***
В течение следующей недели Сегундус много трудился над тем, чтобы разложить по местам книги, прочитанные Чилдермасом. У гостившего приятеля была дурная привычка выстраивать из книг своеобразные баррикады. Чилдермасс жаловался, что еще не закончил, но Сегундус был неумолим. Один из этих двух Джонов любил порядок. После чего Сегундусу пришлось доказывать Розмарину, что, если он не прекратит так сильно разрастаться, то оставит своего соседа в тени. Розмарин имел колкий характер был довольно высокомерным. — Ты такой роскошный, — говорил Джон, сложив руки на коленях. — И должен подумать подумать о тех, кто не так высок. Ползучий тимьян не может слишком мал! Будь добрее к окружающим. Розмари властно ворчал. Но ему нравилось, что его уговаривают и он согласился этим летом больше не расти. Но в следующем году он оставил за собой право вырасти выше. Чилдермас, прислонившись к садовым воротам, курил свою трубку. — Ты их испортишь, если будешь и дальше потакать прихотям. каждого. — Меня, конечно, не удивляет, что ты так говоришь, — ответил Сегундус, глядя из розмарин. — Тем не менее, я удивлен, что ты сведушь в садоводстве. Чилдермас пожал плечами. — Обедать-то будем сегодня? — Твой визит сильно растянулся по времени, ты не находишь? — сказал Сегундус. Но всё же неохотно поднялся на ноги и пошел на кухню, где готовился очень вкусный пирог с олениной и торт с дикой морошкой. Когда он выпекал торт, Чилдермас украл половину морошки, несмотря на то, что его несколько раз ударили по руке. — Ты неисправим, — сказал Сегундус. — Как ребенок, хуже ребенка. Чилдермас не слишком беспокоился об этом. — Дети умны, — ответил он. — Они берут всё, что хотят. — Но они не понимают, что они могли бы есть торт, а он вкуснее, — сказал Сегундус. — Теперь ты получишь тот кусок, где ягод нет. — Почему же ты мне не потакаешь? — раздраженно спросил Чилдермас. — Потому что ты не растение, — пожал плечами Сегундус. Чилдермасс пообещал превратиться в растение, если Сегундус перестанет ныть и расставлять книги по полкам. Но их спор закончился так и не начавшись, когда деревенский мальчишка прибежал к ним и и рассказал, что в пабе засел пьяный маг, и все фермеры просят Сегундуса убрать его пока тот не ещё больше не напугал их коров. Сегундус и Чильдермасс сразу же решили, что это был Виккулюс. Но вскоре выяснилось, что тот дремал в саду в порослях ежевики. Пьяный маг в пабе требовал сидра и создавал проблемы животноводству деревни, приглашая их поучаствовать в магическом бою. Когда оба мага прибыли на место происшествия, волшебник бросил вызов Чильдермасу, полагая, что тот не достоин быть хранителем Книги Кинг и вообще, читать её имеют право все, а не он один. — Ты можешь принять этот вызов? — спросил Сегундус Чилдермаса, с сомнением посмотрев на него. — Я не джентльмен, сэр. Я слуга, — саркастично ответил Чилдермас. — Я приму ему за тебя. Нужно защитить твою честь мага. — Я не девушка, — сказал Чильдермасс. — Хотя было бы забавно посмотреть как ты надерёшь ему задницу призвав к себе на помощь куст крыжовника. Жители Старекросса, похоже, вздохнули с облегчением, оставляя магов в одиночестве и расходясь по домам, уверившись, что никакой битвы не будет. Пьяный маг не мог подняться. — Ты проклял меня, сэр! — сказал он Чилдермасу. — Как ты смеешь?! Я настаиваю на том, чтобы ты снял это проклятие! Чилдермас поднял глаза и вздохнул. — Иди-ка домой, — сказал он Сегундусу. Я отведу этого джентльмена в гостиницу. — Не вижу причин, по которым должен идти домой! Это моя деревня, сэр. И я тебя о помощи не просил! В этот момент пьяный маг стошнил на булыжники. Это проявило пышное разрастание сорняков по мостовой и отвратительным амбрэ. Сегундус озадачился, кому теперь убирать улицу? — С одним сварливым магом я ещё могу справиться, — сказал Чилдермас. — Двое рискуют нарваться, ибо моё терпение не бесконечно. Идите вместе. Мы обсудим все вопросы утром. — Отлично, — взорвался Сегундус. — Тогда и ты уберёшься из моего дома! — Он невыносим! — сказал он позже мисс Авессалом. — Он ведёт себя так, будто это я самый невежественный из товарищей! Он постоянно издевается над моей работой в саду, он постоянно меня унижает, за то, что я не могу заставить расцвести розовый куст. И в то же время он злоупотребляет моей библиотекой и съедает начисто всю мою стряпню! Мисс Авессалом была явно удивлена этой долгой тираде. — Мужчины — своеобразные существа, — сказала она. — Я осмелюсь сказать, что ты сам