Букет роз

***

В его грёзах она появилась снова, когда Сегундус пытался расчистить и облагородить сад в Старкроссе. В эту новую эпоху магии было недостаточно, чтобы вскопать ровные бороздки и убедить сорняки не произрастать среди элитных растений. Тем не менее, его достаточно страстная речь по этому вопросу, ничего толкового не давала, кроме разве что, повод для лишних шуток, гостившему в его доме, Джону Чилдермассу. — Ты должен быть с ними строже, — сказал Чилдермасс, лениво выглядывая из окна кухни. — Это очень похоже на воспитание детей или дрессировку кошек. Сегундус, разгорячённый и уставший, вспотевший и загоревший на майском солнце, направил на него уничтожающий взгляд. Чильдермасс ухмыльнулся и ушел на кухню, где, как вскоре Сегундус обнаружил, уничтожил последний, приготовленный им на ужин, пудинг. И это он вынужден терпеть в дополнение к бесконечному спору с ежевикой, просьбам к яблоне расцвести, мольбам к розмарину не догонять ростом до швейцара, а так же уговорам асфодела и морошке принести плоды. Он не смог договориться с розами; они казались совершенно равнодушными к человеческому общению. Хотя, вероятно, за этим стояли какие-то древние противоречия, но любые записи о них, вероятно, были потеряны с Хертфью. Он решил попытаться очаровать их, оставив маленькие подарки; однако Джон не знал, какой объект может быть полезен розовому кусту. До сих пор он использовал стеклянные бусины, а также варенье из ежевики и довольно неуклюжий сонет, в дополнение к кучке гладких перьев от своего домашнего ворона Арчибальда Унсига. Розы оказались совершенно не впечатлены его усилиями. Все это говорило о том, что Сегундус был поглощён заботами о своих растениях, поэтому, когда он увидел себя во сне, роющим ямку на тонком ковре из тимьяна, он не был слишком этим удивлен. На самом деле ему не приходило в голову какое-то время, что это не та реальность, в которой он привык существовать. Он ощущал необычную структуру атмосферы вокруг него, напоминавшую о первых морозах на болотах, свежести и хрусте под ногами, и пение где-то неподалёку. Нет — жужжание. Нет, скорее даже, полной тишины, в которой можно услышать музыку. Тем не менее, всё это не показалось ему слишком странным. Он вытер лоб и уставился на ямку, которую рыл. Он не мог вспомнить, почему он её копал. Посадил ли он семечко? Искал ли сокровища? Эксгумировал чьё-то тело? Или потерял в земле что-то бесценное, что так важно для его исцеления? Все это, похоже, было одинаково вероятно, чтобы побудить его к подобному действию. Он вздохнул и повернулся к женщине, которая стояла рядом с ним. Разумеется, Мария Авессалом была одета в чудесное платье цвета морской пены, которое действительно не очень подходило для того, чтобы прогуливаться в садах. — Думаю ты тоже не знаешь зачем я копаю? — вежливо спросил ее Сегундус. Мисс Авессалом улыбнулась ему. — Ты узнаешь об этом рано или поздно, — сказала она. Ее голос был теплым и обнадеживающим. — Может отдохнёшь и мы вместе разделим трапезу? Сегундус принял руку, которую она ему предложила и встал, неловко отряхивая землю со своих штанов. Ему было стыдно, выглядеть таким потрепанным перед мисс Авессалом, которая была так хороша и нарядна. — Спасибо, — сказал он. — Только… (Он нахмурился.) Боюсь, что мне нечего предложить леди. У меня был прекрасный торт на Мадейре, но мистер Чильдермасс, вероятно уже… Знаешь ли ты мистера Чилдермасса? Когда он уходит, я неизбежно нахожу, что моя кухня разграблена. Он делает это, потому что знает как это меня раздражает. — Я знакома с мистером Чильдермассом, — со смехом сказала мисс Авессалом. — Но я приглашаю тебя в свой дом. У ее смеха был необычайный эффект, заставлявший Сегундуса чувствовать себя комфортно в ее присутствии. Он забыл, что был испачкан землёй и слишком загорел на солнце, и, что манжеты его рубашки завернуты над запястьями. Он довольно глупо улыбнулся ей, чувствуя волну любви. — Конечно, я совсем забыл о твоём доме, — сказал он. — Сумрачный дом! Как я мог забыть? О, мне бы хотелось увидеть его! — Тогда