Человеческая единица

      Просыпаться на свежем воздухе не всегда приятно.       Разбитость во всём теле лишала мыслей, заглушала всё вокруг слабой, но отчётливой болью, притягивая к земле.       Или к коробкам, на которых ты провёл несколько часов сна под открытым небом.       - Когда мы будем на месте? - сформулировав вопрос, выдал Шо. Пытаясь сфокусировать взгляд на личности, что сейчас была перед ним, он повторил это снова и снова. С каждым разом всё тише и тише, скорее для того, чтобы понять сказанное в собственных мыслях и развеять всю эту муть, которая там появилась за время сна.       - Не бойся, отдыхай, - кто-то чужой приблизился к нему, положив руки на плечи, присел рядом. Пытаясь рассмотреть его лицо, Шо, однако, так и не понял, кто перед ним и был ли этот кто-то вообще на самом деле - не стал ли этот человек частью его иллюзий?       Шо не понимал - в голове всё перемешалось после того, как его собственный двойник стал появляться перед ним и терпеливо вести куда-то, то исчезая, то появляясь вновь.       Может Игараси просто сошёл с ума?       Он не отрицал этого: в голове уже не раз возникали мысли о помешательстве, собственной надежде, которая превратилась в существо с идентичным лицом, возникшим из ночных кошмаров. Он не отрицал проблемы собственных слабостей и измотанного тела; не испытывал стыда или беспокойства, когда признавал, что один бы не справился сейчас; он больше бы не спешил с поиском ответов.       Он даже вспоминал Нэо: хрупкую, нервную, которая бегала вокруг его постели и кричала, когда ему было плохо - звала медсестёр.       И за несколько месяцев сна он наконец-то видел не кошмары с десятком смертей, а Ёсикаву, которая стояла перед ним, умоляла не бросать её и рыдала: надрывно и громко.       - Я не должен был бросать её.       - Да-да, не должен был, - чужак похлопал Игараси по плечу и улыбнулся ему. Шо по инерции улыбнулся в ответ, но почти сразу же сжал губы от боли.       - Слушай, тут есть кое-что. Свежее, - возникла пауза. - Относительно. Но это вкусно, правда. А тебе надо поесть, ты неважно выглядишь.       - А?       - Поесть тебе надо.       - Да, поесть, - Шо попытался сглотнуть, но в горле пересохло. Сам он выглядел не лучше - иссохший и бледный. Некоторые жители открытого мира испытывали к нему жалость, находясь в лучшем состоянии.       Игараси попытался подняться, но это получилось сделать только с помощью незнакомца, который с такой непривычной добротой относился к нему. Но даже опасаться его сил не было - Шо потерял слишком много энергии, чтобы сражаться.       И если с ним что-то случится сейчас, то, может, так тому и быть?       - Пойдём, - его потянули в сторону, чьи-то руки подхватили за плечи; эти же руки помогли ему сделать несколько шагов и не упасть, подойти поближе к «печи», вокруг которой сидело несколько человек.       Все махнули в знак приветствия и сказали по несколько слов, но некоторые фразы Шо так и не смог понять.       Сам он пытался ответить, но не вышло.       А потом его отпустили, и он опустился на землю, просматривая то, что эти люди называли «относительно свежей едой». Человек, который помог ему, сел рядом, поджав под себя ноги и взяв откуда-то старую, явно дефектную, курительную трубку.       - Выбирай из того, что есть. Мы не жадные, но если что-то останется - все эти люди будут тебе благодарны.       Шо неуверенно потянулся к засохшему хлебу и кусочкам рыбы - тоже сухим, но на вид вполне съедобным. Жадно впившись зубами, он кое-как откусил кусок мякиша, стал медленно жевать. Слюна так и не появилась, и, прежде чем один из сидящих не протянул Шо бутыль воды, тот давился всухую.       - Не торопись. Интересно, сколько ты не ел?       Игараси не ответил, только продолжал наслаждаться полученной возможностью набраться сил.       