OST: Zaz «Petite Marie»
Раскрытая папка лежала на столе перед Маринетт, и вокруг нее веером были разложены фотографии и документы с именами настоящих владельцев квартиры, в которой она жила. Помимо этого было еще множество всего, что Маринетт хотелось бы скрыть и что теперь было известно Хлое. А значит, совсем скоро об этом узнает и Адриан. И ничего, ничего, ничего уже не изменить и не исправить! Маринетт сидела, уткнувшись лбом в ладони, и тупо смотрела на собственное имя, озаглавливающее историю ее отнюдь не добропорядочной жизни. Только теперь пришло осознание, что Тикки была права, когда говорила, что Адриану нужно во всем признаться… — Еще не поздно! — подбадривала ее квами. Она как-то сумела налить в кружку Маринетт чай и теперь тащила ее с явным трудом, только чудом не расплескивая содержимое. Увидев это, Маринетт поспешно забрала тяжелую кружку и, так и не отпив ни глотка, поставила ее возле папки на стол. — Что я ему скажу? — простонала она, возвращаясь в прежнее положение и сутулясь еще сильнее. — Я не могу, Тикки… У меня не получится! — У тебя уже нет выбора, — справедливо рассудила квами. — Адриан так и так узнает обо всем, и будет лучше, если все это расскажешь ему ты! Маринетт скорбно вздохнула, пряча лицо в ладонях. Она только поверила в то, что все налаживается, и ее жизнь тут же превратилась в кошмар! — Все было зря, — глухо простонала Маринетт. — Мне не надо было даже пробовать… — Ты сейчас о чем? — переспросила Тикки, и Маринетт запнулась, не зная, что ей ответить. Потому что ответ был не однозначен. Ей не стоило устраиваться на работу к Агресту — она с самого начала знала, что это была плохая идея. Ей не нужно было становиться Леди Баг — в Париже есть много других девушек, более достойных и более храбрых, чем она. Взять к примеру Алью — из нее получилась потрясающая Рена Руж, Леди Баг она была бы выдающаяся. И, наконец, ей не стоило приезжать в Париж. Маринетт грустно улыбнулась, пытаясь посчитать, сколько раз она уже об этом пожалела. Она подняла голову и закусила ноготь на указательном пальце. Все ногти на правой руке были уже давно безнадежно обгрызены. Это была одна из самых гадких привычек Маринетт в момент сильного волнения. А волноваться в последнее время ей приходилось все чаще и чаще, да и вообще Маринетт казалось, что вся ее жизнь катится в тар-тарары. Подумав об этом снова, Маринетт с силой сомкнула челюсть, и отломившийся ноготь отлетел в сторону. Девушка содрогнулась от этого мерзкого ощущения и от собственных мыслей, свернувшихся в ее голове в тугой комок. А еще утром, когда ей звонили родители, она не моргнув глазом сказала им, что у нее все хорошо… Ложь. Вся ее жизнь — сплошная ложь. — Так больше нельзя, — осознала Маринетт и с воодушевлением встала на ноги. Ее рука уверенно потянулась к папке, но замерла на полпути. — Я… скажу ему? — полусказала-полуспросила она у квами, и Тикки оживленно закружила над письменным столом. — Да, Маринетт, да! — Я скажу ему, — уже увереннее повторила Маринетт и сжала руки в кулаки, отходя от опасной папки все-таки подальше. — Но без этого, — добавила она, брезгливо показывая на нее пальцем. — Ты уверена, что сможешь? — с сомнением уточнила Тикки. Маринетт задело это недоверие во взгляде квами, хотя она не могла не признать, что та все-таки права — все, что Маринетт могла сказать в присутствии Адриана, — это невнятное «мла…мра…мня»… — Конечно! — нервно хохотнула девушка, кидая взгляд на часы и отмечая, что до их встречи с Адрианом чуть больше получаса. — Всего-то надо сказать ему правду. Это же не сложно, да? Адриан же все поймет? — Конечно, — подбодрила ее Тикки, глядя на нее своими донельзя честными круглыми глазами. — Конечно, он поймет. Ты только не волнуйся. Хорошо? — Хорошо, — кивнула Маринетт и, почувствовав, как ее колени выстукивают похоронный марш, мучительно покраснела.***
