***
Унылые серые тучи висли над городом и грозились многотонным грузом упасть на высотные здания. Ночью шел дождь и поэтому на стёклах россыпью лежат множество призм из капель воды. Огни города, хоть это и утро, до сих пор мерцают, отражаясь и рассеиваясь в каплях воды, становясь более красивыми. Это понедельник, Шиену нужно на работу, а Ичиго в школу, но никто из них никуда совсем не торопится. В квартире стоит звенящая тишина, и лишь изредка она нарушается копошением соседей в подъезде. Сидя на кухне, Майе проклинал тот день, когда Ичиго Куросаки спас его от монстра-пустого и когда он решил помочь рыжеволосому парню с полицией и прочей волокитой. Это было сделано не из лучших побуждений, а из любопытства, а то, что это любопытство привело к таким последствиям - угнетало. Угнетало даже больше, чем унылая погода, портящая настроение, наверное, всем. Хотя, если бы сейчас за окном было яркое солнце, чистые лазурные небеса, и люди, улыбаясь, шагали по городу, радуясь грядущему дню, Майе ещё больше бы злился и раздражался, потому, что, казалось бы, что страдает он один. Мысли молодого человека были поглощены другим молодым человеком. Сейчас Ичиго лежит на диване в соседней комнате, неподвижно, его лицо не выражает ровным счетом ничего. И сделать сейчас ничего ровным счетом тоже нельзя. Потому, что, во-первых, непонятно как так вышло, что Ичиго впал, так сказать, в анабиоз, во-вторых, непонятно, как вывести его из этого анабиоза, и в-третьих, даже если вызвать врача, то как объяснять такое состояние рыжеволосого парня? Майе сейчас знал только одно. Что сидя на жопе ровно, он ничего не добьётся, но и стоя, он ничего не сможет сделать, поэтому парень решил перечитать книгу, из-за которой его "подопечный" и впал в состояние некоего анабиоза.***
- Тошинори, ты не знаешь где Ичиго? - группа девочек из В-класса подошла к парню в хорошей физической форме, с блондинистыми волосами, которые находились в очень творческом беспорядке. Глаза закрывали слегка отросшие передние пряди. Парень был явно занят. Он пытался вчитаться в учебник по-японскому, но его занятие было безуспешно. Его учебник был вверх ногами. И девочки с какой-то стопкой бумаг и нереально звонками голосами, явно не способствовали запоминанию материала. - А зачем вам Куросаки? - Вы, вроде, друзья, можешь отдать ему это? - говорит девушка с короткими волосами, невероятно тонкими бровями. "Ну, надо же, один раз говорили, а уже друзья" - Не могу, я не знаю, где он и помочь вам ничем не могу. - Да, ладно. - Прохладно. Тошинори добрый парень. Очень добрый. Обычно улыбающийся, всем помогающий, но сегодня прям, ну, не то. Стрёмная погода, материал не может запомниться, сегодня контрольная, с утра его обрызгала машина. И вот сейчас вообще не до помоганий. И Яги знает, что герой не должен так поступать, но ведь даже герой имеет право на капризы хоть раз?***
Фотография, перечеркнутая чёрной лентой, стоит на столе, рядом стоит ваза с ромашками и стоит одна горящая свеча. В этой семье будто угасла душа. Одна рыжеволосая душа. Юзу уже которую неделю почти не выходит из своей комнаты. Слёзы не прекращают катиться из, утративших блеск жизни глаз, на щеках уже давно не сходят покраснения от постоянных жестких вытираний слёз. Но сегодня нужно сдерживать слёзы, сегодня важный день. Так говорила с утра Юзу Куросаки, но потом снова утыкалась лицом в подушку и начинала реветь. Какой к черту важный день, когда твоё сердце перестает биться только от одного имени любимого брата? В дверь уютной комнаты постучали. И всё стихло. - Юзу, они прибыли, нужно идти, - произнесла Карин низки осипшим голосом.***
Было неприятное ощущение в живете. Будто меня сейчас стошнит. Стошнит всеми внутренностями. Это было более, чем забавно. У меня ныла рука. Казалось, что у меня чешется кость. Это было тоже забавно. А вот ощущение, что кто-то с сильной реацу стоит над душой, было совсем не забавное. Открывать глаза совсем не хотелось, потому, что, если их открыть, то этот кто-то явно что-то сделает, например, заговорит. - Ну, и что ты теперь будешь делать? Голос был странным. Каким-то многослойным и неприятным, таким неприятным, что я поморщился и даже готов был открыть глаза. Но если я открою глаза, то нужно будет что-то ответить, а говорить с этим кем-то мне не хотелось. - Я не Зангецу, я ведь и пнуть могу, и реацу задавить, и занпакто использовать, - говорил голос, - а ты ничего кроме рукопашки сейчас использовать не сможешь, ты же не принимаешь должным образом помощь людей, как и не принимаешь свой меч всерьёз. - Почему это я не принимаю его всерьёз, что ты несешь? Что значит ничем не могу воспользоваться? Старик ты ниче не попутал? Спокойствие, которое я восстанавливал так долго, исчезло, испарилось, растворилось. Злость на какую-то истину в его словах просыпалась с каждым мгновением. - Ичиго Куросаки, ты был выбран для