Стокгольмский синдром

Рабочий день был уже в самом разгаре, когда Кёрти Миллиган удосужился появиться на работе. Мистер Миллиган пребывал в невероятно хорошем расположении духа. Еще каких-нибудь пару недель назад он мог бы получить немалую выволочку за такое опоздание, но с уходом из спорта ненавистного Хадсона Хорнета, дела компании резко пошли в гору. На место разбившегося упрямого гонщика взяли перспективного новичка, согласного сделать для Миллигана все что угодно, лишь бы удержаться на месте. Вместо умного опытного партнера, с которым Кёрти был вынужден общаться на равных и соблюдать определенную осторожность, он получил послушную марионетку. А также приятный бонус – Луизу Нэш, бывшую подругу Хорнета. Она оказалась просто бомбой в постели, а также неплохо готовила, несмотря на то, что сама была гонщицей. За ее счет ему удалось построить прочный альянс и с ее спонсорами, и в скором будущем он собирался поглотить партнерскую компанию, создав свой монопольный конгломерат. Таким образом любой гонщик, желающий добиться чего-либо серьезного, шел бы напрямую к нему. Разводить богатых юнцов на деньги… прекрасно! А вот, похоже, один из них. Мистер Миллиган, только что лениво опустившийся в свое огромное глубокое кресло и водрузивший ноги на стол, бросил придирчивый взгляд на юношу, позволившего себе без стука открыть дверь в его кабинет. Свободные вытертые джинсы. Темно-синяя толстовка под расстегнутым темно-синим же пуховиком. На голове черная шапка с уморительным синим помпоном, болтающимся из стороны в сторону. Короткая черная челка выбивается из под шапки. Такие же черные глаза блестят. - Вы Кёрти Миллиган? – бесцветным, ничего не выражающим голосом интересуется он, неспешно подходя к столу и заходя с боку. Краем глаза Миллиган видит удивленно наблюдающий за ними персонал компании, но ничего не предпринимающий. Брови Миллигана сдвигаются к переносице, он возмущенно морщит лоб, когда наглый юноша сдвигает его ноги в сторону и приседает на краешек стола. - Так вы – Кёрти Миллиган? – повторяет он свой вопрос, хотя прекрасно видит табличку с именем на столе. - Молодой человек, я сейчас вызову охрану! – Кёрти тянется к телефону, но уже в следующую секунду хрипит от удушья. Парень хватает его за галстук, натягивая до предела и с силой вытаскивает из кресла, опрокидывает. Все с тем же каменным лицом, ни говоря ни слова волоком, держа за галстук тащит брыкающегося, всего раскрасневшегося Миллигана вон из кабинета, к лифту. Он протаскивает его через весь офис, по пути невозмутимо перехватывая кофе у секретарши и так же изящно ставя чашку на поднос. Изумленные, люди просто расступаются перед ним, освобождая проход. Он выволакивает его к лифту. Когда двери раскрываются, точно так же затаскивает в кабину и жмет на клавишу парковки. Голова у Миллигана раздувается от удушья, глаза едва не вылетают из орбит, пока невозмутимый юноша протаскивает его за галстук через всю парковку. Он останавливается возле черно-матового спорткара и отпускает галстук, но зато со всей силы поддает Миллигану под зад ногой, заставляя ракетой вскочить вверх. - Нет! Пожалуйста! – в ужасе кричит, задыхаясь мужчина, когда юноша со всей силой сдавливает ему шею, опрокидывая на капот спорткара. В воздухе сверкает перочинный нож. - Что вам нужно?! Кто вы!? Но похититель молчит, с хирургической точностью распарывая пиджак, затем рубашку, затем брюки, пока не оставляет Миллигана в одних трусах. Тех самых, в которых он встретил Дока на пороге его квартиры. Невозмутимо стягивает ему руки за спиной изолентой. В спину утыкается нож. - Залезай. – приказывает юноша, открывая до смешного маленький багажник машины. - Я… я не помещусь. – Кёрти затравленно смотрит на него. Юноша кривит губы в садисткой ухмылке, поигрывая