в мир сна делает ему только хуже, поэтому нашёл свою золотую середину — употребление наркотиков. Опьянённый мозг просто не мог осознавать себя, не мог обрабатывать ощущаемые Нейтаном чувства, сделав новые неутешительные выводы, он мог лишь кричать о том, что ему нужна помощь. Прескотт прекрасно понимал, что рано или поздно эти крики прервёт смерть, потому что помощи ждать неоткуда. Его это устраивало. Он делал самокрутки, курил, занимался приготовлением ужина и чувствовал себя вполне неплохо, но подсунуть тот же выход Колфилд не мог. Он не мог её толкнуть на ту тропу, в конце которой стоит смерть, поэтому должен был помочь, чтобы Макс сама не нашла эту дорогу. Не знал как, но попытка не пытка, верно? Колфилд сидела в темноте. В темноте было уютно: она поглощала девушку, обнимая и уводя в отдалённые уголки её сознания. Нейтан нарушил своеобразную идиллию, включив свет и вручив Макс в руки тарелку. — Если ты думаешь, что сдохнуть от голода круче, чем сгнить в тюрьме, то ты идиотка, — сердито пробурчал он, возвращаясь на кухню. — Тебе пива или энергетик? Макс молчала, сосредоточенно разглядывая тарелку у себя в руках. Домашняя пицца. Даже не замороженная покупная, а домашняя. Колфилд слышала агрессивное громыхание посуды с кухни, чувствовала чудесный запах, но всё же это было неожиданностью. Нейтан приготовил пиццу. Просто потрясающе. — Если тебе снова будут сниться кошмары, я разбужу, — послышалось с кухни. Выбирая между охраняемым Прескоттом сном и тревожной ночью без сна, Макс выбрала то, что никогда не выбрал бы сам Прескотт. — Пива, — крикнула она на кухню и попробовала пиццу, представлявшую собой восьмое чудо света. Нейтан вернулся с открытой бутылкой и протянул её Колфилд. Та удивлённо разглядывала его. — Ты приготовил мне пиццу? — Я приготовил нам пиццу, — хотя звучало ещё хуже. Не дожидаясь смешка Макс и её шуток по поводу сказанного (хотя она и не собиралась), Нейтан огрызнулся. — Ешь уже и ложись спать, а то меня нервируют твои попытки прикинуться элементом интерьера. Макс послушно снова укусила пиццу. Чёрт, а этот ублюдок, оказывается, умеет готовить! Колфилд прислушивалась к тому, что происходило на кухне: щёлкнула зажигалка, зашуршало пламя, Нейтан выдохнул и подошёл к открытому окну. Треск, шипение — открытый энергетик. В квартире было так тихо, что Макс всё это слышала так отчётливо, будто делала всё сама. Колфилд доела свой кусок и, снова начиная смотреть в одну точку, сделала глоток пива. Новая тема для размышления — не поддающиеся логике действия Нейтана. Он покормил её ужином, разбудил после ночного кошмара и обещал, что разбудит её снова. Макс как громом поразило — этот человек заботился о ней. Нейтан Прескотт заботился о ком-то. Скрывал это, разговаривая грубо и резко, врал, но чёрт, ведь Макс знала, что Прескотт питается тем, во что можно залить кипяток и приготовить, потому что не любит тратить силы и время на что-либо, особенно на бесполезное приготовление еды. А тут… Пицца. Домашняя пицца. «Да нет, бред какой-то…» — мысленно перебила саму себя Колфилд. Слишком много о себе возомнила. Прескотт просто пожалел свой желудок и решил скоротать время, которое всё равно тратить было не на что. Да и вообще, он же говорил, что стоны Макс во сне его заебали, поэтому и пообещал разбудить ночью. Так как его раздражало то, что Колфилд ведёт себя как живой труп, он не хотел, чтобы она не спала ночью. Вот всё красиво и правильно улеглось под привычный образ Нейтана — эгоцентричный, ненавидящий всё окружающее и Макс в частности наркоман вне закона. Девушка поймала себя на мысли о том, что скрывающий под агрессией заботу Прескотт ей нравится больше, чем просто агрессивный Прескотт. Остановившись на этой мысли, Макс заметила, что пиво закончилось, а она ещё не пьяная. Очень грустный и досадный факт. Да и надо было вернуться на кухню, чтобы отнести посуду. Нейтан сидел на подоконнике и курил косяк, раздобыв себе новую пепельницу — банку из-под энергетика. Он обернулся на вошедшую Макс и ядовито произнёс: — О, встала-таки. — Можно ещё кусочек? — игнорируя выпад в свою сторону, спросила Колфилд, ставя пустую бутылку и тарелку на стол. — Нет, нельзя, — с сарказмом ответил Нейтан и затянулся, отворачиваясь обратно к окну. — И либо ешь на кухне, либо потом сама пылесось диван. Пиво в холодильнике, в пакете. Макс решила, что останется на кухне. Потому что само присутствие Прескотта помогает не упасть на дно снова. Она взяла себе ещё пиццы и осталась есть за столом. Колфилд автоматически пересчитала количество косяков на столе. Больше, чем было. Компания Нейтана стала на удивление уютной, особенно в тишине. На улице проезжали редкие машины, иногда что-то кричали птицы, но потом всё успокаивалось, и оставались лишь затяжки Прескотта и шипение пива в бутылке.

***

Нейтан просматривал список снова и снова. Картинка в голове не складывалась, слишком уж много ребят из Блэквелла покупали наркотики в ближайшем притоне. И ведь те, которые подкинули Макс, могли были быть куплены не в том, где постоянно закупался сам Прескотт, а вообще на другом конце города, если не штата. Сама Колфилд спала и пока даже не кричала. Согласно жизненному опыту Прескотта, будить Макс нужно будет примерно через час, когда сновидения станут эмоциональнее. Итак, ещё час на то, чтобы смотреть в окно и нервно курить. Нейтан закрыл глаза, представил себе пакетик, выпавший из кармана Колфилд, то, как неизвестному передают этот пакетик, а в закромах ещё множество различных наркотиков: трава, вроде той, которую сейчас курит Прескотт, таблетки, небольшие пузырьки…