4 psychopats

Проверив время на часах правой руки, Боб к удивлению обнаружил, что их с Джеффри беседа заняла времени чуть дольше, чем планировалось. От назначенного Банди сроку в два часа оставалось тридцать минут, из которых пятнадцать отводилось на то, чтобы дойти из одного крыла в другое. Он не должен был опоздать, чтобы не нарушить правила лишь обоим понятной игры. Роберт заметил, что ускоряет шаг каждый раз, когда задумывается о Банди, и намеренно тормозил себя, взывая к собственному здравому рассудку. Зачем торопиться? Нужно идти так, как хочется, потому что преимущество у Боба Кеппела, а не Теодора Банди. И всё же Боб не собирался опаздывать, чтобы выполнить свою часть сделки. Одну из частей, если быть точнее; и неоформленной сделки, о которой ещё не было и речи. Просто оба знали, что договорились негласно о чём-то, но цель была слишком эфемерной для понимания и воспринималась скорее на бессознательном. К чёрту этот дурдом и театр. Они преступники. Возможно, самые гнилые и отвратительные преступники, которых носит Земля, и Роберт не должен быть с ними добрым. Просто потому, что это не совсем честно даже по отношению к себе. Кеппел никогда не был добрым копом, всячески подавляя свои негативные стороны. У всех есть изъяны, а проработать всю жизнь в ФБР и поймать величайшего серийного преступника всех времен, знаете ли, накладывало свой отпечаток. Если хочешь поймать убийцу, думай, как убийца – будь этим убийцей. Представь, чем он руководствуется, каков мотив; представь, о чём он думает, когда убивает жертв; представь оружие и то, как он подходит к выбору оружия. Почему именно это и такой способ, почему именно эта жертва, почему сейчас. Роберт знал лишь то, что если он идёт по следу преступника, то он уже непозволительно отстал. Но сейчас ему не нужно было никого догонять. Не нужно было бороться с врагами, пытаться облагородить мир и спасти людей. Здесь, в коридорах тюрьмы «Блэкгейт», драконы уже сидели в клетках и на привязи, от них не нужно было никого защищать. Их нужно было только перевоспитывать или наказывать, но гнаться за ними больше не было необходимости. Так почему же у Роберта Кеппела прямо противоположные мысли? Почему, чёрт побери, ему кажется, что это не он впереди убийцы, а убийца впереди него, смотрит насмешливо, будто понимает это и указывает – на, мол, Бобби, смотри, как ты ничего не решаешь в этом мире. Почему Роберт Кеппел думает, что Тед Банди – его главный в жизни дракон, в любой момент может сжечь, превратить его в пепел? Пойманный, но не побеждённый. Заключённый в кандалы, но ощущающий себя свободным. Чёртов Теодор Банди и из могилы его достанет, но не отпустит, не даст почувствовать этот вкус победы чисто из принципа. И потому что так веселее. Боб твёрдо вознамерился положить конец превосходству Банди, потому что сейчас его, Кеппела, звёздный час. И это лишь благодаря ему сукин сын всё ещё жив, а не пригорел на электрическом стуле. И ещё этот Дамер всё никак не выходил из головы. Теперь мысли Боба были сосредоточены на двух мужчинах, заключённых в разных концах тюрьмы и не подозревающих о соседстве друг с другом. Двое таких разных, но уже ставших легендарными, серийных маньяка, две индивидуальности, неповторимые и загадочные, абсолютно бессовестные и антисоциальные, но такие… Такие магнетические. Да, пожалуй, что так. У массивных железных дверей он останавливается, поглядывая на часы. Пять минут на подготовку у него ещё есть. Привести голову в порядок сложнее, чем кажется, когда она забита впечатлениями и непонятным волнением. Боб не может сказать, какое мнение сложилось у него о Джеффри Дамере и как сильно оно расходится с мнением о Теодоре Банди. Знает, что это два полярно разных человека, которые, вероятно, не смогут сотрудничать вместе. Джеффри – спокойный, уравновешенный, ранимый и чувственный молодой