***
Хидака крепко сжимает в руках лопатку, которой помешивает на сковороде тушеные овощи. У него появилось дикое желание развернуться на 180 градусов и засветить чем-нибудь тяжелым Шульдиху прямо в лоб. Кроуфорд в сопровождении Фарфарелло уехал час назад на какой-то деловой ужин, оставив Кена в компании рыжего немца. Шульдих, освободившись от цепкого внимания шефа, быстро обнаружил в холодильнике красное вино и уже двадцать минут со счастливой улыбкой выпивал, хмелея с каждой минутой. Кена напрягает вся эта ситуация — он априори не любил выпивших людей, да и друзья обычно себе такого не позволяли. Единственным, кто мог явиться к ужину подшофе, был Ёдзи — но Кудо обычно быстро ретировался сперва в душ, а потом в кровать, чтобы не вызвать на себя гнев Фудзимии, ярого противника алкоголя. Шульдих же не стесняется никого и ничего — пока Кен старательно готовит ужин, рыжее чудовище методично хлещет вино и чертовски фальшиво подпевает сопливым песням Adele, накрученным на полную мощность колонок в гостиной. У Кена от всего этого голова трещит и хочется убежать куда подальше. Однако японец этого не делает по двум причинам — во-первых блюдо еще не готово, а он не бросает приготовление пищи не доведя до полной готовности; а во-вторых, он переживает, что без его присмотра Шульдих может все тут разгромить — Кен никогда не доверял пьяным людям, а кухня ему была дорога, он уже привязался к этому месту и его функциональным возможностям. Шульдих ведет себя вполне достойно — сидит на месте, пристукивая пальцами в такт музыке и надрываясь во все горло, подпевая британской певице. И получается это у него из ряда вон отвратительно: может, слух у немца и есть и в ноты он изредка попадает, однако голосом его природа обделила — Кену кажется, что это не человек поет, а орет мартовский кот, которому к тому же еще наступили на хвост. Накрыв сковороду тяжелой стеклянной крышкой, чтобы овощи могли хорошенько протушиться в соусе, Кен оборачивается к Шульдиху, скрещивая на груди руки. Немец улыбается во все тридцать два зуба — он явно доволен и наслаждается жизнью. Кена это бесит. — А ты всегда такой серьезный? — Шульдих делает еще глоток из бокала, от красного вина его губы уже начинают приобретать синеватый оттенок. — Ну прям весь такой деловой повар. Расслабься, а то голова заболит. — Голова у меня болит от твоего пения. Заткнись, по-человечески прошу, — Кен качает головой, замечая, что Шульдиха ничуть не задевают его слова. — Мама мне всегда говорила, что у меня ангельский голос, — рыжий смеется, а Кен лишь закатывает глаза. — Тебе нагло врали — ты омерзительно поешь. Хорошо, что ты не этим зарабатываешь на жизнь. Кен вновь поворачивается к плите — из маленького отверстия на крышке идет густой пар, а блюдо приятно булькает; правда, Кен лишь видит пузырьки, не слыша ни звука за надрывным голосом девушки, которая «никогда не думала, что найдет кого-то похожего на тебя». — Сарказм? Издевки? Ты меня удивляешь, Хидака. Кен передергивает плечами — ему не нравится, как протяжно немец говорит его фамилию. Ему вообще не нравится, когда его называют именно так. Музыка затихает, и Кен мысленно благодарит всех ему известных богов за такое счастье. Помешивая блюдо на сковороде, он на секунду задумывается, какие специи добавить для пикантности вкуса, но чтобы не переборщить, когда внезапно на его талию ложатся чужие руки. От неожиданности Кен резко вздрагивает, лопатка вылетает из рук, падая на пол и заляпывая соусом дорогой белый кафель. — Ты охренел?! — Кен яростно смотрит на Шульдиха, который уже отошел от него на пару шагов и заливисто ржет. — Руки-то не распускай. — А ты будь наготове, всегда наготове, — рыжий садится на обеденный