***
Учёбу никто не отменял. И вот, сидя на математике и решая задачу с дробями, я усиленно вспоминала правила, но вместо них мозг желал обдумать полученную информацию. После того, как Сакамаки объявили о конкурсе, мне удалось уйти от них к доске объявлений. Яркий, почти во всю доску, плакат прояснил ситуацию. Наверное, парни что-то не поняли. Видимо, кухня некоторых пугала, или, в связи с тем, что они вампиры и готовят им слуги, никогда не заморачивались с готовкой. И это мероприятие вызвало обыкновенную мужскую панику, как бывает с мужьями, которым сообщают, что у них жена рожает. Хорошо, что решала в черновике — исправив ошибку и перепроверив решение и ответ, переписала в чистовик и сдала на проверку. Прозвеневший звонок с урока заставил всех учеников сдать свои работы и выплыть в коридор. Я вышла следом и с облегчением заметила, что Аято за мной не последовал. Как ни странно, именно его я видела своим другом. Он умел подкалывать, веселить, всегда задирал нос, показывая, что он лучше, пытался неоднократно сказать, что моя кровь — его собственность, но… я ему напоминала, что у него есть семья и била по самому больному: есть семья, значит защищай. Однако сейчас я наблюдала, как вокруг парня увиваются разнообразной внешности девушки и не чувствовала ни ревности, ни разочарования. Как-то у нас легко так вышло… Канон всё сулил тут несметную любовь, но я вывела дружбу. — О чём задумалась, Стервочка? — Райто плавно опустился рядом со мной на подоконник. Поля его шляпы прикрыли хризолитовые глаза, но я отчётливо увидела, как они блеснули в свете ламп. — Ты так бледна! Не влюбилась ли в кого? Дай подумать… — я улыбнулась, наблюдая за игрой Сакамаки. — Может быть, в Аято? — его губы изогнулись в усмешке, когда наклонился ближе ко мне. — Или в меня? — его шёпот достиг моих ушей, а дыхание обожгло открытые участки шеи. — А сам-то ты хочешь этого? — достаточно тихо спросила я, посмотрев в глаза парню. Внутри слабо-слабо что-то теплело, но не накрывало с головой. Этого я боялась. Боялась, что чувства накроют с головой, ведь именно Райто поцеловал меня впервые. — Чего ты хочешь, Райто: влюблённости, которая напоминает лондонский пожар и розовые очки, благодаря которым ты не видишь недостатков предмета своей страсти, или любви, напоминающей собой спокойное пламя, согревающее, но не убивающее своим жаром? Вампир замер, долго глядя в мои глаза, но, услышав чей-то смех, резко встал и поправил шляпу. — Знаешь, Стервочка, тебе пора прекращать читать любовные романы и спуститься с небес на землю — любви не бывает. — Верно. Как и Бога, и дружбы, и увлечений. Знаю, Райто. И тут вампир, намеревавшийся ещё посмеяться над моими мыслями и словами, резко оцепенел, уставившись на меня во все глаза. Эта молчаливая битва взглядов длилась недолго. Пианист первым отвёл взгляд, фыркнув что-то вроде «Несносная девица!», развернулся и ушёл в свой кабинет, а я пошла в совершенно в другую сторону от него. Не то, чтобы у меня были чувства к нему… нет, их не было. Даже другом назвать не могла. Я боялась Райто за то, что он мог вот так попытаться, ластясь как кошка, оскорбить меня или принудить к чему-то. Он умел играть любую роль, он мог сыграть любую сонату Шекспира, но вот понять смысл слов поэтов и писателей о любви не мог — слишком была искалечена его душа, слишком извратились его мысли и ценности, и этого я боялась. Боялась, что не справлюсь с Райто и его демонами. Но как помочь ему, не имея никаких чувств, я не знаю. С этими мыслями я, грея своим дыханием внезапно заледеневшие ладони, добралась до третьего этажа и свернула, не глянув на табличку, в один из кабинетов. Чувствуя, как мороз с ладоней переходит на всё тело, задрожала и подняла голову, мысленно хлопая себя по лбу. Я пришла туда, откуда надо срочно валить в темпе быстрого вальса. Сердце, чуя опасность, сделало сальто и замерло, затаившись. Как в замедленном кадре я услышала, как захлопнулись задвижные сёдзе, и обернулась, встречаясь с непроницаемыми синими глазами Шу. Продолжая греть ладони, я попыталась не показывать отразившийся на лице ужас. Каждого по отдельности боялась, но доверие внушал Аято. Каждый из братьев — сложная головоломка, которую надо решить с условием: в омут с головой, дорогая Юи. Но я так не могла. Канон, не желая примиряться со мной, как антитела с вирусом, всё пытался толкнуть в опасный омут. К каждому из братьев нужен ключ. Ключ к Аято — простое общение, теплота и понимание, и пусть он будет фыркать, говорить, что лучше, но с теми, кто заслужил его доверие или заинтересовал, он будет милостив, спокоен и добродушен. Шу я боялась по элементарным причинам: в тихом омуте черти водятся. Мы долго смотрели друг на друга, и мысленно я была рада, что перемена длинная, иначе точно попыталась бы отсюда прорваться на урок. А сейчас, опустив замёрзшие ладони, молча разглядывала парня. Он был гораздо выше меня, так как я ему была даже ниже