Стокгольмский синдром

Яркой звездой сверкает в зимней ночи особняк мистера Роланда Рина – окружного прокурора Миннесоты. Старый лис принимает гостей, всю местную элиту, состоящую в основном из его подхалимов-слуг, заезжих спонсоров и вышестоящих должностных лиц. Вереница машин выстроилась перед въездом, ожидая своей очереди, чтобы подъехать к парадному входу, где швейцар откроет дверь и поможет очередной важной шишке вылезти из машины. А водитель отгонит авто на стоянку и будет выкуривать сигарету за сигаретой, ожидая конца приема. Из теней, сомкнувших свои объятия, в дальнем конце параллельно идущей улицы лесным хищником выползает черный спорткар. Низкая посадка, но колеса широкие, шипованная резина, как раз для дорог Миннесоты. Открывается направленным вверх крылом летучей мыши водительская дверца. Высокий, закутанный в невзрачное клетчатое пальто человек вылезает оттуда. Двигается бесшумно, ничем не отличаясь от теней вокруг. Дверца машины закрывается сама, машина тихо урчит и скрывается в тенях, плавно выруливая задним ходом и выходя на шоссе. Под пальто чуть-чуть заметен припорошенный снегом смокинг. Лакированные легкие ботиночки смотрятся неуместно, проваливаясь в снег, но человек двигается плавно, как кошка. Проходит чуть поодаль от вереницы машин. Угольно-черные глаза сверкают в ночи, он отсчитывает номера машин, ища нужную. Находит. Безмолвной тенью подходит. Невозмутимо открывает пассажирскую дверцу, садится рядом с изумленным седовласым джентльменом в очках - окружным судьей. Все происходит за считанные секунды. Сверкает во мраке замотанный в носовой платок пистолет. Холодные пальцы смыкаются на горле пожилого джентльмена, слышится неприятный хруст, и мгновением позже тело мертвеца с остекленевшим взглядом и переломанной шеей падает под заднее сидение. - Не глупи, воробушек, – тихо говорит неизвестный и с ужасающим спокойствием, будто заворачивает в фольгу сендвич, приматывает руки водителя прочной изолентой к рулю. Рот ему залепляет той же изолентой. – Умница. Невозмутимо откидывается на заднее сидение. Сбрасывает пальто и надевает пальто трупа, не застегивая. Привязанные к боку ножи и пистолет скрывает пола фрака. Когда швейцар открывает пассажирскую дверцу, оттуда вылезает седовласый мужчина, чуть выше трупа, что остался валяться под сидением, но никто не обращает внимания на незначительные детали. Грим на лице выполнен просто идеально. - Мистер Грем? Вас уже заждались. Новоприбывший кивает, сдержанно улыбаясь, и следует за швейцаром. Водитель с залепленным изолентой ртом и привязанными к рулю руками пробует поддать газу и погнать к полицейскому участку, но внезапно дергается, холодея от ужаса. На повороте черная зловещая Ламборджини Харикейн ослепляет его яркими прожекторами. Ревет движок. В кромешной тьме невозможно разглядеть, кто сидит за рулем, а гоночная тачка, рыча, как раззадоренный запахом крови волк, надвигается на отъезжающий назад седан. Фары горят в ночи, как налитые кровью глаза. Хромированная решетка оскалилась острой пастью. Мотор начинает рычать, и машина срывается с места, погребая под собой седан. На снегу виден кровавый багровый густой след, уходящий от смятого дымящегося седана к выходу с парковки. Черно-матовый спорткар стоит с погашенными фарами и остывающим мотором у самого выхода, когда его хозяин, тяжело припадая на ногу, возвращается, перекинув через плечо мешок. Из порванной штанины хлещет кровь, нога вывернута под неестественным углом. Просвечиваются куски мяса. - Нам придется заехать на питстоп, детка, – шипит парень, закидывая мешок в багажник. – Этот богатый садюга понаставил капканов у себя в спальне. Машина урчит, когда он садится за руль, тяжело подтаскивая искалеченную ногу, и зажигает на панели желтые лампочки – требуется заправить, плюс повреждения движка. Продырявлено правое колесо. - И тебе досталось, малышка? – спрашивает он и чуть похлопывает