Остаёмся зимовать

С сегодняшним Днём тебя, Ксюша. Тридцать лет прошли под кайфом, целых тридцать лет И еще три года с лишним, где мой пистолет ? Жизнь идет – Йог спокоен А жизнь идет – Йог спокоен Жизнь идет – Йог спокоен как всегда и даже больше

Волны плещут на берег, уносят мелкие камни за собой и возвращают вновь обратно. Белая галька горяча, а вода дышит молочным теплом. Солью пахнет, горько пахнет, древними мирами; океан жарко-пенно веет в разгорячённое лицо. Чайки кричат где-то вдали, а с неба потоками – красное золото. Закат на берегу вечного Океана не знает конца. Горячо... Соль разъедает кожу. Чтобы отдаться желанию на берегу нужно быть не человеком. Нимфой. Душой Океана. Его дочерью, его сестрой, его матерью – и его женой. Любимой хозяйкой – и верной рабой. И нет ничего слаще, чем эта связь; и нет ничего горше, чем эта связь. Раз увидевшая ощутившая – вернётся; как тонкую плёнку плёвы можно разорвать и сшить вновь, но не вернуть истинной девственности. Так нельзя забыть о единстве с океаном. Поцелуи Змея – жгут как клеймо. Объятия Змея – тридцать три кольца крепче железных цепей, что стягивают по рука и ногам. Полные голода очи-золото... Не сбежать – вернёшься обратно. Не закричать – в воде не слышно голоса. Только смириться. Принять. Жжётся. Дафна вздрагивает все телом, трётся спиной о горячие камни, и с неё сползает прозрачная оболочка человеческой кожи – обнажая золотисто-коричневое загорелое тело, обожжённое солнцем океана, и тяжёлую медь волос; дыхание перехватывает – нимфе тяжело дышать на земле. Она терпит и ждёт, дыша тяжело и с усилием, и на теле её выступают капли пота, а червонное солнце красит кожу в драгоценный золотой. И волны плещут на берег с пенным шёпотом, но она всё-равно слышит, как по камням скользит с шорохом тяжёлое гибкое тело. У Сиреникса чёрная чешуя с блеском раскалённой меди на свету. Узкая хищная морда дракона и жёсткий гребень по хребту. У него раздвоенный язык и медово-чернильный яд на белых клыках. Сиреникс-змей, Сиреникс-чудище, Сиреникс-Океан. Она его нимфа. Дафна прикасается к его влажной чешуе. Золотые глаза, полные голода. Он зовёт её вниз: «Родная, спустись!» Внизу только Океан. Дафна прижимается к змею, ладони держит на его морде-лице, целует сама, первая, доверчивая. Податливая. Пальцами скользит вверх, гладит жёсткий гребень. Она обнимает её в тридцать три кольца. Он отравляет её. Сиреникс. Существо изначальное, не женщина, но и не мужчина; Он? Она? Змей... Яд слаще мёда. Яд пьянит её, заставляет выгибаться, ртом хватая чуждый земной воздух. Возбуждение остро и тягуче. Хочется отдаться – принять в себя чужую плоть, ощутить внутри. Двигаться, цепляясь пальцами за гладкую чешую, стонать и кричать, срываясь в эйфорию оргазма. Змей лижет ей грудь – язык скользит, гладит, распаляет жаркое внутри. Горячо. Язык спускается между ног – влажные розовые складочки, терпко-солёные соки, - и Дафна выгибается ему навстречу. Дафна цепляется за гребень Сиреникса. Золотые глаза Змея. Океан. Кончая, она тихо плачет.