так же упёрт в своих решениях. Что касается розовых кустов, это самое простое — они не уверены, что нужны тебе. Ты должен их лелеять и нежить своим вниманием ежедневно, прежде чем они расцветут. — Правда? — удивился Сегундус. — Я об этом не думал! И тут он осознал, что находится в кухне мисс Авессалом и сидит под лучами, проникшего сквозь жалюзи солнечного света, наслаждаясь янтарным вином, обволакивающим его ленивым амбрэ сонных рощ, заполненных гудением диких пчел. Он осторожно поставил бокал. — Прости! — сказал он. — Это было совсем не то, чем я хотел поприветствовать тебя. Мисс Авессалом склонила голову набок. — Что же ты хотел мне сказать? Сегундус привстал и перегнулся через стол в желании её поцеловать. Леди сократила недостающее растояние и сама припала к его губам. Её уста оказались слаще того вина, что они пили. Он медленно и сосредоточенно изучал языком её рот. Но дыхания не хватило, и он отпрянул. — Непрестанно желаю тебя. Желаю поцеловать каждую часть твоего тела, и это все, о чем я думал целый день. Она слегка рассмеялась, схватила шею, чтобы потянуть его к себе и на колени. — Как ты смеешь сознаваться мне в этом?! — рассмеялась она, обхватив его за шею. — Как ты мог лишить меня нескольких часов подобной участи? Сегундус, целуя её шею, уже скользил руками по её телу, лаская выпуклости её грудей. Он сказал ей правду; он постоянно думал о ней. Он не был тем, кто мог быть бесконечно возбуждён, но воспоминания о ее податливом, желанном теле — удовольствие, которое она получала от него — ее теплый смех и жар ее объятий. Всё это заставляло его тело пылать в огне страсти. — Я не умею больше без тебя существовать, — сказал он, затаив дыхание от созерцания созвездия веснушек на плече любимой. — И не могу с собой ничего поделать… — О, — перебила его мисс Авессалом, схватив его руку и вставив ее в свой лиф, позволяя ему коснуться обнаженной кожи ее груди. — Да, мне это очень нравится. Расскажи мне, что ты желаешь. Оказаться вновь внутри меня? — Да, — сказал Сегундус, — Да. Я хочу слиться с тобой. Его взгляд яростно вспыхнул, при этих словах, и, чтобы скрыть свой накал, он припал ртом к её соску…***
— Ни один из моих любовников не был со мной так восхитительно талантлив в умении доставить наслаждение, — Мисс Авессалом погладила его по спине, когда они закончили. — Вероятно ты так же изящен в магии, как со мной… Сегундус спрятал голову ей в плечо. — Я совершенно безнадежен. Боюсь, что ты оставишь меня, когда увидишь какой нелепый я чародей. — Я в этом очень сомневаюсь. — Боюсь я совершенный профан. — Но у тебя есть любовь к своему делу, — сказала мисс Авессалом. — С любовью, возможно многое совершить. Нежно поцеловав его, она начала рассказывать ему длинную историю, которую, по ее утверждению, рассказал ей призрак Ральфа Стокси. Это была история о юной особе, которая попросила короля Ворона об одном одолжении. И тогда великий чародей подверг её множеству испытаний, чтобы она заслужила право быть услышанной им. Сегундус часто прерывал рассказ леди, задавая вопросы, и мисс Авессалом никогда, казалось, не возражала. Неподдельный восторг ученого подкупал её. Когда же она подошла к концу истории, Сегундус был настолько сонным, что не мог с собой совладать и даже не осознав чем закончился её рассказ упал в невесомые облака Морфея. На следующее утро он долго лежал в постели, созерцая сон. Хотя он уже проснулся и скорее всего происходящее в его воображении уже не было сном как таковым. Мисс Авессалом называла его там своим любовником. Сегундус никогда и не думал, что такая великая волшебница может снизойти до него хоть даже и во сне… хотя он бы не отказался, что бы всё происходящее с ним не оказалось лишь плодом его мечтаний. Она была реальной и все же нереальной. Он хотел, чтобы она была настоящей и не верил, что она не может ею быть. Потому что он верил в то, что она настоящая! Это было совершенно невозможно! Но тем не менее, он был счастлив, когда одевался в своей спальне. Он даже насвистывал мелодию какой-то весёлой песенки. Изменения, вызванные его грёзами, были поразительными. Спустившись по лестнице, он обнаружил, что в доме странно тихо. Это, конечно, было потому, что Чилдермас ушел. А Чилдермасс ушел, потому что Сегундус попросил его уйти. Его отсутствие, несомненно, можно было бы считать успехом. Но Джон не отрицал, что, что без этого грубияна в Старекроссе стало скучновато. До открытия учебного года в его школе Сегундусу придётся