ножом. - Поправимо. – ухмыляется хищно он. – Что не влезет, оставим здесь. Как твое шмотье. Залезай. Миллиган подчиняется и в ужасе вжимается в дно, когда юноша с силой захлопывает багажник. Черная гоночная тачка преспокойно, никуда не спеша, съезжает по пандусу вниз. Напротив, по другому пандусу, где написано «въезд» визжа сиренами один за другим въезжают на парковку полицейские машины. Ламборджини Харикейн с номерными знаками Минессоты и живым грузом в багажнике покидает парковку и выезжает на шоссе. Набирает скорость, двигаясь по дороге на юг. Леса становятся все гуще, дорожный знак «осторожно, дикие звери» встречается все чаще, но водитель не сбавляет скорость, несясь в ночи. На обочине по обеим сторонам дороги двухметровые сугробы снега, давно не чищенная трасса белой змеей летит под колеса черной машине. Юноша кривится от невыносимой боли и бросает взгляды на переднее пассажирское сидение, там валяется пустая банка обезболивающего. Деревянные костыли сложены на заднем сидении, похоже они ему снова понадобятся. Музыка в машине больно режет слух, играя на максимальной громкости, но даже это не может его отвлечь. Он судорожно всматривается в дорожные знаки, и превозмогая пульсирующую боль жмет левой вывихнутой и здорово опухшей ногой сцепление. В голове возникает идиотская мысль, что можно попробовать использовать один костыль вместо левой ноги, чтобы давить на педаль сцепления, но он отметает ее, как нерентабельную – тогда придется вести одной рукой, а на такой дороге это опасно. Он практически не чувствует свою левую ногу, дикая боль охватывает уже все его тело, звенит в ушах. Хлещет кровь из носа. Он пытается справиться с управлением, но машину неумолимо заносит, капотом она врезается в какую-то темную махину, вышедшую на дорогу, его кидает вперед. Подушка безопасности разбивает лобовое стекло, но спасает водителю жизнь. Машина переворачивается, уходя в кювет, фары гаснут. Из капота ровной дымкой валит серый пар дымящегося двигателя. Так она стоит мгновение, пока не слышится стук в багажнике. Кто-то пытается приподнять крышку, чтобы выбраться наружу. Измятая, покореженная, она наконец отлетает, разбивая еще и заднее стекло. Голый и босой мужчина вылезает оттуда, расширившимися от ужаса глазами оглядывает окружающий его зимний лес и, не думая, бежит. Бежит прочь от дымящейся машины, глупо размахивая руками, проваливаясь в снег. Утром копы найдут его обледеневшее тело в чаще леса, и будут долго гадать почему труп голого мужчины оказался в чаще лесов Миннесоты, так далеко от шоссе, и куда делась машина, сбившая лося, чье тело найдут в сугробе на обочине. Они так и не смогут сопоставить убийство гонщицы Луизы Нэш в собственном доме и голый труп в лесах на границе штата, потому что приедут значительно позже бело-бирюзовой машины и черного тягача. - Где… - каждый вздох дается ему с трудом. Он чувствует, что из рта течет кровь, но все равно хрипит. – Бернадет? Моя машина… - В порядке твоя тачка, в порядке, идиот ты мой! – чьи-то теплые тонкие пальцы ласково перебирают его слипшиеся от крови волосы. – Не шевелись и заткнись, пожалуйста, Джеки. - Это ты, Облачко… - он через силу улыбается, и открывает глаза. Моргает, дожидаясь пока спадет пелена. Заглядывает в такие же черные яркие глаза, как и у него, напротив. Его голова покоится на коленях брата. Он выдавливает из себя смешок и тотчас кривится от боли. - Я запачкал твой любимый белый костюмчик и бирюзовую кофточку, детка. - Джексон, - брат осторожно поглаживает его по голове. – Ты даже представить себе не можешь, какой же ты эгоцентрист. Пожалуйста, ничего не говори. У тебя сломаны ребра и сотрясение головы. Также у тебя сломана нога. Мы сейчас едем домой. Брат улыбается, слушая его. Смотрит снизу вверх теплым взглядом, будто