человек, который на первый взгляд может показаться скромником. Возможно, он действительно скромен. Возможно, сам не понимает степень легендарности своих преступлений и считает это чем-то личным и интимным. Банди, наоборот, был склонен к рисовке и публичности. Банди не последовательный, не логичный, не внимательный – он просто исполнитель, деятель, который не задумывается о последствиях. Джеффри, совершающий преступления для самого себя и не желающий делиться ими, вёл себя иначе. Он не выделялся и был вежливым, не скрывал своих предпочтений, когда прямо спрашивали, поэтому и скрывался от полиции так долго. Его спокойствию можно только позавидовать. И хотя нервное напряжение лилось из него наперебой, рядом с Дамером почти что тепло. С Банди – горячо практически на пределе возможного. Роберт не может дать объяснения этому сравнению, поэтому просто выкидывает из головы. Толкает дверь вперёд и проходит в камеру, обнаруживая, что Тед сидит за их столом, а перед ним лежит папка. Взгляд блуждающий, полуулыбка на губах – Банди подавляет смешок, а затем поворачивает голову к Кеппелу: – Боб, ты как раз вовремя! Не любитель опозданий, верно? – Как я мог, Тед? Как я мог? – Принимает вызов Роберт, парируя сарказм. Улыбается коротко, чтобы оппонент не подумал, что детектив потерял бдительность. Нет. Всё по-прежнему также серьёзно, как и было. Тюремная рубашка у Теда провокационно небрежно заправлена в штаны, будто её не потрудились заправить в принципе, как после трудного дела. И Роберт не задерживает на этом взгляд, хотя понимает, что это – очередная показуха. Банди невыносимый наглец, и Роберт держит себя в руках, прикладывая к этому массу усилий, чтобы не выдать нервного возбуждения. Банди просто бесит его по вполне понятным причинам, но Боб не отвечает на конфликт. Хотя ему и не кажется, что Теодор хочет поругаться с ним, но он снова и снова выводит Кеппела на эмоции, открывает те мрачные стороны эмпата, которые тот очень хорошо понимал. Банди дал психологический и психосексуальный портрет убийцы с Грин-ривер, но того всё ещё не поймали. К словам Теда не прислушались, но Роберт продолжал держать у себя те характеристики, которые дал Банди. В конце концов, маньяк дал объяснение многим непонятным действиям Зелёного убийцы, которые полиция и ФБР считали ритуальными. Вне сомнения – Банди понимал психологию убийцы лучше, чем кто-либо. Психолог по образованию, он также отлично понимал и психологию Роберта Кеппела. И пользовался этим. – О, Боб, фотографии действительно хороши. – Растягивает губы в улыбке вместе со словами, будто льёт патоку на десерт. – Этот ваш убийца очень изобретателен. Интереснее предыдущего. – Это мы знаем и без тебя. – Жёстко отрезает Кеппел. На лице ни намёка на улыбку. Банди едва заметно передёргивается, налетая на скалы терпения и выдержки детектива. – Ты, Боб, наверное, снова хочешь просить моей помощи в составлении психопортрета убийцы? Кажется, к моим прошлым советам вы не прислушались. – Тед вскидывает брови на секунду, показывая, что так просто не намеревается снова ввязываться в авантюры. В его руках снова сигарета, и он подносит скованные руки к губам, медленно затягиваясь и не сводя взгляда с Боба. Выпускает дым медленно, всё также смотрит из полуоткрытых ресниц. Роберт наблюдает за этим почти что завороженно, но мысленно проклинает тот день, когда Тед Банди впервые взял в рот сигарету и научился курить. Курить настолько похабно и эстетично одновременно. Чистой воды издевательство. Херов позёр. – Нет, не так. Полагаю, психологический портрет у нас есть, но применить его не представляется возможным. ФБР в тупике. Он не оставляет следов, которые мы могли бы верно интерпретировать, а практика показала, что другой убийца… более склонен к понимаю мотивов. – Мотива всего два – похоть и власть, а остальное вытекает из этих