оставатьс в одиночестве… Хотя. Как он мог забыть о своей возлюбленной? Чтобы отвлечься от тоскливых мыслей об одиночесве и степени реальности его влюблённости, он взял утреннюю чашку чая в сад и сел скрестив ноги рядом с розовыми кустами. День был чудеснейшим. Немного влажный, с освежающим намеком на дождик, воздух, был насыщен ароматом садовых цветов и трав. Сегундус приметил улитку, оставляющую блестящую дорожку на камне. — Надеюсь, сэр, Вы не собираетесь сожрать мои цветы? — нахмурился он. Затем он перевёл взгляд на розовый куст. — Привет, — сказал он. — Боюсь, что мы недопоняли друг друга в прошлый раз. Должно быть Вы сердитесь на мою грубость… Но я лишь восхищаюсь Вашей красотой! И собираюсь учить своих студентов ощущению прекрасных форм, порождённых природой. А Вы могли бы стать частью этого. В некотором смысле могли бы тоже учить их. Это очень благородное начинание, я думаю. Я сочту за честь, если вы присоединитесь ко мне. Он подождал мгновение, но от розового куста не последовало никакого ответа. Он вздохнул и решил, что, по крайней мере, сделал хоть попытку наладить отношения с капризным растением, и вернулся в дом, чтобы закончить своё чаепитие. К его удивлению, когда он вернулся на следующий день, то обнаружил, цветы обзавелись множеством набухших почек и бутонов, готовых распуститься вот вот и вознаградить его за терпение. Тёмно-красные и кремово-розовые, оттенка слоновой кости и розовато-жёлтые, как персики — розы были всех немыслимых и чудесных оттенков. Очарованный Сегундус позаботился о том, чтобы похвалить каждый куст в отдельности. Мисс Авессалом была права, или, по крайней мере, ее совет был верен. Джон задался вопросом, следует ли считать этот знак в пользу ее существования в более чем простом воплощении его сновидений. Он не мог осознать реальность, в которой она существовала до конца. Но то, что с ним происходило не было сном. Хотя он был доволен своими успехами с розами, но к тому времени, когда неделя подошла к концу, ему стало очень скучно. Никто из деревни в Старекросс не приходил для устранения магических проблем. И Сегундус к стыду своему, даже пожелал им какой-нибудь напасти. Да, жители деревни частенько ему досаждали своими глупостями, но это, похоже, был единственный контекст, в котором он, казалось, мог дружить с ними! — Полагаю, я не интересный человек, — сказал он мисс Авессалом однажды днем, отдыхая в саду. — Я не разделяю интересов других людей, только из-за того, что они не заинтересованы в магии. Они хотят говорить о земледелии, о погоде или, если они джентльмены, политике, бизнесе и тому подобном. Но мне это чуждо. Мисс Абсалом лежала на покрывале из ситца для пикника, потягивая розовое вино из бокала. Рядом с ней стоял серебряный поднос с чаем и мороженным. Казалось, она совсем не беспокоилась о том, что в него попадут муравьи. — Я всегда страдала от такой же проблемы, — сказала она. — И это намного хуже, когда ты женщина. Я могу говорить о платьях, слугах и остальной чепухе, но только тогда, когда не с кем поговорить о магии. — Да, это так, — пробормотал Сегундус. — Я полагал, что когда магия вернётся в Англию, это всё изменит. Но общество её не принимает как и раньше. Даже многие маги предпочитают говорить о бизнесе, я не могу понять этого! — Не можешь? — удивленно спросила мисс Авессалом. — Маги, в конце концов, тоже только люди. Сегундус вздохнул. — Этого достаточно, чтобы заставить меня пожалеть о том, что я выгнал мистера Чилдермаса. Он меня ужасно раздражает, но без него так скучно. Я очень хочу увидеть его реакцию, когда он услышит, что я победил розы без его помощи! И тут Джон вспомнил, что не рассказал возлюбленной о том, что розы его послушались и зацвели разными оттенками… — Ты была права, им нужна была только капелька поддержки и уверенность в себе. — Конечно, я была права, — улыбнулась мисс Авессалом. — Волшебник должен быть дипломатичен со всеми представителями природной магии. В этом я была очень сильна в своё время. — До сих пор, я подозреваю, — сказал Сегундус и нахмурился. — То есть, если мы находимся в какой-то конкретный день, не так ли? Я никогда не могу понять, где я с тобой встречаюсь, в реальности или во сне? — Ты находишься в грёзах, — сказала мисс Авессалом. — Но это не значит, что это не реально. Она отхлебнула вино и загадочно улыбнулась. — Значит, ты настоящая, — неуверенно сказал Сегундус. — А не моя фантазия? При этих его словах мисс Авессалом громко рассмеялась. — Как