Если согласен, икни два раза

— Кать, ты шутишь, — я закрыл глаза, представляя как душу ее подушкой, и поджал губы. — Шастун, посмотри в мои честные глаза, — Катя выглядела как кот из «Шрека», хотя я этого видеть не мог, но очень отчетливо представлял. Ох уж этот ее тон! — Нет, я не так выразился. ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ? — руки сами взметнулись вверх. Я стоял и смотрел на девушку, будто не в себе. Я мог предположить что угодно: потрахаться, пока нет Димы, украсть соседского кота, добежать до китайской границы. То, что она предложила мне, выходило за все рамки. Она вообще нормальная??? — Шаст, брось, будет прикольно, — отмахнулась девушка, — это же вечеринка. Мас-ка-рад. — Хуирад, — недовольно пробурчал я. — Я все сказал. Даже не уговаривай. — Есть другие варианты? — она посмотрела на меня с лёгким недовольством. — Окей, — кивнул я, прикрыв глаза, — то есть, по твоему мнению, на маскараде я, переодетый в бабу, подцеплю Арсения? Я посмотрел на девушку, она, в свою очередь забегала глазами по полу. Оно и не удивительно, мой взгляд выражал что-то типа «это самое тупое, что я слышал за свою жизнь» или «а-ля, хуйня». — Допустим, я поверил… Где ты найдешь колготки на двухметрового мужи… бабу. Двухметровую бабу, — я провел ладонями по лицу и замер в этом положении. Честно говоря, мне казалось, что со стороны я был похож на психбольного. — Ты, думаешь, один такой уродился во вселенной? — повеселев, спросила она. — Я уже все притащила, Шастун, доверься мне. Она подмигнула мне и принялась вытаскивать из пакетов вещи и косметику. На диван летели платья, колготки, пара туфлей на шпильке, коробочки, скляночки и в конце большая сумочка под косметику. Испугом для меня стал кудрявый рыжий парик. Только не это. Блять, на что я подписался? Увидев мой слегка охуевший, кхм, удивленный взгляд, она быстро схватила парик и забросила на дальнюю полку шкафа. — Мой брат работает в театре, — пожала плечами Катя, — реквизит. Я, немного успокоившись, выдохнул. Уже лучше. Спасибо. — Ну что? Будем делать из тебя Барби? — развернув ко мне стул, оптимистично заявила Позова. — И все же это плохая идея, — говорил я, садясь на стул. — Ей-богу, как бабка, — вздохнула Катя, забираясь на раскладной диван, дабы хорошо видеть мое лицо, и скомандовала: — Закрой глаза и заткнись. Я повиновался, предвкушая, что же будет. Сердце норовило выпрыгнуть из груди. Нет, ну зря она что ли курсы макияжа заканчивала? Попытаясь приоткрыть один глаз, я получил хорошего подзатыльника и перестал порываться что-нибудь рассмотреть в зеркале за спиной Кати. Психанув, она меня развернула, чтобы спиной к желаемому трофею оказался я. Хитрая сучка. Я начал понимать, что же значат эти нервы, когда девушки красятся: после того, как она поколдовала над одним глазом он зачесался, туда попала соринка, ресничка, кисточка, бревно и вообще все, что могло быть рядом в этот момент. Я получал по рукам, пытаясь изредка осторожно чесануть хоть где-нибудь, но Катя, как ебаный ниндзя, успевала отразить каждую атаку и отследить каждое мое движение. Ну и в пизду. Ну и умру нечесаный. — Готово! — радостно проорала Катя спустя три часа своего труда. — Мадам, вы прелестны. Я повернулся к зеркалу и охренел. В эту самую секунду я понял, как мы похожи с мамой и почему она всегда хотела девочку. Ладно, опустим эти подробности. В зеркале я увидел лицо миленькой девушки (несмотря на короткие, торчащие во все стороны русые волосы). Зеленые глаза были подчеркнуты темными тенями, отчего они казались более выразительными. Губы выглядели более пухлыми в цвете красной помады. Даже шрам над бровью, бережно оставленный моим первым двухколесным велосипедом, и тот был скрыт под слоем тональника и пудры. Блять, это точно я? Больше не знакомлюсь с красивыми телками в клубе. Ну нахуй. — До чего техника дошла. Можно жить лысой страшной бабой и нравиться мужикам… — выдал в итоге я. — Ну, или довольно-таки симпатичным парнем. И тоже нравиться мужикам, — улыбнулась девушка. — Последние штрихи. Она нацепила на меня светлый