Умиление

      Я проснулся с головной болью. Кажется, кое-кто вчера пил. Судя по ощущениям, не особо сильно, но ощутимо. Да и кошмары делали свое дело. Страха от них почти не было никакого, но и отдыха тоже. Один вред, эти сны, как паразиты. Мутным взглядом обведя комнату, я понял, что не знаю где нахожусь. Голубые обои, темные шторы, просторная кровать, где находился я. Обстановка вроде знакома…       Стоп.       Кто-то или что-то завозилось под боком, и я медленно опустил глаза туда. Рядом мирно спал брюнет лет семнадцати в черной футболке. Лицо расслаблено, на бледной коже ни одного признака буйного подросткового периода, рука мирно подложена под щеку.       Что я делаю в одной кровати с Нико?       Я медленно закрыл глаза, уговаривая себя не паниковать и сосредоточиться. В голове калейдоскопом пробежали воспоминания о вчерашнем дне. Мы были у него. Я, вроде бы, зачем-то зашел. Или мы случайно встретились? Подробности в больной голове всплывать не хотели. Дальше мы решили сходить в магазин, где я уговорил его взять виски. То есть брал я, а он обещал не оставить распивать бутылку в одиночку. Выпили немного, посидели. Слово за слово, и мы переключились на самую болезненную и страшную тему в нашей жизни.       Война.       Через один граненый стакан с виски, разбавленными колой, Нико во всю рассказывал, как тащил Афину Парфенос в лагерь, как чуть сам не стал тенью по дороге, как превратил в манию человека… Иногда его голос срывался. Я молча слушал, следя чтоб малой сильно не увлекся спиртным. А потом сам начал тихо говорить, как было мне одиноко среди чужих (Фрэнк и Хейзел не в счет) в римском лагере, как страшно было в Тартаре, что я не хотел бросать Боба на растерзание тем тварям. На последнем Нико поморщился. Лишь тот, кто прошел этот ад сам, может понять другого. Другие сочувствующе покивают, но до конца не смогут осознать. И лучше не надо. Такие воспоминания не стираются временем.       На кровать внезапно запрыгнул котенок. Он уже был здоров, и вполне счастлив. Сильно привязался к своему хозяину, а тот полюбил всей душой в ответ. Мы так и не смогли придумать нормальную кличку, решили, что сойдет и просто Найденыш. Мяукнув пару раз, малыш начал пробираться к голове парня. Повоевав с подушкой, он успешно достиг цели, сворачиваясь в черных волосах калачиком. Нико что-то пробурчал, но не проснулся. А меня зацепила одна деталь. Губы парня были покусаны. Не до мяса, конечно, но заметно.       Губы.       Мозг пронзило воспоминанием, словно молнией. Тело вмиг вспомнило, казалось бы, мимолетные ощущения.       Робкие касания. Нежные губы. Тихие стоны. Вкус гранатового сока. Худенькое, хрупкое тело в моих руках.       Твою мать.       Я зажмурился. Я целовался с Нико ди Анджело. Пьяным. В гребаной просторной кровати, в квартире со звукоизоляцией. Хорошо, что я хоть дальше не пошел.       Не то чтобы я был гомофобом. Просто у меня вроде как есть девушка. А у Нико вроде как парень. И как-то он сказал.       «Я долгое время был влюблен в тебя. Но теперь понял, что ты не мой тип.»       Вроде как.       Котенок замурлыкал. Ди Анджело прижался ко мне сильнее. Я аккуратно провел кончиками пальцев по его щеке. Не, а все-таки парень милый. Очень милый. А значит, о поцелуе нет смысла глубоко сожалеть. По крайней мере пока.       Приобняв его одной рукой, я мысленно поставил себе галочку, разобраться со всем позже. Торопиться все равно некуда.