двух. – На выдохе произносит Банди тише обыкновенного, смотрит в упор, а затем плавно отталкивается торсом от края стола и опирается спиной о стул. – Я не открываю полиции ничего нового, если бы они умели думать. Банди кашляет в кулак, подавляя ехидную улыбочку, но Кеппел и не собирается возражать. Это стоило бы сделать, но, по правде говоря, Теодор был прав. – Он уверен в себе. – Начинает Тед, чуть погодя. Стряхивает пепел в пепельницу и наблюдает за тлеющей сигареты, продолжая: – Вероятно, он красивый. В смысле, ну… Все убитые довольно красивы, а это значит, что он умеет нравиться людям. Люди доверяют кому-то приятному, а в нём полно харизмы. Он пользуется этим. Банди говорит, а Роберт смотрит на него исподлобья, пытаясь понять: говорит ли он о преступнике, которого нужно отыскать, или же рассказывает о себе? Он часто говорил в третьем лице о преступлениях, которые совершал. Возможно, Тед видит преступника в сравнении с собой. Что же, в этом есть что-то здравое – нельзя исключать вероятность совпадения. Случайности в большей степени не случайны. – И самый главный вопрос, который нужно задать: зачем он это делает? Не почему. Зачем? – У нас нет времени на загадки, Тед. – Вздыхает Кеппел, явно отчаиваясь в попытках направить слова Теда ближе к сути. – Это у меня нет времени. А у вас его полно, детектив. – Чуть нервно огрызается Банди, но тут же поводит плечами, успокаиваясь. – Зачем он делает это, Тед? – Роберт принимает правила игры. Тед поднимает на него глубокий взгляд и расплывается в улыбке – и есть в ней что-то хищное, что по показаниям порой пугало его знакомых. – Он уверен в успехе. Даже не допускает возможности быть пойманным. Думает, что хитрее полиции и определённо умнее, раз не оставляет следов. В телах жертв не найдено спермы и силикона. Полиция думает, что он не насиловал их? – Задаёт вопрос Тед, вскидывая брови. Кеппел неуверенно кивает, и за этой растерянностью видно замешательство полиции. –Он их не насиловал, верно. Они сами раздвигали ноги и сами проходили в душ. Возможно, он даже готовил им чёрный кофе в турке или в последней модели кофемашины, что впечатляет в любом случае. Кто сейчас готовит в турке, верно? – Фыркает Банди, насмешливо хмурясь. – Ваш маньяк – богатый меценат с симпатичной мордашкой, возможно, разведён или вдовец. Вероятнее всего последнее. Так что, не исключено, что он носит кольцо на левой руке и хранит фотографию жены в портмоне. А убивает он потому, что эти красивые куклы не идеальны. Он любит секс, но он умён, а они все не дотягивают до его уровня. Кроме выпускницы Кембриджа. Она – единственная, кто не вписывается в схему, но в ней тоже был какой-то изъян. Я думаю, он ищет любовь, а они дают ему на первом или втором свидании. Вот и всё, что я могу сказать, а теперь извини, Боб, но я устал. Мне нужно выспаться перед смертью. Самоирония защитная снова срывается с уст Теда Банди, и он встаёт с места медленно, стараясь не производить много шума. Очередная манипуляция, Боб чувствует эту фальшь в движениях и голосе. Попытка заинтриговать, заставить остановить его? – Были и мужчины. – Роберт останавливает. – Что-что? – Тед не сдерживает удивления в округлившемся взгляде, замирает на полусогнутых ногах. Встречает ухмылку Боба. – Среди жертв были и мужчины. Кстати, тоже по некоторым меркам красивые. – Роберт пожимает плечами, наблюдая за реакцией Теда. Тот осмысливает сказанное, и оценивающе опускает уголки губ вниз. – Это интересно. Но это – уже ваша проблема. Ориентировки не поменяются от факта, что в списке убитых были и мужики. Значит, ваш парень ещё и тщательнее следит за собой. – Хочешь выйти на свободу, Банди? – произносит Кеппел в полголоса, окончательно завладевая вниманием Теда. И тут же перехватывая преимущество в превосходстве. – Не понял. – Бормочет Тед, опускаясь обратно на стул. Тогда Роберт