пойдем, — сказала мисс Авессалом. — Мы поделимся чем-то гораздо приятнее, чем торт из Мадейры, и мое лучшее вино, и в самое короткое время я верну тебя к твоему занятию. Это звучало так заманчиво. — Спасибо, — добавил он немного застенчиво, — За приглашение. Он проследил за мисс Авессалом, двигающуюся в сторону его дома. Конечно же, его сад принадлежал ее дому, Сумрачному дому. Но, внезапно, он услышал нарастающее биение своего сердца. Он пытался отвлечься от этого навязчивого звука, но он возрастал и, наконец, превратился в резкий грохот дверного кольца. Колотивший в дверь был слишком нетерпеливым, а Сегундус никак не мог определить, где в доме дверь… Джон молитвенно возвёл глаза к небесам, чувствуя себя дико раздраженным и желая прекратить нежелательный шум сию же минуту. Перед ним промелькнуло кратковременное видение разочарованного лица мисс Авессалом, повернувшегося к нему, и Сегундус с внезапной ясностью понял, что находится во сне. «Какой прекрасный сон», — решил он, прежде чем окончательно проснуться. Сад, дом и мисс Авессалом исчезли, а он приоткрыл глаза в своей постели. Кто-то громко стучал в дверь Старкросса. Он не видел кто. Сегундус вздохнул, поднялся, оделся и спустился вниз. В деревне Старкросс было мало волшебников, находившихся вдали от города Йорк, на краю болота. Г-н Хонифут, перебравшийся туда со всей семьёй из Йорка для подготовки к открытию школы Магии, но он был таким гениальным и, как правило, безвредным человеком, что жители деревни вряд ли считали его магом. Вместо этого, когда люди сталкивались с проблемой, требующей магического решения, она неизбежно приводила их в зал школы Старкросса. Такие проблемы могли быть столь же практическими по своей природе, как заблудившаяся овца… — Не могли бы вы её найти? — просил фермер, побуждая Сегундуса провести двенадцать долгих часов, вызывая видение этой самой овцы (задача, оказавшаяся весьма непростой, поскольку у овец не было имени и её можно было только описать). И ему оставалось только с сомнением, но деликатно сжимать в руках свой серебряный тазик, как в случае с пасечниками, которые зарегистрировали жалобы на фейри, которые делали подменышей на их пчёл. (Сегундус провел два дня, пытаясь выгнать злобных пчел из гостиной после вызова фейри для импровизированных переговоров в Старекроссе. Он не думал, что когда-нибудь захочет снова прикоснуться к мёду.) Три раза в неделю какой-нибудь крестьянин стучал в дверь и просил небольшую магическую помощь. Сегундус не мог отказать им, поскольку очень надеялся, что его считают столпом местного сообщества, но просьбы эти отнимали у него слишком много времени. — Мистер Боускилл, — устало произнёс Джон, открывая дверь. — Только не говорите, что нашли ещё одно волшебное кольцо. Мистер Боускилл, местный мельник, выловил в реке возле мельницы форель и обнаружил в ней серебряное колечко. Повертев это кольцо, он обнаружил, что может заставить любой объект превратиться в рыбу. Это вызвало немало хаоса, поскольку он превратил в рыб шесть буковых деревьев, собаку, свою жену и тачку, прежде чем попросить Сегундуса о помощи. Сегундус восстановил весь его аквариум в свои первоначальные формы и решительно конфисковал артефакт г-на Боускилла. О, как Сегундус надеялся, что мистер Боускилл не найдёт в своей жизни больше ничего волшебного. — Нет, — ответил мистер Боускилл. Он мял в руках свою шляпу, с изумлением глядя на Сегундуса. — В моем саду только сказочная птица, и она не появилась бы из рядового дерева! Через три часа Сегундус выслал птицу обратно к Фэйри. Она была размером с цыплёнка, очень толстого цыплёнка, с переливающимися зелеными перьями и изрыгала в чашку монеты. Сия «скотинка» жестоко клюнула Сегундуса, когда он её пытался удержать в руках и орала на него пророчества на латыни, пока он в отчаянии не произнёс: «Пожалуйста, вернитесь к Фэйри, вам здесь совсем не понравится, вы найдете этот мир очень скучным и банальным!» После некоторых раздумий птица, похоже, согласилась с этим предсказанием, и полу-прыгнула, полу-летела по пути вниз вдоль ближайшей