великой цели! - прозвучал многоголосый женский голос с какой-то насмешкой. - Да брось, не такая она уж и великая, - сказал ещё один странный голос. Я по-прежнему чувствовал пристальный взгляд, я по-прежнему чувствовал ужасную, давящую реацу, но обладателей всего этого не было видно нигде. В общем, всё прояснилось, как только я встал. Голова чуть закружилась, кровь, видимо, отлила. Передо мной стояли люди. Судя по всему, три мужика. Тех, что были на обложке той книженции. Выглядели они точ-в-точ, как шинигами. Они стояли как бы галкой. Тот, что впереди, имел чёрные длинные волосы с белоснежной проседью. Его хаори было повязано вокруг пояса, на котором к тому же держался, судя по всему, занпакто. Черты его лица были строгими, щеки впали, глаза глубоко посажены, серые, губы сжаты в тонкую линию. - Интересно, а как ты можешь воспринимать Зангецу всерьёз, если не умеешь запечатывать его в себе. Нет, не так, как ты можешь воспринять его всерьёз, осознанно сопротивляясь его вхождению? Это же твоя душа! Она не может причинить тебе вред. Где-то я это уже слышал. Женщина, что стояла чуть позади чувака с длинными волосами, по правую его руку, кажется, была в бешенстве. Пока говорила, она махали руками, закатывала глаза, и даже сорвалась на крик один раз. Слышать, как кричат эти многоголосые голоса, было ужасно противно. Мне захотелось закрыть уши. Женщина выглядела не моложе описанного мужчины. Седые волосы, собранные в хвост, едва достигали лопаток, хаори на ней не было. Глаз я не увидел, но то, что лицо её покрыто морщинами - это точно. Она мне чем-то напомнила Рукию. - Не пари горячку, Катейкоши. Вон, посмотри, стоит в недоумении, ничего не понимает парень, - указал на меня мужчина, который выглядит самым молодым из этой тройки. Пятьдесят лет, не больше. Кстати, да, моё выражение лица сейчас, наверное, говорит о многом. Я прям чувствую, как губы приоткрылись, подбородок опустился, глаза по десять йен. Они правы, я не понимаю что происходит, о чем идет речь. Чувствую себя идиотом и лишним. Да, блин, лишним в собственном внутреннем мире. - Ты должен спасти этот мир от крушения, - сказал человек, стоящий по середине, - разлом в пространстве, что позволил тебе переместится сюда, сквозь миры и время, и что позволяет проскальзывать в этот мир пустым, будет расти, пока не раскроется настолько, что гарганты перестанут закрываться, пустые будут поступать постоянно, беспрерывно... - Стоп, - вытянул я руку вперед, закрыл глаза и между бровей образовалась болезненная складка, - не хочу ничего слышать о разломе. Как вернуться домой? - Никак, - ответили все трое. - То есть, как? Совсем никак? - верить им не хочу! Да какого тут вообще происходит? - Ты попал сюда во время открытия этого разлома, этот разлом закрыть невозможно, поэтому вернуться ты не сможешь, - развёл руками "молодой" мужчина. Он подошел ко мне и положил руку на мое плечо. По сравнению со мной, он был просто огромным. Чёрные, как смоль, волосы, короткие, чуть колыхнулись, после использования шунпо. - Мы сочувствуем тебе, но помочь, кроме как подсказками, ничем не можем. Ты должен сдерживать разлом, хотя бы в пределах Японии. - Я ничего никому не должен, - прорычал, наверное, я. Злость, переполняющая меня, не давала здраво мыслить, не то, что бы четко говорить. - У тебя нет выхода, кроме как принять судьбу, - произнесла женщина, - Ты знаешь, кто такие пустые, без твоей помощи, люди этого мира погибнут! - Да плевать, - сказал я, - у них у всех есть супер способности, пусть защищаются. - Шинигами должны защищать людей. От пустых. Этот путь ты выбрал, как только в руках у тебя оказался Зангецу, не забывай о своих обязанностях. Слова мужчины, который носил хаори на поясе, несли какой-то здравый смысл. И я это понимал. Но отчаяние, вселяемое отсутствуем выбора и выхода, диктовало свои условия поведения. Наверное, впервые я был готов отказаться от силы. А потом я вспомнил Тошинори. И его горящие блеском глаза, которые мечтают о карьере героя. О том, как он говорил, что хочет спасать людей, помогать им, что это - долг каждого человека, помогать другим. И стало немного противно, потому, что так криво напоминать мне Рукию ещё ни у кого не получалось. Я понял, что всё это время противоречил своим принципам. Я ведь спасал не просто своих друзей, а жизни многих и многих людей. - Ну, - начал я, скрепя душой. Лицо моё по-любому сейчас было искривлено в некрасивой ухмылке, - что мне надо делать, раз это мои обязанности?***
Вокруг мигают разноцветные огни, кричат люди и высокий рыжеволосый мужчина разрубает невероятно большого черного монстра, который стреляет вокруг красным лазером. - Тош... Всемогущий, твою мать, какого фига ты здесь развёл? - Ничего я не развёл, они просто вылезли, я попытался всех спасти... И... - Да невозможно всех спасти, как и найти нормального приемника, - сказал Ичиго, тяжело вздыхая.