Глава XXIX. Переплетения лжи.
Закатное небо на Коррибане имело алый, кровавый оттенок. Лучи местного светила пробивались через плотные слои атмосферы, обращаясь рубиновым светом, заливавшим обозримое пространство и превращавшим привычные глазу виды в фантасмагоричные, но зловещие, окрашенные багрянцем пейзажи. Цубаса, затаив дыхание, всматривался в сидящего напротив Рикку — часть его лица была скрыта в тени, тогда как на другую падал алый свет. Хотя Сэра выглядел уставшим, говорил тихо и вкрадчиво, было в этом что-то демоническое, чужое. То, о чем Рикка рассказывал… или, скорее, то, как он об этом рассказывал, накладывало на его мягкий образ новые, более резкие черты. Окуй чувствовал некую неправильность в поведении друга, его спокойствии, но не мог отделаться от мысли, что это все-таки лучше той тревоги, что одолевала Рикку раньше. Главное, чтобы Сэра не потерял себя –Окуй поклялся, что не допустит этого, хотя задача оказалась сложнее, чем он ожидал. Тяжело вздохнув, Рикка закрыл глаза рукой и медленно продолжил: — Я… то есть… он поручил Шики к прибывшей на поле медицинской бригаде, а сам вновь отправился в гущу боя. И это… — Рикка осекся, не договорив. Он тряхнул головой и, будто ничего не произошло, продолжил, не обращая внимание на насторожившегося Цубасу: — Спустя какое-то время с ним связалась Дарт Солус — она уже знала, что произошло. Я не припомню её в большей ярости, чем тогда… Она приказала вернуться к ней. И он, я, не мог не подчиниться. Однако, перед этим я… он навестил лейтенанта в госпитале, и узнал, что Шики потерял память, — сардонически улыбнувшись, произнес Сэра. Его слабая улыбка исказилась в багровом полумраке, обратившись в страдальческий оскал. — Такая жестокая ирония. — Получается, это как раз тот момент, когда darling очнулся в этом мире? — осторожно спросил Цубаса, припоминая их давний разговор. — И как Лорд Сэра на это отреагировал? Рикка вздрогнул при упоминании его имени, моргнул, замер, уставившись в одну точку. Окуй, наблюдавший за выражением его лица и хорошо разбиравшийся в мимике собеседника, предположил, что Рикка, не задумывавшийся над этим раньше, сейчас старается расшифровать эмоции Лорда, примеряя их на себя. — Он был в ярости, — наконец произнес Сэра. — Он даже подумывал убить Шики, но в итоге решил оставить его. Оставить, подобно шраму, — Рикка рефлекторно потянулся к рубцу на шее, но, опомнившись, отдернул руку. — Как напоминание. Чтобы было, кого ненавидеть. — Довольно… романтично, — хихикнул Цубаса, но тут же закашлялся. — Знаешь, я почему-то сомневаюсь, что у Лорда Сэры был недостаток в такого рода знакомых. — Здесь ты не прав, — покачал головой Рикка. Его выражение лица вновь смягчилось. — Мало кто был способен вызвать у него настолько сильные чувства. Увы, негативные, но все же… — О, Шики был бы рад, не сомневаюсь, — хохотнул Цубаса. — Но не думаю, что Дарт Солус оценила это решение. — А, это… — Рикка отвел взгляд. — Это так. Его… наказали. Говорил он с неохотой, явно подбирая безопасные слова, однако Цубаса понял, что «наказание» — это самое безобидное из слов, что смог подобрать Рикка. — Я не знаю, как именно его наказали, — быстро добавил Сэра. — Я не видел этого воспоминания. Цубаса оцепенел. Рикка только что… ему соврал?.. Уставившись на друга во все глаза, Окуй нахмурился — от лица собеседника отхлынула кровь, Сэра побледнел и старался не смотреть ему в глаза. Это было странно и необычно — ведь Цубаса не понаслышке знал, насколько хорош друг в актёрском мастерстве. Что-то… настолько выбило его из колеи?.. Окуй и сам не заметил, как повисла неприятная пауза. — Речь сейчас не об этом, — Рикка первым взял себя в руки и выпрямился на стуле. В его взгляде вновь зажглось спокойствие. — Я хотел выяснить, что произошло между ним и Шики этого мира, и я прояснил все. Теперь нас это не касается, — решительно отчеканил Сэра голосом, не терпящим возражений. Поймав выжидательный взгляд Цубасы, Рикка постарался сгладить свой тон теплой улыбкой. — У нас есть дела поважнее. Он откинулся на спинку стула и в задумчивости скрестил руки на груди, рассматривая собеседника. — Спарринг с госпожой Солус не был напрасным. Она разрешила воспользоваться своими архивами, но… — Рикка устало потер глаза. — Перед этим необходимо выполнить небольшое поручение. — Звучит, как начало квеста, — кивнул Цубаса. — Ничего не дается просто так. — «Квеста»?.. — растерялся Сэра. — Ну, нет, на самом деле, она разрешила идти в архивы сразу, но это поручение… Возможно, оно имеет отношение к нашей ситуации. — В смысле? — удивился Окуй. — Учитель… Солус сказала, что мне стоит отправиться в Долину Тёмных Лордов — в одной из гробниц обнаружена аномалия в Силе. Она попросила разобраться с этим, и я… Чувствую, что нельзя это игнорировать, — Рикка прикусил губу. — Я не могу этого объяснить, но что-то… Что-то сродни интуиции требует, чтобы я отправился туда. — Опять? Как в тот раз, когда ты побежал на базар? — нахмурился Цубаса, припоминая слова друга. — И когда ты нашел Иори? — Да, — кивнул Рикка. — Думаешь, это зов Силы? — Не могу сказать, — покачал головой Цубаса. — Но сомневаюсь, что Сила будет делать это так… навязчиво, — Окуй тряхнул головой. — И? Что ты решил? — Ничего, — пожал плечами Сэра. — Я хочу посоветоваться с тобой, ведь я не имею права решать это в одиночку. Мне нужно услышать твоё мнение. Эти слова прозвучали очень естественно и спокойно, словно озарив светом нависший над столом полумрак. Цубаса не смог сдержать улыбки. В этом был весь Рикка — даже подвергаясь невероятному психологическому давлению, Сэра не забывал о мнении и чувствах окружающих, стараясь их поддерживать и напоминать товарищам, насколько ценит их. В случае Рикки это не выглядело перекладыванием ответственности, а являлось простым и ненавязчивым напоминанием о том, что они сражаются вместе. — Я не понимаю, как такое золото, как ты, может соотносится с этим засранцем-Лордом? — проворчал Цубаса, хмыкнув. — Он даже девушку себе нормально выбрать не может. — Я ведь уже говорил, что вовсе не так хорош, как ты думаешь, — устало вздохнул Рикка. — Мы с ним слишком похожи, и… — он осекся и прикоснулся к своим губам пальцем. — Неважно. В последнее время я слишком многое беру на себя, забывая об окружающих. Одно самонадеянное решение уже стоило мне… — Рикка машинально положил руку на сердце и тут же убрал, сжав кулак. Скривившись, он все же договорил: — …частицы себя. Я хочу, чтобы ты стал моим голосом разума. — Так себе идея, — саркастично протянул Окуй. — Я, к твоему сведению, «голос сердца». — Цуккоми из тебя отличный, — не согласился Рикка. — Спасибо, но, боюсь, я выключусь еще до того, как «начнется наше время», — вымученно улыбнулся Рикка. — Ладно, — кивнул Окуй. — Тогда… good night, my darling. Рикка застыл на пороге комнаты на мгновение. — Good night, dear, — слабым голосом отозвался он. Вернувшись в покои Лорда Сэры, Рикка быстро запер за собой дверь и, с судорожным вздохом закрыв лицо руками, прислонился спиной к косяку, а затем медленно съехал по нему на пол. Он солгал. Солгал два раза — и солгал человеку, который верил каждому его слову. Доверие Цубасы к нему уже пошатнулось — Рикка прекрасно помнил об этом, ведь то, что они потеряли ментальную связь, стало для него сильным ударом. И все же он рассудил, что даже недоверие будет предпочтительнее, чем страх… или отвращение. Первая его ложь заключалась в том, что он мог прерывать — и прерывал воспоминания Лорда Сэры о совершенных им убийствах. Это было далеко не так. Напротив, Рикка был вынужден наблюдать эти сцены в мельчайших подробностях, переживая все то, что ощущал в те мгновения тот, другой. Цубаса как-то сравнил этот процесс с просмотром фильма — и сильно