подаётся вперёд, складывая руки на столе, и спустя пару мгновений тишины продолжает: – Смерть может подождать. Тебе представится возможность сделать что-то полезное для общества. Ты можешь выйти на свободу – но не навсегда, конечно, – чтобы помочь в поисках убийцы. Под присмотром и контролем ФБР, и, быть может, с пересмотром наказания. Но этого гарантировать не могу. По лицу Теодора Банди в этот момент можно было прочитать все эмоции, на которые только был способен человек. С каждым словом Боба Кеппела его взгляд менялся, говоря за него самого, и в этот момент какие только мысли не приходили в его голову – о свободе, побеге, рецидивах, послушании, мести, алкоголе, сексе… – Банди! – Впервые за всё время Боб поднимает голос, рявкнув на ушедшего в свою реальность Теодора. Он быстро вздрогнул и устремил взгляд на детектива Кеппела. – Так, значит, ты нанимаешь меня на работу? – Переспросил Тед, минуту погодя. Риторический вопрос свой он сопровождает очередной иронией: – Консультирующий преступник. Красиво, правда? – Боб усмехается едва заметно, но достаточно для того, чтобы Теодор уловил это движение и победителем вскинул подбородок. Он понял, догадался давно уже, что Кеппел сочувствует ему. Не в смысле, что жалеет или сопереживает. Правильнее сказать, симпатизирует. – Это значит «да»? – Роберт поднимается, нависая над столом и заставляя Банди увлечённо наблюдать за каждым своим движением. – Может, на колено встанешь? – Банди хохочет, а затем протягивает руку Кеппелу: – Да. Но я хочу, чтобы ты был тем, кто будет присматривать за мной. Роберт смотрит на протянутую ему руку с пару секунд, на усмешку неизменную, которую каждый раз оскаливает Банди – и хлопает по ней своей ладонью, затем пожимает. Руки у Теда тёплые, удивительно мягкие – и не скажешь, что это руки одного из самых жестоких убийц всех времён. Роберт расцепляет их руки и, забирая папку со стола, не проверяя её (знает, что не досчитается нескольких фотографий), удаляется из комнаты непривычно быстрым шагом. – До встречи, Боб! – И ему не нужно даже оборачиваться, чтобы понять, что Тед потягивается чуть ли не на мысках, чтобы проводить удаляющуюся фигуру детектива. В коридоре гораздо прохладнее, чем в комнате посещений, а, может, в напряжении, в котором они с Тедом пребывали один на один, не заметили, как наэлектризовали атмосферу – в этих привычных дебатах, манипуляциях и загадочных высокопарных фразах. Так что, спасительная прохлада коридора действует ободряюще на детектива Кеппела, который выдыхает с закрытием дверей одновременно, сжимает крепче шляпу в руке. – Боб, вы будете кофе? – Из мыслей детектива выдёргивает голос начальника тюрьмы, который ожидал его в этом крыле комплекса. Боб моментально реагирует, оборачиваясь на голос. – Что? А, да, спасибо, – смотрит на часы. –Не отказался бы. В кабинете начальника светло и просторно, но в целом довольно аскетично. Кожаный стул, стол, на котором аккуратно сложены папки и канцелярские принадлежности, тяжёлый сейф, пара минималистических шкафов и серые жалюзи. На одной из полок шкафа кофемашина и пара стаканов. – Как всё прошло с этими двумя? Они согласились? – Думаю, у них не было другого выбора. Согласились. Удивительно, они так не похожи друг на друга. Вообще ничем. – Отвечает детектив, присаживаясь за стол начальника и устремляя взгляд в приоткрытое окно. Солнце уже потихоньку садится, а Боб только закончил переговоры. Дело заняло чуть больше времени, чем он планировал. – Эти двое… Ты выбрал Джеффа потому, что он гей, а ваш маньяк убивал и мужчин тоже? – с интересом спрашивает мистер Бэрримор. Видно, знать подробности дела хотят все, даже косвенно причастные, лица, а Боб не знает, как ответить так, чтобы не раскрыть профессиональную тайну. – Не совсем. Я должен был поговорить с ним, чтобы понять, подходит он или нет. Тот маньяк, с