по рулю, будто приголубливает напуганную девушку. – Ничего-ничего, сейчас свалим из этого поганого места… Они уезжают, но сирены сзади уже слышны. Он не гонит. Уезжает спокойно, расплачивается за парковку. Выезжает на шоссе. И двигаются вперед. В кабине машины играет классика: «Лунная Соната» Бетховена, затем «Мелодия слёз». Низкий туман обволакивает дорогу одним сплошным белым покрывалом, напрочь застилая обзор. Видимость нулевая. Яркие диодные фары машины прорезают этот пустынный туман, но освещают лишь непрерывный снег, летящий навстречу. Парень за рулем – худой бледный брюнет зевает, время от времени потягивая остывший кофе. Черные волосы стоят торчком, лицо – одна непроницаемая маска, выражающая максимальную концентрацию и сосредоточенность. Смятый смокинг комком лежит на заднем сидении. Там же виднеются деревянные костыли. На нем теперь джинсы и толстовка. Левая нога туго перетянута шиной. Он ведет машину на минимальной скорости, буквально крадясь в ночи. Время от времени музыка прерывается статистическими помехами, и штормовыми предупреждениями. Заметив в темноте огни заправки, он сворачивает туда. Паркуется рядом со свободной колонкой, достает с заднего сидения темно-синий пуховик и черную шапку, которую натягивает чуть ли не по самые глаза. - 92-й полный, – бросает он заправщику. – И смените, пожалуйста, колесо. Кажется, напоролся на гвоздь. Запаска в багажнике. Полусонный ремонтник кивает, плохо соображая. - Хорошая тачка, – говорит он, окидывая Берни сонным, но заинтересованным взглядом. - Не продается, – отрезает парень. Достает из заднего сидения костыли и опирается на них. – Где у вас оплачивать? - Магазин, вон там, – теперь заправщик, кажется, начинает просыпаться. Черноволосый высокий юноша с вывихнутой ногой, стоящий на костылях, но приехавший на гоночной тачке, не может не привлекать внимание. - Вы гонщик? – спрашивает он. Тот хмыкает. - Да. Приехал на Гран-при Миннесоты. Только вот ногу повредил на тренировке. Теперь вот, похоже, участвовать не буду. Такие вот дела. Надеюсь, кофе у вас вкусный? Он мило улыбается, не дожидаясь ответа, и ковыляет к магазину. Там располагается за столиком с кружкой американо, достает телефон и набирает номер страховой компании «J&J». - Здравствуйте, - отвечают на том конце после трех гудков, – вы позвонили в страховое агентство «J&J», чем можем помочь? - Соедините с филиалом в Северной Дакоте, пожалуйста. - Одну минуту. - Хоть две, – спокойный взгляд черных глаз скользит по убранству маленького придорожного магазинчика на заправке, запоминая каждую деталь. - Страховая компания «J&J», - слышится на том конце вкрадчивый глубокий бас. - Это я, – прерывает он и улыбается уголками губ. – Задание выполнено. - Прекрасно, – по голосу становится ясно, что собеседник улыбается. – Новый клиент уже жаждет встречи. - Я задержусь на пару дней, – парень переводит взгляд на искалеченную ногу, потом на костыли, затем смотрит на улицу, где заправщик возится с колесом. - По личным обстоятельствам. - Что-то случилось? - голос на том конце становится тверже, холоднее. - Благотворительная акция, – парень хмыкает, скалясь в жуткой улыбке. – Встретил вот одного неплохого парня в травмпункте. Один ублюдок сломал ему нос и переспал с его женой. Вот парнишка и предложил мне убить обоих. Я взял заказ. Собеседник пропускает мимо ушей известие о новом заказе. - Когда ты успел попасть в больницу? – интересуется он. – Мне отправить машинку на перехват горящего мячика? - Богатые ушлепки ставят капканы в спальнях, – парень отхлебывает кофе. - Как прикажешь с ободранной до мяса и вывихнутой ногой вести машину? И какой-то урод проколол Берни колесо. - Ах, этот урод… - на том конце собеседник угрожающе хрустит пальцами. Парень улыбается, прихлебывая еще кофе. - Если ты хотел прочистить ему мозги, Облачко, то вынужден тебя разочаровать, я тебя обогнал, Джейси-бой, – он заигрывающее