лестно! — произнесла она. — Нет, я не твоя фантазия, хотя это так мило, что ты предъявляешь мне такое обвинение. Разве я не похожа на живого человека? — О, да, — сказал Сегундус, присаживаясь к ней. — Я думаю, что ты самый приятный человек, с которым я когда-либо сталкивался! Мисс Авессалом удовлетворилась его ответом. Она поманила его ближе и поднесла бокал вина к его губам. — Пей, — сказала она. — Это вино было изготовлено в прекрасный год, когда Джон Ускласс ссорился с зимой, и виноград созревал четыре полных лета подряд. Сегундус попробовал вино. Его вкус состоял из зеленых яблок и свежего белья, золотой пшеницы, лесных ягод и солнечных дней. Он посмотрел на мисс Абсалом поверх края бокала. Мария наблюдала за ним с ленивым выражением желания. Она плеснула несколько капель вина на него и он снова пригубила бокал. Капелька вина попала на его губы. Она отставила бокал в сторону и наклонилась к нему, чтобы слизнуть эту каплю кончиком языка. Сегундус не мог выровнять дыхание, когда она отстранилась. Джон с удивлением обнаружил после нескольких длинных, восхитительных моментов их поцелуев, что ему невыразимо приятно просто вот так беззаботно сидеть с ней под солнечными лучами, смаковать слабый привкус вина на губах, когда её нежная рука ласкает его волосы на затылке. Сегундус, скользнул рукой по её покатому плечу, касаясь веснушек, которые, как он осознал, казались ему очень милыми, погладил ее медные волосы, мерцающие бликами на солнце. — Кажется самым несправедливым, — сказал он, — что ты так прекрасна, добра и с таким величественным даром. Ты просто чаша Грааля для меня. Мисс Авессалом прищурилась над этой его мыслью. — Звучит пошловато, — сказала она смеясь. — Хотя, может быть, я должна понимать это как-то, что ты желаешь утолить свою жажду из меня? Но сейчас я хочу испить из тебя. Сегундус выдохнул то, что приближалось по значению к слову «Да!» Мария медленно с остановками, чтобы расшнуровать или расстегнуть, снимала с него предметы одежды, для того, чтобы поцеловать самые сокровенные места: его грудь, ключицы, запястьями, мягкую кожу возле пупка, лодыжки, что оказалось до странности эротично. Она проделывала всё с особой тщательностью. К тому времени, как она устроилась ему между ног, она облизывал всё его тело. И теперь лизнула член, что заставило его вздохнуть и едва не задыхаться, а затем прильнула ртом к мягкой коже его мошонки, заставив его корчиться и хвататься руками за траву, потому что он никогда не думал, что такая вещь может быть настолько захватывающей. Но чем дольше она задерживалась на этом, тем больше он терял самообладание, и к тому времени, когда она проникла на него своим тонким пальчиком, снова захватывая в плен милого рта его мошонку, Джон был готов взорваться. Но мисс Авессалом не позволила ему этого. Она сделала паузу и, криво улыбнувшись, взглянула на него. — Не спеши… — сказала она. — Стремиться к финальным страницам. Ты должен научиться наслаждаться кульминацией книги. Это была такая восхитительная метафора, вызвавшая в Сегундусе новую волну возбуждения. Мария заставила его наслаждаться больше, медленно двигая пальцем внутри него, заставляя чувствовать, будто все его тело выбрасывает искры, будто молния. При этом касаясь языком его члена короткими, нежными штришками. — О, — сказала она, — ты так прекрасен в своём диком желании освободиться. Посмотри на себя. Действительно, она с восхищением смотрела на него, касаясь себя одной рукой. — Я должна заставить тебя удовлетворить меня снова, прежде чем позволю тебе кончить. Хочешь меня? Сегундусу пришлось кусать губу, чтобы не произнести непристойность. Он отчаянно кивнул головой.***
Распластавшись после всего на покрывале, голые и обессилившие, они лениво наслаждались лучами солнца. — Ты, кажется, так же великолепна в искусстве любви, как и волшебстве. — Этои две вещи удивительно похожи, — ответила мисс Авессалом. — Мне нужно либо хотеть счастья для других существ, либо подчинить их. Иногда подходит и то и другое. Первое — это твоё качество. Возможно, в следующий раз, когда я увижу тебя, мы будет работать над заклинанием. Если я смогу не коснуться тебя как сегодня. Сегундусу очень понравилась идея, что она не может его не касаться. Он приблизился к ней и положил голову на плечо. Он полностью забыл, что был одинок или, что он в действительности просто спал в Старекроссе на своей кровати и вместо этого вдыхал аромат ее теплого тела, наслаждаясь чувством желания.