Шо Вертиго был рядом. Парень так назвал собственную иллюзию - проекцию памяти в объёмной форме, и эта сущность не была против. Даже наоборот – сейчас, присматриваясь к ней, можно было заметить чужие черты лица и детали, которые не соответствовали Шо, а в слегка мерцающем одеянии увидеть форму, больше похожую на одежду космонавтов.       Вертиго застыл, пристально всматриваясь в одного из бродяг. Из-за этого его образ был настолько чётким, что его легко можно было спутать с живым человеком, и только одежда, иногда пропадающая из поля зрения, да бродяги, которые спокойно проходили сквозь него, говорили об обратном.       Игараси посмотрел на того, кто так привлёк этого фантома, но не увидел в бездомном ничего особенного - обросший, грязный, может не так сильно, как некоторые; который разбудил его и пригласил к своему скудному «столу».       Какое отношение он имеет к Вертиго и, возможно, к Шо?       Бродяга не вел себя подозрительно. Он не дёргался, не оглядывался каждый раз и не задавал лишних вопросов; не было пристальных взглядов и каких-то бормотаний за спиной, а если они и были, то Шо просто не смог почувствовать или услышать их.       Беседа начиналась.       Он узнал об этой маленькой традиции их небольшой общины после улыбок и жестов, которые возникли вчера вечером, перед тем, как ослабший и еле стоящий на ногах Шо не свалился прямо на землю перед одной из лачуг. Кто его притащил на коробки и что произошло бы дальше - он не знал, да и, в общем-то, не задавался этим вопросом, будучи полностью поглощенный едой.       Беседа продолжалась.       Говорили о скудных запасах и поварихе небольшого бара за мостом, говорили о возможности набрать чистую воду и одежду у проверенных источников, говорили о гостях и политике... Говорили о многом и в то же время ни о чём. Игараси почти не прислушивался, заглушая все возможные звуки и собственные мысли другим занятием.       Беседа заканчивалась.       И тогда тот самый человек, который находился под пристальным взором Вертиго, тронул Шо за плечо, чтобы привлечь его внимание.       - Ты как?       Шо пытался понять, что подразумевалось под этим вопросом, относилось ли это как-то к тому, как на всё реагировала иллюзия или темой было его состояние.       - Лучше, - но голос предавал - отдавал слабостью и хрипотой. Новый глоток воды мало улучшил ситуацию, и Шо пожал плечами, мол, сам не знал, почему так происходит.       Бродяга только рассмеялся, наблюдая за этим.       - А ведь ты вырос, - неожиданные слова заставили Шо внимательно всмотреться в то, что начал творить Вертиго за спиной незнакомца. Тот подошёл к нему вплотную и протянул руки к его голове - начало происходить что-то невероятное, необъяснимое, невообразимое тому, что мог представить человеческий мозг. Голова бродяги начала изменять форму, а потом снова стала такой, как прежде, только лицо было моложе, огромные морщины стали менее заметны, грубая щетина исчезла, а волосы приобрели более ухоженный вид. Это лицо напоминало кого-то Шо, и парень лихорадочно вспоминал, где мог видеть этого человека, где мог видеть именно он, Шо Игараси, до момента попадания в аварию и знакомства с «представителем» чужой памяти.       - Я. Я вас знаю.       - Я тоже тебя знаю, - улыбнувшись, он сцепил руки на коленях и удобнее уселся; пристально посмотрел на Шо, - или одного из таких, как ты. В конце концов, разницы нет.       Он шумно выдохнул и уставился в землю, потом медленно перевёл взгляд в сторону, словно специально не хотел видеть лицо Игараси после сказанных слов. Или он ждал ответа, чтобы посмотреть в сторону говорящего и тем самым высказать свой интерес.       Шо молчал. Он как-то спокойно переварил услышанное (за всё время столько разных случаев уже порядком устали его удивлять) и продолжал есть, отрывая кусочек за кусочком. Ещё было больно, однако к нему вернулись силы и даже желание думать и говорить.       - Может, расскажете?       - А я думал, что ты уже всё знаешь, - его взгляд остановился на Игараси, он усмехнулся и развёл руки в стороны, - выглядел ты так, будто не за ответами пришёл.       - Я даже не помню, как здесь очутился, - Шо посмотрел в глаза бродяги, сделав глоток воды. Иссушенная кожа оставляла после себя неприятные ощущения. Словно ты трогаешь ржавую статую, а не собственное лицо.       - Да, выглядишь ты ужасно.       В ответ Игараси только усмехнулся.       Вертиго стоял перед бродягой и двигал у его лица рукой - аккуратно, словно надеялся, что тот заметит его присутствие и как-то отреагирует на препятствие. Но бродяга улыбался и бормотал что-то, размышлял снова и снова и задавал странные, а порой и нелепые вопросы, которые почему-то казались Игараси важными и правильными.       Вертиго отпустил его, махнув рукой, развернулся к Шо и сделал пару шагов, оказавшись между ними. На корпусе его костюма стало проявляться нечто, похожее на зеркало, в котором отражение парня, так же как образ Вертиго, не могло обрести чётких линий.       Игараси то ли сходил с ума, то ли только так теперь мог разговаривать с тем, кто в его голове. И в его ли?       А потом иллюзия зеркала пропала, так и не показав чего-нибудь важного или интересного.       - Парень, ты здесь?       Когда Игараси наконец-то отвлёкся от образа, тот исчез окончательно - стал прозрачным - а перед лицом возникла рука бродяги, - смотри и ответь мне, что-то ты видишь?       Игараси дёрнулся, совершенно не понимая в чём дело.       - Ну?       И тут Шо рассмеялся. Рассмеялся так, как мог позволить ему изношенный организм, рассмеялся с такой силой, что в первые секунды перед глазами возникла радужная пелена.       Прямо такая же, как в больнице, когда он впервые проснулся и попытался встать.       И дышать стало как-то легче, даже в такой обстановке.       - Отлично, - бродяга наконец-то представился: - меня зовут Шинтаро Мурасе, если забыл. Хотя за столько лет ты, наверное, повстречал множество людей, что уже не помнишь бывшего министра, как и угроз в его адрес.       - Угрозы? - эта новость вытолкнула звание и имя.       - Именно, - кивнул Шинтаро, прежде чем изменился в лице. За какое-то мгновение он осознал свою главную ошибку.       - Так ты ничего не знаешь. Это не провалы в памяти или какая-то очистка, - здесь он сделал паузу, задумавшись о чём-то, пока не выдал: - ты один из посторонних.       Вот так вот образ Шо был разрушен и раздавлен правдой.       Он хотел ответить что-то - предъявить дурацкое оправдание тому, что было уготовано увидеть, но собеседник его опередил:       - Почему-то я не подумал о лишних ушах, которые могут быть даже здесь. Ты ведь один из тех, кто не участвовал во всём этом, и даже, наверное, не представляешь, о чём я сейчас говорю? Думаешь, старый параноик несёт ересь, предлагая тебе хоть какую-то еду и кров. Я не прав?       Шо промолчал, и Шинтаро продолжил свою речь:       - А ведь всё началось, когда у меня были неплохие шансы на то, чтобы вернуть Японии былое величие. Или хотя бы сделать шаг к этому. Все надежды на уготованное будущее так и остались бы мечтами, если бы чудак в чёрном костюме и с маской на лице не появился на крыше здания и не стал нести геройскую чушь, - он достал свою трубку, медленно провёл по ней пальцами, наслаждаясь процессом. - И тогда всё это началось. Ты только слушай.       И Игараси слушал.       Ёсикава наотрез отказывалась идти в канализационную шахту, вспоминая разные страшилки о тварях из подземных коммуникаций, озабоченных и одержимых. Она не верила словам Шины о том, что здесь сухо и одна из ветвей ведёт к подземным путям, которые были сделаны в случае террористической угрозы; Нэо также не верила тому, что в дебрях подземного мира они могут найти Шо.       - Зачем ему туда лезть, зачем?!       