подмигает подходящей за счетом официантке. – Прекрасный кофе вы варите, леди. В общем, если подхватишь нас с Берт где-нибудь на шоссе, думаю, большой беды не будет, – он наблюдает, как девушка уходит к кассе, переводит взгляд за окно. Вдали звучат сирены, но копы едут по ложному следу, даже не думая заезжать на невзрачную придорожную заправку. Он тяжело поднимается на костыли и идет к выходу. - Вон там пятно оставил, – кидает он уборщику, натирающему пол грязной тряпкой. Нога адски болит, но надо ехать дальше. Бинты, стягивающие рану, уже порозовели, но ехать еще можно. Из багажника он достает незамерзайку, попутно кидая снисходительный взгляд на грязный мокрый пакет, все еще покоящийся на двойном дне. Запасное колесо занимало весь багажник. Его личные вещи и оружие лежат рядом с мусорным пакетом, в который завернута голова трупа, отрезанная тесаком. - Прости, милая, – виновато говорит он, поднимая крышку капота машины и заливая туда смесь масла и незамерзайки. –Ты такое не любишь, но придется потерпеть. Садясь за руль, он закидывает себе в рот аж четыре таблетки обезболивающего и заливает остатками кофе. Тоже убойный микс. Их следующая и последняя в этой карьере остановка – гараж Дарелла. «Приют дальнобойщика». *** Я колдовал над Берни уже часа два. В самом начале тренировочного заезда, стоило мне выехать на трек, я заметил, что с моей девочкой творится что-то не то. Чего-то не хватало. Нет, Берни прекрасно разгонялась, стоило мне только прижать газ, также плавно останавливалась, но что-то было не то. Это «не то» преследовало меня с момента моего пробуждения, и я уже успел его возненавидеть. Что-то вышло из-под контроля. Я чувствовал, но не мог разобраться в чем же дело. - 400 километров в час! – закричал мне Кадилак в наушники, когда я в очередной раз просвистел мимо. Терпеть не могу этот писклявый голос. – Это бесподобно! А то я без тебя не знаю. Сделал бы милость, не мешал бы сосредоточиться. Я вывернул руль и вошел в дрифт. Берни подняла клубы пыли, почти закрыв трибуны. Послышались кашлянья и я чуть было не дал по тормозам. В зеркало я поймал два силуэта. Первый, мужчины. Среднего роста, среднего возраста. Всего среднего. А второй - девушки. И почему я не удивился, увидев его? Я почти не сомневался, что мужчина – это Маккуин. А вот девушка… Впрочем, я не стал зацикливаться на этом. 400 километров в час! Ну что, утерся, мистер Маккуин? Все еще хочешь на гонки? Берт прошла дрифтом весь круг, после чего я резко остановился перед финишем. Тренер выбросил желтый флаг. Я отстегнул ремни и открыл дверцу, выбираясь наружу. Замечательно, сегодня у меня аж три зрителя сразу: Кадиллак, Маккуин и неизвестная мне девушка. Тренер слез с мостика и с серьезным видом стал объяснять мне «ошибки». Я не сердился на него, придираться - его работа. Я-то знаю, что мы с Берт справились идеально. - 50 отжиманий, 50 скручиваний на пресс, подтягивания и 10 кругов бегом, – отчеканил он. Я молча кивнул и упал рядом с Берти, взявшись за отжимания. Рожа Маккуина только раззадоривала меня на новые рекорды. Даже не знаю, почему, этот старикашка вызывает у меня какие-либо эмоции, хотя, может, это мое утреннее состояние ищет цель, на которой сосредоточиться? - Поднимайся, – тренер остановил секундомер. – Теперь на пресс. Я подчинился. Засунул ноги под Берти, руки завел за голову и принялся подниматься из положения лежа. Скоро я весь взмок. Пришлось скинуть куртку, оставшись в спортивных штанах от костюма и черной безрукавке. Я буквально чувствовал на себе пронизывающий взгляд Маккуина. Интересно, он серьезно думает, что я не в курсе, что он шпионит за мной? Он даже тупее и неуклюже копов Минессоты. Разминаю руки, затем цепляюсь за турник. Подтягиваю себя вверх. - Достаточно. Спрыгиваю. Тренер садится в Берти. Вот это я в тренировках терпеть не могу. И Бернадет это тоже терпеть не может. Как представлю, что чужие руки будут лапать