— Что потерял? — поинтересовался Плагг, наблюдая за торопливыми попытками Адриана отыскать что-то на письменном столе. — Не могу вспомнить, куда положил папку… — откликнулся тот, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть под стол. — Ты не видел? — Ту, которую тебе отец дал? В которой написано про Маринетт? — уточнил квами. Не понимая, к чему все эти вопросы, Адриан тряхнул головой. — Да. А почему ты спрашиваешь? — Да так, просто… — наигранно вздохнул Плагг. — Советую поискать у нее в сумочке, заметил, она всегда ее с собой носит? Адриан оставил попытки отыскать исчезнувшую папку и поднял голову. Нахмурился. — Маринетт хорошая девушка, она бы ни за что не украла чужое, — возразил он, и квами фыркнул нарочито громко: — Целая куча еды, конечно, не в счет… Адриан открыл рот, чтобы возразить своему квами, но возразить было нечего. Туманные намеки отца и откровенные насмешки Плагга сделали свое дело. Он уже сомневался во всём, а мысль о том, что Маринетт что-то от него скрывает, никак не хотела покидать его голову. Адриан сел на край своей кровати и подпер голову рукой. Он точно знал, что положил папку на стол, однако теперь ее там не было. Куда она могла запропаститься, он не знал, но очень хотел бы узнать это. Можно спросить у Натали, решил Адриан и, не откладывая дела в долгий ящик, встал и вышел из комнаты. Натали он нашёл в кабинете отца — она как раз отвечала на звонок. Дождавшись, когда женщина положит трубку, Адриан тихо кашлянул, привлекая к себе внимание. — Адриан? — заметив его, спросила Натали. — Ты что-то хотел? — Д-да, — неожиданно смутился Адриан, запуская пальцы в волосы и взлохмачивая идеально уложенные пряди. — Я хотел спросить. Ты… Вчера не убирала на моём столе? — Нет, — ответила Натали, снимая трубку с вновь звонившего телефона. — Ты же знаешь, я никогда не трогаю твои вещи, — добавила она и прижала телефон к уху. — Мсье Агрест сейчас занят, но вы можете оставить свое сообщение мне, я передам… Видя, что Натали занята, Адриан уже хотел уйти, но женщина знаком попросила его остаться. Когда разговор был окончен, Натали повернулась к нему и спросила: — Ты же видел расписание, которое Маринетт оставила вчера? — Маринетт вчера заходила? — удивился Адриан. Натали кивнула: — Да. Она приходила, но ты как раз уехал на фехтование. Я подумала, ты будешь не против, если она зайдёт к тебе. — Да, — Адриан тряхнул головой, отгоняя неприятное чувство, которое появилось, как только Натали сказала ему о том, что Маринетт вчера заходила в его комнату. — Всё правильно. Спасибо. Он взялся за ручку двери и снова не ушёл. Его не покидала смутная тревога. — Ты что-то говорила про расписание? — переспросил Адриан, перебирая в памяти все, что лежало утром на его столе, в поисках чего-то, что напоминало бы расписание, и не находя ничего. — Ты можешь спросить об этом у самой Маринетт, — мягко ответила Натали, глядя на экран видеодомофона. — Она уже пришла. — Хорошо, — машинально ответил Адриан. Он постоял на пороге еще несколько секунд, глядя на то, как тонкие пальцы Натали забегали по клавиатуре, а потом вышел из кабинета, оставив ее наедине с разрывавшимися от звонков телефонами. Итак, Маринетт к нему вчера заходила, но ничего похожего на расписание на своём письменном столе Адриан не нашёл. Из этого напрашивались два вывода: или Маринетт, как обычно, забыла сделать то, зачем пришла, или она приходила вовсе не для того, чтобы оставить расписание. Думать об этом отчаянно не хотелось, поэтому Адриан отогнал непрошенную мысль и решительно сжал кулаки. Он всё узнает от Маринетт сегодня, и между ними больше не будет секретов и недомолвок. Приняв это решение, Адриан немного успокоился и вернулся к себе в комнату. Маринетт поднялась к нему спустя несколько минут после прихода, и по её растерянному и слегка виноватому лицу Адриан сразу понял, что она снова попала в