***
Гул двигателей оповещает о том, что самолет готовится к взлету. Кен откидывается на своем кресле и с легкой улыбкой на губах закрывает глаза. Впереди долгий перелет, но уже совсем скоро он будет дома. Ностальгия, оказывается, сильная штука. Ведь даже проведя долгое время в других странах, живя в настолько роскошных условиях, о которых не мог и мечтать, Кен все равно скучал по своей крошечной квартирке с ее вечным беспорядком и шумом. Друзья непременно встретят его в аэропорту. Оми будет сиять, как начищенная до блеска кастрюля, и размахивать руками, выкрикивая его имя чуть ли не на весь аэропорт. А стоящий рядом Ран лишь меланхолично будет изучать окружающую обстановку, бросив ему приветливую улыбку, когда их взгляды встретятся. Но смешнее всех будет выглядеть Ёдзи — друг будет вертеться на месте, как уж на сковороде, явно мечтая покинуть огромное здание и с упоением затянуться своими чертовыми сигаретами. Кудо ненавидел ждать, особенно если в месте ожидания было запрещено курить. Кен улыбнулся своим мыслям — он слишком хорошо знал друзей, ставших ему ближе, чем все родственники вместе взятые. А потому скучал. Рядом на кресле заерзал Шульдих, стараясь принять более удобное положение для сна. Бросив взгляд на Хидаку, немец улыбнулся коронной улыбочкой а-ля психопат. — Уже мысленно представляешь, куда потратишь свои денежки? Еще в аэропорту Лос-Анджелеса, пока они ждали отлета, Кроуфорд перевел оговоренную сумму на карту Кена. И, к слову, к тому числу, которое было прописано в договоре, миллиардер по непонятной причине добавил еще несколько тысяч. Когда американец заметил удивленный взгляд Хидаки, он улыбнулся уголками губ и беззвучно проговорил одними губами — «это тебе на чай». И если раньше Кена бы явно возмутило такое обращение, то в текущей ситуации он лишь улыбнулся и кивнул головой. Потому что понимал, что Кроуфорд не пытался его оскорбить или унизить. Просто для человека, вся жизнь которого крутилась вокруг денег, это был единственный способ проявить свою благодарность. — Нет, эти деньги пойдут на бизнес. Без друзей я ими распоряжаться не буду. И Кен отворачивается к окну, глядя, как самолет медленно начинает набирать высоту. Скоро он будет дома. Скоро закончится этот странный затяжной уик-энд и жизнь вернется в привычное русло, оставив лишь приятные воспоминания. О новых городах, которые Кен смог повидать, о событиях, произошедших с ним. И о горячих губах американца, с которым он трахался без обязательств.Лос-Анджелес
10 декабря 2017 г. в 22:29
Прохладная вода приятно обволакивает тело. В огромном бассейне плавать одно удовольствие. Кен еще раз ныряет, почти касаясь дна, после чего подплывает к бортику. Смахнув капли воды с лица, парень опирается руками о бортик и довольно вздыхает.
В Лос-Анджелесе теплее, чем во всех других городах, где они побывали. Прибыв сюда четыре дня назад, Кен каждый раз с тоской смотрел на огромный бассейн. Его дико тянуло поплавать, ведь дома, в Токио, ему редко выпадала такая возможность: постоянно занятый работой, он редко мог найти время для самого себя. Правда, и в городе Ангелов первое время их пребывания было довольно напряженным — в особняк, который арендовал Кроуфорд, постоянно вечерами приходили все новые и новые гости. Поскольку офиса в этом городе у фирмы не было, Брэд все встречи проводил в шикарном обеденном зале на втором этаже, из панорамных окон которого открывался потрясающий вид на город.
И поэтому сегодня, когда вечером вся компания, проживающая на вилле, благополучно рассосалась по своим делам, Хидака с присущим ему в такие моменты детским восторгом чуть ли не вприпрыжку направился к бассейну. Он давно научился ценить такие внезапные моменты одиночества — проживая в скромной квартирке еще с тремя мужчинами, довольно быстро начинаешь ценить минуты тишины и уединения.
Шульдих уговаривал его пойти с ним и Фарфом в клуб, но, вспомнив свой прошлый опыт в подобной компании, Кен вежливо отказался. И как рыжий не пытался его уговорить, Кен был непреклонен. Он спокойно дождался, когда входная дверь особняка закроется за последним из уходящих потусить жильцов, и направился воплощать свои желания в реальность. Состряпав из содержимого холодильника безалкогольный коктейль и примостив его на шезлонге у самой кромки воды, парень в прямом смысле с головой погрузился в расслабляющее плаванье.
