Blood Traitor

Гермиона обнаружила себя в родной Норе. — «Драко уже знаком с цепями», — она шепотом повторила услышанное в воспоминаниях. Нарцисса долго смотрела на девушку, перед тем как переместить Омут в другой угол комнаты. — Артур, ты бы хотел посмотреть воспоминания? Пока мистер Уизли смотрел воспоминания, Гермиона ждала объяснений от гостьи. — Люциус проникал в его разум, и за каждую мысль, которая не понравилась Люциусу, Драко получал секунду Круциатуса. Если Люциусу не нравилось что-то ещё, Драко проводил ночь, заточенным в темнице. — Это ужасно, — прошептала Гермиона. — Так Люциус хотел превратить нашего сына в мужчину. Он не всегда был таким садистом… К Люциусу это пришло…со временем. Пока каждый член семьи погружался в Омут памяти, Гермиона не сводила глаз с обездвиженного тела своего недоброжелателя. За каждым неприятным замечанием, которое она когда-либо слышала от Драко, за каждым унизительным оскорблением, за каждой ухмылкой стоял Люциус Малфой. Сколько раз он назвал ее грязнокровкой, чтобы избежать ещё одной секунды Круциатуса в исполнении отца? — Значит, у Малфоя появилась совесть, — небрежно буркнул Рон. — Думаю, он заслуживает жить. Гарри с интересом наблюдал за Нарциссой и Гермионой; тут явно происходило что-то большее, и его лучшая подруга каким-то образом в этом замешана. — Почему Драко боится своего восемнадцатилетия? — спросила Гермиона. — Я пока не могу объяснить, но воспоминания все раскроют. Нарцисса опустила очередное воспоминание в Омут. — В этих воспоминаниях показан конец вашего первого года в Хогвартсе, — объяснила миссис Малфой. — После просмотра ты решишь, кто ещё может увидеть это. — Почему я должна принимать эти решения? — устало спросила девушка. — Ты часть всего этого. Ты заслуживаешь знать всю историю, — объясняла Нарцисса, с жалостью глядя на сына. Люциус Малфой носил холодное, безразличное выражение лица, которое отрепетировал до совершенства за все годы. Рядом с мужем стояла улыбающаяся Нарцисса, волнительно ожидая прибытие поезда. Гермиона узнала Хогвартс-экспресс и большинство выходящих из него первокурсников. Все они выглядели такими юными… Счастливый Драко подошёл к родителям. Он тепло улыбнулся матери, но улыбка вмиг исчезла, когда ребенок уловил взгляд отца. — С возвращением, Драко! — мать обняла своего единственного сына. Гермиона увидела неодобрение в физиономии главы семейства. — Он учится контролировать свои эмоции, Нарцисса, — без эмоций сказал Люциус. — Ты не способствуешь этому. Радость от воссоединения с матерью исчезла с лица ребенка и заменилась надменным выражением, которое Гермиона узнала. — Как ты, отец? — поинтересовался Драко. Люциус медленно кивнул. — Намного лучше. Я хорошо, Драко. Каким был твой первый год в в Хогвартсе? Драко погрузился в свой детский рассказ, который Нарцисса слушала с большим интересом и гордой улыбкой. Когда семья покинула вокзал, окрестности резко превратились в двор Малфой-мэнора. Люциус молча слушал рассказы сына, и с каждым предложением отцовское выражение лица становилось все холоднее. Гермиона слышала, как Драко жалуется на ее друзей, но все же, когда разговор дошел до нее самой, тон мальчика переменился. — Она очень умна. Не понимаю, как она терпит этих двух идиотов. — Драко, — голос Люциуса испортил то, что могло бы стать очаровательным семейным моментом. — Да, отец? — голос мальчика дрогнул. Гермиона поняла, как сильно Драко боится отца. — Эта девчонка, которой ты так восхищаешься. Расскажи мне о ее происхождении. Драко сглотнул. — Она маглорожденная, — прошептал мальчик. Гермионе стало любопытно, почему он не использовал слово 'грязнокровка', которое она раньше слышала от него бесчисленное количество раз. Она поняла, что уже давненько не слышала от Драко этого слова. — Тогда, возможно, тебе не стоит так восхищаться ею, — холодно сказал Люциус. Драко опустил глаза на ботинки. — Да, сэр. — И не используй термин ' маглорожденная ', если вместо него можно сказать ' грязнокровка ', — добавил Люциус. — Я ожидаю, что по возвращении в школу ты будешь называть ее грязнокровкой в лицо, как можно чаще. Это поставит ее на место. Гермиона видела, как боль пронзила лицо Драко; это было полным противоречием его обычной ухмылки. — Не волнуйся, Люциус, — рассмеялась Нарцисса, пытаясь разрядить ситуацию. — Драко едва исполнилось двенадцать; он не собирается жениться на этой девочке. Гермиона заметила задумчивое выражение лица Драко, хоть его родители и упустили это. — Хорошо, — ухмыльнулся мистер Малфой. — Мне бы не хотелось, чтобы она умерла так рано. На лице мальчика отразился неподдельный ужас. — Твое обучение с профессором Снейпом продолжится с завтрашней ночи, — добавил Люциус. Гермиона сидела на корточках, явно обеспокоенная. Она молчала, лишь смотря на Омут памяти. — Можем ли мы это увидеть? — не выдержал Рон. — Полагаю, все могут. Пока каждый погружался в Омут, Гермиона присела к Нарциссе. — Неужели Люциус хотел убить меня лишь потому, что Драко восхищался мной? — тихо спросила Грейнджер. — Я не знаю. Его одержимость чистотой крови росла быстро вместе с другими нездоровыми увлечениями. Но Драко был уверен, что твоя жизнь в опасности. К