Стокгольмский синдром

Холодный ночной ветер сильными порывами обдавал вжавшегося в заднюю стенку чужого трейлера гонщика. Красный с желтым спортивный костюм нисколько не спасал от пронизывающего до костей холода, возросшего градусов на десять еще и из-за его общего состояния. Он видел, как грозовой тучей прошагал мимо него Джексон Шторм. Полы куртки раздувал ветер, и они хлопали парня по бокам. Черные глаза блестели дьявольским огнем. Он уже успел снять шлем, оставив его на переднем пассажирском сидении своей машины, которую увез эвакуатор, и ветер свободно трепал его короткие угольно-черные волосы. Ярко-синие пряди в челке и в небольшом хвостике на затылке только прибавляли его образу угрозы. - Вы совершаете ошибку. – набатом повторились в голове Маккуина слова Джексона, адресованные мистеру Кадиллаку. – Завтра вы тоже будете так считать. Молния на себе ощутил весь ужас этого, пускай и не особенно приятного джентльмена, когда холодные костлявые пальцы Шторма железной хваткой сомкнулись на его горле. «Он же задушит его! Задушит!» - успел тогда в тихом ужасе подумать спрятавшийся гонщик. – «Я должен вызвать полицию.» Но он боялся даже пошевелиться. У Шторма звериное чутье. Молнии казалось, вдохни он чуть глубже, и эта зловещая тень тотчас окажется перед ним. Было и в Джексоне, и в его машине что-то потустороннее. «Ты славно погонял на своем веку, Маккуин,» - мгновенно вспоминает он слова Джексона на той самой, окончившейся для Молнии трагедией, гонке. Черный спорткар едет бок о бок с его шевроле. Джексон уже надел шлем и пристегнул ремни, но от этой дьявольской ухмылки, плавающей в черной глубине салона, у Маккуина мурашки бегут по всему телу. Черные глаза взирают на него откуда-то из потустороннего мира. Руки в черных кожаных перчатках постукивают по рулю, и Молнии даже начинает казаться, что Шторм отмеряет ударами пальцев о руль оставшееся Маккуину время. Сам дьявол сидит за рулем угрожающей черной тачки. Синие эмблемы по бокам светятся холодным зловещим огнем, будто засасывают внутрь. Черно-синий спортивный костюм облегает накаченное мускулистое загорелое тело, смотрящееся ну просто идеально, буквально одним целым с таким же матово-черным с синим по бокам спортивным Ламборджини Харикейн. «Можно уже и на пенсию.» - произносят эти губы, кривясь в хищном оскале. И Молнии кажется, что ему только что вынесли приговор. А потом эта черная ракета улетает вперед, оставляя ошарашенного блондина хлопать глазами и изумленно взирать на то место, где только что была тачка. «Ну прямо Ночной Рыцарь и его Бетмобиль!» - успевает подумать в тот миг ветеран гонок и пропускает зеленый флаг, снимаясь с места самым последним. А потом визг тормозов. Крики. И полет в воздух. Его тряхнуло, кинуло со всей силы на приборную панель. Что-то острое впилось в бок. Что-липкое стекло по виску к подбородку. Мир качнулся. Перевернулся. Какой-то странный звук, будто на землю обрушилось что-то тяжелое. А потом пустота. Та самая зловещая кромешно черная пустота, что плескалась в глазах Джексона перед гонкой. «Точно такими же глазами он смотрел, как Крус вытаскивают из горящего Ягуара!» Крус. Победу присудили ей, а Джексона, скорее всего дисквалифицируют, если Молния все правильно понял из подслушанного разговора. Но Джексон так взбесился не поэтому. Всю гневную тираду, увольнение, проигрыш, он воспринимал с равнодушием айсберга в Северном Ледовитом океане. Проблеск каких-то эмоций промелькнул в глазах, когда речь зашла о машине… о Бернадет. - … и машину твою я забираю! – Кадиллак бросил это в запальчивости загнанного в ловушку маленького беспомощного человека. Шторм не шелохнулся. Но по тому, как напряглись мускулы на его лице, Маккуин понял, что мистер Кадиллак только что сам пустил себе пулю в голову. Его машина… она была живой. Она не была для него транспортным средством, она была его напарницей. Живым существом. Он словно подзаряжался энергией от нее. Он любил её. Бернадет. Молния вдохнул поглубже, стараясь собрать разбегающиеся мысли. Догадки одна безумнее другой приходили в голову. Кто такой этот Джексон Шторм? Тот ли он, за кого себя выдает? Может быть он сумасшедший, сбежавший из больницы? Беглый заключенный? Секретный агент ЦРУ? И что он задумал? И что делать ему, Молнии Маккуину? В опасности Крус, мистер Кадиллак, мистер Стерлинг. Да черт возьми, в опасности, вполне возможно вся страна! Этот жуткий пустой засасывающий внутрь взгляд… Молния запомнил его на всю жизнь. Глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, гонщик приготовился ждать. Джексон обещал, что Кадиллак пожалеет о принятом решении завтра, а это значит, что действовать Шторм начнет ровно в полночь. Молния не сомневался, что гонщик еще вернется к трейлеру, к тому же в любой момент мог вернуться и водитель трейлера Шторма. А это значило, что Маккуину следует подыскать засаду получше. И, может быть, удастся выяснить куда отогнали Бернадет, и что собираются делать с ней. «Он словно Ромео без Джульетты.» - некстати подумал Маккуин, вспомнив, как Шторм рассекая воздух точь в точь, как его тачка, просвистел в нескольких метрах от него. Пробираясь от стоянки трейлеров к боксам гоночных машин компаний, Молния невольно снова погрузился в воспоминания.