сказочной дороги. Мистер Боускилл был очень благодарен, будучи обеспокоен пророчествами, хотя, монетки бы ему в хозяйстве лишними не показались. Когда Сегундус вернулся к Старкроссу, пыльный и усталый, с окровавленными пальцами, он обнаружил, что больше не является единственным обитателем дома. Крупный и дряхлый жеребец Старкроссу, Брюэр, равнодушно пасся на дворе, а его хозяин трескал на кухне дикую клубнику, закинув свои грязные сапоги на стол. Сегундус остановился в дверном проеме, печально глядя на возмутительную наглость. — Это была моя земляника», — сказал он. — Я сам её собрал. — Ты замечательно приспособился к сельской жизни, — сказал Чильдермасс, закидывая себе в рот очередную ягоду. Сегундус отнял у него блюдо и спрятал за спину. — Почему ты здесь? — спросил он. — Почему твои ботинки на моем столе? Чильдермасс взглянул на свои сапоги, как бы удивляясь, обнаружив, что они действительно на столе Сегундуса. Подтвердив этот потрясающий факт, он не собирался их оттуда убирать. — Я был в Йорке и проездом навестил тебя, — сказал он, — Я имею право навестить тебя? — Нет, — сказал Сегундус, покачав головой. — Нет, ты не навещаешь! Ты проникаешь, ты влезаешь, ты вторгаешься! — Да, — сказал Чилдермасс. Он, похоже, очень заинтересовался этим наблюдением и, возможно, ему оно понравилось. — Что я делаю сегодня? Не думаю, что чувствую себя достаточно сильным для вторжения. — Но ты уже вторгся и грабишь мою кладовку, совсем как Бонапарт. — Я совсем не одобряю Бонапарта, но у него было несколько достойных идей, — Чилдермасс запнулся.Сделав милость, чтобы выглядеть немного виноватым. — На самом деле, я хотел заглянуть в твою библиотеку на часик… два. — На самом деле, — сказал Сегундус нахмурившись над земляничным блюдом. — Я не твой библиотекарь, сэр, и не существую для твоего удобства! — Мне часто неудобно, — сказал Чилдермасс. — Но мы оба волшебники, поэтому разделяем общую цель. — Я не вижу никаких признаков этого, — Сегундус отвернулся, а это означало, что клубника удалялась из зоны досягаемости Чилдермасса. — Хорошо, можешь засесть в библиотеке, но, возможно, тебе придётся со мной за это рассчитываться. Чилдермасс растерянно вытащил трубку изо рта. — Я подумаю над этим предложением, — сказал он. — Кстати, тогда уж можно мне там и переночевать? Сегундус сделал невнятный вздох разочарования и унёс подальше свою клубнику. В ту ночь Сегундус снова грезил о том, как копал яму в саду. Похоже, он не очень продвинулся в этом. Она была шесть дюймов в глубину, и он копался в ней чайной ложкой. Джон удивленно уставился на чайную ложку, она показалось ему странным выбором для такой задачи. Но он решил, что ему лучше продолжить то, что он делал, поэтому он пожал плечами и продолжил копать. Это было невероятно медитативно. Солнце гладило тёплыми лучами его плечи. Он слышал, как воробьи щебечут в ветвях на деревьях, а насекомые стрекочут в высокой траве. Он весело просвистел, и птица ответила ему. Джон улыбнулся и бросил ложку с землёй через плечо. — О, ты снова копаешь, — сокрушалась мисс Авессалом. — Ты же обещал торт! Сегундус прищурился. — Разве я? — спросил он неопределенно. Затем встрепенулся. — Мне очень жаль, я был крайне невежлив. — Хорошо, я прощаю тебя, — сказала мисс Авессалом. — Только пойдем и исправим ошибку. Она сопроводила его в Сумрачный дом. На ней не было таких пышных одежд, как раньше; она надела простое муслиновое платье, которое казалось гораздо более подходящим для летнего садоводства. Оно было очаровательного оттенка слоновой кости в синюю полоску, которые оттеняли ярко-синий цвет ее глаз. А вырез рукава обнажал бледный веснушчатый склон ее плеча. Сегундус посчитал это несколько рискованным. Он не возражал, глядя на бледный веснушчатый склон ее плеча — совсем нет. Но он слишком горячо возбудился и неожиданно поймал себя на этом. В Сумрачном доме было прохладно, сухо и темно. Он был оплетён диким виноградом, внутри наполнен пылью и нечеткими сломанными предметами: осколками глиняной посуды и стекла среди корней деревьев. Сегундус