ошибся. При просмотре фильма ты не чувствуешь запаха крови, боли, не чувствуешь сопротивления твоему клинку чужой плоти и костей. В своих видениях Рикка сражался и убивал, испытывая при этом отвратительное по своей природе удовольствие. Эти чувства принадлежали не ему, эти убийства совершал не он, но… Он видел глазами убийцы, слышал его мысли, ощущал его радость, становясь… нет, в этих условиях его нельзя назвать даже соучастником. Фактически… он сам убивал, хоть и «опосредованно», не по своей воле. «Преступление», «грех», «злодеяние» — до недавнего времени эти слова оставались просто словами. Пугающими, ядовитыми, но все же словами. Но теперь Рикка чувствовал, как часть его, нечто сокровенное, священное опорочено и разбито. Он не считал себя святым или невинным, но, как и у любого человека, существовала грань, превосходящая мораль, грань, которую переступать нельзя. Рикка откинулся назад, прислонившись спиной к холодной стене, и закрыл глаза. В том воспоминании… он видел не только смерть Шики. Корусант пылал. С момента разрушения Храма Джедаев прошли сутки, но резня не прекращалась. Прибывшие сюда подкрепления ситхов, военных бесчинствовали, зачищая территорию от выживших. Всюду гремели взрывы — Империя провела полномасштабную бомбардировку планеты, а теперь взялась за оккупацию. На постаменте одной из сбитых статуй Храма сидел человек в черных одеждах. Прищурившись, он наслаждался развернувшимся перед ним пейзажем горящего города, безмятежно улыбаясь. Запах гари. Крики, полные боли, гнева и отчаяния. Скрежет и грохот рушащихся зданий. — «В пятом секторе замечена группа джедаев», — прозвучал голос в его наушнике. — «Можете определить уровень опасности?» — поинтересовался другой голос. — «Никак нет», — ответил первый. — Идиоты, — вслух прокомментировал мужчина. Поднявшись на ноги, он ловко спрыгнул на землю и направился в указанном направлении. Повисшие в воздухе ощущения боли и страха пьянили его. Он дышал глубоко и часто, хотя эти следы не имели ничего общего с настоящими запахами — для остальных тут всюду воняло кровью и прочими посмертными отходами. Эти образы превращались в его мощь, усиливая его восприятие, напитывая Тёмную сторону. Благодаря этому неожиданному подарку он мог в точности сказать, где находятся его противники. Небольшая группка рыцарей окружила отряд имперских солдат на крыше одного из зданий. Несколько джедаев были мертвы — судя по всему, военные атаковали с возвышенности, но не успели перебить всех, за что поплатились. Надо отдать должное — не все в отряде были дебилами: трое из них находились вдали от остальных, на большей высоте и приличном расстоянии от основного состава. Должно быть, снайперы. Но и к ним уже спешили джедаи-тени. Республиканцы все еще надеялись на воздаяние, и на руку им играло то, что они прекрасно знали местность. Ему стоило поторопиться. Скрыв своё присутствие под покровом Силы, он в два прыжка забрался на здание, где находился основной отряд. Нескольких бойцов уже погибли: сколь бы ни были напуганы, расстроены или растеряны нападавшие, они оставались джедаями, каждый из которых стоил, как минимум, пятерых таких солдат. «Нет… троих, не больше», — подумал ситх, на глаз оценив противников. Четверо молодых, неопытных рыцарей, ведомых мудрецом и тенью. Видимо, это и позволило им продержаться так долго. Незаметно и бесшумно приблизившись к ним, ситх молниеносно пронзил мудреца световым мечом. Охранявший его забрак-тень с криком атаковал в ответ, но было слишком поздно: Сэра с усмешкой разрубил джедая резким движением. Рыцари отвлеклись от солдат, но лишь для того, чтобы увидеть то, как их старший, забрак-тень, скрипя зубами, пытается пересилить ситха в открытом противостоянии, скрестив с ним клинки. — Каково чувствовать свою беспомощность? — насмешливо спросил ситх. — Заткнись! — взревел противник, взмахнув световым посохом. — Гнев — это не ваша эмоция, — ядовито заметил инквизитор. — Разве ты не понял? Все это место теперь принадлежит Тёмной стороне. — Мы никогда не склонимся перед Империей, — прошипел забрак в ответ. — Мы очистим Корусант от вас! — он повернулся к своему выводку детишек. — Быстро! Добейте их! — Есть! Ситх ощутил, как оборвались жизни еще трех солдат. Нахмурившись, он ударил противника Молнией Силы, а когда тот ослабил хватку — отрубил ему голову. Не останавливая клинок, он рывком приблизился к молодым джедаям и несколькими движениями разрубил троих из них. Четвертый с яростным криком набросился было на него, но бластерный заряд прошил его череп — снайперы, даже зная об опасности, грозящей им самим, прикрывали его. «Глупцы», — разозлился инквизитор. — «Спасали бы себя». Глядя на совсем юные лица, ситх испытал мрачное удовлетворение. Теперь эти семена не дадут всходов. Рассматривая подростков, он заметил одну странность — у двоих их них, а также у мудреца-джедая в руках были дюрасталевые мечи. Это оружие было совершенно бесполезным в сражении против световых мечей, а в эффективности уступало виброклинкам. «Должно быть, ничего другого они не достать смогли», — подумал инквизитор с презрением. Окинув взглядом солдат, ситх пришел к выводу, что один боец еще жив. Постучав по наушнику, он произнес: — В пятый сектор, живо. Здесь еще есть живые. — Д-да, мой господин! — запаниковал диспетчер. Ситх недовольно цокнул языком и поспешил к укрытию снайперов. Даже если он не успеет спасти тех придурков, что оставались на позиции до последнего, он хотя бы насладится криками джедаев-теней. Снайперы засели в километре от здания, на котором полегла основная часть отряда, на башне из металлических балок и стекла. Должно быть, это был один из коммуникационных центров в пределах Храма. Стеклянная часть здания, разумеется, была разбита вдребезги, отчего строение выглядело убого. Однако это позволяло миновать уровни без лишних проблем, не заботясь о лестницах. Цель находилась на восьмом этаже — удивительно, но все трое снайперов были еще живы. Судя по крикам, они не были в безопасности и явно проигрывали, но этого было достаточно. Вновь скрывшись за покровом Силы, он быстро забрался наверх. Открывшаяся глазам ситха картина заставила его на мгновение потерять дар речи. Джедаи, хранители мира, защитники слабых, лишали противников конечностей, заставляя их кричать в агонии. — Это за Корусант, — безумно смеясь, произнес один из теней, человек с кибернетическим протезом челюсти. Он потрясал отрубленной рукой имперского солдата перед его лицом и быстро говорил: — Знаешь, мразь, я впервые рад тому, что мне в руки попало это допотопное оружие. Так вы, уроды, сдохнете медленно и мучительно. В случае со световым мечом место среза сразу обугливалось, а потому, если жертва не умирала от болевого шока, то вполне могла выжить. Сейчас же, лишившись руки, солдат угасал от боли и кровопотери. Алая жидкость рваными толчками сочилась из свежей раны, бедняга стонал и плакал. Джедай, склонившийся над ним, с отвращением спросил: — Неужели ты не был готов сдохнуть здесь? Ты напал на наш Храм, и думал, что мы молча это стерпим? А? — Атгер, хватит, — подала голос его напарница-тви’лек. Она была раздражена и только что отрубила ногу другому солдату световым мечом. — Никогда бы не подумала, что ты такое трепло. Оба джедая пали на Тёмную сторону, ими управляли ненависть и гнев. Оказавшись в эпицентре конфликта, они не смогли совладать с собой и оказались поглощены своими самыми низменными эмоциями. Возможно, их удастся использовать, сделав адептами Тёмной стороны. Уже собравшись открыться им, инквизитор скользнул взглядом по лицу одного из лежавших в стороне солдат и застыл. Ситх не понимал, отчего не смог почувствовать присутствие этого человека на Корусанте — ведь он знал его, знал