Темнеет в Лос-Анджелесе довольно поздно в это время года, поэтому Кену даже удалось понаблюдать красивый закат на фоне голливудских холмов. Эта была чуть ли не последняя возможность провести время для себя — еще через пару дней они отправляются домой, где японцу придется целиком и полностью отдаться работе. Правда, приятным бонусом, помимо часов отдыха в других странах, станет еще и круглая сумма на лицевом счете.
Еще раз глубоко вдохнув полной грудью приятный вечерний воздух, Кен снова ныряет, отталкивается под водой ногами от стены бассейна и подплывает к противоположному борту. Плавание расслабляет и успокаивает — прохладная вода словно изгоняет из головы все лишние мысли, позволяя полностью погрузиться в ощущения.
Но, уже вынырнув из воды, парень замечает, что у него внезапно появилась компания. На ближайшем к нему шезлонге вальяжно расположился Кроуфорд. Бизнесмен отрешенным взглядом, абсолютно не выражающим никаких эмоций, смотрит на плавающего японца. На мужчине привычный костюм, правда на этот раз без галстука, а ноги босы — видимо, и с туфлями, и с носками мужчина расстался еще у входа в дом.
— Как водичка? — голос американца звучит немного устало.
Кен подплывает ближе, снова занимая привычное положение у кромки воды, опираясь на борт из дорогого кафеля. Ему нравится, как капельки воды стекают по шее и спине, оставляя прохладные дорожки на коже. На губах непроизвольно появляется игривая улыбка.
— Просто отлично. Давно так не расслаблялся, — Кен фыркает, стряхивая с глаз назойливую мокрую челку, отмечая про себя, что американец внимательно следит за его движениями.
И наконец-то понимает, что совершенно не смущается Кроуфорда. По иронии судьбы, это, возможно, последний раз, когда они наедине, но только сейчас Кен понимает: все, что было между ним и этим баснословно богатым мужчиной, не более чем «курортный роман», не подкрепленный никакими чувствами, кроме плотского желания друг друга.
Что ему делать с этим потом и как относиться после всего произошедшего к самому себе, Кен подумает завтра. Сейчас ему слишком хорошо, чтобы заниматься самокопанием.
— Ты же вроде на встречу ушел. Не сложилось? — Хидака отплывает от бортика, удерживаясь на поверхности воды и не спуская глаз с каждого движения американца.
Кроуфорд стягивает свой пиджак, небрежно бросая его на соседний шезлонг, лениво расстегивает манжеты рубашки, закатывает рукава до локтя. Весь вид мужчины говорит о том, что и он тоже порядком устал за последние дни всех этих встреч, бесконечных поездок по городу, деловых переговоров и телефонных звонков.
— К счастью, сегодня все удалось решить довольно быстро. Послезавтра уже возвращаемся в Токио. Я уже забронировал взлетную и посадочную полосы в аэропортах.
В голосе не слышится ни одной эмоции, но Кену почему-то кажется, что мужчина несколько этим расстроен. Пытаться выяснить причины внезапной меланхолии миллиардера парень не собирается — в психоанализе он далеко не профессионал, если уж в самом себе иногда разобраться не может.
— Довольно долгая поездка вышла, — Кен ловит на себе чуть блеснувший взгляд и замолкает.
— Ты прав, — голос Брэда по-прежнему абсолютно бесстрастный, но вот в янтарных глазах читается какая-то игривая чертовщинка. — И довольно богатая на приятные события.
Кен четко понимает, о чем речь, но старается не подать вида — пусть американец думает, что Хидака не понял намека.
— Да, явно есть о чем вспомнить. И вряд ли я еще когда-нибудь позволю себе такое турне по миру. За эту возможность, кстати, тоже спасибо.
Кен мягко улыбается, глядя в уставшие глаза Кроуфорда, и получает такую же улыбку в ответ. После чего бизнесмен откидывается на шезлонге, прикрыв глаза, словно позволяя японцу себя разглядывать.
Хидака внимательно смотрит на расслабленного мужчину, в очередной раз пытаясь понять природу испытываемых к нему чувств. Нет, это явно не всякая романтическая лабуда, как пишут в книгах или показывают в фильмах. Даже переспав, они не перестали сохранять молчаливую субординацию между друг другом. И тот факт, что у них несколько раз был отменный секс, кажется лишь приятным бонусом во всей этой истории.
Кроуфорд ни одним словом или действием не намекает на то, что после поездки их отношения продолжатся. Это с самого начала было только работой и ничем большим. И тот факт, что бизнесмену удалось, не приложив не единого усилия, склонить Кена к интиму одной лишь силой своей мужской харизмы и природной сексуальности, лишь остается их секретом, о котором ни один, ни второй явно не будут распространяться.
