Может лучше, если бы он остался на свободе?

*** - Ну что, как там Минси? - Спросил этот надоедливый эльф, который всё испортил. - Ничего. Благодаря тебе она уже второй день не появлялась. Видимо, отгул попросила. - Я печально выдохнул. С Минси хоть какой-то интерес был, теперь же мне слишком скучно. Может, пора уходить? В комнату зашла уже знакомая мне толстенькая медсестричка, которая в прошлое своё появление чуть-чуть не успела. Если бы она зашла на пару секунд раньше, её подруга была бы жива. Я усмехнулся собственным мыслям и опустил лицо. Плечи задёргались от смеха, который подходил к горлу. Вскоре меня накрыло и громкий смех окатил комнату, а строгая толстушка уронила шприц, что держала в руках. Её скулы задёргались, а в глазах была печаль и страх. По щекам крупными слезами побежали ручьи, оставляя после себя мокрые дорожки. Она разрыдалась, схватившись за голову. Наши взгляды пересеклись, и я затих. Затих, словно кроме неё в этом мире больше никого не было. Она всё так же с ужасом смотрела на меня без всякой возможности отвести взгляд. Мы стояли друг на против друга в узком тёмном коридоре, и лишь пара тусклых ламп освещали помещение, изредка моргая. Гробовая тишина стояла между нами, а девушка пыталась не дышать, чтобы не спровоцировать меня. Но её несдерживаемая слеза упала на пол, громкий звон ударил по ушам. Будто тарелка разбилась. Я дёрнулся, а девушка испуганно закусила губу. Она тоже слышала звук, поэтому надеялась, что я останусь так же непоколебим. Я же качнулся и перевёл вес на другую ногу, наклонив голову в ту же сторону. Толстушка дёрнулась, а вторая слеза создала такой же шум, что и первая. Я вновь дёрнулся. Мой гневный взгляд до этого смотрел, будто сквозь неё, и медсестра это заметила. Но вдруг зрачки сфокусировались на лице девушки. Я изменился в лице. Голод проснулся, я хотел убивать. Лицо стало, как у голодного, но разъярённого хищника, жаждущего крови. Толстушка тут же ринулась бежать, но дверь оказалась закрытой. Я же усмехнулся и бросил ключи себе за спину. Медленными шагами направился к ней, пытаясь накалить обстановку ещё сильнее, чем есть сейчас. Девушка заплакала в голос и скатилась спиной на полу, умоляя о пощаде. - Я слишком голоден... - Упало с моих губ прямо в руки медсестры; я без колебаний провёл холодным и таким чистым лезвием поперёк горла. Алая кровь запачкала одежду и лужей растеклась по мраморному полу. Девушка несколько секунд ещё дёргалась в конвульсиях, захлёбываясь кровью, но после её глаза застекленели, а тело стало безжизненным. Металлический запах и привкус с ножа дали понять, что это не та кровь, которая от настоящего тела. Это кровь души, той самой, о которой столько говорят. Никогда не верил Бену, что у человека есть душа, я, в принципе, не верил в ее существование, даже несмотря на призраков. Но именно сейчас понял, что у каждого есть душа, и вкус всегда разный, прямо как человеческая кровь. Бен всегда уничтожал именно душу, оставляя человека пустой куклой, которая просто двигалась к своей смерти, потеряв смысл и самую важную часть себя. Я понял, что убивать душу куда веселей и вкуснее, чем тело. - Спасибо тебе, Бен... - Моя улыбка стала шире, а на губах ещё осталась сладкая кровь убитой души. Толстушка уже с пустыми, совсем безжизненными глазами ушла, а эльф наконец появился из тьмы. - И за что же ты меня благодаришь? - Я запрокинул голову, устремив взгляд на собеседника. - За то, что показал мне всю прелесть убийства человеческих душ! Их кровь ярче и слаще во множество раз! Я... Я хочу ещё! - Мой взгляд сулил бедам, а смешки оглашали пустующую комнату. Эльф улыбнулся и, кивнув, исчез. Дверь открылась. В глазах запыхавшейся Минси была целая буря чувств. И боль, и страх, и ненависть, и обида и... И ревность? Я был поражён этому, что совсем забыл о собственной радости. *** Немного передохнув и собравшись с мыслями, я взяла волю в кулак и направилась в больницу. В одном из коридоров бродила, словно приведение, Люда. Эта толстушка сильно постаралась, чтобы пережить гибель Кати. Пару дней назад не её лице была улыбка, а в глазах почти не осталось ни слёз, не боли. Я искренне радовалась за неё. - Эй, Люда! - С улыбкой окликнула девушку и поторопилась к ней, не снимая пальто с шарфом. Девушка повернулась, а я ужаснулась. Заплаканное лицо, растрёпанные волосы и такие пустые, мёртвые глаза. Будто её душу терзали, а потом уничтожили. Я взяла её за плечи и всмотрелась в эти кристальные голубые глаза. Тело само дрогнуло; ноги задрожали и, подогнувшись, вовсе не выдержали потяжелевшее тело. Я осела на пол и закрыла руками рот, чтобы мой крик, который рвался наружу, не перепугал всех, кто тут есть, и меня саму не упекли в психушку. Стоило всмотреться во взгляд Люды, я буквально увидела все её последние минуты. Волна ужаса, которая накатывала постоянно, всё сильнее и сильнее. Тело было готово к боли, но душа была такой беззащитной. Перед ней стоял тот самый убийца, который уничтожил Катю. Тот самый, которого девушка возненавидела, но ужасно боялась. Её толстая стена гнева рухнула, как тонкое стекло. Она осталась один на один с ужасным убийцей, и без всякой помощи должна была убежать. Но тот единственный выход оказался крепко накрепко заперт, а ключ находился прямо за спиной убийцы. Один миг и горячая кровь уже бежит по телу, во рту постоянный и слишком сильный поток металлического вкуса. Да кровь залила не только пол и рот, но и глаза, которые постоянно вымывались слезами. Всего пару секунд она ещё чувствовала страх и боль, но после Люда не видела больше ничего, кроме черноты и мрака. Лишь холодная тишина отвечала на немые вопросы, который девушка кричала этой самой пустоте. Меня пробрала злость, а душа кричала на всю больницу в то время, как сама же, не издав ни звука, направлялась прямиком к Джеффу, уже не сдерживая поток слёз. Люду уже не спасти. Её душа мертва, а тело лишено всего. Сейчас будет лучше убить само тело. В голове был один вопрос: зачем ему это? Зачем ему так жестоко уничтожать саму суть человека, лишать его всего из-за одной лишь похоти? Я не верю, что он не может ничего, кроме как убивать! Я хочу, чтобы он был нормальным! Я хочу сделать так, чтобы в этих глазах больше не было такой жажды. И пускай даже умру, я всё равно изменю его!