Главный ингредиент

Пакет сильно оттягивает плечо и режет пальцы. Кен перехватывает его в другую руку, попутно сверяясь с картой в телефоне, стараясь не пропустить свой поворот. Прогулка до ближайшего супермаркета в Чикаго оказалась неплохим квестом. Японец с минимальным познанием английского и вооруженный лишь банковской картой и гугл-картами потратил на банальную покупку продуктов почти два часа. И теперь, когда он наконец-то узнает местность и уверен в правильности своего движения, его губы растягивает довольная улыбка. Кен устало затаскивает свое вымотанное тело и огромный пакет с продуктами в лифт, жмет кнопку и прислоняется спиной к стене, глубоко выдыхая. Подобный променад не входил в его планы — он привык соблюдать временные рамки, а из-за этого затяжного шоппинга выбился из графика. Кроуфорд и остальные вернутся через час. А значит, готовить придется впопыхах, хотя Кен этого очень не любит. Одно дело фудбас, где каждое блюдо нужно подавать за считанные минуты, но совсем другое — когда можно отдаться любимому делу с чувством, с толком, с расстановкой. Как и тому, кто платит тебе за такую возможность. Память подкидывает приятную картинку крепких мужских рук, плавно скользящих по его телу. Кен чувствует, как краснеют щеки. С той ночи в Нью-Йорке они с Кроуфордом ни разу не повторяли ничего подобного. Видимо, оба умудрились выпустить весь пар, который накопился за время томительного ожидания. Но воспоминания о том эпизоде не вызывают у Кена никакого отвращения или чувства того, что они сделали что-то неправильно. Он благодарен Кроуфорду за то, что тот больше никак не намекает ему на близость. Потому что, скорее всего, подобное давление заставило бы Кена сомневаться в адекватности принятого им решения. Но Брэд спокоен и сдержан с ним, как удав: ни намеков, ни взглядов, ни случайных прикосновений. Ждет, когда Хидака снова сам решит позволить ему себя трахнуть. От размышлений Кена отвлекает мелодичный звонок, оповещающий о прибытии на нужный этаж. Естественно, это пентхаус, миллиардер бы и не выбрал ничего другого. Кену начинает нравиться манера Кроуфорда тратить на что-то баснословные деньги, но при этом не вести себя, как заносчивая сучка. Брэд знает цену как себе, так и всему своему окружению. Поэтому только лучшие квартиры, дизайнерская одежда, шикарные автомобили. И, скорее всего, не менее дорогие любовники. Как Кен попал в этот список — до сих пор загадка для него самого. Погремев кастрюлями на кухне, Хидака быстро приступает к работе. Чтобы не отвлекаться, он вставляет в уши наушники и погромче включает музыку. Под звуки японского рока дело идет немного быстрее — Кен нарезает овощи, отбивает мясо, смешивает приправы, и кухонная утварь в его руках двигается с невообразимой ловкостью, точно он не повар, а заправский фокусник. От рагу из кролика начинает распространяться по всей квартире потрясающий запах мяса и пряностей. Не давая себе передышки, Кен уже приступает к нарезке салата из свежих овощей, попутно проверяя состояние хлеба в духовке. Внезапно один из наушников кто-то бесцеремонно вытаскивает из уха. Прикосновение чужих пальцев к шее заставляет вздрогнуть. Обернувшись, Хидака встречается взглядом с Кроуфордом, и почему-то нервно сглатывает. Брэд, как всегда, безупречен в деловом темно-синем костюме. Поза уверенная и расслабленная одновременно — небрежно опираясь плечом о холодильник, мужчина рассматривает своего повара с легкой игривой улыбкой на губах. — Пахнет вкусно. Ты сегодня опаздываешь с ужином, — американец постукивает пальцем по циферблату своих дорогущих часов. В голосе Кроуфорда нет и намека на раздраженность или недовольство, но Кену становится неловко. Парень отворачивается, стараясь скрыть внезапно покрасневшие от прикосновения мужчины щеки, переключая все внимание на по-прежнему не приготовленный салат. — Заблудился, пока покупал продукты, — отговорка звучит по-детски, но Хидаку это мало волнует. Он уже давно для себя понял, что лгать он нормально не умеет, и пусть лучше