***

Визг тормозов оглушил его. Молния судорожно сжал руль, с силой вдавив ногой педаль тормоза. Красный Шевроле заболтало, занесло чуть вправо. Передние колеса, намертво заблокированные тормозами, встали как вкопанные, а задними машина прочертила какой-то зловещий полукруг на коричневатом песке трека. Пот стекал с него градом, капал в глаза, жег. Насквозь промокли кожаные перчатки, оставив на руле Корвета темные мокрые пятнышки. Он остановился прямо под старым деревянным рекламным щитом, на котором был изображен Хадсон Хорнет – его наставник. Док чуть улыбался уголками губ, стоя рядом со своей машины и взирал сверху вниз на выбившегося из сил Молнию своими теплыми, мудрыми карими глазами. - Ну вот и все, Док. – тихо прошептал гонщик, медленно отпустив руль тачки. – Я спёкся. Шторм обогнал меня снова. И хоть в этот раз Шторм был не настоящим: его роль выполняла Крус, девушка, работавшая инструктором по экстремальному вождению в спортивном центре мистера Стерлинга, Маккуин понял, что действительно все бесполезно. Он точно не может быть быстрее. Годы действительно берут свое. Куда он, в самом деле, рвется? Ему в следующем году стукнет сорок. Джексону же нет и двадцати пяти. Крус, которая вообще не гонщица, и кажется только-только получила водительские права, даже она обогнала его! И дело не в мощности тачки. По своим техническим характеристикам его Шевроле нисколько не уступает ни Ягуару Рамирес ни Ламборджини Шторма. Дело в нем самом. Когда в последний раз он так потел, гоняя по треку? Он ведь просто сидел и давил на газ, а сердце стучит так, будто он пробежал марафон. Все мышцы немеют. - Мистер Маккуин! – кажется и до Крус дошло, что только что произошло. – Простите меня, я не… Девушка стоит перед его авто, спортивная куртка расстегнута, эмблема 20-го номера, неуклюже приколотая на булавку к рукаву, смялась. В глазах девушки сострадание и сожаление. Гонщик болезненно сглатывает. - Все в порядке, Крус. – он с трудом справляется с ремнями, отстегивая их мокрыми от пота, непослушными пальцами. Дергает за дверь. Не открывается. Тянется к ключу зажигания. Пальцы дрожат. Золотистые кудри прилипли к раскрасневшемуся осунувшемуся потному лицу, голубые глаза блестят, как в лихорадке. Еще никогда ему не было так плохо после гонки. В тот миг, когда он уже обошел желтый Ягуар с на скорую руку нарисованными эмблемами номера 20, до финиша оставалось меньше полукруга, он невольно почувствовал детскую радость, как будто и в самом деле только что обошел Джексона Шторма. Девушка, сидевшая за рулем желтой гоночной тачки, также азартно прищурила карие глаза. Ее пухлые губы искривились в жуткой ухмылке – точь в точь как у Джексона и в следующую секунду желтая тачка с пугающей плавностью подрезала красный Корвет справа, да так, что Маккуин едва успел дать по тормозам, чуть не заорав от испуга. Крус пересекла финишную черту первой, и дерзко хохоча, выполнила победный круг. «У меня получилось! Получилось! Посмотрите!» Она открывает ему дверь снаружи, видя все его неловкие попытки. Стоит с пристыженно опущенным взглядом. Ей стыдно за ее же победу? Нет. Ей просто жалко ветерана гонок, который упорно хочет быть вечно молодым, вечно пьяным. Но это ведь невозможно? А Док взирает на него с рекламного щита. Молния неуклюже выбирается из автомобиля, и едва тяжело не оседает на землю, прямо в дорожную пыль, прислоняясь головой к машине, будто ища у нее поддержки. - Босс, - произносит рядом растерянный Мак, водитель его трейлера. – Мы во Флориду опоздаем. Вы же поедете? - Да, - Молния с трудом поворачивается, оглядывает всех присутствующих. Бывшие гонщики. Лучшие друзья Хадсона Хорнета. Просто добрые люди, бескорыстно согласившиеся ему помочь. – Спасибо вам за все. Правда. «Быстрее Шторма тебе уже не стать. Но никто не запрещает быть умнее.» Тогда ему кажется, что он понял смысл сказанного наставником Хорнета, но когда Джексон начинает прижимать Крус к борту на треке, и та теряет управление, бросая руль, он понимает, что ничего не понял. Его вновь обыграли. Он отправил девушку на верную смерть, под видом того, что дает ей дорогу в гонки. Вот что он сделал. Но он понимает и другое – Шторм гоняет не ради кубков. Не ради славы. А ради того, чтобы выжить. Он не поскупится ни на что, ради того, чтобы выполнить заказ своего спонсора – победить любой ценой. В ужасе Маккуин видит с капитанского мостика, как летят искры от желтого Ягуара. Сминается в гармошку правый борт. Отрывается пассажирская дверца. Девушка вопит, уже ничего не соображая. Вот-вот загорится ее машина, и Молнии вдруг начинает казаться, что Джексон отсчитывает время до взрыва. - Крус! Тормози! Тормози! – кричит он в наушники, впрочем понимая, что ослеплённая паникой, она его не слышит. Неужели, неужели авария, случившаяся с ним, повторится и с Крус?! Но Джексон внезапно сам дает по тормозам и берет влево от борта. Его черный спорткар пересекает финишную черту. Следом, уже неуправляемый, прилетает к финишу Ягуар и загорается на газоне. Гонщицу успевают вытащить, а Шторм, у Молнии кровь сворачивается, при взгляде на парня, Шторм наблюдает за этим с бесстрастием наемного убийцы. И Бернадет, его машина. Она тоже улыбается.

