OST: Calogero feat. Passi «Face á la mer»
— Мне нужно поговорить с тобой. Так начинались проблемы. Эти слова всегда заставляли Адриана перебирать в памяти все былые провинности в поисках той, за которую ему влетит. Каждый раз, когда отец вызывал его к себе, его ждал очередной выговор. И следом за выговором — наказание в виде очередного домашнего ареста. Адриан всегда тяжело переживал эти разговоры с отцом, но потом волнение прошло. В конце концов, его и так никуда не пускают, и хуже этого вряд ли что-то могло быть. Отец уже запретил ему ходить в институт — запрещать больше было нечего, а значит, и повода волноваться тоже уже не было. — Что-то случилось, отец? — спросил Адриан, войдя в комнату. — Случилось, — Габриэль выглядел серьезнее обычного, и его сурово сведенные к переносице брови не предвещали ничего хорошего. Адриан стоял на пороге, не решаясь подойти ближе к отцу и глядя на портрет матери, висевший на стене за его спиной. Отец, как обычно, занимался каким-то своим делом, не обращая ни на что абсолютно никакого внимания. Адриану казалось, что все его внимание поглощено новым эскизом, а не родным сыном, и где-то в глубине души он был уверен, что так оно и есть. Так было всегда, сколько Адриан себя помнил. — Расскажи мне о той девушке, Маринетт, — сухо попросил Габриэль, и Адриан растерялся. Он ожидал услышать что угодно, кроме этого. — Что ты хочешь услышать о ней? — уточнил Адриан, не поняв вопроса. — Все, — стекла очков сверкнули бликом, когда Габриэль повернул голову. — Откуда она, где живет, почему из десятков кандидатов на должность выбрали именно ее. Адриан почувствовал, что в вопросах отца есть какой-то подвох. Какой подвох, он еще не понял, но на всякий случай насторожился. Он уже хотел рассказать отцу о Маринетт, когда спохватился, что не знает ответа ни на один из заданных вопросов, исключая, разве что, последний. Но и на него лучше не отвечать. — Маринетт очень хорошая! — немного сбивчиво начал говорить Адриан. — Она отлично справляется, и показ на прошлой неделе это доказал. Маринетт уже составила расписание на месяц вперед и… — Я не об этом тебя спросил, — перебил сына Габриэль, и по его лицу пробежало некое подобие улыбки. — Но, как я понимаю, ответов на мои вопросы у тебя нет. Правильно? Адриан вздохнул. Он все еще не понимал, к чему клонит отец, но этот разговор с каждой секундой нравился ему все меньше и меньше. Габриэль снял очки и устало потер переносицу. Выглядел он измученно, как после долгих бессонных ночей. Адриан смотрел на отца и отчетливо понимал: они слишком разные. Адриан не знал, что творится у отца в голове — он, этот большой сильный мужчина, который с самого детства являлся ему примером, — был и оставался для него и самой большой загадкой. И Адриан смутно подозревал, что и отец о нем знает не больше. Он и раньше был скрытен, а после того, как пропала мама, и вовсе замкнулся в себе. Все это было грустно. Очень-очень грустно, и Адриан не знал, что ему сделать, чтобы что-то изменить. — Возьми и просмотри, когда будет свободное время, — Габриэль указал на столик в углу и, повертев очки в руках, водрузил их на место. — И сделай выводы. Надеюсь, тебе это пригодится. В недоумении Адриан сделал несколько шагов к указанному месту и недоверчиво скосил взгляд на отца. Он отчаянно не понимал, чего от него хотят. На столе лежала папка. Адриан открыл ее, и его взгляд тут же наткнулся на знакомое имя. Маринетт Дюпен-Чен. — Что это? — Посмотри сам, — бесстрастно ответил Габриэль и повернулся к своему планшету, показывая, что разговор закочен. Адриан вздохнул. В голове вертелось множество вопросов, но по напряженной фигуре отца он догадался, что сейчас не лучшее время для того, чтобы их задавать. Он прижал папку к груди и неслышно вышел из комнаты. — Ну-ка, открывай скорее! — потирая