парик и сунула в руки коротенькое черное платье. Оно же маленькое, я хоть жопу прикрою? — И вот еще, — она достала из пакета лиф и, свернув парочку маек, вложила их в чашечки, после чего протянула мне. — Извини, друг, баба без сисек… — Коктейли на ветер, — кивнул я, снимая футболку и расстегивая джинсы. — Точно, — довольно проворковала Позова. — Одевайся, красотка. — Кать, что я ему скажу? — несмотря на сотворенную красоту, мои мысли были против этой затеи. — Что, если он меня пошлет? — Антон, это костюмированная вечеринка! Зачем ему тебя посылать? Ты — красотка! — голосила Позова. — Не будь дураком. Это твой шанс! Пусть ты будешь… Анжелой! По моему скосившемуся лицу она поняла, что я не совсем согласен. — Алевтиной, — попыталась реабилитироваться она. Я снова скорчил гримассу. — Антониной, в конце концов. Антон же, — пожала плечами девушка. — А имена не для старух мне вообще подходят? Или все настолько плохо? — грустно спросил я, осматривая новоиспеченную грудь. — Будешь Катей, — улыбаясь и растушевывая нижнее веко, сказала мне Катя. — И запомни: сегодня ты — красотка! Я улыбнулся и снова посмотрел в зеркало. Боже, хорошо, что меня мама не видит. Я такой идиот. Для девушки фигура у меня была не самая подходящая, но, я думаю, что и не такие непропорциональные бабы ходят в клубы. — Ну, я пошел, — кивнул я и направился к выходу. — Шаст, — заорала Катя, хватая оставшиеся причиндалы, — ты забыл! Я обернулся и увидел у нее в руках остроконечную шляпу и что-то наподобие плащика. — А метлы нет в комлекте? — спросил я, надевая шляпу. — Могу дать веник, — ответила она, — а если будешь выпендриваться — дам веником по башке. Иди уже! Такси ждет! Вытолкав меня из квартиры, она послала на прощание воздушный поцелуй и закрыла дверь. Ну да, молодец. Я дома телек посмотрю, а ты пиздуй позорься. Правильно, чо. Кое-как я доплелся до «Калины» (как назло, видимо, отправили самую маленькую машину, какая у них была), уселся на сидение и назвал необходимый мне адрес. Платье постоянно ползло наверх, будто ему самому было неудобно сидеть на непривычном теле. Не переживай, чувак, мне тоже не сладко. Доехав до клуба, я еле отбился от таксиста, который вместо денег требовал предоставить мой номер телефона и домашний адрес. Цветов он вышлет, ага, как же. Шумно хлопнув дверью, я потопал ко входу, где стояла безэмоциональная горилла, ростом чуть повыше меня самого. Ах да, я же сегодня баба. — Вы куда? — вырвалось от этой статуи, когда я попытался пройти мимо. — Блять! — проронил я своим басом от неожиданности. Голос, мать твою! Откашлявшись, я нежно улыбнулся голубчику. — Девушкам же бесплатный вход, — проворковал я лучшим своим фальцетом. Чувак приспустил темные очки (нахера они нужны в двенадцать ночи?), осмотрел меня, ухмыльнулся и остался на месте. — В сопровождении парня — да, — ответила горилла и зажевала жвачку, как будто до этого он где-то в щечных мешках ее прятал. Ну, пиздец, приплыли. Катя, прости, я пытался. Повернувшись обратно, я уже было со спокойной душой собрался домой, когда столкнулся с кем-то и чуть не опробовал жопой асфальт на мягкость. — Простите великодушно! — услышал я от сбившего и посмотрел на него. — У вас проблемы? — Да ну нахуй… — шепотом произнес я, поправляя ведьминскую шляпу, после чего снова фальцетом ответил: — Да вот, не хотят пропускать. — Считайте, что сегодня — ваш день, — подав мне руку, ответил Арсений и повел меня к охраннику. — Мои глубочайшие извинения и самый дорогой коктейль сегодня для вас! Горилла сразу же подвинулась. Пидор. — Право не стóит! — ответил я, проходя внутрь. Заразил же меня своей вежливостью. — Еще как стоит! — слегка улыбнувшись, ответил Арсений. — Арсений, кстати говоря! — Антон… ина! — поправил сам себя я. — Антонина. — Необычное имя, — Арсений уселся за бар. Необычное. Ага, как же. Ты хотел сказать ебанутое. — Два коктейля. Мне и моей спутнице, — сообщил он бармену, кидая на стол пять тысяч. Бармен кивнул и принялся жонглировать бутылками. Вечер начался. Кто бы знал, в какую жопу я сам себя загнал после этого…