стол, откидывая упавшие на глаза яркие пряди. Кен вопросительно изгибает брови. — Ты это к чему? Шульдих загадочно улыбается, оттягивая время и накаляя атмосферу на кухне. — Не все ты знаешь о своем новом боссе, — взгляд рыжего чуть раскосый от алкоголя, а язык, и без того без костей, окончательно развязывается от вина. — Кроуфорд — гей. Вероятно, по мнению Шульдиха, эта новость должна была заставить Кена впасть в шок. Но этого не произошло — Кен пожимает плечами, поднимая с пола упавшую лопатку. — И что? Это же он гей, а не я. Или по этой причине я не должен на него работать? — Да нет, просто думал, что ты сильнее удивишься, — Шульдих хмыкает. По-видимому, многих эта новость удивляет намного больше, чем молодого японца, потому что рыжий выглядит слегка разочарованным. — Хотя тебе явно ничего не грозит, так что не стоит напрягать лишний раз булки. Ты точно не во вкусе Кроуфорда. — Да мне плевать, в его я вкусе или нет. Плевать и на ориентацию мистера Кроуфорда — она ничего не меняет, собирать спешно вещи и бежать отсюда, как от пожара, я не собираюсь, — Кен недовольно фыркает. Удивили, как же. У богатых свои причуды, возможно, подсознательно, Хидака чего-то такого ожидал. Хорошо хоть, что гей, а не какой-нибудь зоофил или еще что похуже — Кен относился вполне терпимо к сексуальным предпочтениям других людей и гомофобом себя не считал. Хотя сам пробовать ничего такого в ближайшем будущем, да и в обозримом тоже, не собирался. — В тебе нет ничего особенного, Хидака. Для гея со стажем, которым является Брэд, ты обычная непривлекательная серость. У него мужики были покруче и точно посимпатичнее, — поймав вопросительный взгляд Кена, Шульдих быстро мотает головой: — Эй, на себя я не намекаю — руки Кроуфорда на моей заднице не было, к счастью. Он работу и секс не смешивает, слава богу! Хотя вроде и не скрывает своих пристрастий — даже его сын в курсе, что папашка заднеприводный. — Сын? — голос Кена предательски вздрагивает. Вот этого поворота он не ожидал — Кроуфорду на вид не больше тридцати пяти, а исходя из информации, которую еще в Токио о нем нашел Оми, семьи у американца не было — новость о сыне заставляет Кена искренне удивиться. — Да, приемный сын. Отвратительное создание семнадцати лет, именуемое Наги, — Шульдих неприязненно передергивается. — Познакомишься с этим высерком, когда будем в Лондоне — Кроуфорд его туда учиться отправил. Да, и Брэд был женат, но не долго — так, для прикрытия. Потом ему это надоело, они с его женой спокойно развелись, после чего он усыновил этого япошку. Биография мистера Кроуфорда обрастает новыми подробностями: Шульдих говорит порывисто и много — нашел свободные уши и решил вылить все, что знает о своем боссе. Кен спокойно слушает, продолжая готовить. Пусть Кроуфорд и гей, условия сделки от этого не меняются: Кен готовит, Кроуфорд ест — и больше ничего. Никаких других пунктов, несущих хоть мало-мальски сексуальный подтекст, в договоре по найму, который Кен подписал в самолете, не было. Но теперь Кену хотя бы становится понятно, откуда этот пристальный изучающий взгляд.Гонконг
21 августа 2017 г. в 00:07
Вид из окна был нереально потрясающим. Кен, глядя с высоты сорокового этажа на светящийся миллионами огней Гонконг, чувствует, как сперло дыхание. Великолепие огней небоскребов и ярких вспышек рекламы завораживает японца.
В Гонконг они прилетели к полудню — в аэропорту растрепанного и слегка заспанного Хидаку встретил Шульдих. Кен не взял с собой много багажа: лишь старый рюкзак с несколькими парами джинс и футболок, носками и бельем, да парой привычных мелочей — любимая книга, плеер и старенький планшет, который ему одолжил Оми, чтобы связываться по «скайпу».