лапки, приказал Плагг, когда Адриан вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Адриан открыл папку с опаской, как будто то, что находилось внутри нее, было чем-то страшным. Тот тон, которым отец спрашивал про Маринетт, предвещал что-то нехорошее. Но не может же Маринетт быть преступницей? Как назло, в памяти всплыла их первая встреча. Вернее, тот день, когда Нуар чуть было не задержал ее на месте преступления. Но ведь пачка печенья — сущий пустяк, успокаивал себя Адриан, все еще сжимая открытую папку в руках и не решаясь опустить на нее взгляд. Маринетт на самом деле хорошая. Она пригласила его на вечеринку, приняла, как друга. Она вступилась перед Хлоей за того парня, Кима. В конце концов, она была честна с ним… Или нет? Как назло, в голову полезли комментарии Плагга насчет девушки и ее порой странном поведении. Маринетт путала слова, не знала очевидных терминов мира моды, хотя, по ее словам, она училась на модельера, ходила в одной и той же поношенной одежде, и было еще много других таких же мелочей, объяснить которые Адриан не мог. Скрипнув от досады зубами, он вздохнул и попытался навести в голове порядок. Не вышло. Может, в словах отца есть смысл? Может, он знает ответ, который объяснит Адриану все, что до сих пор не могло состыковаться в правильную картинку? И для этого нужно всего лишь прочитать то, что он держит сейчас в руках… Адриан захлопнул папку и положил ее на письменный стол. — Я не могу. Если ей и есть, что скрывать, пусть она расскажет об этом сама. — Ну и глупо, — разочарованно выдохнул Плагг, устремляясь к початой коробке камамбера и ныряя в нее с головой. Секунду спустя до Адриана уже донеслось громкое чавканье. — Зато правильно, — вздохнул он, стараясь не обращать внимания на эти назойливые звуки. Все разрешится. И наверняка все не так плохо, как он себя накрутил. Адриан подошел к окну и, прислонившись лбом к горячему стеклу, закрыл глаза. За последнее время на него навалилось слишком много всего, а времени на то, чтобы обдумать все это в спокойной обстановке, просто не было. Жизнь неслась в бешеном ритме: утро — урок китайского — обед — фехтование — занятие фортепиано — ночь — патруль. Сон — урывками. Иногда в этот серый распорядок врывалась Маринетт, внося в день Адриана немного хаоса и неизменную толику счастья. Она была смешная и забавная, она умела выслушать и дать совет, она познакомила его с Нино, она стала для него другом. Она не могла оказаться плохой. Только не Маринетт. И, что бы ни было в той папке, это либо ошибка, либо не стоящий внимания пустяк, к которому отец просто решил придраться. Уже завтра Адриан встретится с Маринетт, и уж тогда она все ему расскажет. Эта мысль была правильной, и решение его тоже было правильным. …но как бы Адриан ни пытался себя успокоить, смутная догадка о том, что Маринетт ему лжет, оставила неприятный осадок. Будильник на телефоне сработал секундой ранее, чем в комнату Адриана заглянула Натали. Как всегда пунктуальная, она сверилась с расписанием и сообщила, что фехтование начнется через сорок минут и что машина уже ждет Адриана внизу. Она ушла, и Адриану ничего не оставалось кроме того, что взять приготовленную для фехтования сумку и спуститься вслед за ней.***