фраза будет звучать по-идиотски, но окажется чистой правдой. — В этом городе такое возможно. К счастью, здесь мы ненадолго. Через пару дней уезжаем, — Кроуфорд проходит через кухню в столовую, небрежно стягивая по пути пиджак. Кен украдкой следит за ним взглядом, отмечая, какими усталыми и спокойными выглядят движения мужчины. Бизнесмен усаживается на стул, снимает очки и кладет их на стол. — Скоро все будет готово? Кен быстрым взглядом окидывает свою рабочую поверхность — рагу уже готово, салат он за пару минут доделает, все остальное в приготовлении не займет больше пяти минут. Обернувшись, он смотрит, как Брэд неторопливым движением расстегивает манжеты на рукавах. Кен снова нервно сглатывает. Эти вроде абсолютно не эротичные движения в исполнении Кроуфорда выглядят чертовски сексуально. А одного взгляда на губы мужчины хватает, чтобы в памяти всплыли его жаркие поцелуи, от которых все мышцы словно простреливало электричеством. — Ну так долго ждать? — Кен быстро встряхивает головой, отгоняя внезапное наваждение, и замечает взгляд карих глаз, направленных на него. Тот самый взгляд, прожигающий до костей. Взгляд который мучил его совесть и разум многие дни, пока Кен не решился поддаться на эти провокации. И во рту сразу все пересыхает, а внизу живота скручивается тугой узел. — Через пять минут накрою на стол, — Кен чудом выдавливает из себя эти слова, после чего снова быстро принимается за готовку. И пока его руки уверенно двигают ножом, нарезая овощи, на своей спине он чувствует этот взгляд. Хидака чертыхается про себя — в прошлый раз с этих взглядов все и началось. И теперь, зная возможный исход событий, спокойно находиться в одной комнате с Кроуфордом становится проблематичнее. Потому что Кен и сам начинает чувствовать, что ему снова дико и до безумия хочется переспать с этим мужчиной.

***

Кен смотрит в потолок и понимает, что заснуть у него сегодня не получится. Часы на прикроватной тумбочке показывают второй час ночи, а сна ни в одном глазу. Они с Кроуфордом спокойно поужинали: бизнесмен, как обычно, уделял все свое внимание исключительно экрану телефона, изредка перекидываясь с Кеном ничего не значащими дежурными фразами. Из сухой беседы Кен понял, что Шульдиха с Фарфарелло не будет до поздней ночи, а точнее до самого утра. Правда, Брэд совсем не уточнил, какими делами те будут заняты. Кена это мало волнует. Он больше переживает из-за того, что вместо долгожданного сна в голову снова лезут чересчур горячие мысли, а противный внутренний голос то и дело твердит — зайди в его комнату, ты же этого хочешь. Кен знает, что хочет этого. В прошлый раз ему было немного некомфортно, но отрицать факта, что это был чуть ли не лучший секс в его жизни, Хидака не может. Кроуфорд действительно чертовски умелый любовник. И не смущает даже то, что их не связывает больше никаких теплых чувств. Ну, бывает же такое, что люди просто трахаются для удовольствия — Ёдзи так чуть ли не каждую ночь делает. Не с мужчинами, правда, но какая разница. Назло собственному внутреннему голосу, Кен рывком встает с кровати, на ходу влезая в джинсы, и босыми ногами шлепает на кухню, стараясь по пути не врезаться в какой-нибудь дизайнерский предмет интерьера, которые натыканы по всем комнатам. В квартире царит почти идеальная тишина, а дверь в спальню Кроуфорда плотно закрыта. Кен вытаскивает из холодильника продукты, как можно тише старается достать всю нужную утварь из шкафчиков. Пару раз предательски звякают крышки — остается надеяться, что звукоизоляция в этой квартире соответствует цене, которую Кроуфорд за нее платит. На секунду прислушавшись, Кен понимает, что никаких признаков пробуждения Брэда не слышит, и, спокойно выдохнув, принимается за дело. Кен не так часто готовил по ночам в Японии. Просто потому что мог перебудить и своих соседей, и еще пару домов вокруг — дешевая квартирка в квартале Сугамо была сделана словно из картона. Но у Хидаки случались моменты, когда он просыпался спонтанно среди ночи, потому что в голову внезапно