ее руль… но ему нужно измерять мою скорость. Он заводит мотор машины, медленно двигаясь со мной рядом. Через спущенное стекло слышу все те же инструкции, что и всегда. - Держи дыхание. Не вдыхай ртом. Сосредоточься на ногах. Будто я сам не в курсе. Но приходится делать вид, что не в курсе. Пусть пребывает в заблуждении, что до него я не бегал. Где-то к концу девятого круга я попросил воды. Он протянул мне флягу, я отхлебнул, не сбавляя темп, остатки вылил сверху. Взглянул на трибуны, где замерли два силуэта. Ухмыльнулся. Нет, вы серьезно думали, что я тренируюсь только в спортзале? После тренировки до гонки оставалось еще часов пять. Заезд перенесли на вечер, и я, предварительно выгнав из душа Кэри, решившего, видимо, там заночевать, смог привести себя в порядок. Не могу я потным и грязным идти к Бернадет. С ней я и провел остаток времени до гонки. Отмыл, отполировал. Я не позволял никому из здешних работников прикасаться к моей девочке. Когда я забрался под нее в рабочей одежде - старых джинсах и майке, я услышал шаги. «Что ж тебе неймется»? - злобно подумал я, замирая под машиной. Маккуин зашел в мой бокс. Обошел машину по кругу. Облокотился на бок, заглядывая внутрь. Черт возьми, чего он привязался к моей тачке? Я поймал рычажки и подтянулся, вжимаясь в несущий кузов Берт. Мазут заливал лицо, пока этот белобрысый идиот смотрел под капот. Что, что он хочет там разглядеть? Ведет себя как человек, который что-то знает. Мне не понравился его взгляд еще на нашей первой встрече. Но тогда я думал о нем, как о самовлюбленном пижоне, привыкшем к выигрышам. Теперь мое мнение о нем поменялось. «Этот парень знает что-то такое о тебе и Бернадет, что он знать не должен», - мелькнула в голове мысль. Я ощутил прилив злости. Сколько еще он собирается стоять на карачках и заглядывать под мою машину? Удерживать себя в каких-то миллиметрах от земли становилось все тяжелее, но и плюхаться прям под ноги Маккуину тоже не улыбалось. Приходилось глотать мазут и жаться к брюху Берни. Наконец он поднялся, еще раз обошел машину кругом и вышел, что-то обдумывая. Я выждал еще несколько минут и отпустил рычаги, падая под машину. До гонки ровно час. А я весь в мазуте, и так и не выяснил, что не так с Берни или со мной самим. Но теперь точно знал, что странное чувство, с которым я проснулся, связано с Молнией. Он собирается подложить мне свинью. «Он же не может знать, что Берти ездит сама?» - задался вопросом я, приводя себя в порядок и переодеваясь в гоночный костюм. – «Или может? И кто была та девушка с ним рядом?» Впрочем, оставался всего лишь один способ выяснить, что Маккуин знает. И блондинчик сам пришел ко мне в лапы – я ощутил его присутствие за долго до того как добрался до бокса. На глаза попалась плоская деревянная доска и железный лом. Взяв в руки доску, я прокрался к боксу, вынул из кармана пульт дистанционного управления моей крошкой. Взревел мотор, и она поехала на этого идиота. Огреть его деревяшкой по затылку тоже труда не составило. Отшвырнув деревяшку, я загрузил тушку на заднее сидение и прикрыл курткой. Переключил пультом радио, Берни заиграла ABBA, и я, напевая себе под нос, отправился к пентхаусу Кадиллака, конечно, предварительно вбив в автопилот Бернадет нужный маршрут, чтобы она могла подхватить меня на месте. И вот теперь все дела сделаны, и мы едем по шоссе. Втроем. Маккуин считает птичек на заднем сидении, а мы с Берни летим в ночи. - Ну что, Бернадет, - я чуть покачиваюсь в водительском кресле, двигаясь в такт музыке, льющейся из магнитолы, одной рукой держа руль, второй вертя визитку, взятую из бардачка, – как думаешь, страховое агентство «J&J» еще работает? Машина отвечает мне одобрительным урчанием. О да, Берти-бэби, я знаю, кто может помочь нам с тобой выбраться из этой затруднительной ситуации. Заодно выясним, до сих пор ли Джейси-бой «страховой агент», или он успел продвинуться по службе?