настолько хорошо, что каждый раз, прибывая на Каас, в точности мог определить, находится ли его знакомец на планете. Но сейчас ситх не понимал, почему не смог учуять его, стоя в двух метрах. Инквизитора Сэру прошиб холодный пот, когда он понял, в чем дело — Тёмная сторона стала так сильна в этом месте, что убрала из его восприятия всех нечувствительных к Силе, оставив в нем только светлые и темные пятна. Поскольку ситх никогда не придавал значения существованию нечувствительных, он и не замечал это до сего момента. В горле ситха пересохло, а пальцы сжались на рукояти меча так, что побелели костяшки. Эти двое не были для него противниками, но теперь Сэра не планировал убивать их быстро. То, что поднялось в его душе не было знакомыми ему яростью или гневом. Нечто, близкое к ненависти, но более примитивное, всеохватывающее и неконтролируемое. С кончиков его пальцев сорвались искры, и Молнии Силы поразили джедаев, воздействовав на их нервную систему. Эта атака лишила их возможности двигаться, дезориентировала, но не была смертельной. Ослепленная болью тви’лечка с криком обрушила на него кинетический удар — ситх, не способный напрямую противостоять такой способности, сделал шаг в сторону, уклонившись от её нападения. Однако разрушительный импульс поднял с пола мелкий мусор разрушенных перекрытий и стен, разбитые стёкла. И хотя инквизитор увернулся от большей части осколков, один из них оставил на запястье длинный, глубокий порез. Поглядев на капли крови, срывающиеся с его руки, ситх активировал световой клинок. Лишив конечностей джедая с механической челюстью, он принялся за женщину — кажется, никогда раньше запах паленой плоти не был ему так приятен. И хотя на него обрушивались мощные удары Силы, они были беспорядочны: утратив внутренний баланс, джедаи надеялись на Тёмную сторону, незнакомую и враждебную им. Теперь, когда он причинил им столько боли, они и вовсе сходили с ума, потеряв над собой контроль. Рассмеявшись, инквизитор взмахом руки отбил все эти хаотичные нападения, а затем, вдохнув полной грудью ужас своих жертв, парой пинков сбросил обрубки, оставшиеся от джедаев, вниз с башни. Поглядев на переломанные тела, он перевел взгляд на своё левое запястье. Кровь остановилась, шрам зарубцевался. Ситх неосознанно использовал одну из техник Поглощения Силы — высасывание жизни. Практикуясь в боевых искусствах, а не магических приемах, он никогда не применял его раньше. Тяжело вздохнув, инквизитор закрыл глаза. Благодаря поглощению чужих негативных эмоций, его чувства обострились, но ему казалось, что рассудок вот-вот его покинет. Ему хотелось смеяться во весь голос, ломать кости лежавших рядом с ним конечностей, схватить осколки стекол и резать свою кожу до тех пор, пока боль его не отрезвит. Собрав в кулак последние крупицы здравомыслия, ситх обернулся к солдатам, собираясь вызвать подкрепление, чтобы те забрали тела своих товарищей. Подул холодный, пронизывающий ветер — на восьмом этаже здания с разбитыми стенами иного он и не ожидал. Ледяной порыв ударил его по лицу и отрезвил. Инквизитор застыл в недоумении, ощутив рядом искру жизни. Такамура Шики все еще был жив. Рикка положил руку на сердце. Это поражало его больше всего. После всего он продолжал дышать, маленький моторчик стучал, как ни в чем не бывало. Небо не обрушилось, никакая кара его не настигла. Но что-то внутри него все-таки оборвалось. Раздался тихий стук в дверь. Рикка вздрогнул и откатился в сторону, забыв, что запер замок. — Ты уже спишь?.. — он услышал приглушенный голос Цубасы. — Да, разумеется, спит, чего это я… — пробормотал Окуй ворчливо, самому себе. — Я просто хотел сказать, что буду на твоей стороне, что бы ни произошло. Нет, как-то банально… «Буду рядом»? Тупо. «Не брошу в беде»? Да черт возьми… Ворчание Цубасы странным образом успокаивало. Рикка прижался затылком к косяку, прислушиваясь к дыханию человека за дверью. Тот продолжал: — Я понимаю, что появились вещи, о которых ты не можешь просто так рассказать. Но, пожалуйста… не изводи себя. Слышишь, Рикка? Сэра молча кивнул пустой комнате. — Что ж, теперь я, пожалуй, пойду, поговорю с какой-нибудь другой дверью, — заключил Окуй. — Дверь в медблок вот, допустим, изнывает без моего внимания… Я такой популярный. Шаги Цубасы затихли вдали, а Рикка замер, с трудом поборов желание открыть дверь и броситься за ним. Сэра знал, что друг заметил его вторую ложь: в этот момент Рикка не смог удержать лицо, столь неприятно было воспоминание — а потому не хотел никаких вопросов. По крайней мере, не сейчас. Он был не готов рассказывать Цубасе о том, как именно Солус наказала Лорда Сэру. Ситх стоял на коленях посреди кабинета Дарта Солус, склонив голову. — Ярость вокруг тебя можно ножом резать, — насмешливо заметила хозяйка кабинета, сидя в кресле и рассматривая своего ученика. — Что же вызвало у тебя такое недовольство? Она поднялась на ноги и медленно обошла его. — Тот факт, что человек, которого ты так стремился защитить, забыл тебя? Или же то, что ты нарушил мои приказы — и все оказалось впустую? — внимательно наблюдая за его реакцией, спросила она. Сэра не шелохнулся, но побелевшие костяшки пальцев вцепившихся в колени рук выдали его с головой. Несмотря на то, что лицо наставницы было скрыто маской, Рикка наверняка знал, что на губах женщины играет ядовитая улыбка. — Но что меня больше всего поражает, — хмыкнув, продолжила она. — Так это то, что ты сохранил его жизнь даже при всех этих условиях. Теперь он тебя не знает, ведь так? Это больше не тот человек, с которым ты проводил время на Каасе, не тот военный, которому мог доверить свою спину. Так зачем ты сохранил ему жизнь? Неужели надеешься на призрачный шанс его восстановления? Или, быть может, это проявление твоей постыдной слабости, привязанности, от которой ты не в состоянии избавиться? Сэра выслушивал её, не шевелясь и не произнося ни слова. Каждое слово госпожи Солус разжигало в нем все большую ярость, но ситх титаническими усилиями подавлял в себе этот гнев. Он признавал свою вину, и не мог позволить глупым эмоциям взять над собой верх. Солус обошла его еще раз и заключила: — Не хочешь признавать, значит? Впрочем, мы здесь именно для того, чтобы навсегда освободить тебя от этого ребячества. Как-никак, я твой Учитель, верно?.. Солус наклонилась к нему и, протянув руку, приподняла горячими пальцами его подбородок, заглядывая в глаза. Золотая, ледяная бездна нечеловеческого взгляда затянула молодого ситха, лишив воли и разума, разом погасив бушующий гнев. Вселив иррациональный страх. Сердце ситха пропустило удар — с самого детства эти глаза пронзали его естество, заставляя съеживаться в ужасе. В сотнях миров и десятках галактик трудно было сыскать что-то, вселявшее в него подобное чувство, однако именно его наставница, воспитавшая и вырастившая из него выдающегося воителя Империи, являлась тем существом, чей пристальный взгляд воскресал в глубинах души ситха забытые страхи. Когда-то давно Дарт Солус буквально испарила на его глазах нескольких военных — пришедших за ним конвоиров Инквизиции. Солус могла использовать способность Силы, о которой даже в древних текстах говорится преступно мало, а названия, кроме глупого и банального «Смертельный Взгляд», и вовсе не сыскать. Эта способность сжигала противника заживо, преобразуя негативные чувства ситха в чистую энергию. То, что эта разрушительная мощь находила воплощение в виде лучей из глаз казалось комичным лишь первые мгновения. Затем крики жертвы, запах горелой плоти, вид лопающейся кожи и тлеющего волосяного покрова заставляют пересмотреть своё мнение на этот счет. Впервые Сэра увидел эту жуткую картину в очень раннем возрасте, и потому даже сейчас не мог справиться с