старается запомнить. Потом, превозмогая боль, осторожно ловит его руку и переплетает пальцы. Чуть подтягивается наверх, поудобнее устраивая голову на его коленях и прижимается щекой к его бирюзовой рубашке. - Я не думал, что ты приедешь сам. – говорит он. – Видно, отец зол на меня, если прислал тебя, а не любого из подручных. - Ты засветился, альтруист гребаный. – Джейсон достает влажную спиртовую салфетку и осторожно протирает брату лицо. Его лихорадит. – У тебя на хвосте копы, понимаешь? Разумеется, мы убьем их, если они выйдут на нас, но ты поставил своими выходками под угрозу весь бизнес. - Ой, ну простите, папочка, - саркастично хмыкает старший из братьев. - Заткнись. – изящные, усеянные золотыми кольцами пальцы смыкаются на его горле, и Джексон замолкает, теперь уже смотря на брата со всей серьезностью. Смольно-черные волосы зализаны специальным гелем назад, смуглая кожа создает идеальный контраст с белоснежным костюмом. Бирюзовая рубашка с черным галстуком прекрасно подходит под образ. В глаза сразу бросается золотой отцовский перстень, занявший место на среднем пальце левой руки Джейсона. - Отца больше нет. – объявляет брат, проследив за его взглядом. – Его застрелили. Рак доконал мать. Я похоронил обоих родителей, Джексон. И я убью тебя, если мне придется хоронить еще и брата. Джексон молчит, прижимаясь лицом к рубашке брата. Тот молчит, не подавая никаких признаков внимания к тому, что кровь насквозь пропитала его лучшую одежду. В зеркало сзади он видит тягач, тянущий на крюке черную разбитую Ламборджини Харикейн. - Тебе было приказано убить всего лишь одного говнюка, – голос брата холоден и расчетлив. Достойный наследник бизнеса. – А не спасать мир, Джексон. Наша семья убивает людей ЗА деньги. Мы не благотворительная компания. - Простите меня, босс, – Джексон делает невероятное усилие, чтобы подняться, но руки брата вновь смыкаются на его горле, повелевая оставаться на земле. - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убрать твой хвост. – устало говорит он и прислоняется к стеклу. – Ты неплохо гоняешь. У меня есть один знакомый подхалим, которому нужны перспективные гонщики. Будешь зарабатывать деньги другим путем. - Это значит, что ты меня выгоняешь? – раненный приподнимает бровь, улыбаясь уголком губ. - Не выгоняю. – брат смотрит на часы, любуясь испещренным брильянтами циферблатом. – А на время отсылаю. Он поворачивается, кривя губы в идентичной ухмылке. Две пары одинаковых черных глаз сверкают друг напротив друга. Острые скулы, о которые вполне можно порезать палец. Залитая кровью дорогая брендовая одежда. Пальцы переплетены. - Будь я проклят, если ты сможешь завязать, Джеки-бэби. – произносят эти губы. На дне черных глаз пляшут чертики. - Будь я проклят, если когда-нибудь увижу тебя на гонках, Джейси-бой. – отвечает брат. Сидящий к ним спиной водитель машины, невольно ежится, видя эти одинаковые звериные ухмылки и огонь в глазах двух абсолютно одинаковых близнецов. - Останови здесь. – приказывает новый босс. Машина плавно останавливается. Водитель выходит и открывает дверцу, с намерением взять на руки раненного пассажира, но юноша в залитом кровью и явно уже испорченном дорогущем костюме, брезгливо отпихивает его руку. - Не лапай моего брата. – говорит он, вылезая из машины и осторожно беря брата на руки. Кидает взгляд на багажник машины. – Лучше вынеси мусор. В отличие от папы, я терпеть не могу оставлять что-либо на память. Говнюки должны просто сдохнуть. И машину отгони. Джексон на его руках через силу хмыкает. - Мог бы позвонить, - говорит он притворно обиженно. – Я бы разгрузился еще в Миннесоте. Тоже предпочитаю ездить налегке. - Заткнись уже. – устало отвечает ему брат. – И обними меня за шею, так нести тебя будет легче. - Есть, босс!

