Тихий берег

- Опять клавиатуру в стену швырнула? Не швырнула, а просто резко отодвинула. Впрочем, не буду я маме ничего объяснять. Из-за неё все мои нервы. Встречая свой пятнадцатый день рожденияв Норвегии, я даже не могла представить себе, что Берген – прибрежный город, сначала завораживавший меня своей тихим уютом – так быстро станет мне ненавистен. Постоянные дожди, промозглые морские ветра, да и сами бергенцы, уверенные, что места на планете лучше нет – а потому все пришельцы из остальных городов заслуживают снисходительно-насмешливых взглядов. Бергенский акцент резкий и скрипучий, но те, кто не желает его копировать, всегда будут чувстсвовать легкое неприятие, пусть даже и старательно маскируемое с помощью маски напускной галантности и радушия. Что я тут делаю? Спросите мою маму, решившую год назад развестись и жениться на сотруднике норвежского посольства, с которым её свело леший знает в каком уголке Москвы. Выбирать между новой семьей и домом отца мне не хотелось, но меня никто и не спросил – просто в один «прекрасный» день сказали, что я должна собирать вещи, ибо моего нового «папашу» переводят по работе на его родину. Норвегия, край фьордов, троллей и мореплавателей, этот заманчивый край Европы... как же быстро меня накрыла волна горького разочарования. Приветливость и добродушие, с которым местные жители ведут разговор, почти всегда заканчиваются выстраиванием «стены»: кажется, будто норвежцы просто не понимают, каково это – быть хорошими друзьями. Сегодня одноклассницы мне улыбаются, давая надежду, что я наконец-то обзавелась здесь подругами, с которыми могу поговорить по душам... но назавтра все повторяется по новой: они лишь шушукаются между собой, сбиваясь на официозную холодную вежливость, когда я к ним подхожу в надежде слиться с компанией. Я для них чужая. Ума не приложу, как мама так легко выучила местный язык. Норвежцы отличаются особой способностью говорить, почти не открывая рта – после почти полугода жизни в Бергене я едва-едва научилась понимать медленную речь, а быстрые бормотания одноклассников мне кажутся чем-то китайским – голос то вверх, то вниз; то ли он напевает что-то издевательское, то ли просто смеется над дурочкой из России, которая его не понимает и вынуждена в смущении стоять и пытаться понять, о чём же вообще идет речь. Может быть, он про меня пошлые шутки говорит – среди них попадаются на редкость нестеснительные любители похабщины. Новому «папаше» на меня плевать. Настолько, что он даже не сказал матери, что видел меня вчера у моря с банкой пива - я ожидала дома разнос, но отчима настолько это всё не беспокоит, что он забыл про моё пиво сразу же, как я ушла из поля его зрения. Что он сам там делал, хотя должен был после работы идти домой и помогать маме делать рыбный пирог, над которым она весь вечер пахала – меня мало беспокоит. Он уделил мне внимание ровно один раз – убедив меня, что русское имя Марфа звучит ну очень странно, и что в норвежских документах я должна использовать имя Марта. Мне плевать. Хоть Мартой называйте, хоть Чайником – можете даже на огонь поставить, обещаю не сопротивляться. Настолько меня всё задолбало, что даже такие вещи меня не беспокоят. Радует только одно – я в классе не одна такая. Илеана из солнечной Клуж-Напоки, что на западе Румынии, «обожает» Берген так же сильно, как и я. Да и не только поэтому мы сошлись. Слава Богу, я могу хотя бы с кем-то поговорить на английском, который я знаю, без нужды постоянно просить собеседника не переходить на норвежский. Боже мой, когда я пытаюсь говорить на этом мяукающем языке, я чувствую себя дурой... Я скорее румынский выучу от Илеаны, чем норвежский. БЕСИТ. Впрочем, клавиатуру отшвырнула я сейчас именно из-за неё. Какого хрена она прислала мне в Фейсбуке мем с упоротым лисом, намекая на меня после уроков? Что, она сама не такая же? Стук в дверь. Отвечать не буду. - Marthe, vær så snill og kom hit, vi trenger å snakke litt... – даже слушать это не собираюсь. Пришел с работы, обнял маму, а со мной только дежурное «хай» и ушел к себе в комнату, закрыв дверь. Теперь вот стучится ко мне. Чего ему от меня надо? Отцом я его никогда не назову, как бы ни требовала мама. Ну а если слово «отчим» ей не нравится, то будет он тогда «папаша». И вот сейчас он стучит и что-то говорит по-норвежски – громко и медленно, словно я тупая. Иногда мне кажется, что он надо мной издевается. Ну можно просто сказать то же самое по-английски? Зазвонил телефон. Номер определился: Илеана Флореску. Ну ОК, что скажешь, дорогуша? - Извини, мне кажется, я тебя обидела. Я не думала, что ты в этом меме намек увидишь. Хочется длинно послать матом, но во всем этом городе она для меня единственный близкий человек, и поэтому я скрепя сердце заставляю себя сказать: «все в порядке». Вот слишком резко я реагирую даже на мелкие вещи. Нельзя быть такой обидчивой. Это все из-за того, что солнца я в этом треклятом дождливом городе уже пару месяцев не видела. - Ты мне на Фейсбуке не отвечаешь, я тебе позвонить решила. Я раздобыла два билета, в воскресенье концерт. Ладно. Может быть, хотя бы это слегка выведет меня из депрессняка. По Маркусу и Мартинусу сохнут все норвежские девчонки от 12 до 17. Меня же они не интересуют, как и вообще всё норвежское. Но если Илеана купила билеты, то придется идти – иначе, во-первых, я просижу все воскресенье дома, лайкая посты бывших московских одноклассников на Фейсбуке. А во-вторых, Илеана может обидеться, а терять свою единственную подругу в этой стране я не хочу. - Хорошо, тогда давай в два часа дня я тебя жду снаружи твоего дома. «Лучше бы ты раздобыла две банки пива, и мы бы отправились к берегу просто посидеть в тишине», - подумала я, но в трубку этого не сказала. - Что ты злая такая? Ну тише ты, больше не буду тебе упоротого лиса слать. Да не в Лисе дело, а в этом проклятом Бергене. Я бы на что угодно сорвалась, дай только повод. - Не злая я, просто устала. ОК, до встречи послезавтра.