слышал трепетание крыльев птиц. Ему показалось, что он даже увидел лису, лежащую под паутиной. — Извини за беспорядок, — сказала мисс Авессалом, — но я совершенно намеренно погубила его, потому что все разрушенные здания, ты знаешь это, принадлежат Королю Ворона. В кухне чище. И действительно, кухня была залита лимонным солнечным светом. В ней стоял аромат шампанского и травяного чая. Там стоял опрятный обеденный стол. Сегундус сел на него, когда мисс Абсалом скрылась в кладовой. — Хм, — сказала она. — Посмотрим… У меня есть миндальный пирог, испечённый сущностью летних ливней, который, как мне кажется, тебе понравится. Или вишневый пирог, приготовленный на первом тепле… о, и ты должен попробовать это шампанское! Оно сделано из винограда, выращенного в винограднике Джона Ускгласса, на склонах рядом с его летним дворцом на земле Аграс. Никто, живущий сейчас в Англии, не пробовал такой винтаж. — Действительно прекрасное шампанское, — предположил Сегундус, потому что у него не было большого опыта сравнить. Оно был легким, как воздух и очень сладким. Оно заставило его развеселиться. Полбокала, и немного миндального пирога, который действительно был кстати, как лекарство от меланхолии, рождённой летними ливнями. Происходящее было настолько удивительно, что заставило Сегундуса осмелеть и попросить мисс Авессалом рассказать ему о доме. — Неужели тебе удобно жить в руинах? Ты не одинока? Мария засмеялась. — Совсем нет! У меня самая замечательная компания! Лисы, мыши, птицы и всевозможные духи. Время от времени сам король приезжает в гости, так как теперь это и его дом. — Он! — удивился Сегундус. — Каков он? — О, он не похож ни на кого и ни на что. Он похож на все. Иногда он немного похож на тебя! — Ты мне льстишь. — Я так и думала, когда впервые увидела тебя. У тебя было такое чудесное выражение. Я имею в виду изумление? Я хотела поцеловать его в твоём лице. Сегундус покраснел еще более, чем когда смотрел на ее плечи. — Ты находишь меня ужасно шокирующей? — спросила мисс Авессалом. По ее губам разлилась озорная улыбка. — Я… — опешил Сегундус. По правде говоря, ему было трудно не смотреть на её рот. Он был маленький и пухлый, как полуоткрытая роза. Он был убежден, что поцелуй ее будет похож на смех в поздних летних сумерках: сонный, игривый и вкусный, с толикой тепла. Он очень хотел поцеловать ее. Но об этом не могло быть и речи. Это было бы неправильно. Даже во сне. Но мисс Авессалом наклонилась к нему, и ее огненные волосы, струящиеся по ее плечам, пахнущие розами, лимонами и нежными, сладкими духами, коснулись его лица будто мягкой прохладной рукой. — Ты не хочешь меня целовать? — пробормотала она. — Ты дрожишь. Какое же ты изумительное существо. Она положила палец ему на губы. Сегундус закрыл глаза и тяжело выдохнул. — Я не могу, — сказал он с трудом. — Мы не можем. — М-м, — она очертила пальцем ореол его губ. — Возможно, ты не можешь, но я хочу поцеловать тебя, затаив дыхание. У тебя самые прекрасные губы. Позволь мне сделать это, никто никогда не узнает. Невозможно было противостоять такому блаженству, как это, и в следующее мгновение Сегундус сдался. Он был прав. Это было похоже на летние сумерки, и все же, его никогда не целовали так же грязно, как сейчас: медленно, соблазнительно и немного влажно. Мисс Авессалом сосала его нижнюю губу и проникала кончиком языка в его рот, так что ему пришлось заглушить небольшой вздох, когда он это почувствовал. Джон знал насколько он нелеп в сравнении с ней. Он не часто целовал женщин, хотя он приложил немало усилий для изучения этих навыков. (Он старался во всем, что делал.) Тем не менее, он приложил ладонь к ее ягодице и почувствовал, что она только этого и ждала, припав к нему в объятия так, что он мог почувствовать «пики» ее грудей. Это его сильно возбудило, но в то же время смутило. Ее соски довольно отчетливо ощущались на его груди, и он представлял себе, как припадает ртом к одному из них, поглаживая ее тонкую талию… И скользит вниз, погружаясь в горячее влажное лоно, кончиком пальца… Он резко отстранился. — Мне