***

Мы ехали уже вторые сутки подряд без остановок. После того, как нас остановила офицер Грин, я остановился еще ровно три раза. Первый – перед придорожным кафе, где купил себе американо. Черный, как ночь, и крепкий, как объятия любимой женщины. Там же я открыл багажник и вколол уснувшему под блюз Молнии полный шприц снотворного в шею. Теперь он уже не мешался мне, так что я мог спокойно его развязать и уложить в более удобную и не привлекающую внимание позу. Второй – перед заправкой на границе Флориды и Алабамы. Уже светало. Мы проехали всю Флориду за ночь, все благодаря действительно хорошему кофе. Я позвонил из телефона-автомата по номеру на визитке страховой компании, пока заправляли Бернадет. - Страховая компания «J&J». – ответил на том конце бойкий голос какой-то девчушки. Судя по всему, брюнетки. Короткая стрижка, пирсинг. Вычурный макияж и облегающее коктейльное платье цвета карамели. Длинные ноги. Она не носит чулок. Туфли на танкетке потому что она не любит каблуки. Рост где-то метр восемьдесят, но не модель, скорее просто спортсменка. - Переведите на вашего босса, пожалуйста. – улыбаюсь в трубку, ожидая положенных длинных гудков. Но вместо этого слышу: - Босс сейчас занят, у него клиент. Но я ему передам, что вы звонили. Кстати, я Бернадет. Что бы вы хотели застраховать? Чувствую, как снова подступает к горлу ком. И снова привкус крови во рту. Пальцы сами собой сжимают трубку телефона так, что та чуть не трескается в моих руках. Но я все-таки беру себя в руки. Что ж, я не сомневался, что брат ведет свою игру, но она принимает странный оборот, и от этого становится значительно интереснее. - Машину. – вкрадчиво отвечаю я секретарше по имени Бернадет. – Я хотел бы застраховать машину. - Мы не занимаемся страхованием машин. – отвечает девушка, готовая явно сбросить звонок, но я предупреждаю эту глупость. - А жизни? Занимается ли ваш босс страхованием жизни, Берни? Девушка на том конце замерла, молчит. Я добавляю: - Для меня ваш босс сделает исключение. И кладу трубку. Бернадет, моя Бернадет, нет брата, дожидается меня уже с полным баком. Расплачиваюсь за бензином и сажусь в машину, кидаю взгляд назад. Молния сладко посапывая, перевернулся на заднем сидении. Положил под голову руку и весь завернулся в мою куртку. Довольно забавная картина. Вообще-то я бы и сам уже не прочь поспать, но перед нами лежит еще аж пять не маленьких штатов, которые следует пересечь. А еще удостовериться в том, что за мной по-прежнему нет хвоста. Я не пришил эту дурочку Грин на месте просто потому, что это бы как раз наделало бы шуму и могло привлечь не нужное мне внимание. А так счастлива себе с моим автографом, чёрт с ней. Кто ей поверит, что она встретила самого Джексона Шторма вот просто так без сопровождающего трейлера, эскорта журналюг, что называется, на большой дороге? Разумеется никто. Камеры на боксе записали только как Молния подходит к моей машине. После чего та каким-то неведомым образом заводится и уезжает. Делаем скидку на идиотизм нашей полиции – выходит угонщик Молния Маккуин. Дебильно, но для копов версия, что надо! И наконец третий раз на границе Алабамы. В мотеле «Красный свет». Идиотское название, идиотский мотель. Но на одну ночь, вполне сойдет. Слушая сладкое сопение Маккуина на заднем сидении, я невольно испытывал зависть. Меня самого уже клонило в сон. Вторая ночь близилась к рассвету. Внимание расфокусировалось, даже один раз пришлось чуть не влетел в грузовик. К счастью для водителя грузовика, ему не пришла в голову замечательная идея вернуться и покрыть меня матом. Иначе бы… ехать бы ему с пулей в голове. Когда я не высыпаюсь, я жутко нервный. Кэри по себе знает, до сих иногда почесывает то место, о которое я разбил его аудиосистему. Впрочем, я уже говорил, что не люблю утро, как время суток. Когда Молния сзади вывел особенно сладкую руладу, у меня руки зачесались его придушить. Нет, определенно пришло время сделать питстоп и поспать, иначе пока я доберусь до конторы брата допрашивать будет особо некого, и он на меня всех собак еще спустит. Завернув на стоянку, я взял жетон, отыскал парковочное мест под номером 20 (старые стереотипы, никуда не денешь) и поставил Бернадет. Молнию я пока оставил на заднем сидении. В фойе мотельчика толстая женщина