охватывавшим его ужасом. — Боишься? — вкрадчиво спросила она, сощурив золотые глаза в прорезях маски. Не способный закрыть глаза или отвернуться, Сэра прошептал побелевшими губами: — Да. Он не желал лгать или храбриться. Отбросив в сторону гордость, он признавал свою собственную слабость перед тем, кому всецело доверял. Даже если это означало смерть. — Напрасно, — в голосе Солус появились участие и ласка. — Я ведь говорила тебе прежде… В этой Вселенной только я всегда буду твоим союзником. Она опустилась рядом с ним и обняла. Сэра, наконец разорвавший с ней зрительный контакт, закрыл глаза, прислушиваясь к дыханию Солус. Сердце Дарта Солус не билось, впрочем, как и всегда. — Я не хочу, чтобы твоя слабость разрушила тебя. Ты ведь понимаешь, что должен быть наказан? Ситх отстранилась и вытянула руку в сторону. Сэра равнодушно наблюдал за тем, как со стола взлетел дюрасталевый меч и мягко лег в её ладонь. Резкий взмах — клинок рассек его плечо, вонзившись в кость. Стараясь не потерять сознание от боли и не закричать, он до крови прокусил губу. Повернув клинок в ране, Солус рывком выдрала его и свободной рукой прикоснулась к изуродованному плечу. Целебный импульс прошел по всему телу — увечье исчезло, не оставив после себя и намека на повреждение. — Возможно, было бы лучше оставить тебе шрамы — ведь ты так любишь напоминания, правда? Но я не горю желанием тебя уродовать. Надеюсь, ты и без этого хорошо запомнишь этот урок. Следующий удар меча пришелся в грудную клетку. Сцепив зубы, Сэра глухо зарычал. Один из шкафов, полных различного древнего оружия, разлетелся на куски. Силой мысли Солус подняла в воздух кинжал, упавший на пол прямо перед ними. — Неспособность сдерживать разрушительные порывы никому еще не оказывала доброй услуги, — заметила ситх. Сэра выплюнул кровь — он не собирался ничего говорить, но не мог не продемонстрировать своё отношение к происходящему. Кинжал вылетел из ножен и вонзился ему в спину. — Манеры, — напомнила Солус. — Я потратил последние, стараясь не показывать… насколько зол, — выдавил тот ядовито. — Если вы не заметили, я весьма стойко принимаю ваше… решение. — Не тебе судить, — качнула головой Солус. — Я учила тебя держать лицо в любой ситуации, но ты все еще… — «Мальчишка», да? — сощурился тот и, презрев боль, вырвал кинжал из спины. Скривившись, Сэра отшвырнул его в сторону. — Я помню все ваши наставления. Я принимаю свою вину, а потому не противлюсь. Конечно, не думаю, что это что-то изменило бы, — он сардонически хмыкнул. — Я ненавижу боль. Но еще больше я ненавижу проигрывать и быть неправым. Поэтому сейчас я вам не уступлю. — Извращенная логика гордости и завидная выносливость, — развеселилась Дарт Солус. — Ты слишком веруешь в то, что я не причиню тебе непоправимого вреда. — Я являюсь вашим учеником почти двадцать лет, — проворчал Сэра, вытирая кровь, вытекшую изо рта. — Я знаю, что вы меня любите. Ситх расхохоталась. Дюрасталевый клинок заходил меж ребер, и каждое его движение прокатывалось волной агонии по организму. Боль сводила Сэру с ума, но он не мог потерять сознание или облегчить свои страдания с помощью Силы. Чем дольше это будет продолжаться… тем меньше здравомыслия у него останется. — Ты достиг многого, — заключила Солус. — Ты — выдающийся представитель Ордена, но тебе не хватает более… тесного взаимодействия с Тёмной стороной. Тебя необходимо перековать. — Будьте… со мной нежны, — выдавил тот, пытаясь звучать насмешливо — легкие с каждым вдохом наполнялись обжигающей кровью. — Я не… Я плохо… переношу… высокие температуры. Вместо ответа Солус вновь ударила его мечом. Она делала это снова и снова, пока Сэра не перестал связно мыслить в каскаде этой ослепляющей боли. Но это было лишь началом. Вспоминая пережитое во время медитации, Рикка дрожал. Солус терзала его… их несколько дней, обратившихся в одну длинную ночь, полную страданий. Но эти пытки не ограничивались лишь физическими истязаниями. Когда другой оказался на грани помешательства, безумно смеясь в луже собственной крови, Солус решила, что настало время «вернуться к первоосновам». Она применила на нем технику Тёмной стороны, заставляющую жертву переживать все самые ужасные моменты жизни, глубже погружаясь во мрак отчаяния и бессильной злобы. Рикка знал об этом лишь благодаря другому, более позднему воспоминанию — по неизвестной причине и к своему неимоверному счастью, он не смог наблюдать технику «Прогулка по памяти» непосредственно, своими глазами. Впрочем, ему с лихвой хватило и первой части наказания — Рикка чувствовал, что в его собственной психике появилась трещина, возможно, даже не одна. Он с силой сцепил руки в замок и глубоко вдохнул, стараясь унять дрожь. Рикка не знал, что именно видел Лорд Сэра, понятия не имел, что тот при этом чувствовал, но понимал одно — это изменило ситха. Перемены в нём не были кардинальными, но все же ощутимыми. Лорд Сэра стал замкнутым и жестоким, но при этом действительно упрочил свою связь с Тёмной стороной. И прежде сильный, он стал еще ближе к званию «Лорда», которое вскоре и получил. — Стоит мне начать думать, что ты не так уж и плох, как что-нибудь обязательно… — невесело усмехнулся Сэра. Окончание фразы повисло в звонкой тишине. Сжав кулаки, он закрыл глаза и тихо произнес: — Все в порядке… Со мной все в порядке.***
Мягкий янтарный свет закатного солнца коснулся пейзажей Храма Джедаев. Прикрыв глаза, Шу подставил лицо освежающему весеннему ветру, обдувавшему террасу на крыше медицинского блока Храма. Здесь они с Даем проводили первый совместный тренировочный бой, и теперь оба отдыхали после продолжительного спарринга. Сам Шу предпочитал ближнему бою свой огнемёт, поэтому ничуть не расстроился, когда джедай превзошел его в фехтовании. Впрочем, отыгравшись сполна в рукопашной, теперь он чувствовал себя неловко, разбив Даю нос. — Извини, — снова повторил он, наблюдая за тем, как Мурасэ вытирает кровь. — Все нормально, — отмахнулся тот. — В следующий раз буду осторожнее. Я просто не думал, что у тебя настолько тяжелая рука. — Ну, я с детства дерусь, — смущенно пояснил мандалорец. — Эичи ведь тоже говорил, что тоже детство провел в драках, — неожиданно припомнил наблюдавший за спаррингом Рику, ударив кулаком по раскрытой ладони. Они с Тенном тоже были здесь, увязавшись за Даем после очередных бесплодных поисков в библиотеке. Тенн молча и с интересом наблюдал за боями, изредка многозначительно похмыкивая. — Кстати! Верно! — воскликнул Мицуки, задорно прищурившись. Эичи, сидевший рядом Даем и залечивавший его ушибы, испуганно вздрогнул. — Он еще говорил, что лучший в рукопашном бою! — Когда это я такое говорил? — нервно хихикнув, спросил Хоримия. Дай прекрасно понял реакцию Эичи — Мицуки, не смотря на свою принадлежность к Мудрецам, был еще тем бретером: прекрасно фехтуя, он постоянно искал себе противника в Храме и за его пределами. В этом не было ни капли агрессии или негативных эмоций. Мицуки, добродушный, открытый и прямой человек, искал сражений лишь для собственного совершенствования, сражаясь пылко, ярко, но не всегда зная меру. Хотя в его мече не было злобы, увлекаясь, он нередко отправлял своих менее способных оппонентов в медицинский корпус. Мастер Дрелл часто сокрушался, что, не будь у его старшего ученика таких выдающихся способностей в Силе, из него вышел бы прекрасный джедай-тень. — Ну, — Мицуки смутился. Он огляделся и шепотом ответил: — На прошлом праздновании Дня Жизни, когда мы немного того… выпили. Эичи, будто пойманный на месте преступления, вжал голову в плечи, Рику удивленно вытаращился на старших джедаев, а Тенн молча поднял бровь. — Это такой грех у вас тут? — растерялся Шу. — Это не приветствуется, — признался Мицуки, потерев шею. — Ну… — протянул