***

Молния невольно вскрикивает, когда она вырастает прямо перед ним из ниоткуда. Он стоит на пороге 20-го бокса, а перед ним замерла Бернадет – новая, без единой царапины или вмятины. Безупречное чистое ветровое стекло, чуть затемненное сверху. Из магнитолы льётся музыка, играет приятный джаз. Молнии начинает казаться, что сквозь мерный рокот мотора до него доносятся какие-то слова. Бернадет говорит с ним! Говорит сама, ведь за рулем никого нет… Возникает неприятное чувство, что вот сейчас передние фары – два мощных прожектора зажгутся сами по себе. Их мощные лучи пришпилят его к стене, как муху на стекле. - Ну, приятель? Решил поискать приключений на своем веку? Садись, давай прокатимся. Молния трясет головой, чувствуя, как прошибает холодный липкий пот. Он не хочет туда. Он не хочет никуда ехать. Вдруг мотор машины начинает работать рывками – то громче, то тише, - и с каждым рывком Бернадет по-немногу приближалась к нему, надвигалась, как дикая кошка на загнанную в угол мышь. Он хочет убежать, но его ноги словно приросли к бетонному полу гаража. - Давай-ка попробуем, приятель. – циничный смех. Прежде чем Маккуин успевает ответить или даже подумать об ответе, раздается душераздирающий визг резины по бетону – победный клич хищника, прыгающего на добычу. Бернадет бросается на него, слепя своими прожекторами. Гонщик с воплем бросается вон из бокса, но тотчас падает, оглушенный ударом тяжеленой деревянной доски по затылку. Чьи-то сильные мускулистые руки подхватывают его, поднимают, заключая в хищные объятия и укладывают на заднее сидение машины. Берни одобрительно урчит, когда затянутая в кожаную перчатку рука хозяина чуть похлопывает ее по матовому капоту. Черная с синим спортивная куртка набрасывается на бездыханное, крепко связанное изолентой тело гонщика. Парень, чье лицо полностью скрыто в полумраке, захлопывает пассажирскую дверцу. Подносит руку к лицу, лениво зевая. Обходит машину. Открывает багажник и достает канистры. Магнитола машины играет «SOS» ABBA, парень мурлыкая себе песню под нос исчезает в ночи. Он возвращается спустя полчаса и садится на переднее сидение, преспокойно выезжая из бокса. Где-то в своем пентхаусе орет от ужаса принимающий душ мистер Кадиллак, из крана на него льется… свиная кровь. А может человеческая.