Мистер Кроуфорд, как истинный миллиардер, не признавал общественных авиалиний, какой бы потрясающий первый класс они не предлагали. Самолет, на котором они летели, был частным, и на его борту красовалась эмблема компании. Кен, до того не летавший на самолетах, заметно нервничал, но удивление от увиденного победило страх перед полетами — салон частного самолета был не менее роскошный, чем офис Брэда Кроуфорда. По быстрому инструктажу, проведенному Шульдихом, пока они пробирались к нужному выходу через толпы туристов и местных жителей, ожидавших отлета, Кен знал, что с ними отправится еще четверо человек — пара заместителей Кроуфорда, деловые мужчины в строгих костюмах, имен которых Кен не запомнил, личный бухгалтер директора — солидная дама лет сорока с идеальной стрижкой и маникюром, смотрящая на всех одинаково бесстрастно, и телохранитель Брэда, жутковатого вида ирландец по имени Джей. Всех этих людей Кроуфорд сухо представил Кену, когда тот зашел на борт самолета, после чего занял удобное кресло у окна и уткнулся взглядом в свежий выпуск «Нью-Йорк Таймс». Кен сел в кресло, которое ему предназначалось, и спустя четыре часа полета, проведенные за сном в удобном кресле, которое явно было лучше, чем кровать в его родной квартирке, они прибыли в Гонконг.
Здесь Хидаку ждал еще один сюрприз — Кроуфорд наотрез отказался жить в отеле, в котором поселил своих замов и бухгалтера. Для бизнесмена была арендована шикарная квартира в одном из небоскребов, в которой он должен был провести время своей поездки в компании ассистента, телохранителя и личного повара. Кена интересовал лишь один вопрос — какой будет кухня в этой квартире. И на секунду потерял дар речи, когда увидел шикарное помещение в стиле хай-тек, оборудованное по последнему слову техники. Если можно было так выразиться — у Кена был эстетический оргазм от увиденного, и, не раздумывая дольше, он сразу переключился на любое дело.
Когда с приготовлением ужина для всех жильцов этого шикарного места было покончено, Кен устало размял плечи. Довольствовавшийся раньше скромной кухонькой, на которой были лишь холодильник, плита на две конфорки и микроволновка, разогревающая еду лишь снаружи, Кен почувствовал себя самым счастливым на свете, когда смог передвигаться по рабочей зоне кухни, не задевая ни стол, ни шкафчики. Он разошелся ни на шутку — к возвращению его нанимателя были готовы свинина в кисло-сладком соусе с бурым рисом, лапша Дан-дан, салат Шаньдун и еще несколько разновидностей китайских закусок. Кен довольно оглядел свое творчество и мысленно похвалил сам себя. Теперь, пока никого еще нет дома и тишину квартиры нарушает лишь тихая музыка, доносящаяся из музыкального центра, Кен расслабляется и погружается в свои мысли, стоя у огромного панорамного окна.
Обсуждение с друзьями делового предложения мистера Кроуфорда заняло меньше десяти минут. Единственным, кто разделял сомнения и опасения Кена, был Ран — Фудзимия подозрительно отнесся к предложению бизнесмена, однако настойчиво отговаривать друга не стал, потому что все знали, насколько им нужны деньги, и понимали, как сумма, написанная на листке бумаги, изменит их жизнь. Ёдзи и Оми же готовы были продать Кена с потрохами — Оми до сих пор не мог поверить, что стал обладателем седьмого айфона бесплатно, а Ёдзи при виде суммы, которую Кроуфорд предложил Кену за его услуги, чуть не проглотил сигарету, после чего с серьезным лицом заявил, что если Кен не поедет — он подожжет его фургон. В итоге решение было принято единогласно: Кен отправляется в эту деловую поездку, остальные же довольствуются его редкими звонками по «скайпу» и ждут сувениров — Хидака пообещал привести каждому памятные подарки из всех городов, где побывает.