мандалорец. — У всех разные нравы. Так что, — он обратился к Эичи. — Выясним, кто из нас лучше? — Эичи всегда находился на вершине, осторожнее, — шутливо погрозил ему пальцем Мицуки. — Хотя он спец по лечению, добро должно быть с кулаками. — Если бы я боялся трудностей, меня бы здесь не было, — усмехнулся Шу. — Так держать! — ответ понравился Мицуки. — Ты понимаешь, что значит мужская романтика! Чего медлишь, Эичи?! Шу рассмеялся, а Хоримия со вздохом поднялся с места — он уже понял, что просто так Изуми от него не отстанут. Дай растерянно потер переносицу — он и думать не мог, что когда-нибудь ему доведется драться с Шу, и уж тем более — что однажды увидит сражение Шу с Эичи. — Я залечу твои раны после, — гордо выпрямившись, пообещал лекарь. Шу сощурился. — О, в самом деле? Очень мило, — холодно произнес он, потерев костяшки кулака. Иори, до сего момента наблюдавший за действом украдкой, сел прямо, ощутив смену настроения мандалорца. Дай нахмурился: не похоже было, что Эичи шутил. Он заметил это не сейчас, и уже несколько дней наблюдал неприязнь со стороны всегда благодушного и приветливого Хоримии по отношению к Шу. К сожалению, это было очевидно и для Шу — и он отвечал Эичи тем же. Но, сколь непривычными такие отношения Шу с Эичи для него бы ни были, Мурасэ знал, что не имеет права вмешиваться. «Это другие люди. Это не моё дело», — напоминал себе Дай. С другой стороны, его не покидало ощущение, что, будь на его месте Цубаса или Рикка, они непременно бы вмешались. Или же… нет? Мурасэ замер, задумавшись. Еще совсем недавно, когда он не знал о долгих скитаниях Цубасы в этом мире, он предпочитал не думать, о том почему друг немного иной — не такой, каким Дай его помнил. Насколько же малодушно это было с его стороны… — Дай, все в порядке? — спросил тихий голос. Мурасэ вздрогнул и резко оглянулся. Тенн подсел к нему ближе и сейчас озабоченно рассматривал его лицо. Дай тряхнул головой и потер висок — на какое-то мгновение голос Тенна в его сознании совпал с образом Цубасы. — Дай? «Они похожи», — подумал Мурасэ, качнув головой: — Все нормально. Я просто задумался. — Если у тебя такое лицо всякий раз, как ты начинаешь думать, то это печально, — язвительно отозвался юноша, явно стремясь компенсировать внезапную заботу. Маленький барс у его ног недовольно мявкнул и запрыгнул Даю на колени, а затем, упершись передними лапами в грудь, вытаращился прямо на него. — Тренируйся в этом периодически, уверяю, это не больно. — Я думал о Цубасе. Твой голос напомнил мне о нем, — неожиданно для самого себя признался Дай. — Я тебя умоляю, не сравнивай меня с этим выпендрёжником, — передернулся Тенн. Барс пронзительно мяукнул прямо в лицо Даю. — Я… — А теперь! — громко возвестил Мицуки, сложив ладони рупором. — Первый в списке лучших бойцов Храма против мандалорца по имени Шторм! Моргнув, Дай осмотрелся. За то время, что он выпал из реальности, атмосфера изменилась — Мицуки, предвкушая хорошую драку, взял на себя роль комментатора, разогревая и подбадривая Эичи с Шу, смущенный Иори пытался успокоить брата, а Рику болел за Эичи. С тех пор, как Шу и Шики появились в Храме, они то и дело ловили на себе неодобрительные, косые взгляды джедаев и прочих республиканцев. И, если Такамура относился к этому совершенно равнодушно — имея перед собой цель, он не видел никаких препятствий — то Шу каждый раз едва заметно хмурился. Вряд ли что-то подобное расстроило бы его в других условиях, но Изуми явно нервничал из-за Иори и Мицуки. Насколько Дай понимал, Шу все еще не сумел улучить момент и рассказать братьям Изуми о себе. Мурасэ все еще задавался вопросом, отчего их семьи в том и этом мирах настолько различались, но был рад, что Шу нашел родных, и теперь болел за них всей душой. Мандалорец, расправив плечи, с вызовом смотрел на Эичи. Джедай, в свою очередь, рассматривал противника, хмуро прищурившись. Его зверь Силы, крупный квокка, нервно чесал передними лапками нос, как будто оттягивая что-то неприятное. Скользнув взглядом по кулакам Шу, Дай машинально потер переносицу. Хотя Эичи залечил его ушиб, ощущение внезапной боли, возникшей из-за пропущенного удара, было все еще свежо в его памяти. Наблюдавший Шу в бою, Дай не ожидал от противника прыти — все время скованный доспехами и оружием, мандалорец всегда двигался неспешно, хотя и неуклонно. Поэтому, когда Шу стремительно влетел в него с первых секунд спарринга, Мурасэ был совершенно дезориентирован, отчего по нему, фактически, проехался каток. Крепкие и мощные атаки Шу словно сотрясали весь его организм, перетряхивая кости. Дай никому бы не пожелал такого противника — тем более Эичи. Однако Хоримия был спокоен и собран. Он видел бои Шу, и знал, что Изуми не атакует первым — знакомство с образом ведения боя противника многое значило. И все же Шу это, казалось, нисколько не заботило — он был верен себе и ожидал действий противника. Эичи скользнул вперед и лениво, будто ни на что особо не рассчитывая, нанес прямой удар в голову. Шу попытался перехватить его кисть, но Эичи, ожидав этого, быстро отвел руку. Пальцы Изуми схватили воздух, а джедай отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Вовсе не планируя отступать, Хоримия нанес сокрушительный удар ногой с разворота, целясь противнику в голову. Закрывшись обеими руками, Шу оттолкнул его голень и с коротким рыком бросился на джедая — он уже понял, какое расстояние будет удобным для Эичи, а потому собирался навязать собственные правила игры. Дай с удивлением наблюдал за тем, как спарринг переходит в борьбу — неожиданно яростное силовое противостояние людей, которых Мурасэ считал едва ли не самыми дружелюбными и миролюбивыми из всех его знакомых. Правда, когда-то в этом списке рядом с ними находился и Рикка… Дай тихонько потряс головой, отгоняя непрошенную мысль. Даже со стороны этот бой больше не казался тренировочным — и Шу, и Эичи и не думали сдерживать свою силу, то и дело вырываясь из захвата противника, нанося удары и вновь сходясь в контактном противостоянии. В какой-то момент Эичи схватил мандалорца за шею, и тот метнул в противника обжигающий взгляд, а Дай ощутил, как по спине пробежали мурашки — злость Изуми стала почти осязаема, особенно в Силе. Лицо Эичи окаменело, но напора он не сбавил. Вряд ли джедай стремился задушить противника или свернуть ему шею, но выглядело это странно. Как будто… он желал заставить мандалорца склонить голову. — Эичи?.. — тихо и удивленно вздохнул Мицуки, тоже заметивший, что с товарищем происходит что-то неладное. Реакция Шу тоже не заставила себя ждать. Мандалорец с размаху ударил противника головой, целясь в переносицу. Когда джедая повело, он быстро провел подсечку и перебросил Эичи через себя, крепко приложив его об пол. Придавив попытавшегося встать противника коленом, Шу наклонился к нему и насмешливо произнес: — Видишь, джедай? Я сверху. — Никогда не сомневался, — донесся до них голос Шики. Такамура поднялся на крышу медицинского корпуса и в задумчивости чесал подбородок. — О, вы все здесь. Критически оглядев его, Тенн изогнул бровь и, отодвинувшись от Дая, похлопал по освободившемуся пространству лавки. Такамура кивнул и уселся между ними. — У тебя глаза красные, — сообщил Тенн недовольно. — Все в порядке? — Разве они не всегда такие? — удивился Рику. — Иногда они более человеческие, — проворчал Тенн. — Так и знал, что ты без ума от моих глаз, — хмыкнул Шики. — Настолько, что забрал бы их себе, — оскалился юноша. — И хранил бы в баночке. — Знакомая шутка. Он научил? — прищурился Такамура. — Хмпф, — задрав нос, Тенн отвернулся. Дай схватил Шики за плечи и, развернув к себе, обеспокоенно вгляделся в его лицо. — Ты действительно выглядишь не очень. Как