появлялась идея для какого-нибудь нового блюда. Странное ночное настроение приводит Кена к выводу, что он давно не пек пироги. Оми однажды ему даже говорил, что их пора вводить в меню. Но Хидака каждый раз отметал это решение, потому что ежедневная возня с тестом его бы убила. К тому же, единственным продуктом, с которым дела у Кена обстояли из рук вон плохо, была мука. Это была просто необъяснимая кармическая несовместимость — едва в руки Кена попадает пакет с мелким белым порошком, необходимым для хлебобулочных изделий, как уже через минуту в муке будет все вокруг: мебель, посуда, сам Кен с головы до ног. К тому же, едва он начинает ее добавлять в тесто, сразу автоматически хочется чихать. А от чихания рядом с мукой сами знаете, что происходит — ареал ее распространения по кухне увеличивается в геометрической прогрессии. Поэтому Кен рад, что приспичило ему испечь пирог с яблоками посреди ночи — будет возможность прибраться, чтобы никто не увидел последствия его полуночного творчества. Нарезав яблоки и подготовив все остальные необходимые ингредиенты, Кен с опаской достает пачку муки из кухонного шкафа. И роняет. — Твою мать, — весь пол и половина рабочей поверхности стола, где Кен собирается раскатывать тесто, теперь похожа на картину из гангстерского фильма, где мафиози устраивают кокаиновые вечеринки. Кое-как прибрав последствия своей рукожопости, Хидака отмеряет необходимое количество злополучной муки и начинает замешивать тесто. В это же время начинает заунывно подвывать внезапно проснувшийся желудок. Парень отрезает себе пару долек от яблока покрупней, вгрызается в одну зубами, в то же время запуская руки в миску с тестом. И его, естественно, обдает фонтаном муки, которая оседает на голом теле — Кен не удосужился надеть футболку, когда поднимался с кровати, и теперь больше похож на гипсовую статую. Или на штукатура. Слава Богу, меня сейчас никто не видит. Но дальше дело уже идет немного лучше. Когда тесто замешано до необходимой кондиции, Кен достает его из миски и начинает раскатывать на столе. Погруженный в свое дело и до сих пор не выпуская яблока изо рта, Хидака не сразу слышит за спиной тихие шаги. Чужие пальцы осторожно коснулись его обнаженной спины, но Кен все равно вздрагивает от неожиданности. Нет никаких сомнений, чьи это могут быть руки, и от этого все тело резко бросает в жар. Повернув голову, с расширенными от удивления глазами, Хидака встречается взглядом со слегка сонным, но довольно улыбающимся Кроуфордом. Кен впервые видит его таким — и картинка еще сонного и слегка растрепанного Кроуфорда ему определенно нравится. — Не спится? — мужчина отходит от него на шаг и окидывает взглядом запорошенную мукой кухню. Черные брови Брэда удивленно приподнимаются, а губы растягивает улыбка. Кен испачканными мукой руками вытаскивает изо рта кусок яблока, о котором уже успел забыть. Вытирая рот, он поспешно оглядывается, представляя, какую странную картину Кроуфорд увидел посреди ночи. — Ну, да, не спалось. Захотелось пирог на утро приготовить. — Пирог, значит, — американец проводит пальцем по испачканному мукой столу, оставляя замысловатый узор на белой поверхности. Потом лениво тянется за долькой яблока к миске, подмигнув Кену. — Как-то масштабно у тебя выглядит приготовление пирога. Мне на утро заказать уборку номера? Кен вытирает руки о задние карманы джинс, стараясь не встречаться с Кроуфордом взглядом. Но все равно непроизвольно облизывает губы, когда краем глаза замечает, как аппетитно Кроуфорд жует яблоко. — Я сам все уберу, когда закончу, — переставляя предметы на столе, чтобы занять руки, Хидака вдруг чувствует, что Кроуфорд подходит ближе. Каждая клеточка тела словно ощущает внезапное томительное напряжение, повисшее между ними. — И долго тебе еще готовить? Кену не пришлось долго соображать, что значат эти слова. Ночь, они оба на кухне, причем на обоих из одежды только брюки, а Кроуфорд, судя по взгляду и расслабленной улыбке, уже явно успел мысленно трахнуть Кена пару раз прямо