Остаёмся зимовать

Знает о том, что приносит несчастья, но помнит свои долги В русые косы вплетая крик иволги А где-то качается лодка на темных волнах и стучат топоры, Прячется солнце в зарослях до поры Но! Скоро будет солнечно, Скоро будет весело

...Танец Айши - древняя память её народа. В окружении зеркал, в одежде и отдалённо не напоминающей одеяния прошлого, она была как призрак, как тень ушедшего. И была жива - как наследница тысяч и тысяч поколений своих предков. Светло-голубые одежды, крупные завитки тёмных волос; большие глаза, смотрящие открыто и лукаво, гордые - тонкой чертой разлетающиеся в стремлении к вискам - брови, прямой нос, чуть более длинный, чем у женщины белой расы, не с такой высокой переносицей; особая форма рта, соединившая чувственность зрелой женщины с детской невинностью в очертаниях верхней губы. Любовь, стремление к физическому совершенству, волнение крови в теле, подобное волнениям в море, желание выразить свои чувства - выплеснуть боль, возвысить душу в очищении от тьмы, усталости и тяжёлой грязи быта - в движении, в стремительных переходах от буйства силы в покой, от полёта вдохновения в задумчивую неподвижность творца. В танце! Танец - движения рук, движение тела, движение ног. Единение тела и духа в безудержном порыве. Танец - красота, отточенная веками. Жесты и шаги, изгибы тела и взгляды - безупречные, лишённые неуклюжести, неловкости, беспомощности Как море в шторм. Восторг. Как удары волн о скалы, как лихорадка яростного соития, как водоворот душ на высших ступенях бытия - взрыв, феерия, безумие! Тон пота на смуглой, золотом и медью отливающей, коже. Капли солёной влаги - дальний привет родины, окружённой морями, исцелованной ветрами, исхлёстанной штормами. Зов поколений предков - того народа, что ушёл вглубь веков, оставив лишь до глубины души сотрясающие своей красотой творения. Статуи дев в развевающихся одеждах, мозаика, не поблекшая за тысячелетия, что в любой миг, кажется, готовая ожить. Непревзойдённые ожерелья из драгоценных жемчужин более чем десятка цветов и сотни завораживающих оттенков. Искусство мореходства, не нашедшее себе равных ни в одном из миров. И танец, танец - сокровище из сокровищ, что не купишь и не продашь, не осквернишь и не уничтожишь: то, что свято и безупречно, не нуждается в похвале или хуле, потому что творившееся веками не разрушить презрением зависти и непонимания, доколе жив ещё потомок древнего народа. Покуда помнит он, ощущает сродство, любит и чтит ушедших. Танец! Ирис и нейрон. Тонкоперистые листья нейрона с острым запахом горькой свежести - аромат, любимый многими танцовщицами, чьё искусство некогда принадлежало жрицам богов. Блум помнила и понимала это. Смотрела, как танцует Айша. И видела, видела, видела... Видела! Звенели струны, протяжно и печально стонали флейты, и Айша стояла в полосе света от занавешенных газовой тканью зеркал. Небольшого роста, крепкая, полногрудая, простоволосая - не всякая повязка удержит тяжесть тёмных кудрей; и освободившиеся из плена ткани волосы разметались свободно по плечам и ладной, сильной спине. Гибкое тело подчинялось ритму, музыкальному и напевному. Танец - широкий, плавный, в убыстряющемся темпе, зачаровывал и даровал одержимость транса. Отблески света на обожжённой солнцем коже. Обнажённые руки с тонкими кистями и острыми локтями, унизанные медными браслетами, что звенят тонко и звонко. Руки, что танцуют, как священные змеи храма Богини-Земли, Жизнь дарующей и отнимающей. Их движения завораживают и манят: иди ко мне, стань рядом со мной. Иди ко мне... Как изгибается тело! Танец плеч, груди и живота. Наслаждение жизнью, силой молодости, упоение здоровьем и красотой. Действо ног. Шаги, что легче и невесомей танца пера. Стремительный полёт, что не позволяет коснуться земли, и чарующая неподвижность. И нет на свете ничего, что возвышало бы так душу, приближая её к самым вершинам рая. И нет того, что причиняло большую боль – бросая в пыль земли, опустошая и наполняя горечью конца. Нет, и не будет – до скончания времён. Покуда есть женщины, и звенят медные браслеты на смуглых руках – будет длиться песня тела и души. Будет звучать древний вызов и зов мира. Как удары вол о каменные груди скал, как лихорадка яростного соития... С последними ударами сердца стихает и звон. Блум знает, что сначала приходит сила – и только потом мудрость. Она верит, что Айша – сильная, уверенная в себе Айша – со всем справится. Когда Лейла останавливается и переводит дыхание – в комнате никого уже нет. Только тень зыбко дожит, танцуя в лучах света. Только золотые пылинки в воздухе.