оно? — По-прежнему, — вздохнул Такамура. — Я как будто тараню лбом гранитную стену. Дай нахмурился, заметив как Тенн замер, прислушавшись. Они так и не придумали, как объяснить остальным медитации Шики с Мамору, но, к удивлению Мурасэ, ситх ничего и не спрашивал. Но… мальчишка продолжал украдкой следить за Шики. Только решившись позвать Шики поговорить наедине, Дай отвлекся, боковым зрением заметив движение. Шу отряхнулся и протянул руку Эичи. Помедлив, джедай все же принял его помощь и рывком поднялся. Мурасэ снова ощутил исходившее от Эичи глухое раздражение. — Это было интересно! — взбудораженный Мицуки подскочил к противникам. — Грубо, но мощно. Техники, конечно, никакой, но, насколько можно судить, достаточно эффективно. И, разумеется, эффектно, да. Эичи, тебе нужно лечение? — Спасибо, я сам, — пробурчал тот, качнув головой. Он прошел мимо Шу, едва не задев его плечом, и сел рядом с Рику. Изуми сощурился, а затем направился к лестнице, ведущей с крыши. Перед тем, как покинуть площадку, он метнул в Эичи тяжелый взгляд, но так и не произнес ни слова. Воцарилась неловкая тишина, которую прервал Мицуки. Он звонко шлепнул Эичи ладонью по лбу и спросил: — Ну, и что на тебя нашло? — Простите… — выдавил тот, пряча взгляд. — Я… ничего не могу с собой поделать. Я просто… не выношу их… — Имперцев? — спросил Рику. — Шу — наемник, — изогнул бровь Шики. — Это скорее про меня. — Нет-нет, что вы, — смутился Эичи. Он замолчал, подбирая слова, а затем, сглотнув, произнес треснувшим голосом: — Мандалорцев. Они вырезали весь мой клан, из-за чего я скитался по степям, пока меня не нашла Мастер Найрит. Я не могу их ненавидеть, не умею… но я все равно… — Шу ведь тебе лично ничего не делал, — напомнил Такамура. — Тебе не кажется твое поведение неразумным? Эичи посмотрел на Шики и медленно кивнул. — Кажется. Но это выше меня. — Странно слышать такое от джедая. — Мы ведь живые существа, господин Шики, — покачал головой Мицуки. — Хоть мы и стараемся, мы не способны полностью подавить свою натуру. — И что же? Для этого разве не нужно, ну… вести себя дружелюбнее? — съязвил Шики. Эичи ответил ему мрачным, долгим взглядом. — Простите, господин Шики. — Ну и зря. К твоему сведению, Шу куда более славный парень, чем я. — Прошу меня простить, — Эичи поднялся и, коротко кивнув присутствующим, быстрым шагом покинул крышу. Рику, нервно оглянувшись на брата, все же вскочил на ноги и поспешил за Эичи, а Тенн лишь молча изогнул бровь, не отреагировав на произошедшее больше никак. — Дай, — после непродолжительной тишины неожиданно позвал Мицуки. — Могу я с тобой… поговорить? — А? — вздрогнул Мурасэ. Он хотел поговорить с Шики о том, каких результатов друг добился сегодня, обсудить те сведения, которые нашел он сам, а потому растерялся. Такамура поймал его взгляд и хмыкнул, всем своим видом говоря: «Ступай, я никуда не денусь». Виновато улыбнувшись ожидавшему его Мицуки, Дай кивнул: — Да, разумеется… Поспешив за джедаем, Мурасэ судорожно размышлял над тем, что именно хотел сказать ему Мицуки. На ум ничего не приходило, и Дай нервно тер шею, следуя за заклинателем. Мицуки спустился с крыши и вышел на открытую террасу медицинского корпуса, по которой пациенты совершали вечерний моцион, желая подышать свежим воздухом. Сейчас здесь никого не наблюдалось — все обитатели корпуса, несомненно, направились на ужин в соседнее здание. — Не волнуйся, никаких сверхсекретных разговоров, — будто прочитав мысли Дая, улыбнулся Мицуки. — Я просто хотел спросить, как ты. — М? А что я?.. — удивился Дай. — По правде говоря, я беспокоюсь за тебя, — смущенно сморщив нос, ответил джедай. — За меня? — чувствуя, будто что-то пропустил, повторил Дай. — Почему? Мицуки сцепил руки с облокотился на балюстраду, окинув распростершиеся внизу виды построек Храма. Кажется, он смутился еще больше. — Я ненамного старше, и не имею какого-то особенного морального права поучать или беспокоиться о тебе. Но в последнее время на тебя столько свалилось… — он вздохнул, подбирая слова. — Мастер Дрелл… поверь, он неплохой человек. Я знаю его с самого детства, он воспитывал и обучал меня. Могу с уверенностью сказать, что Мастер Дрелл — занудный, упрямый, старомодный и гиперответственный старикан, которому хочется контролировать все и вся. Но он никогда никому не желал зла. То, что он заключил тебя и твоих друзей под стражу… я не оправдываю этого. Ошибка, или нет, но он сделал то, что считал лучшим для Ордена. Зная его, смею предположить, что Мастер Дрелл желал оградить тебя от тлетворного влияния… — Но это не так! — возмутился Дай. — Я знаю, — растерянно улыбнулся Мицуки. — Но на тот момент справедливо было предположить, что такая компания никак не может не иметь злого умысла против Республики. Сейчас, узнав их ближе, я согласен с тобой — это выглядит полным бредом. Однако Тенн — последователь Темной стороны, а Шики — бывший военный Империи. Нужно было развеять все подозрения, пусть способ Мастер выбрал… слишком кардинальный. Возможно, ты не помнишь этого, но когда-то, — Мицуки обернулся к Даю и прищурившись, всмотрелся в его лицо. Мурасэ замер, не совсем понимая, какое выражение лица должен показать. Не найдя ничего лучше, он нахмурился. — …когда-то ты был очень близок к падению на Тёмную сторону. Дай во все глаза уставился на собеседника. Он слышал, что его самого подозревали в близости к Тёмной стороне, но и подумать не мог, что тот, другой, тоже… — Я этого… не помню, — неуклюже произнес он, слегка склонив голову, будто извиняясь. — Не мог бы ты рассказать? — Именно к этому я и веду, — погрозил ему пальцем джедай. — Ведь я помогал Мастеру Дреллу вытащить тебя… И я помню этого ублюдка. Того, который убил Мастера Лус’Анура. — То есть?.. — похолодел Дай. — Ага. Сэру, — скривился Мицуки. — Ты все рвался биться с ним, и твой гнев причинял нам физическую боль. Тогда-то я и понял, насколько разрушительными могут быть эти эмоции. Потеряв наставника, ты рвался отомстить, будто лишившись еще и разума. Но я не виню тебя — этот человек… Его и человеком-то назвать сложно. Он провоцировал, насмехался. Мне даже показалось, что он околдовал тебя. Никогда не забуду его лица. Дай мысленно поблагодарил друзей за идею разделиться — теперь Мурасэ понимал, что так они избежали множества проблем. Мицуки же продолжал: — Мне пришлось вырубить тебя заклинанием и оттащить с поля боя. Мастер Дрелл сражался с этим психом — и когда я вернулся, чтобы помочь Учителю, ситх уже сбежал. Мастер тогда сказал, что этот человек ушел не потому, что испугался, а потому, что заскучал. Он сказал, что целью ситха, кроме смерти Мастера Лус’Анура, был ты. Мастер Дрелл приказал позаботиться о тебе… и все мы видели, как злость и ярость меняют тебя. Я беспокоюсь, Дай. Боюсь того, как бы встреча с этим человеком не всколыхнула в тебе ту тьму, что едва удалось успокоить. Тем более сейчас, когда твой сердечный друг тебя покинул… — Сердечный друг? — удивленно переспросил Мурасэ, задумавшись. — Ты о ком? — Ну, господин Окуй, — отчего-то смутился Мицуки. — Когда он появился рядом с тобой, еще до потери памяти, ты как будто забыл о своих печалях… Мне казалось, что вы… ну… — Што?.. — опешил Дай. — Мы — что?.. — Я считаю, что это нормально, — вместо ответа джедай хлопнул его по спине. Дай согнулся — удар Мицуки был мощен, несмотря на видимую хрупкость его телосложения. — И я знаю, что Цубаса обязательно вернется к тебе, сколько бы времени это не заняло. Поэтому не печалься и не давай сердцу пасть во тьму — все будет хорошо! Громко рассмеявшись, Мицуки зашагал прочь, оставив онемевшего Дая в полной растерянности. «Что это было?» — подумал он, поглядев джедаю вслед. Мурасэ со вздохом опустил ладони на перила и нервно похлопал по ним, а затем