на перепачканном мукой столе. И Кен совсем не против, чтобы это случилось на самом деле. — Я еще не разжигал духовку, — посмотрев на Брэда, Кен пытается успокоить внезапно бешено забившееся сердце. Но от одного взгляда на чуть растрепанного и еще немного сонного бизнесмена, на его мягкую улыбку на губах, на обнаженный подтянутый торс у Кена сбивается дыхание. Расстояние между ними Кроуфорд преодолевает за секунду. Они стоят вплотную друг к другу, Кен чувствует, как рука миллиардера плавно скользит на его талию, от чего по всему телу тотчас пробегают мурашки. Кроуфорд наклоняется вперед, их губы почти соприкасаются. — Молодец, — после этих слов Кроуфорд сильным и уверенным движением притягивает Кена к себе, разворачивается и впечатывает парня спиной в холодильник. От прикосновения холодного материала к обнаженной коже Кен шумно выдыхает, но его вздох тонет в поцелуе, которым Кроуфорд настойчиво запечатывает его губы. Кен зарывается пальцами в волосы Брэда, пока мужчина терзает его губы жадными поцелуями. Прикосновения чужой кожи обжигают, поцелуи перемешиваются со стонами. В какой-то момент Кроуфорд останавливается, отстраняясь от Кена на полшага. От этого движения с губ Хидаки срывается разочарованный вздох — ему и поцелуев хватило, чтобы возбудиться настолько, что мышцы начинает покалывать. Да и в штанах уже тесно. И, судя по тяжелому дыханию Брэда, американец тоже находится в крайне возбужденном состоянии. — Тебе идет мука, мистер Хидака, — игривая улыбка на губах Кроуфорда заставляет Кена шумно выдохнуть. Он до одурения хочет этого мужчину. Это странно и неестественно для него, но Кен не отрицает, что ни к одному человеку не испытывал подобного влечения. Не сомневаясь ни секунды, Кен делает шаг навстречу Кроуфорду. Американец горячими пальцами проводит по его обнаженному торсу, отчего начинает приятно тянуть низ живота. Брэд разворачивает его, заставляя опереться руками о столешницу, прижимается к нему сзади и целует куда-то между лопаток. Это до безумия приятно, Кен выгибается навстречу ласкам чужих рук и губ. В прошлый раз было не так. Тогда они тупо хотели получить сразу и все. Сейчас удовольствие они непроизвольно растягивают, заставляя пружину возбуждения затягиваться все сильнее. Пальцы Кроуфорда скользят по спине Кена: плавно, медленно, срывая глухие стоны с прикушенных губ. Сейчас они наслаждаются друг другом более вдумчиво, не торопясь и запечатляя в памяти каждое прикосновение, каждый стон и вздох. Руки Кена скользят по гладкой поверхности, но Кроуфорд крепко прижимает его к себе за талию. Кен чуть откидывает голову, подставляя шею для поцелуев, и Кроуфорд тотчас отвечает на его движение, проводя языком по шее парня. Хидака плотно прижимается задницей к паху Кроуфорда, чувствуя даже через ткань джинсов, как напряжен член мужчины. Это возбуждает еще сильнее. Пальцы Кроуфорда скользят вниз, проводя линии по животу Кена. От этого волоски на руках у японца встают дыбом, а с губ срывается глухой стон, больше похожий на рычание. Быстрыми движениями, ни на секунду не прекращая вылизывать и чуть прикусывать кожу на шее Кена, Кроуфорд расстегивает ширинку на джинсах парня, чуть приспускает их с бедер и начинает медленными, плавными движениями ласкать его член. — Бляяять, — Кен опускает голову, сгибая руки в локтях, чтобы удобнее опереться на стол. Перед глазами начинают плясать звездочки, а каждое движение руки Кроуфорда по его уже абсолютно твердому члену отдается приятной судорогой по всему телу. Когда руки американца перемещаются к бедрам Хидаки, парень без лишних слов разворачивается. И снова тонет в этом умопомрачительном взгляде цвета дорогого виски. Зрачки Кроуфорда расширены от возбуждения, грудь вздымается от частого дыхания, а по вискам медленно скользят капли пота. Охерительная картина — и Кен готов присягнуть на Конституции или Библии, что сейчас перед ним самый возбуждающий на свете человек, в сотни раз круче всех журнальных красавиц и красавцев. Притягивая американца к себе для