какую-то передрягу. Или заблудилась, по ошибке заглянув в кабинет старшего Агреста, или же… — Всё в порядке? — встревоженно поинтересовался он. Маринетт опустила голову, как по команде. Поставив левую ногу на носок, очертила им рядом с собой дугу, словно циркулем, и пробормотала что-то невнятное, из чего Адриан смог различить только то, что она уронила с коридорного окна тяжелую портьеру, наступив на ее край. В то, каким образом она умудрилась это сделать, Адриан вникать не стал. Он заверил девушку в том, что всё в порядке, закрыл за ней двери и отошёл в сторонку. Маринетт стояла напротив него и всё ещё старательно прятала взгляд, рассматривая то лежащий на журнальном столике джойстик, то край тёмно-синего пледа, сползшего с дивана. Она явно хотела что-то ему сказать, но не решалась. Адриан не решался тоже. Когда молчание стало ощущаться особенно остро, Адриан сел на подлокотник дивана и глубоко вздохнул. Маринетт переступила с ноги на ногу. Наблюдая за ней, Адриан увидел, как дрогнула рука девушки, когда она поднесла её к губам, но тут же опустила снова. Маринетт явно нервничала, и Адриану становилось от этого не по себе. Глядя на неё, он вдруг испугался, что все вокруг него правы, и Маринетт действительно скрывает от него какую-то страшную тайну. Но в чём таком ужасном она была замешана? И насколько плохим должно быть это что-то, чтобы она так скрывала свой секрет от него? Адриан вспомнил намеки Плагга на то, что Маринетт промышляет воровством, и грустно вздохнул. Даже если это было так, он готов был ее понять. Больше того — зная, что у девушки трудности с деньгами, он мог бы ей помочь, но Маринетт по какой-то непонятной причине ничего ему не сказала… Адриан набрал в грудь побольше воздуха и быстро, словно испугавшись, что может передумать, озвучил вертевшиеся на языке слова: — Я хотел спросить… — Я хотела сказать! — выпалила Маринетт одновременно с ним и сразу же залилась краской до самых ушей. Глядя на ее смущенное красное лицо, Адриан невольно рассмеялся. Маринетт, сама того не желая, умудрилась разрядить обстановку. Слушая его смех, она сначала занервничала, что сделала что-то не то, но уже через несколько секунд заулыбалась сама, присоединившись к Адриану. — Давай ты первый, — сказала она, присаживаясь, наконец, рядом. Ее спина все еще была напряжена, словно девушка чего-то ждала, но глаза уже не метались по комнате, а смотрели на его лицо почти спокойно. Адриан развернулся к ней всем корпусом и, стараясь говорить как можно более будничным голосом, начал говорить: — Натали сказала, что ты вчера заходила. — За, я доходила, — быстро кивнула Маринетт, не заметив даже, что она снова перепутала первые буквы слов. — Приносила расписание… — Да, Натали так и сказала, — согласился Адриан, невольно приподнимая одну бровь. — Но я его не нашел. Ты точно его оставляла? — Да, точно! — с жаром воскликнула Маринетт, зачем-то вставая с дивана и обходя его вокруг. — Я оставляла его… Хотя подожди… Она открыла сумочку и вынула из нее блокнот. Быстро пролистала страницы, и из середины выпал сложенный вчетверо лист. Он плавно опустился на пол, и Маринетт стала совсем пунцовой. — Н-нет, не оставляла, — убитым голосом закончила она, проследив взглядом за траекторией полета несчастного расписания. — Какая же я растяпа! — воскликнула она с искренним сожалением. — Вовсе ты не растяпа, — возразил Адриан, поднимая испещренный мелким почерком лист и вручая его Маринетт. — С каждым бывает. Отдавая расписание девушке, он случайно коснулся ее ладони и в который раз удивился, насколько холодной была ее кожа. Маринетт свернула расписание, всунула его обратно в блокнот и замерла. — И еще один вопрос, — спеша закончить со всем побыстрее, нарушил тишину Адриан. — Когда ты заходила… Ты… Не видела папку на моем столе? Не могу вспомнить, куда я ее дел, — как бы оправдываясь, пояснил Адриан