жаль! — выпалил он. — Прости, я не должен… Мисс Авессалом выглядела немного раздраженной. Она не могла унять возбуждённое дыхание. — Это сон, — указала она. — Не стоит зацикливаться на приличиях. Если это тебя не радует, это одно дело, потому что я, конечно, хочу осчастливить тебя. Я хочу порадовать тебя многими вещами, вполне возможно, на полу этой комнаты, потому что у меня есть желание увидеть твоё страстное лицо и услышать, как ты кричишь, умоляя о пощаде… — О, Боже… — простонал Сегундус. — Если это тебя не устраивает, я уйду. Но если только боишься каких-то тривиальных социальных последствий, могу заверить… Сегундус бросился вперед, устремляясь губами к желанному телу. Он был мучительно возбужден, и прижал её спиной к стене. В то время как она мягко смеялась над ним, он был в восторге от происходящего. Мария закинула ножку и притянула его еще ближе, скользя своими короткими ноготками по его волосам и дальше, по шее молодого мага. — О, — беспомощно вырвалось у него. Джентльмен мягко прислонился к ней. Леди изогнула свое колено так, чтобы он смог раздвинуть её бёдра. Джон опустил голову на её идеальной формы плечо, вдыхая запах ее тела, и обхватил ладонью её грудь. — Да, пожалуйста, промолвила она, когда он коснулся большого пальца ее соска. — Ты когда-нибудь был с женщиной, Джон Сегундус? — Я… да, — сказал он. — Но не помню, чтобы мне было настолько хорошо. — Ну, — сказала мисс Авессалом, — нам нужно будет возобновить твоё образование. Начнем с того, насколько приятнее всё это ощущать без одежды. Она лишилась своего простого муслинового платья в пару коротких движений, небрежно сбросив его на пол. Обнажённая под ним в своей идеальной красоте, Мария трепетала в его жадных руках. Он задержался взглядом на милых округлостях её грудей с острыми сосками, ощутил рукой нежный изгиб её талии, вдохнул имбирный запах её волос, деликатно коснулся точки между изгибами ее бедер. И сразу же почувствовал слабость в коленях. Но, мужественно собравшись и протянув руку к её груди ее груди, он провел большим пальцем по ее покрасневшему соску и услышал, как она тихо выдохнула. Этот звук заставил его бедро вздрогнуть. Он хотел слышать гораздо чаще подобные звуки. Поэтому Джон, склонив голову, обхватил губами её сосок, затем другой. Её руки запутались в его волосах на затылке. — Это очень мило, — сказала она. — Но ты тоже должен отказаться от своей одежды. Сегундус попытался подражать смелости ее действий, сняв жилет и рубашку, но опасаясь того, что выглядит глупо, замялся, расстёгивая брюки — его член слишком быстро вырвался из штанов и был мокрым на кончике. Но мисс Авессалом посмотрела на него с легкой, улыбкой желания и потянулась, чтобы снова подтянуть его ближе к себе, соскользнув свободной рукой на его член, что заставило Джона задохнуться в беспорядочных поцелуях её груди и шеи. — О, — прошептал он, переполненный чувств, когда увидел её тонкую руку на нём, один из ее прекрасных пальцев медленно и грязно скользнул по гладкой головке, так что он нагнулся всем корпусом вперед. Леди озорно взглянула на него сквозь ресницы. — Кажется я кое-что обещала на полу этой комнаты, — произнесла она и столкнула его: сначала на колени перед собой, потом на спину на пол. Ошеломленный, он наблюдал, как она оседлала его, широко расставляя бедра. Он сунул руку в её мягкую поросль. — Пожалуйста, я хочу, чтобы ты мне понравился, — сказала ему мисс Авессалом. — Тебе придется научить меня этому, — но он уже занимался исследованиями, поглаживая кончиком пальца, её влажное местечко. — Да, — вскрикнула она. — Так мне очень нравится… ты мне нравишься? — Если тебе приятно… — выдохнул Джон. — Этого не достаточно… Тогда Сегундус удвоил свои усилия, скользя пальцами внутри неё, надавливая на ее клитор иногда приподнимаясь навстречу её вздёрнутым вверх соскам, чтобы поочерёдно обхватить их губами в нежном поцелуе. — Да, да, боже, да, быстрее! — однако, когда она достигла оргазма и выгнулась, откинув голову назад в прекрасной позе, Сегундус уставился на нее дикими взором, думая, что