которым мы имеем дело, очень необычный, и орудует уже достаточно времени. Не так часто, как убийца с Грин-ривер, гораздо реже. Но он не меняет стиль и появляется время от времени, независимо от сезона. Думаю, для его поимки нужно действовать не в системе, а вне её. И привлечь к этому неординарных людей, знающих систему и как её обходить – самая верная идея. – И отправить их рискнуть своими жизнями, когда они обречены на смерть, свалить на них ответственность за неудачи – очень удобно, чтобы скрыть провалы ФБР и полиции? – Нагло спрашивает Бэрримор, опуская чашечку с кофе на стол перед мистером Кеппелом. Какая острая проницательность. Кеппел всё ещё считает, что следует правосудию, и не признаёт правоту Бэрримора, хотя и осознаёт весь риск. – Я полагаю, сэр, это не ваша забота. Отличный кофе, спасибо, - благодарит Роберт вежливо, приподнимая в благодарность чашечку кофе. Останавливает взгляд на поверхности жидкости, видя своё отражение на чёрной глади. – Спасибо не мне, а кофемашине. Последняя модель, знаете ли. Не каждому по карману, зато вкус… Вкус того стоит. – Бэрримор довольно улыбается, пробуя кофе из своей чашки, а Кеппел ненадолго замирает. Действительно, дорогая модель. И вкус прекрасный. Будто бы человек не испытывает в чём-то нужды, раз покупает такую дорогую вещь… Слова Банди, сказанные несколькими минутами ранее, навязчиво приходят на ум, и Роберт поворачивает голову к аппарату. Кофемашина выглядит довольно красиво. Красота. Красота – извечный бич человечества, ради поиска которого люди готовы на что угодно. Обладать красотой – значит, выставлять её на обозрение, чтобы любоваться каждое утро или хвастаться перед другими. Обладать красотой – значит, запечатлевать её, удержать как можно дольше. – Ты чёртов эстет, верно? – думает Кеппел, глядя на кофе. Будто бы видит там отражение убийцы, чувствует, как дыхание его учащается, как зыбь на поверхности воды, когда он проводит по коже своей жертвы, нюхает её – этот запах свежесваренного кофе вызывает позитивную энергию и возбуждает рецепторы удовольствия – и затем пробует на вкус. Терпко или слабо, горчит или мягко растекается по телу – её губы мягкие, а дыхание свежее; а его руки умелые или неловкие и мягкие. Ты смотришь на них, ласкаешь их, ощущаешь их. Ты хочешь запомнить какую-то деталь, которая отличает их от остальных. Ты хочешь оставить это в памяти, но памяти нельзя доверять. Ты не забываешь своих жертв, не возвращаешься к их трупам, потому что это не интересует тебя. Ты возвращаешься к красоте, а она может быть сохранена только одним способом… – Этот сукин сын делает фотографии. – Кто? – откликается Бэрримор, в удивлении уставившись на Кеппела. Боб встряхивает головой, приходя в себя. Он что, это вслух сказал? Чёрт. Что это, мать твою, было, Боб?! – Да так, есть один… - Ловко выкручивается. Встаёт с места, залпом допивая успевший немного остыть кофе, и надевает шляпу. Пожимает руку начальнику тюрьмы и спешно прощается, не идёт по коридорам – почти что бежит. В машине достаёт сотовый телефон и набирает номер: – Фэйрчайлд, это Кеппел. Я возвращаюсь в Балтимор. У меня есть предположение, что наш убийца профессиональный фотограф или вроде того. Наверняка участвовал в конкурсах фотографий или связан с этим бизнесом. Он богат и следит за собой. Может, рисует. Скупает картины? Бог знает, что, но он фотографирует своих жертв на память, и это реальная зацепка. Голос на другом конце линии обрывается на время монолога, а затем вновь приглушённо говорит: – Это действительно дельная мысль, Боб… Возвращайся скорее, у нас есть ещё два кандидата в команду психов. – Кеппела немного коробит с такого определения, но он лишь утвердительно хмыкает в трубку и вжимает педаль газа, разгоняя машину по полупустой дороге. Подальше от этого места. Подальше от демонов и драконов, раздирающих его душу.