Тихий берег

Ух ты, ясное небо и солнце второй день подряд. Первый раз за все мои полгода в Бергене. - Куда это ты собралась, а помочь с уборкой уже не хочешь? Дебильный вопрос. Во-первых, понятно, что не хочу, во-вторых, «помочь» в понимании моей мамы – это мыть полквартиры под её окрики, пока она пьёт кофе. Я человек или уборщица? Даже говорить что-то не хочется, зная, что она любые мои слова выкрутит против меня. Я села на тумбочку и начала завязывать шнурки на кроссовках, пока мама медленно соображала, что я – похоже, первый раз в жизни – её крикливый приказ выполнять не собираюсь. - Я всю неделю вкалывала, пока ты стучала как дятел по клавишам у компа... Что она сказала дальше, я уже не слышала. Быстрым шагом, почти что бегом я прошла через весь коридор и захлопнула за собой входную дверь, пока остолбеневшая мама соображала, что я уже не маленький ребёнок и не буду прыгать туда-сюда по её команде. Главное, отчима она не то что к уборке припахать не может – он вообще ничего дома не делает. «Потрясающе» я устроилась – в пятнадцать лет уже, считай, домработница у абсолютно чужого мне иностранца, с которым моя мама решила «начать жизнь с нуля». То, что я рвать со своей московской жизнью абсолютно не планировала, и что из-за этого переезда в туманный дождливый ад с апатичными людьми я уже полгода в депрессии, её мало волнует. Лишь бы я уборку дома делала по первому её окрику. Внезапно я поймала себя на том, что иду по оживленной улице и громко говорю вслух с сама с собой. Вот что значит БЕСИТ. Слава Богу, я говорила по-русски, и никто из высокомерно-отстранённых жителей «лучшего города мира» ничего не понял. Да даже если и кто-то здесь знает русский – могу я хоть вдали от дома отвести душу?! Я не норвежка, чтобы носить всё в себе. Слава Богу, есть Илеана, которая хоть иногда выслушает. Иначе я бы уже давно сошла с ума, рассказывая о своей депрессии камням на морском берегу да стенам моей комнаты. Концерт Маркуса и Мартинуса начинается в четыре, встретиться с Илеаной мы договорились в два, но ушла из дома я уже в одиннадцать. Здесь, на берегу, меня хотя бы никто не тронет. Афишы с двумя пацанами заполнили весь город – два моих ровесника-близнеца для этой страны явно больше, чем просто поп-певцы. Все мои одноклассницы на них чуть ли не молятся – найти телефон, на заставке которого нет этих двоих, можно только у парней, да и то не у всех. Телефон в кармане зазвонил. Если это мама – сброшу. Но это была Илеана. - Привет, ты можешь в Фейсбуке на страницу Маркуса и Мартинуса зайти? Там про концерт... – я взорвалась и грубо её перебила: - Нет, не могу, я и так на этом, мать вашу, Фейсбуке всю неделю просидела. Что мне, домой возвращаться? Тем более что там мне швабру в руки дадут, и никакого концерта. Хочешь одна пойти? – я бы долго еще орала, если бы подруга меня не осадила: - Ты там нажралась уже, что ли? Остынь. Так вот, Маркус и Мартинус написали, что среди тех, кто напишет комментарий к их последней фотографии в Инстаграме, они рандомно выберут двух победительниц. Их имена будут названы сразу после концерта, и с одной в кафе пойдет Маркус, с другой – Мартинус. Ты у меня сидела недавно, не разлогинившись, я эту вкладку нашла и написала комментарий от тебя. Ну а потом разлогинилась и от себя тоже оставила. - Какого хрена ты не разлогинилась из моего аккаунта, как только заметила, что я оставила его открытым?! – если бы мы говорили лицом к лицу, а не по телефону, я бы на неё набросилась. - Успокойся, я только что это увидела. Зашла в Инстаграм, хотела оставить коммент к их фотке, а там твой аккаунт открылся. Я ничего не делала – только написала коммент от тебя и сразу же перелогинилась на свой. В этот момент ко мне лучше было не подходить. Я мысленно строила в голове длинную матерную фразу, чтобы описать Илеане, как меня всё задолбало, но она меня опередила: - Ладно, если ты уже из дома вышла, то я тогда сейчас к тебе. Погуляем чуток, а потом в клуб как раз к концерту. Раньше времени всё равно не пустят, так что просто посидим у моря. Ты сейчас где?