тому времени, как все посмотрели воспоминания, в комнате повисла тишина. — Может, ты хочешь закончить завтра? — предложила Молли. Грейнджер взглянула на женщину, которую считала второй матерью. — Мне нужно увидеть все воспоминания сейчас. Ничего страшного, я останусь. Артур, Молли, Рон и Джинни отправились спать. Единственным, кто остался, был Гарри. Он всё ещё не доверял Нарциссе, и ничто на свете не могло заставить его довериться Малфою. Молли убедилась, что у Нарциссы есть все необходимое для сна. Пока Гермиона подходила к Омуту памяти, Гарри заскочил на кухню за стаканом воды. Вернувшись в гостиную, он подошёл к своему обездвиженному врагу. Живот спящего был в длинных кровавых царапинах, а на спине были высечены глубокие буквы — «Предатель крови». Эти шрамы останутся там навсегда. Гарри попытался представить те боль и беспомощность, которые пережил Малфой. Каким бы злым ни был этот человек в школе, даже он не заслуживал такого обращения. — Это конец второго курса, — сказал Нарцисса. — Люциус не сказал мне о Дневнике. Я узнала о нем только после уничтожения. Лишь Нарцисса ждала прибытия Хогвартс-экспресса. Морщинки у глаз выдавали ее стресс. Гермиона наблюдала за приближением Драко. Он усмехнулся, увидев мать, и сразу же крепко обнял ее. — Я скучала по тебе, Драко, — тяжело вздохнула Нарцисса. — Я тоже скучал, — с радостью сказал Драко. — Слышала, что ты хорошо представил семью, — прошептала мать. — Я называл ее так… — Драко нахмурился. — Она ненавидит меня. Нарцисса погладила сына по голове. — Только так она в безопасности. Сам-знаешь-кто однажды вернется, и, если он узнает о твоей симпатии к маглорожденной, он может отдать приказ убить ее или еще хуже. — Знаю, — вздохнул Драко. — Но я ненавижу это. Она смотрит на меня так, будто я кусок грязи на ее подошве. Мне приходится смотреть на ее плечо или задерживать взгляд на Поттере или Уизли, когда я унижаю ее. Я не могу смотреть ей в глаза. — Обучение с профессором Снейпом поможет, — заверила его Нарцисса. — Только когда ты сможешь удержать всех подальше от своей головы, ты сможешь мыслить свободно. — Как часто будет проходить обучение? — Каждую вторую ночь. Драко печально взглянул в сторону маленькой Гермионы, сходящей с платформы. — Я могу увидеть это? — спросил Гарри, пока Гермиона задумчиво смотрела на Малфоя. — Да. Думаю, тебе нужно это увидеть. Когда Рон проснется, он тоже захочет. Девушка не могла поверить, что вся жестокость, проявленная Малфоем-младшим по отношению к ней, была лишь для ее собственной пользы и безопасности. — Он влюблен в тебя? — сказал Гарри, не сомневаясь. Гермиона пожала плечами. — Это конец третьего курса, — тихо сказала миссис Малфой. В очередной раз Люциус отсутствовал в толпе ожидающих родителей. Гермиона заметила, как Драко выходил из поезда со своей маской безразличия. Повзрослевший мальчик вежливо поприветствовал маму. Вместо того, чтобы отправиться домой, двое остались на платформе, пока все ученики и их родители не ушли. Наконец, маска безразличия сошла с его лица. — Блэк улетел на глупой курице, — пожаловался Малфой. — Какая польза от дементоров, если они не могут найти простого парня? — Да, Блэк сбежал с «курицей», — улыбнулась Нарцисса. — Вернулся слуга Темного Лорда. — Хотя бы Люпин был приличным учителем. Плохо, что его не будет в следующем году, — признался Драко. — Не говори так в присутствии отца, — быстро сказала мать. — Оборотни хуже маглорожденных. — Я знаю, — вздохнул парень. — Оборотни — грязные полукровки или что-то вроде того. Гермиону заинтересовал его бесцеремонный тон. — Профессор Снейп сообщил, что твое обучение дает неплохой прогресс. Твой отец доволен. — Отец всегда не доволен моими действиями, — скептично отметил Драко. — Постарайся держаться от него подальше, — посоветовала миссис Малфой. — Я стараюсь избегать его. Мне осточертело, что он использует на мне Круциатус лишь из-за моих мыслей. Это было необычно для Гермионы, даже странно, но она почувствовала жалость к Драко Малфою. Тот юноша из воспоминаний не был тем Малфоем, которого она знала по школе. — Мы всегда знали, что Волдеморт вернётся, — объясняла женщина. — Темная метка на руке Люциуса стала почти прозрачной, но не исчезла. — Мне всё ещё трудно поверить, что Малфой меня не ненавидел, — честно сказала Гермиона. — Никто не может притворяться так долго. — Драко так отчаянно хотел добиться одобрения своего отца, что вырос, веря во всю чистокровную чепуху. Лишь когда он встретил тебя, он понял, насколько все это глупо. Гермиона отошла от Омута, уступая дорогу Гарри. Она взяла одно из одеял и бережно накрыла Малфоя от пояса, ведь знала, что любое давление на его спину будет невероятно болезненным. Нарцисса дождалась Гарри и продолжила: — Я понимаю, каково жить во лжи: нужно следить за каждым словом и жестом. Я никогда не желала своему сыну такой участи, он сам охотно это выбрал. — Мы сможем оценить, что из его поведения было притворством, когда он проснется, — размышлял Гарри. — Мне всё ещё трудно представить Малфоя без этой ухмылки. Нарцисса постучала палочкой по Омуту. — Драко рассердится, узнав, что я показала вам. Проще просить прощения, чем разрешения.