Маринетт снова опаздывала и начинала всерьез беспокоиться о том, что это уже вошло в привычку. С опозданиями надо было что-то делать, пока ее не уволили, но что она могла сделать, Маринетт не знала. Вернувшись с патруля, она села за стол, чтобы подшить рукава своего пиджака, но усталость взяла верх. Так и не приступив к работе, Маринетт уронила голову на сложенные на столе руки и почти мгновенно уснула — буквально провалилась в сон. Организм не справился с перегрузкой, и все напряжение последних дней сыграло свою, ставшую почти фатальной, роль. Тикки растолкала Маринетт с трудом, когда было уже слишком поздно. Часы показывали половину первого, Маринетт должна была быть у Адриана уже десять минут назад. Взвыв от отчаяния, она схватила блокнот с составленным на следующую неделю расписанием, выбежала из дома и что есть духу помчалась по улице, понимая, что бежать уже бесполезно, но все равно не сбавляя хода. Маринетт подбежала к дому Агрестов как раз в тот момент, когда машина вместе с Адрианом отъехала от ворот, и бессильно оперлась лбом о приоткрытую калитку. Дыхание сбилось, в груди покалывало, и футболка противно липла к телу от пота. Отдуваясь и еле переставляя ноги, Маринетт прошла еще несколько шагов и с тоской посмотрела на блокнот. Раз Адриан уже уехал, нет никакого смысла тут стоять. Натали увидела Маринетт раньше, чем та успела уйти. Женщина спустилась по лестнице и остановилась на нижней ступеньке, поджидая ее. Делать было нечего — Маринетт кое-как пригладила волосы и пошла ей навстречу. Автоматические ворота за ее спиной закрылись с характерным механическим звуком. — Добрый день! — стараясь говорить бодро, поприветствовала Маринетт Натали. — Я хотела вручить Адриану его расписание, но немного опоздала, и он уже уехал, но расписание все еще у меня, и поэтому… — Ты можешь подняться в его комнату и оставить расписание на столе, — не дождавшись окончания столь эмоционального рассказа, мягко перебила ее Натали. — И заодно проверь почту. Входить в пустую комнату было непривычно. Маринетт немного помялась на пороге, покосилась с опаской на стоявшие в углу автоматы, окинула пространство вокруг себя долгим внимательным взглядом, как будто в комнате кто-то мог прятаться, и лишь после этого вошла внутрь, прикрыв за собой дверь. Во всем доме было слишком тихо. Коридоры пусты, из многочисленных помещений не долетало ни звука. Было такое ощущение, что все живое вокруг вымерло. Без Адриана его комната стала еще больше похожа на стадион: гулкий, заброшенный, безжизненный. И как он только здесь живет, подумала Маринетт, проходя вдоль огромного дивана и поднимаясь по лестнице на верхний ярус. Пусть ей самой и приходилось ютиться по тесным углам, все же это было лучше, чем жить здесь — в огромном пространстве и в совершенном одиночестве. Слушая звуки своих шагов, Маринетт представила, как порой бывает Адриану одиноко — без друзей и еще кого-либо, с кем можно было бы поговорить — и содрогнулась. На втором этаже комнаты оказалось много книг и дисков. Маринетт здесь раньше не была, поэтому с интересом принялась рассматривать корешки книг. Забыв, для чего Натали послала ее сюда, она шла вдоль полок, легко касаясь указательным пальцем немного шершавых дорогих обложек. Все книги были тщательно отсортированы — стояли на полках в алфавитном порядке, и по ним без труда можно было определить, какие Адриан любил, а к каким так и не притронулся. Так Маринетт сделала вывод, что он любит Драйзера, и решила, что и ей самой было бы неплохо прочитать какую-нибудь из его книг. Книжный ряд закончился внезапно. Маринетт дошла до его конца и только потом вспомнила, что ее наверняка уже ищет Натали. Спохватившись, Маринетт спустилась вниз и подошла к письменному столу. Оставить расписание, проверить почту — и она свободна до вечера. А вечером она увидится с Адрианом, и… Ее блуждающий взгляд остановился на лежащей на столе синей папке. Рассудив, что Адриан специально оставил её здесь и что в ней наверняка какие-то анкеты, которые она должна просмотреть, Маринетт взяла папку в руки, открыла, и ее сердце упало куда-то вниз. Целую минуту Маринетт смотрела на собственное имя, написанное курсивом в правом верхнем углу листа. Маринетт Дюпен-Чен. А дальше внизу шло полное описание ее жизни и, как девушка смутно подозревала, всё это было подтверждено фотографиями — за титульным листом