Нагасава не могла внятно ответить. Что-то говорила о том, что там есть какая-то - о боги! - лаборатория, что там она когда-то смогла спастись, и, пусть прошло несколько лет, а когда её тащили, она была на грани смерти, Нагасава твердила, что всё помнит, иногда добавляя нелепую фразу о том, что сам Шо указывает ей путь.       Как-то, когда прозвучала подобная фраза, Куро спросил:       - Что это значит?       На что Шина стыдливо уставилась в пол и начала бормотать что-то про образы и видения, мол, Шо показывает ей дорогу и говорит, что идти нужно туда; что именно там они найдут то, что им нужно. И пусть всё это казалось бредом психически неуравновешенной девушки, но она так слепо верила в это, так упрямо вела за собой, что остальным, сомневаясь, всё-таки приходилось идти.       До определённого момента.       Куро был внутри и ждал, пока заберётся Ёсикава, но та упорно стояла на своём и всё ещё пыталась доказать, что Шо там никто не найдёт.       - Он ведь ничего не помнит! - твердила она то ли Нагасаве, то ли себе. - Он ведь ничего не понимает!       - А у тебя есть вариант лучше? - наконец-то заговорил Куро. Поток света от его фонаря был направлен в сторону Нэо, и та даже зажмурилась. - Мы можем искать его по всему городу, окликать каждого, кто его видел. Есть ещё вариант: расклеить объявления, мол, пропал больной парень, такие-то-такие-то приметы. Или он вообще уже валяется где-то в переулке в состоянии, близкому к...       - Помолчи! Это всё лучше, чем лезть неизвестно куда!       - Твоё дело, - свет от фонаря пропал, и парень, развернувшись, пошёл вглубь туннеля, призывая Шину идти вперёд и показывать дорогу. Та недолго решалась, прежде чем подбежала к Ёсикаве, оставила ей свой телефон и попросила только об одном:       «Если что - звони Куро.»       И Нэо кивнула в ответ. В конце концов, пока они заняты там, она начнёт поиски здесь, и, если Шина была права, Нэо узнает об этом первой.       Кажется, они его нашли. Наконец-то поиски одного человека в большом городе дали результат, а сдал его какой-то из бродяг, которому срочно понадобились деньги. Хоть немного, хоть на что-нибудь.       Безусловно, это могло быть ошибкой, поэтому бездомного с некоторым сомнением взяли с собой, заставив сесть в машину и показать дорогу. Тот недолго колебался и всё выдал подчистую, успев напомнить о своей персоне несколько раз. И его не трогали на правах проводника к их цели.       Дорога была короткой: с трассы к переулкам, а позже вообще пришлось бросить машину, потому что тропа была явно не приспособлена для шин. Молча и тихо они пробирались дальше, присматривая за окружением. Никто не хотел бы признать собственный промах - ошибку, которая могла находиться прямо у них под носом.       А потом они увидели того, за кем охотились.       Когда ты расслаблен, не всегда замечаешь очевидные вещи.       Может быть поэтому, когда бормотание в стороне стихло, а некоторые бродяги разбежались по своим убежищам, Шо продолжал сидеть и слушать историю. Рассказ был длинный, наполненный разными деталями, в правдоподобности которых приходилось сомневаться. Когда такое случалось, Вертиго позади Мурасе закрывал глаза, и этот жест был подтверждением сказанных слов.       История бы умалчивала об этих деталях, приукрашивая ложь, а остальное называя бреднями. Через десятки и сотни лет никто и не вспомнил бы об этом случае, как и о вероятности, с которой подобное может произойти в другом будущем. Все были бы поглощены своей работой и бытом. Ничего бы не изменилось.       Память услужливо преподнесла последние фрагменты огромной мозаики, названной «прошлым», открыв моменты последних дней Игараси, его личную жизнь и семью. Всё то, что он потерял во время аварии и что обрёл позже - стало единым целым.       Шо Игараси наконец-то ответил на вопросы, которые мучили его всё это время и узнал то, что не каждый хотел бы узнать.       Но когда он понял это, их уже окружили.