и в привычном жесте взъерошил волосы. — Нет, не видела, — слишком быстро ответила Маринетт, широко распахивая глаза и глядя на него так изумленно, что Адриан почувствовал себя виноватым. — Да, конечно, — спохватился он, поднимая обе руки вверх. — Прости, что спросил. — Что ты, это ты меня прости! — засуетилась Маринетт, все еще стоя рядом с диваном и не собираясь садиться. — Не извиняйся, — совсем сбившись с толку, попросил Адриан и вспомнил: — Ты кажется, что-то хотела сказать… — Да, — Маринетт вздохнула. — Хотела… Она осеклась и замолчала, очевидно, пытаясь подобрать какие-то нужные слова. Адриан ее не торопил. Тяжелые мысли и путаная беседа с девушкой вымотали его, и он был рад передышке. Маринетт прокашлялась и села на диван. — Я кое в чем тебе соврала, — заговорила она, и Адриан с удивлением посмотрел на ее напряженное лицо. Он как раз думал о том, как начать этот волнующий его разговор, когда Маринетт начала его сама. — На самом деле я… Она замолчала, и Адриан заметил, как сильно она вцепилась пальцами в свои колени. Невольно он даже задержал дыхание, ожидая следующих ее слов. Электронные часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, тихо щелкнули. До занятия по китайскому оставалось полчаса — они с Маринетт проговорили все рабочее время. — На самом деле, я… — Маринетт судорожно вздохнула и рывком подняла голову, отчего ее хвостики смешно подпрыгнули. — На-самом-деле-я-не-учусь-на-модельера-а-сказала-так-чтобы-не-выглядеть-бледно! — выпалила она на одном дыхании и с трудом пересилила себя, чтобы не зажмуриться. — И все? — слегка обескураженно уточнил Адриан. — Все, — хрипло подтвердила Маринетт и уткнулась взглядом в сложенные на коленях руки. Адриан выдохнул, пожалуй, слишком громко. То напряжение, которое он испытывал в последнее время, исчезло без следа. Паззл собрался, и стали понятны те несостыковки в поведении девушки, когда она не знала, как называется тот или иной термин в мире моды. По-прежнему было не ясно, почему отец так акцентировал на этом внимание, но это было уже не важно. Габриэль Агрест славился своим тяжелым характером, и Адриан знал это, как никто другой. Пропажа папки тоже вмиг потеряла свое значение — мало ли куда она могла деться? Главное было другое. Маринетт не воровка и не преступница, он зря себя накрутил. Облегчение было настолько радостным, что Адриан не заметил, как девушка понуро опустила голову и крепко сжала дрожащие руки. Как не заметил и того, что Маринетт явно хотела сказать что-то еще. — Спасибо за расписание, — легко улыбнулся Адриан, забирая его у девушки и кладя на стол. — Я обязательно его просмотрю сегодня после китайского. Маринетт кивнула. Адриан подошел к окну, чтобы пошире развесить опущенные шторы — за то время, что они провели за разговором, в комнате значительно стемнело, хотя было еще слишком рано до захода солнца. — Будет гроза, — заметил Адриан, глядя на надвинувшееся темное небо. — Я тебя провожу. — Спасибо, — машинально ответила Маринетт, едва ли понимая, о чем он говорит. Она сидела, вжавшись в спинку дивана, и мечтала о том, как было бы хорошо просто исчезнуть — раствориться, провалиться под землю — как угодно, лишь бы не краснеть и не чувствовать себя так премерзко! Она уже почти сказала ему правду, когда слова застряли в горле!.. И самое важное так и осталось невысказанным… Маринетт подняла голову. В комнате почти стемнело, и за окном сверкнула первая вспышка молнии. Следом за ней она услышала отдаленный раскат грома. На стекло упали первые капли. Все, что было вокруг, впервые соответствовало внутреннему состоянию девушки — так же серо, мерзко и уныло. Адриан вышел из комнаты и придержал для нее дверь. Маринетт послушно вышла следом за ним, все еще думая о том, как же так вышло, что она снова утаила от него правду. Еще не поздно все рассказать — и о папке, и о всем остальном… Несколько