Mon chaton

      Это странное чувство окутывает, словно дежавю. Словно весь мир отвернулся от меня. И я один должен снова идти вперёд по этой кривой дорожке. Но там ничего нет. Зачем идти? Не лучше ли остаться здесь в кромешной тьме наполненной… ничем она не наполнена. Я чувствую, эта пустота вытягивает жизнь из меня. Мне не нравится это чувство одиночества, но я умудрялся даже одновременно получать удовольствие от него. Но и само одиночество бывает разным. Меня не поймёт тот, кто не был одинок, находясь посреди толпы людей. Они смеются и общаются друг с другом, а ты просто наблюдаешь со стороны, как призрак. О, как это было давно! Я уже забыл это чувство наслаждения…        Услышав странные звуки, я двинулся в их сторону. Это был хруст. Моё воображение начало рисовать картинки, словно некто шёл навстречу мне, шагая по хрупким костям, которые под его весом трескались и рассыпались на части. На его лице сияла лишь ухмылка. Он слегка придерживал свой плащ. Я постарался выкинуть неприятную картину из головы, но это получалось с большим с трудом. Ступая вперёд, я держал глаза закрытыми. Открывать их было бессмысленно: здесь слишком темно. Открыта глаза или же закрыты не имеет значения. Я старался не окунаться с головой во мрачные мысли, и, слава Богу, хруст под ногой отвлёк меня от всяких попыток. Не долго думая, я открыл глаза и увидел кости под моей обувью. Я затаил дыхание, хотел сохранить равнодушие как можно дольше, уверяя себя, что был спокоен. Но это, конечно, была ложь. И кому я делал хуже, когда лгал самому себе? Я чувствовал как быстро стучало моё сердце и казалось, что его удары отзываются ото всюду, но не из груди. Странное место…       Наконец, я увидел впереди чей-то темный силуэт. Не видно было черт лица, лишь общие контуры тела, словно он был безликим, тенью. Я нехотя поплёлся к нему. И только сейчас обратил внимание, что вижу его в кромешной тьме. Эта мысль заставила задуматься, и я хотел было дать задний ход, да только было поздно. Я уже стоял напротив него. Он был тих и молчалив. Дышал ли он и был ли жив? Не знаю. Я хотел сказать что-то ему, но не смог. Я засунул руку в рот и ужаснулся от осознания того, что у меня не было языка! Свалившись на колени, единственное что смог сделать, — это сдавленно заскулить. Какая же это ужасная боль (а она пришла лишь после того, как я обнаружил отсутствие языка)! Она била по нервам, и кровь пошла изо рта одной густой алой рекой. Казалось, будто только что отрезали язык, но его не было с самого начала. Что за дерьмо?! Выпустите меня! Я смотрел в пол не в силах поднять голову. Лишился языка… одна мысль о таком всегда меня пугала, а сейчас оно происходило наяву… Но было ли это наяву или же являлось страшным сном? Я оторвал часть рубашки и зажал тканью рану как мог, и, после того, как кровь остановилась, обратил внимание на некогда стоявшего передо мной. Он сидел в таком же положении как я. Стоило протянуть ему руку, и он протянул руку мне. Какой я глупец… Пытался что-то сказать собственному отражению. Это было забавно, даже сейчас. Как будто если бы я спросил: «Где мы?», то оно бы мне ответило: « В Караганде ». — А если правда отвечу, то что? — раздался незнакомый мне голос со стороны зеркала.        Я побледенел. Вконец схожу с ума. Быстрыми движениями рук и ног я начал отползать от зеркала, не отрывая от него взгляда. Моё «отражение» встало. Хотя я уже понимал, что оно не является им. Всё происходящее давно потеряло здравый смысл. Я не знал чего ожидать дальше. У моей подделки появился плащ, который он грациозно накинул на свои плечи. Его улыбка, криво изогнутая в ухмылке, была мне противна. Я не мог представить себя с таким выражением лица, даже после увиденного. Мой двойник протягивал мне руку, слегка наклонившись ко мне. Вторую руку он прятал за спиной. Это пугало немного. Казалось, он в любой момент вытащит оттуда кинжал или что-то еще, что может оборвать мою жизнь или причинить вред. Я шуганулся и подскочил на ноги. Слабо передвигая задние конечности, я шёркал подошвой о пол (которого я не видел, но полагаю, что пол там, наверное, был), отходил от моего ожившего «отражения». А оно всё продолжало тянуться ко мне уже обеими руками. Я услышал голос, когда двойник почти коснулся меня. — Нет! Ты что творишь!       По коже пробежали большие волны муражек из-за сильного холода. Откуда он взялся? Я сделал глубокий вдох и существо, притворявшееся мной, отдёрнуло от меня свои руки и скрылось во тьме. А я снова открыл глаза и меня ослепил яркий свет. На деревянном потолке висела люстра. Я спохватился засовывать руки в рот. Мой язык был на месте. Какое счастье! Я потрогал руками пол и кончиками пальцев почувствовал что-то немного колящее, но всё равно мягкое. Беспонятия где я, но главное что больше не там.

***

— Эй, парень, проснулся? А теперь проваливай с моей хижины! — над головой Белого ворчал старик, держа в руках опустевшее ведро и тряпку. — Дядя Стэн, ты его пугаешь! — воскликнула Мейбл и начала прогонять ворчуна.       К Белому подошло два человека. Форд помог ему сесть. Они друг друга не знали. Диппер стоял возле, пристально глядя на парня, а потом заявил: — Всё что ты попытаешься сказать, я буду принимать за отмазки, Билл. — он нахмурился. — Подожди, Диппер, вдруг ты ошибаешься? Нужно быть внимательным с такими тонкостями. Нужны доказательства твоих утверждений. — Размышлял учёный. Он на мгновение обратился к Беляшику. — Извини моего брата, он окатил тебя ледяной водой, чтобы разбудить. — Да что тут ошибаться?! Дядя Форд, ты сам видел что он вытворял! — Диппер твёрдо настаивал на своём, и слова дяди задели его. — Хм… О, эврика! Думаю, нужны меры предосторожности до окончания нашей проверки. — Посадим его на цепь?! Или…или… Заставим пройти через круг? — Диппер хотел предложить что-то ещё. Совсем завёлся. Вот только его перебил сам виновник всей суеты. — О чём, вообще, речь? — Белый был возмущён, что какие-то незнакомцы решали его судьбу, не имея на то никаких прав.       Два палача переглянулись. Форд присел на одно колено возле парня и хотел было начать рассказывать, но не знал с чего начать. Тогда он спросил: — Что последнее ты помнишь до того, как очнулся здесь? — Наврятле память вам моя поможет… она сейчас совсем не та… Едва ли я смогу что-то вспомнить… Она измучила меня… — я думал, что не могу рассказать про тот бред, который мне привиделся и сосчитал его лишь дурным сном. От этой мысли мне становилось легче. Однако, от моей рубашки был оторван кусок ткани и, скорее всего, утерян.