перевел взгляд на небо. Зарево стихло, зажглись первые звезды. Мириады ярких, сверкающих самоцветов украсили небосклон. Как бы не хотелось Даю думать, что они с Риккой и Цубасой смотрят на одни и те же светила, он понимал, что в этом мире все не так. Они находились друг от друга невыносимо далеко, в разных звездных системах. Одна из золотых звезд замерцала, привлекая к себе внимание. Приглядевшись, Дай улыбнулся. Эта маленькая, лукаво светящаяся звездочка напомнила ему о Цубасе. — Значит, ты оберегал и его, — прошептал Мурасэ тихо. — И защищал меня с первых минут в этом мире. Спасибо. Глядя на Эичи и Шу, он невольно задумался о том, насколько иными могут оказаться отношения между людьми в разных мирах. Да даже его собственные связи — другой Дай ненавидел Лорда Сэру всей душой, и кто знает, чем обернулось бы его знакомство с Цубасой, не окажись Окуй на месте другого себя. В памяти всплыл непрошенный образ человека, преследовавшего их на Татуине. Дай не так давно узнал, что Лорд Сэра убил наставника Мурасэ этого мира, и не задумывался о том, какие чувства испытывал тот, другой по отношению к ситху. Разумеется, он понимал, что речь шла о враждебности, ненависти и ярости, но не думал, что эти чувства могли так глубоко засесть в его собственном сердце. Не думал, что будет испытывать эти чувства не к кому-нибудь, а к Рикке. — Прекрати, — приказал он, ударив себя по щекам. — Они — не мы. Но неясная тревога захватила его сознание. Почему-то именно сейчас он вспомнил тот холодный взгляд, которым Рикка одарил Рю, когда они разговаривали наедине. Именно тогда образ человека в темных одеждах наслоился на привычный, светлый облик друга. Он не подозревал Рикку ни в чем, но что-то… пугало его. Предчувствие чего-то нависло над ним и не давало покоя. Проводив Дая и Мицуки взглядом, Тенн вновь уставился на Такамуру. — Итак, когда мы наедине, может, расскажешь мне, что происходит? — спросил он тихо. Возмущенный Иори зашелся кашлем. Тенн изогнул бровь и насмешливо произнес: — О, Изуми Иори. Ты еще здесь. Я думал, что ты побежал вслед за братцем. — У него важный разговор, — скривился Иори. — Я говорил о другом. О том, которому сейчас не помешала бы твоя поддержка, — меланхолично отозвался Тенн. — Что?! Откуда вы?.. — оторопев, Иори обернулся к Такамуре. — Господин Шики! — А? Что? — вновь погрузившийся в свои мысли, тот вздрогнул, когда к нему обратились. Сообразив, что происходит, он быстро поднял руки: — Я ничего не рассказывал! — Значит, я все-таки был прав, — хмыкнул Тенн. — Нетрудно было догадаться. Не играть тебе в сабакк, Изуми Иори. — Да вы!.. — Иори побледнел еще сильнее. — Не мне это говорить, но характер у тебя так себе, — заметил Шики. — Но разве я не прав?.. — холодно удивился Тенн. — Мандалорец не сделал ровным счетом ничего для того, чтобы его не любили, а поддержку и сочувствие получил именно агрессор. Где-то эта логика искажена, не находишь? Иори прикусил губу. Он знал, что в словах ситха есть разумное зерно, и, кроме того, являлся человеком, близким и обязанным Шу. Иори и сам это понимал, он хотел было побежать следом за мандалорцем, но в итоге примерз к месту в нерешительности и страхе того, что будет понят неправильно. В этом плане Иори восхищался Рику — тот действовал по велению сердца, не задумываясь о лишних вещах. Правда, довольно часто это выходило молодому джедаю боком, но Иори считал, что такие чистосердечность и прямота заслуживали восхищения (впрочем, он никогда никому об этом не скажет). Иори собирался поговорить с Шу после, но в то же самое время, из духа противоречия, не хотел уходить прямо сейчас — это выглядело бы так, будто ситх воззвал к его совести. Ситх! Этого Иори перенести не мог. Более того — теперь, когда его столь очевидно спроваживали, у него зародилось подозрение: не собираются ли имперцы устроить что-то, пользуясь оказанным доверием. — Я не могу оставить вас одних, — покачал головой Иори. — Вдруг вы что-то замышляете. — Очень наивно с твоей стороны предположить, что мы ждали только этого момента, чтобы что-то замыслить, — язвительно отозвался Тенн. — У нас полно времени, особенно когда тебя держат в допросной Храма. Иори помрачнел — поскольку он был дезертиром, предоставляющим важные для Республики сведения, его передвижения и свободу жестко ограничивали, выдавая его на поруки одному только Мицуки, в то время как эти двое вполне вольно шастали по территории Храма. — Хватит, — подал голос Шики. — Дети, прекратите. Иори окинул его тяжелым взглядом, а Тенн глубоко вдохнул, будто стараясь успокоиться. — Меня совершенно не волнует твое присутствие, Изуми Иори. Ты можешь подозревать нас во всех заговорах Империи, но, по крайней мере, не мешай нам разговаривать, — отчеканил ситх с плохо скрываемым раздражением. — Этот сумасшедший каждый день пропадает где-то, а меня таскают по всяким джедайским проверкам. И я бы и дальше плевал на его местонахождение, но сейчас он выглядит так, будто через все круги пищеварительной системы сарлакка прошел. — Между прочим, я тоже еще здесь, — устало заметил Шики. — Вот и славно, — Тенн обернулся к нему и схватил за плечо. — Поверь, я трачу много душевных сил на то, чтобы не убить тебя своими руками, поэтому давай, рассказывай, что происходит, а не то… — Ага, — Шики рассеянно кивнул и положил широкую ладонь на его макушку. Взлохматив светлые волосы, Такамура хмыкнул: — Спасибо, что беспокоишься. — Не обольщайся, — процедил юноша, сбросив его руку. — Просто без тебя мне будет сложнее выбраться из этой радужной… выбраться отсюда. — Да-да, — отмахнулся Шики. — Так… «Что происходит?» — Такамура потер переносицу. — Хм… Ничего, мы по-прежнему ищем информацию о переходах между мирами… — произнес он, мельком взглянув на Иори. Он недоговорил важную вещь, которую, однако, Тенн прекрасно понял: «Информацию, необходимую Рикке и вашей наставнице». Они придумали эту ложь специально для Тенна — с поддержкой Рикки в образе Лорда Сэры, эта задумка стала выглядеть достоверно, и юноша не стал задавать лишних вопросов. Он терпеливо и тщательно искал любую информацию, подходящую по теме, и передавал её Шики. Такамура не мог сказать, поверил ли Тенн этой легенде, или же, как и говорил Рикка, решил не задавать вопросов, но пользы от него было куда больше, чем вреда. — Но тогда что ты забыл у мудреца-джедая? — изогнул бровь Тенн. — Ты пропадаешь там уже неделю, и я сильно сомневаюсь, что речь идет о лечении — даже я вижу, что физически ты в порядке. — Здесь… все сложнее, — кивнул Шики. — Я не знаю, как это объяснить, как это называется у вас, ситхов и джедаев… Но у него нашлась какая-то маленькая странная коробочка, которая позволяет путешествовать по… не знаю? Что-то вроде видения? — Ты говоришь… о голокронах? — удивился Тенн. — Но ведь для этого требуются серьёзные медитации и познания в Силе. Ты ведь не одарен! — Не знаю, как так вышло, но эта штука среагировала на меня, — Шики смущенно потер шею. — Мамору разрешил мне попытаться погрузиться в нее, но… что-то не очень выходит. То, что я видел нельзя назвать полезным, но, если верить Мамору, я далек от завершения. — Давай я займусь этим? — предложил ситх. — Я уже имел дело с голокронами, плюс ко всему, любой мало-мальски способный в Силе сможет провести такую медитацию с большей пользой. Шики уставился на юношу так, будто в первый раз увидел. В его глазах зажегся огонь. — Я — идиот! — воскликнул Такамура. — Допустим, — согласился Тенн. — И что не так на этот раз? — Я даже не подумал о том, что можно попросить об этом кого-то, имеющего сродство с Силой, — признался Шики. — Попрошу Дая. — Вот и я. Постой, что?! — Тенн, по всей видимости ожидавший совсем других выводов, опешил. — Я ведь тоже могу помочь! — Не ожидал от вас