раз она собиралась с духом, чтобы высказать наконец все, что вертелось в голове, но каждый раз ее что-то останавливало. Они вышли из дома, но дождь уже припустил вовсю, и Маринетт остановилась на верхней ступеньке, глядя на то, как пузырится на асфальте вода. Щелкнул механизм, и девушка почувствовала, как на нее упала тень — это Адриан раскрыл над ней зонт. — Подождешь минутку? Я позвоню водителю, чтобы он тебя подвез… — Не надо, — остановила его Маринетт, очнувшись от мыслей. — Я доберусь сама. — Точно? — переспросил Адриан, не настаивая только из уважения к ее словам. Маринетт кивнула. Не хватало еще, чтобы ее на глазах у всех привез к чужому дому автомобиль Агрестов. Адриан вздохнул. Посмотрел на Маринетт очень внимательно и вдруг сказал: — Спасибо. — За что? — опешила Маринетт. Улыбка на лице Адриана стала заметнее. — За то, что ты появилась в моей жизни. За то, что сказала правду, — на этих его словах сердце Маринетт болезненно заныло. — И за то, что ломаешь все, к чему прикоснешься, — добавил он со смешком. — Те шторы мне никогда не нравились. Может быть, теперь их наконец-то снимут… Маринетт вспомнила, при каких обстоятельствах она уронила ту штору, и невольно улыбнулась. Не заглядываться на фотографии Адриана — пусть они и развешаны по всему дому Агрестов — стало ей уроком. Адриан все так же стоял и держал над ее головой раскрытый зонт. Маринетт медленно подняла руку, чтобы перехватить металлическую ручку, и случайно коснулась его пальцев. По телу прошел электрический разряд — такой силы, что девушка вздрогнула. — Парню, в которого ты влюблена, должно быть, очень повезло, — совершенно неожиданно сказал Адриан, и Маринетт замерла, забыв, как дышать. Неужели она услышит то, о чем не могла и мечтать? Слушая стук собственного сердца, которое качало кровь по венам в неровном, рваном ритме, Маринетт не спускала взгляда с глаз Адриана. Зеленые, как свежая весенняя трава, они сейчас казались такими родными и такими близкими… — Надеюсь, и мне когда-нибудь повезет, — тепло улыбнулся Адриан, мечтательно глядя на то, как крупные капли дождя разбиваются о ступени. Сердце Маринетт забилось сильно-сильно, как у подстреленной птицы. Адриан молчал, и все звуки вокруг них исчезли. Остался только дождь, льющийся с неба, и гулкие раскаты грома. Маринетт почувствовала, как к горлу подступает тугой комок. Сейчас, вот прямо сейчас самый подходящий момент для того, чтобы сказать ему о том, что она влюблена в него. Маринетт открыла рот, но вместо заготовленных слов у нее вырвалось совсем другое: — Наверняка тебе повезет, и ты встретишь свою единственную девушку… Боже, нет! Маринетт осознала сказанное уже после того, как слов было не вернуть. Ей с неимоверной силой захотелось ударить себя по лицу, потому что то, что она сказала, было совсем не тем, что нужно было сказать. Крепче сжав ручку зонта, Маринетт рвано втянула в себя разреженный воздух и собралась исправиться, но не успела. — Уже встретил, — тихо сказал Адриан, не замечая, как вздрогнула возле него Маринетт. — Только она любит другого, — добавил он, поворачивая голову к девушке и печально улыбаясь краешком губ. Маринетт молчала, не зная, что ей теперь делать. Все мысли исчезли в один миг, и она чувствовала себя разбитой и опустошенной. Не осталось никаких чувств, кроме горького разочарования и еще пока неосознанной боли. — Я уверена, она тебя полюбит, — сказала Маринетт, чтобы сказать хоть что-то, и удивилась, как спокойно прозвучал ее голос. Оставаться здесь дольше не было сил. Маринетт подняла повыше зонт и, опустив голову, вышла под дождь. Чувствуя на себе удивленный взгляд зеленых глаз, она шла прямо по лужам, и ее балетки совсем скоро вымокли до нитки и теперь противно хлюпали при каждом шаге. Дождь все так же падал с неба, разбиваясь о серый асфальт. Точно так же, как только что разбились все ее надежды.