И такое положение дел явно устраивает их обоих. Потому что после этой поездки будет реальность. В которой один распоряжается миллиардами, а второй почти сутками стоит у плиты, чтобы наскрести на аренду за дом в этом месяце. Они люди из разных миров, по случайности встретившие друг друга. А реальность — не гребаный фильм о Золушке, в котором все заканчивается неизменным хеппи-эндом.
Кен подплывает к бортику, снова стряхивая назойливые волосы с лица, а заодно и пытаясь отогнать дурацкие меланхоличные мысли.
— Брэд, — по имени они называют друг друга, только когда рядом никого нет, — подай полотенце, пожалуйста.
Кроуфорд размыкает веки и лениво приподнимается со своего шезлонга, подхватывает со столика рядом мягкое белое полотенце и уже подходит к самому бортику, чтобы передать японцу так необходимый ему предмет, когда ноги его поскальзываются, и он со смачным плюхом падает в воду.
Когда американец выныривает, над бассейном царит тишина. Круглыми глазами Кен смотрит на то, как мужчина тихо чертыхается, подплывая к бортику. Ситуация чертовски комична, но Кен изо всех сил подавляет рвущийся наружу смех.
— Не ударился? — Хидака старается говорить максимально сдержанно, но в его голосе явно проскальзывает смех. Кроуфорд смотрит на него чуть прищуренными глазами — очки слетели во время падения и сейчас явно покоятся на дне бассейна, поэтому не сразу понятна природа этого взгляда. Или американец сердится, или вместо Кена видит сейчас назойливо маячащее рядом размытое пятно.
— Со мной все в порядке, — тон голоса абсолютно ровный, как будто ничего и не произошло. Хладнокровие Брэда даже в настолько комичной ситуации поражает. Мужчина поднимает над водой руку с промокшим насквозь полотенцем и с ехидной улыбкой протягивает Кену. — Ты, кажется, это просил?
Переводя взгляд с Брэда на мокрую белую ткань и обратно, Хидака понимает, что сдерживать рвущийся наружу хохот у него нет сил. Он смеется во весь голос, замечая, что и американец начинает сперва улыбаться, а потом и поддается настроению Хидаки, уже тоже смеясь и довольно громко. Кен про себя отмечает, что впервые слышит настолько громкий и искренний смех Кроуфорда.
И к слову — американцу очень к лицу и этот смех, и эта искренняя ситуация, и даже быть промокшим насквозь.
Когда смех утихает, мужчины оказываются лицом к лицу. Глаза Кена еще блестят от истерического хохота, а Кроуфорд по-прежнему выглядит довольно забавно, будучи мокрым и без очков. Они замирают так, друг напротив друга, глядя в глаза и не произнося ни слова.
И в тишине, воцарившейся над бассейном, слышно даже, как вдалеке шумит город. А Кен чувствует, как сердце бьется о ребра. Потому что взгляд прищуренных глаз Кроуфорда снова полон того необъяснимого, что с легкостью заставляет Кена забывать про голос разума и отдаваться слепым эмоциям и желаниям.
— Я был рад познакомиться с тобой, Кен Хидака.
— Как и я с вами, Брэд Кроуфорд.
Миллиардер улыбается уголками губ и подплывает ближе. Кен понимает, что сейчас произойдет, но не отстраняется. Когда губы американца накрывают его губы, он лишь сильнее прижимается к бортику, стараясь удержаться на поверхности довольно глубокого бассейна. Горячий выдох с легким привкусом кофе заставляет открыть губы шире, пропуская влажный язык Брэда в свой рот.
Их поцелуй медленный и вдумчивый, такой, каким обмениваются уже давние любовники, которым не нужно лишний раз раззадоривать или удивлять друг друга. Ладонь Кроуфорда скользит на шею Кена, прикосновения словно обжигают кожу, до того остуженную прохладной водой бассейна. Пальцы Брэда запутываются в мокрых прядях волос, а когда Кен настойчиво притягивает мужчину к себе за талию, то даже сквозь глубокий и жаркий поцелуй Хидака чувствует, что его партнер улыбается. И мгновение как будто длится вечность.
Они оба знают, что дальше этого контракта дело не пойдет. Что по возвращении в Токио обоих ждет прежняя жизнь, в которой места друг другу нет. Но им и раньше это было известно. А потому сейчас они просто наслаждаются друг другом в приятной обстановке, окруженные прохладой воды и теплом своих тел.
Кен делает глубокий вдох в перерыве между поцелуями, в очередной раз отмечая, что воспоминания эти будут чуть ли не лучшими в его жизни. Но он по-прежнему не чувствует ничего большего.
Ничего, что можно назвать большим, чем просто влечение.
И продолжая отвечать на настойчивые ласки и поцелуи Кроуфорда, понимает, что послезавтра все это закончится, и у него не будет сожалений ни из-за чего, что произошло за время всей этой поездки.