Дверной замок щелкает, и через секунду в гостиную входит Кроуфорд в сопровождении Шульдиха и Фарфарелло — все трое выглядят несколько усталыми. Кен вежливо с ними здоровается и сразу направляется обратно в кухню. Пока трое мужчин переодеваются и принимают душ, Кен успевает накрыть на стол — в шкафах на кухне оказывается такое количество различной посуды, что хватило бы на целый банкет.
Кроуфорд приходит первым и сразу занимает место во главе довольно длинного для такой скромной компании стола. В руке телефон, от которого американец не отрывает взгляда, а привычный строгий костюм заменен на простые бежевые брюки и светло-серый джемпер — и даже несмотря на более простую одежду, мистер Кроуфорд выглядит как истинный бизнесмен. Не дожидаясь подчиненных, он наливает себе апельсиновый сок из графина и принимается за ужин.
Кен, занявший место чуть поодаль от своего работодателя, бросает быстрый взгляд на него, когда мужчина делает первую пробу его стряпни. В карих глазах на секунду мелькает удивление, после чего Брэд чуть заметно кивает головой и улыбается уголками губ — такое спокойное выражение лица делает мужчину визуально моложе и даже немного привлекательней. Кен спокойно выдыхает — он переживал, что его эксперимент с китайской кухней не понравится американцу, хотя понимал, что питаться одними только бургерами с картошкой тот явно не собирался, когда нанимал его на работу.
Шульдих и Фарфарелло приходят через пару минут, когда Брэд уже заканчивает с салатом и принимается за суп. Шумно усевшись по обе руки от своего шефа, парни накидываются на еду. Некоторое время на кухне кроме звуков стучащих о тарелки вилок и тщательного жевания ничего не слышно. Потом Шульдих откидывается на спинку стула, улыбаясь как Чеширский кот и довольно потирая живот.
— Кен, это было шикарно!
Похвала заставляет японца улыбнуться. Раньше его хвалили в основном только друзья, а похвалу от клиентов фудбаса он не особо воспринимал — в приготовлении уличной еды не было ничего особенного, а голодному туристу и обычный бутерброд с ветчиной покажется вкусным. Хидака переводит взгляд на телохранителя бизнесмена — Джей тоже удовлетворенно кивает головой, одобряя готовку Кена.
— Спасибо за ужин, мистер Хидака, — Кроуфорд отрывает взгляд от телефона и пристально смотрит на Кена, которого этот взгляд приклеивает к стулу.
— Мистер Кроуфорд, я хотел бы обсудить ваши предпочтения в кулинарии, — Кен кладет вилку на стол и смотрит на американца уверенно, но слегка смущенно. Кроуфорд, снова погружаясь в телефон, прерывает японца:
— Каких-либо конкретных предпочтений у меня нет. Главное — не слишком много специй и острого перца. Все остальное — на ваше усмотрение.
Кен кивает. К счастью, он, еще не зная кулинарных предпочтений своего нанимателя, позволил себе слегка изменить рецептуру традиционных китайских блюд, убрав из списка ингредиентов все, что было слишком острым (по его мнению) для не азиата.
Остаток ужина проходит в приятном молчании и редких разговорах между Шульдихом и Фарфарелло. Спать Кен отправляется ближе к одиннадцати ночи, после того, как убирает все со стола, прячет остатки еды в шикарный новый холодильник и погружает всю грязную посуду в недра посудомоечной машины. Закинув руки за голову, Хидака лежит на кровати, глядя в потолок. Если вся поездка пройдет так же спокойно, то он будет вполне удовлетворен условиями их с мистером Кроуфордом сделки. Однако в глубине души все равно неприятно шевелился червячок сомнений — ох неспроста миллиардер нанял его. Разве не мог он позволить себе более именитого повара, который мог бы порадовать его изысканными блюдами и потрясающим сервисом? И почему сумма, которую он заплатит после окончания сделки, настолько велика? Ответа на эти вопросы Хидака не знает. Но все же что-то его беспокоит, а больше всего напрягает этот пристальный взгляд, которым Кроуфорд его одаривает каждый раз, когда их глаза встречаются.
Поворочавшись некоторое время, Кен засыпает.