чувствовалось что-то плотное. В панике вскочив на ноги, Маринетт заметалась по комнате. Крепко сжимая папку онемевшими от напряжения и страха пальцами, она ходила по комнате от стола до окна и обратно и силилась собрать мысли в кучу. Если папка лежала на столе, значило ли это, что Адриан уже знает? Или нет? Тогда кто мог положить эту папку ему на стол? Натали? Габриэль?.. «Хлоя!» — пронеслась в голове страшная догадка, и Маринетт остановилась, как вкопанная. Как же она раньше не поняла, кто способен на такое! Хлое ничего не стоило нанять кого-то, кто мог бы проследить за Маринетт и навести о ней справки. Вспомнив их последний разговор, Маринетт только убедилась в своей теории. Ярость внутри неё смешалась с отчаянием, и девушка прикусила край папки зубами, чтобы справиться с надвигавшейся истерикой. — Я говорила, что нужно было сразу всё ему рассказать, — подала голос Тикки, и Маринетт подпрыгнула от неожиданности, забыв, что в комнате помимо неё находится ещё и квами. — Это позор! — сдавленно воскликнула девушка и трижды ударила себя злосчастный папкой по лбу, сопровождая каждый удар жалобным причитанием. — Позор, позор, позор!.. Тикки, зависшая в воздухе в нескольких сантиметрах от лица Маринетт, вдруг замерла и прислушалась. — Маринетт, осторожней! — пискнула она, ныряя в сумочку на бедре девушки. — Натали идёт! Сердце пропустило удар. Теперь уже и Маринетт слышала отдаленный стук каблучков, доносящийся из-за приоткрытой двери. Крутанувшись вокруг себя в поисках решения, она увидела окно, и все вокруг вдруг сжалось до размера этого окна. Так и не осознав до конца, что она собирается сделать, Маринетт подошла к нему, распахнула широкую рамку настежь и выкинула папку наружу. Проследив за траекторией ее полёта и заметив куст, в который она приземлилась, девушка быстро закрыла окно и уселась за письменный стол. Щелкнула мышью, открыла почту и уставилась невидящим взглядом в экран, делая вид, что ничего не произошло. Натали вошла в комнату, и Маринетт почувствовала, как предательски потеет спина. Пересилив себя, она обернулась к вошедший женщине. — Всё в порядке? — спросила Натали. Маринетт с трудом выдавила улыбку: — Да-да, конечно! Я уже заканчиваю. Она встала из-за стола и попыталась прошмыгнуть мимо женщины, но Натали остановила ее коротким замечанием: — Кажется, ты что-то забыла. Самое время признаться, гулко отдалось в ее голове, и Маринетт неуверенно переступила с ноги на ногу. Во рту пересохло, и стало очень душно. — Я не хотела этого, правда, — начала говорить девушка, пристально изучая взглядом поцарапанные носы своих балеток. — Это получилось само собой, и, конечно же, я… — Я говорила про блокнот, — с неуловимой интонацией лёгкого изумления остановила её бессвязный лепет Натали, и Маринетт шумно сглотнула. Старательно избегая взгляда женщины, она боком подошла к столу, забрала блокнот и, больше не проронив ни слова и ни разу не обернувшись, вышла из комнаты. Натали явно ещё ничего не знает, а значит, есть надежда, что Адриан тоже ещё не в курсе. Значит, есть шанс на благоприятный исход, лихорадочно соображала Маринетт, спускаясь по лестнице. Ноги подгибались от пережитого волнения, и на последних ступенях она чуть было не упала, в последний момент схватившись за перила и устояв лишь чудом. Мысли метались от одной к другой, и каждая новая была отчаянее предыдущей. Маринетт вышла из дома и внимательно осмотрелась. Не считая подрезавшего у ворот кусты садовника, возле дома не было никого. Маринетт поудобнее перевесила сумочку на плечо и решительно шагнула за угол дома — туда, куда выходили окна комнаты Адриана. Оставалось только забрать папку, а потом… Потом видно будет. Но сейчас ей просто нельзя, нельзя, нельзя, нельзя допустить того, чтобы Адриан узнал всё так. Только не так. Только не сейчас.