орала на парнишку. Якобы, он плохо подмел на парковке. Бедолага стоял перед ней, понурив голову, а я устроился в углу, облокотившись на стену и с интересом слушал разгорающийся скандал. - Ты только пыль по разным углам разгоняешь! – кричала она. При этом ее внушительных размеров грудь вздымалась кверху через такое же огромное декольте. Я мысленно заключил сам с собой пари: как скоро пуговицы на этой «модной» кофточке с люрексом разлетятся в разные стороны, и мы с безымянным парнишкой будем иметь счастье лицезреть ее обвисшие, как у козы, до пола все в пигментных пятнах сиськи. Я решил, что примерно через пять, если она возьмет особо высокую ноту. Но к счастью проиграл, она заметила меня. - Иди, - бросила она парнишке, который поспешил просочиться мимо меня и смыться на улицу. – Что вы хотели, сэр? - А вы как думаете? – вопросом на вопрос ответил я, чуть приподнимая бровь. - Э… Снять номер? Надо же, не все заплыло жиром. Какие-то извилины еще работают. - Именно. – обворожительно улыбаюсь. - На двоих или на одного? – спрашивает она. Я недоуменно оглядываюсь вокруг, расстегиваю куртку. Миссис за стойкой изумленно на меня смотрит, явно не догоняя. - Здесь есть кто-то еще помимо меня? – спрашиваю ласково. О, вот теперь до нее начинает доходить. - Значит на одного. – говорит она и роется в бумагах. – У вас есть с собой домашнее животное? - А какая разница? – интересуюсь я, сдерживая насмешливую улыбку. - С питомцем дороже. – она смотрит на меня, уже явно теряя терпение. – Так у вас есть с собой животное, сэр? Кошка? Собака? - А если у меня рыбки? – стараясь не засмеяться, спрашиваю подчеркнуто вежливо. - Сэр, может быть вам остановиться в другом мотеле? Да, совсем нет у людей чувства юмора. - Нет, меня устраивает этот. Наконец получаю ключи от номера, обворожительно улыбаюсь даме за стойкой и поднимаюсь на второй этаж. Ничего презентабельного. Старенькая скрипучая двуспальная кровать, матрас которой явно перенаселен клопами и клещами. Ванная с пожелтевшей плиткой и почерневшими швами. Ржавая вода в унитазе и в душе, но если чуть-чуть подождать, где то полчаса, пойдет уже нормальная. Окна выходят на парковку, это то, что мне нужно. Там парнишка глазеет на мою крошку-Берни. Чувствую, как улыбка Чеширкого Кота расплывается по моему лицу. Нет, я еще не достаточно потролил людей этим утром, чтобы с чистой совестью отправляться спать. Выхожу из номера, и иду обратно к машине. Парнишка явно завис, любуясь прелестями моей девочки. Ай-яй-яй, как нехорошо! - Нравится тачка? – он вздрагивает, когда я кладу ему свою руку на плечо. И изумленно оборачивается ко мне. - П-простите сэр! - Ничего, все в порядке. – хитро ему улыбаюсь. – Тут действительно есть на что посмотреть. Только вот… тебе никогда не заработать на такую, если будешь позволять глупым людям орать на тебя. Он меня внимательно слушает, запоминая каждое слово. А я стою с видом, будто погрузился в воспоминания. - Был у меня сосед, - рассказываю я, чуть похлопывая мальчишку по плечу. – Тоже любитель поорать. Орал на меня постоянно. - И что вы сделали? – спрашивает мальчик, весь дрожа от предвкушения. - Я помочился в бензобак его тачки. – смеюсь. – И с тех пор она нормально не ездит. Приподнимаю брови, одаривая мальчишку улыбкой, потом невозмутимо отхожу от него и открываю пассажирскую дверцу. Мальчишки рядом уже нет. Я осторожно вытаскиваю спящего Маккуина, стараясь ни обо что его не ударить. В этом отношении он на удивление удобный. Компактный, нетяжелый. Для переноски – что надо. Закидываю его на плечо, другой рукой выбираю из багажника спортивную сумку со своими вещами. Пора кое-кого переодеть поприличнее. Терпеть не могу гоночный костюм Маккуина. Он в нем похож на Рональда Макдональда, клоуна из Макдака, только кудри не рыжие, а золотые. Крашеный Рональд Макдональд. Великолепно. Но ничего, сейчас приведем его в адекватный вид. И заодно избавимся от вещдока. Груженый, я иду обратно к мотелю. Дама за стойкой отошла, по всей видимости, попудрить рыльце, а я поднялся в номер. Опустил Молнию на кровать, кинул туда же сумку и сам сел на кровать. Набрал телефон рецепции и глянул за окно. Парнишка пристроился со своим пулеметом возле бензобака красной Тойоты Приус. - Мотель «Красный свет». – ответила мне полная дама. Я расплылся