поцелуя, Кен усаживается на край столешницы. Кроуфорд понимает намек и быстро стягивает джинсы с Кена, и приспускает свои пижамные штаны. Пока язык Кроуфорда медленно и горячо ласкает рот Кена, Хидака без стеснения изучает пальцами тело американца: обводит соски, срывая чуть слышные вздохи с губ мужчины, чуть царапает ногтями кожу на боках, прижимается плотнее, чувствуя своим членом не менее возбужденный член американца. Эта прелюдия тянется словно бесконечно, но оба мужчины тонут в абсолютно невероятных ощущениях. Это иначе, чем в Нью-Йорке — тогда было ощущение секса по-быстрому, когда тупо хотелось быстрой разрядки и ничего больше. Сейчас это скорее похоже на совместное сумасшествие, на попытку утонуть в невероятном возбуждении от каждого вздоха и поцелуя. Когда Кен понимает, что готов кончить уже просто от одних поцелуев и прикосновений Кроуфорда, он чуть отклоняется назад, облизывая губы. Это движение стоило одного только взгляда, которым Брэд жадно осматривает его тело — все тело покрывают мурашки, когда потемневшие от возбуждения глаза смотрят на него из-под растрепанной черной челки. — Брэд… Кен впервые называет своего нанимателя по имени, и произносить его оказывается намного приятнее, чем можно представить. Не отрывая взгляда от жадно дышащего Кена, Кроуфорд медленно облизывает свой указательный палец. Кен смотрит, как язык мужчины медленно и соблазнительно покрывает палец слюной, и голова начинает кружиться. Кроуфорд чуть нависает над ним, медленно вводя в него смазанный своей же слюной палец. Кен выгибается навстречу этому движению и тихо шипит, прикусив губы. В прошлый раз основным ощущением была боль. Она и сейчас присутствует, но уже скорее на уровне слабого эмоционального эха. Теперь ощущения от присутствия чужого тела внутри дарят больше приятных ощущений. А когда к одному пальцу добавляется второй, Кен не сдерживает громкого и протяжного стона, чувствуя при этом, как Кроуфорд улыбается, прижимаясь губами к ключице парня. Откуда и как Кроуфорд умудрился достать смазку, для Кена, погруженного лишь в новые, крышесносящие ощущения, совершенно не важно. Но когда Кроуфорд охренительно медленно входит в него, все, что может Кен — это выгибать спину и стонать в голос, подаваясь бедрами навстречу неторопливым движениям Кроуфорда. В этот раз они трахаются чертовски медленно. Кухню наполняют звуки секса, вздохи, стоны. Кроуфорд входит полностью, чтобы потом неспешно двигаться назад, чувствуя, как от каждого его движения все тело Кена дергается от удовольствия. А член Кена, твердый и горячий, трётся о живот Брэда, пока парень сильно стискивает крепкие руки мужчины. Парень обхватывает партнера ногами, скрещивая их за его спиной, стараясь подстроиться под одурительно глубокие движения горячего члена внутри себя. Кончают они почти одновременно, но Кроуфорд не спешит выходить из Кена — он опирается лбом о грудь Хидаки, медленно восстанавливая дыхание. Кен же мутным взглядом смотрит в потолок, чувствуя, словно из него вытекают вместе со спермой и мозги впридачу. — Сваришь кофе? — голос Кроуфорда хриплый и немного усталый. Кен мямлит что-то в ответ, совершенно не способный владеть своим голосом. — И да, если честно, я не готов на завтрак есть этот пирог. В голосе американца слышится улыбка, и когда Кен переводит на него взгляд, то видит, как мужчина окидывает кухню взглядом. Теперь мука абсолютно повсюду, а столешница перепачкана потом и спермой. — К черту, я все это выкину, — Кен медленно сползает со стола, стараясь не запутаться в собственных ватных ногах. Он смотрит на Кроуфорда, который вытирает живот бумажным полотенцем, после чего натягивает свои пижамные штаны. Хидака справляется с застежкой джинсов, проходит к кофемашине и нажимает нужные кнопки. Оглянувшись через плечо, он наблюдает, как Кроуфорд усаживается на барный стул, опираясь спиной о холодильник. — Две ложки сахара и сливки? — игривая улыбка касается губ Кена, когда он замечает короткий кивок головы американца. — Ты точно знаешь, чего я хочу.