такого альтруизма, — с ехидцей произнес Иори, но не стал продолжать, поймав взгляд ситха. Шики молча рассматривал лицо Тенна. Он и представить себе не мог, что этот мальчишка с острым языком может глядеть с такой обидой. Однако по известным причинам, дать ему возможность помочь Шики тоже не мог. Он не умел ловко придумывать отговорки как Цубаса, не обладал даром убеждения подобно Рикке. Но Сэра не раз говорил, что Шики способен нести несусветную чушь с самым непроницаемым выражением лица. — Ты хотел помочь? — решил осторожно уточнить Такамура. Тенн не ответил. Хотя он сохранил невозмутимый вид, Шики заметил, как покраснела его шея. Усмехнувшись, Такамура похлопал его по плечу. — Прости, я не хотел тебя обидеть. Нет… Просто Рикка сказал, чтобы я не рисковал тобой понапрасну. На твой счет у меня… — Шики чуть прикрыл глаза и неосознанно понизил тон. — …особые указания. Услышав его слова, Тенн резко выпрямился, а Иори, напротив, вжал голову в плечи. Хотя Шики не ожидал таких сильных эмоций от мальчишек, но образ Лорда Сэры, по всей видимости, оставил на них неизгладимый след. «Кажется, про таких говорят «незабываемый», да, Рикка?» — подумал Шики, едва заметно улыбнувшись. — Мурасэ может отказаться, — напомнил Тенн деловито, отбросив лишние эмоции. — Тогда что? — Ничего. Продолжим все, как есть, — покачал головой Шики. — Он оторвет мне голову, если я подвергну тебя опасности, — продолжил Такамура, про себя добавив: «…правда, то же самое произойдет, если я подвергну опасности Дая». — Не могу этого сказать о твоем или своем альтруизме, но в Дае его полно. Я уверен, нам он не откажет. — Ты слишком доверяешь джедаям, — недовольно заметил Тенн. — Разве джедаи не заслуживают доверия больше, чем ситхи? — вмешался Иори. — Или вы до сих пор считаете их врагами? Тенн раздраженно сощурился, но промолчал. Шики поскреб подбородок и сипло произнес: — Я доверяю людям, а не организациям. И вам советую, — он поднялся на ноги, показывая, что разговор окончен. — Уже стемнело, бегите по комнатам. — Я не ребенок, — процедил Тенн. — И я все еще выше тебя по статусу. — Да-да, — отмахнулся Такамура. — Идите уже, господин Тенн. Доброй ночи, Иори. — Спокойной ночи, господин Шики, — кивнул юноша. Шики медленно подошел к краю крыши, слушая шаги мальчишек, покидающих площадку. Он положил руку на заграждение и тяжело вздохнул. — Теперь бы не запутаться во всех этих полуправдах, — пробормотал он. Несмотря на то, что он придумал объяснение с «непонятным джедайским устройством» несколько дней назад, Шики не был уверен, что сумеет убедить Тенна этим фарсом. И все же, кажется именно путанность и неуверенность в собственных словах сыграли ему на руку — как и большинство одарённых в Силе, Тенн имел некую предвзятость по отношению к простому человеку и, соответственно, не ожидал от Шики каких-то глубоких познаний. Однако то, что он предложил свою помощь… Такамура еще не решил, радоваться этому, или опасаться — вдруг Тенн уже начал что-то подозревать? — Черт возьми, — Шики покосился на ночное небо. — Моих душевных сил на это уже не хватает. Ты же знаешь, как я плох в этом… Маленькая алая звезда ярко вспыхнула коротким росчерком и исчезла с небосклона, завладев его вниманием. Шики неопределенно хмыкнул: одно дело считать такие явления предзнаменованием, и совершенно другое — летать среди подобных звезд на космических кораблях и понимать, что эти вспышки означают гибель небесного тела, произошедшую в далеком прошлом. «То, что я увидел это сейчас — не более, чем совпадение. Никаких дурных знаков», — подумал он, раздраженно дернув себя за мочку уха. Звук спешных шагов заставил его обернуться — как раз для того, чтобы увидеть, как Дай одним прыжком преодолел последний пролет лестницы, ведущей на крышу. — Не торопись ты так, — пробурчал Шики. — Я-то подожду, а если навернешься, ничего хорошего еще недели две… — он осекся, увидев мрачное лицо друга. — В чем дело? — Все нормально, но… — Дай встал рядом и огляделся. — Я… — Вот потому я и не люблю все эти важные разговоры наедине, — вздохнул Шики. Помолчав, он добавил: — Все, что там услышал, было предназначено только для тебя, не волнуйся, я не стану выпытывать. Но… В отличие от одного нашего общего знакомого, я не обладаю экстраординарной чуткостью, поэтому, если что-то тебя беспокоит — скажи сразу. — Хорошо, — кивнул Мурасэ, помедлив. — Просто Мицуки рассказал мне о том, как другой я ненавидел Лорда Сэру. Это сбило меня с толку. — Почему же? Вполне логично, ведь Лорд Сэра — редкостный кровожадный засранец, — пожал плечами Такамура. — Так что это не новость. Еще что-нибудь? — Он боится, что я приблизился к Тёмной стороне, — слушая ворчание Шики, Дай слабо улыбнулся. Тревога странным образом отступила. — Если послушать этого старика, Дрелла, ты там плотно засел, на этой Тёмной стороне, — вздохнул Шики. — И перемен в тебе я совсем не замечаю. Разве что волноваться начал больше, но это я могу списать на отсутствие Цубасы в обозримом пространстве. — Что? При чем здесь Цубаса? — возмутился Дай. — А при том, Дай-чан, что когда этот показушник рядом, у тебя нет времени на то, чтобы беспокоиться о пустяках, — ухмыльнулся Шики. — Хоть какая-то польза от него. — Вовсе нет, — надулся Мурасэ и поспешил сменить тему. — И… сегодня я нашел один интересный трактат, об одновременном существовании нескольких вариантов Вселенной и течении Силы через них. Обсуждая найденную информацию, Дай и Шики сами не заметили, как на улицы Храмового городка вышли стражи — для студентов наступил комендантский час. Шики мог не волноваться — его палата находилась в здании, на крыше которого они с сидели, но Даю нужно было добраться до корпуса, где проживали Рыцари. — Можешь переночевать у меня, — сказал Шики спокойно, разглядывая дроидов патрулирующих дороги внизу. — Я ведь хотел завтра представить тебя Мамору, так будет даже быстрее. Дай кивнул. В отличие от мыслящего иными категориями Такамуры, он давно думал о том, чтобы помочь Шики в медитациях, но каждый раз его отвлекали те, или иные проблемы — допросы по делу Дрелла, отчеты Мастеру Найрит, допросы и проверки Совета Джедаев… Теперь, когда он услышал просьбу об этом лично от Шики, то испытал целый спектр чувств — от радости (Шики совершенно не изменился и все такой же), до обиды (о том, что Дай тоже может помочь, Такамура, по всей видимости, даже и не думал). Впрочем, в этом и был весь Шики — несмотря на его гениальность и выдающиеся человеческие качества, он оставался рассеянным и увлекающимся индивидом. Такамура, не замечая погрузившегося в размышления Дая, невозмутимо продолжил: — Утром обсудим план действий. И… думаю, нам не помешало бы связаться с ребятами. За две недели… кажется, я соскучился. Дай улыбнулся: — Ты мог сказать просто: «Соскучился». Да. Я тоже. Хотя он, в отличие от Шики, и разговаривал с Цубасой (если так можно назвать обмен парой фраз в спешке), Дай чувствовал, как ему не хватает полноценного диалога. Ведь, если подумать, он впервые расстался с шумным приятелем на столь долгий срок. — Надеюсь, Цубаса не угробил там Рикку, — стараясь скрыть беспокойство, проворчал Мурасэ. — Не могу поверить, что говорю это, но сити-бой иногда очень разумен, — вздохнул Шики. — Идем, моя палата на втором этаже, а там обход вот-вот начнется… Но спать ты будешь на полу. — Я пожалуюсь маме, — поддавшись настроению, пошутил Дай. — Смерти моей хочешь? — изогнул бровь Такамура, едва заметно ухмыльнувшись. — Он меня точно прибьёт. Такамура осекся и замер, будто что-то вспомнив. — Шики? — встревожился Дай. — Ничего, — покачал головой тот, сжав рубашку у груди. — Просто… Он поднял взгляд и неодобрительно покосился на висевшие в небе луны Тайтона. — Я видел слишком много лишнего.