в ухмылке от уха до уха. - Да, добрый вечер. Это из номера 227. Я тут к окну подошел, вижу, что на парковке какой-то юноша мочится в бензобак красной Тойоты Приус. И положил трубку. Моим глазам предстала увлекательная комедия: размахивающая тряпкой для протирания пыли дама гонялась, на удивление ловко маневрируя, за парнишкой, запутавшимся в собственных штанах. Понаблюдав аттракцион с минуту, я зашторил окно, стянул с себя свой черный с синим гоночный костюм, в котором оставался все это время, аккуратно свернул и положил в сумку. Хотелось бы верить, что у меня еще появится возможность его надеть… Порывшись в вещах, я выбрал оттуда для себя шорты и безрукавку. Вначале займусь собой, потом Молнией. Спать все равно на одной кровати, а я не усну, когда под носом воняют. И вот тогда точно его убью. Факт, что мыть его придется опять же мне, снова таскать эту тушку, раздевать, одевать, укладывать, не прибавлял радости, но зато я представлял себе его лицо с утра, когда он очнется, и ухмылка сама собой возвращалась на место. Приняв душ и переодевшись, я почувствовал невообразимую усталость и желание улечься спать еще явственнее. Но мне нужно было закончить с Маккуином. В очередной раз взяв его на руки, я перенес его в душевую и посадил на пол. Подцепил ножом воротник костюма, ловко распуская по шву. До свидания, Рональд Макдональд. К слову, я все равно предпочитаю Бургер Кинг. Стягиваю с него безрукавку и треники, которые все гонщики пододевают под штаны от гоночного костюма. Еще с пару минут мнусь, рассматривая его, но в итоге стягиваю и белье тоже. Мы же оба парни, почему я себя чувствую так, будто отнимаю его девственность? Тем более, что он точно не девственник. Ладно. Думаю, это странное чувство неуместности вызвано тем, что мне еще не приходилось никого мыть. Залезаю в душевую вместе с ним, и пускаю воду. Чёрт, если из-за этой спящей красавицы я намочу футболку и шорты и мне снова придется переодеваться, я его тут же и придушу. Чёртов Молния. Даже в коматозном состоянии доставляет мне проблемы! Феерическое искусство! Наконец, совместные водные процедуры закончены, и я обтерев его полотенцем, вынужден был теперь его одевать. И мало того, что этот белобрысый наглец сонно сопротивлялся, бормотал что-то невнятное, он еще и измудрился обслюнявить мою футболку, упав мне на грудь. - Как ты меня бесишь. – шиплю я, укладывая его в кровать. За окном становится все светлее и светлее. Надеюсь, к полуночи я проснусь, и мы сможем продолжить путь. Насчет этой белокурой сладко посапывающей тушки под боком можно не волноваться, я, похоже, опять переборщил с дозой снотворного, и он еще не одни сутки проспит. Устроившись на другой стороне кровати я подумал было, что стоит положить подушек между нами, чтобы создать хоть какую-то видимость личного пространства, но уснул быстрее, чем заставил себя подняться. А утром уже следующего дня я проснулся оттого, что кто-то уткнулся в меня сбоку, обняв руку и положив голову мне на плечо. Белокурые кудри разметались по белой наволочке, золотистыми змейками струясь по белой ткани. Молния во сне умудрился бесшумно перекочевать на мою сторону кровати, перетянуть себе все одеяло, да еще и сделать из меня гребаного плюшевого мишку! - Как же тебе повезло, что ты сейчас спишь, белобрысый… - прошептал я, садясь и беря в руки свою подушку с твердым намерением накрыть его ей и придушить. – Ты умрешь, не просыпаясь. Многие на твоем месте обзавидовались бы. Взгляд скользнул на тумбочку, где я оставил заряжаться ноутбук. Экран с фотографией Бернадет светился, показывая время. На минуту, только на минуту, на капоте моей девочки мне привиделась знакомая аккуратненькая фигурка. Молния нахально восседал верхом на моей девочке, нацепив на себя помимо моей рубашки еще и мои солнечные очки, а в правой руке сжимал ключи от машины. Я громко фыркнул и потряс головой, потом вздохнул и опустил подушку на место, отпихнув Маккуина на его сторону кровати. Все-таки надо еще поспать, а то глюки какие-то подозрительные. Белобрысый что-то недовольно проворчал во сне, вызывая у меня улыбку, а когда я проснулся уже во второй раз в более осмысленном состоянии, снова обнаружил себя в плотном кольце его объятий, выпутываться из которых оказалось еще сложнее, чем в первый раз.