сейчас же умрет от желания. К счастью, она скоро очнулась и тяжело дыша, шепнула ему на ухо: — Хочешь меня? Сегундусу потребовалось мгновение, чтобы сообразить, что ему дозволено всё. — Да, безумно хочу! Мария приподнялась и неторопливо опустилась на его член. Сегундус зстонал и рванулся в неё. Ощущение его было потрясающим. Самое совершенное объятие, которое можно себе вообразить, самое горячее и влажное сжимающее в кольцо. Леди очаровывала его всё больше и больше своими медленными, мучительно-соблазнительными движениями божественного эротического танца, прежде чем начать свою лихую «скачку» на нём. — О, это мило, — сказала она. — Что тебе так нравится моё тело. Какое безумное удовольствие ты должен сейчас испытывать подо мной. Мария улыбнулась и перешла в более жёсткий ритм движений, заставляя разум Сегундуса раствориться в феерии ощущений. всё, на что он был способен, это ласкать изгибы её идеального тела и пытаться не думать ни о чём, чтобы преждевременно не кончить так быстро, как ему бы не хотелось. Наконец, они больше не смогли растягивать наслаждение и синхронно пришли к финишу. Если бы он мог вспомнить в этот момент хоть одно подходящее слово! — О да! — вскрикнула она. Явно женщины мудрее в подобных вопросах, когда и где, и что произнести. Он мог лишь содрогаясь в конвульсиях наблюдать за изгибом ее шеи, ее, выгнутой в страстном танце спиной, напряженными мышцами и ощущать горячую хватку её вагины. Наконец, в последнем рывке он «выстрелил» свое семя внутрь нее, сопровождая это глухим стоном, которого постеснялся бы в другой ситуации. Но сейчас он не имел способности даже думать о смущении. Джон испытывал такое физическое наслаждение, что ему потребовалось немало времени, вспомнить о том, что он вообще существует. А когда он это вновь осознал, то обнаружил себя в испарине, дрожащим и запутавшимся лицом в густых локонах своей дамы. Она тяжело вздохнула и сползла с него на пол. — Что ж, это было так же хорошо, как я и ожидала, — сказала она. Мария казалась разомлевшей и удовлетворенной. — Ты сокровище. Как повезло, что я нашла тебя. Сегундус томно посмотрел на нее. — Но я вероятно слишком неопытен для тебя… — Не беспокойся об этом. Ты чудесный ученик и твой энтузиазм очарователен. Ты можешь получать мои уроки эротики каждый раз, когда пожелаешь. На что он снова поцеловал её и это оказался мягкий, нежный поцелуй, который был очень целомудренным. Заглядывая в её прекрасные глаза, он погладил ее волосы и почувствовал себя до неприличия счастливым. В ней было что-то, что вызвало в нем чувство радости и покоя. Она не казалась ему призрачной, а напротив слишком осязаемой и милой. Он приметил даже щербинку между её передними зубами и это её маленькое несовершенство казалось ему невероятно привлекательным. Сегундус решил, что, хотя она была великой волшебницей, она была для него более реальна и желанна, чем деревенские девчонки, с которыми он был знаком. — Мне бы хотелось, — промолвил он вслух полусонно, — я должен поговорить с тобой о магии, потому что я очень хочу знать что ты думаешь о ней. Я уверен, что ты обладаешь множеством сокровенных знаний. Представь себе, что я всё это смогу воплотить… Мисс Авессалом с тепло поцеловала его в лоб. — О, дорогой, не будь глупеньким. Иди спать, мы скоро увидимся, и тогда поговорим о магии. Сегундус нахмурился, немного смутившись, потому что он хотел бы во всём разобраться. Как-то нелогично зевать и засыпать, находясь во сне... Безусловно всё это ему приснилось. В реальности не бывает гламурных волшебниц, обучающих застенчивых, нескладных чародеев искусству любви. Как бы необычна ни была его жизнь, она была не настолько необычна! Поэтому, проснувшись в своей пустой кровати, Сегундус решил забыть этот сон. Спустившись на кухню, он столкнулся с обыденной прозой жизни и обнаружил, что Чилдермасс накладывает кусочки сахара в чашку с чаем и готовится стрескать ежевичный торт Сегундуса. В реальности всегда оставалось место для таких проблемных приятелей, даже когда они тоже маги и, пожалуй даже, не слабые.