плеч, светлые волосы, имеющие лёгкий рыжеватый отблеск, а на кончиках и цвет, были как всегда растрёпаны, в ушах неизменно находились наушники, бледная кожа матового оттенка не подверглась ни подростковым изменениям, ни старческим, бежевая кофта, поверх которой находился школьный пиджак, немного висела на нём, но не мешком. Рядом с ним я реально гном… — И зачем ты сюда пришла? — Если не хочешь, чтобы я тут находилась, то могу уйти, — от холода у меня зуб на зуб чуть было не попадал. — Нет. Я крепко зажмурилась, когда Шу оказался рядом в мгновение ока и крепко обнял, прижав к себе. Почувствовав тепло парня, придвинулась ближе, чем вызвала у него смешок. Чтобы не чувствовать боли, я начала мысленно напевать себе всякие песни. Единственное, что радовало — тепло, исходившее от Сакамаки, которое он позволил мне «пить» после того, как насытился моей кровью. После укуса я резко ослабела, поэтому вампир стоял, крепко обняв и прижав к себе, а я вцепилась в него. Но ладони у меня замёрзли — и даже Шу не смог их отогреть.***
— Эй, Плоскодонка! Наконец, мы приехали в дом Сакамаки. А я что? А я буквально ползла к лестнице. Устало посмотрев на парня, махнула рукой и села на ступеньку. — Что стряслось? — А фестиваль? — Завтра выходной, буду думать, что делать, — устало спрятав лицо в ладонях, я положила голову на плечо парня и снова задрожала. — Я даже не знаю, что мы будем готовить. Рейджи ничего не говорит… Серьёзно не хочешь быть моим напарником? — Лучше уж возьмусь за паяльник, — пробурчал вампир и помог мне встать. Его глаза неодобрительно блеснули, когда он увидел отметины на шее. — А я то думаю, чего ты на ногах не держишься. И кто обломил мой ужин? — Может вы ещё график составите? — пробурчала я. — Неплохая мысль. Но… — подхватив меня на руки, Аято, не церемонясь, на вампирской скорости, ворвался в мою комнату. — Кучу планов никто не отменял! — Катись с ними… АЙ! Вот такой подставы мой заснувший мозг никак не ожидал. Аято, хихикая, вонзился в мою шею там, где был укус Шу. Сцепив зубы, чтобы не заорать, я сжала сначала его плечи, чтобы переждать первую волну боли, а после крепко (ОЧЕНЬ КРЕПКО) обняла за шею, прижимая к себе. Вампир тут же отпрянул, подавившись кровью, а я рухнула на пол. Перед глазами летали феи из Диснея с лицами знакомых мне вампирюг, и я не удержалась от желания улыбнуться им, помахать рукой и прошептать: — Приятного аппетита, золотце, и доброго утра.***
Пробуждение было из разряда: идите-ка все к чертям, отдайте мне одеяло и любите друг друга мирно. Увидев над собой невозмутимое лицо Рейджи в темноте я ещё удивилась, как не заорала от ужаса, но вампир вовремя прикрыл ладонью мой рот и предупреждающе шикнул. — Уже шесть вечера, Юи-сан. — Д-д-добрый вечер, — мои волосы встали дыбом, и я поспешила притянуть одеяло до подбородка. — Жду через двадцать минут внизу. Сначала ужин, затем идём обдумывать конкурсные задания фестиваля. И испарился. Стоило мне просто прикрыть глаза, как до ушей донёсся серебристый, но пронизанный ядом женский смех. В ужасе я вжалась в кровать, и в следующий миг в темноте почувствовала, как кто-то сел рядом, а чужая ладонь движется к краю одеяла, чтобы отобрать у меня «щит». Канон тут пролетел полностью, потому что именно так Корделия не появлялась перед Юи. Эта женщина, некогда отравившая душу Райто и вбившая в голову Аято быть лучшим, сидела сейчас на кровати и с нежнейшей улыбкой смотрела на меня, хотя это больше напоминало разъярённый оскал. Сердце как обезумело — начало бешено стучать в груди и приносить невыносимую боль. В горле пересохло от страха, когда Она прикоснулась к моей прохладной ладони. — Наконец-то я получила шанс познакомиться с тобой, Юи… или лучше величать тебя «Ева»? — она снова засмеялась, а внутри меня словно замерла кровь и тысяча лезвий вонзилась в органы. Зелёные колдовские глаза смотрели на меня со злобой и с долей восхищения. Мёртвая, но такая живая Корделия была в восторге, когда её ладонь коснулась моих волос. В такие моменты даже отъявленные атеисты молят Господа, чтобы кто-нибудь включил свет и развеял этот ужас. Но Бога со мной не было — его просто не может быть в этом месте, — поэтому я, собрав частички разбитого самообладания в единое целое, резко вскочила с кровати и побежала к двери. Неожиданно призрак нагнал меня и ударил в спину. С глухим стоном я упала на дверь и вывалилась в коридор под звонкий женский смех. Как и почему её никто не слышит — даже собственные дети — не знаю… Боль перешла на грудь, и я приложила к ней ладонь, но тут же одёрнула, почувствовав, что ткань любимой растянутой футболки стала липкой и влажной. Возвышаясь надо мной, Корделия оскалилась, не отводя от меня своих хризолитовых глаз. — Придёт день, Ева, и я займу твоё место, и весь мир содрогнётся в этот миг. — Юи! Юи, приди в себя! ЮИ! Щёку что-то обожгло, а в ушах застыл звон. Мир перед глазами начал расплываться и сереть, лишь улыбка и глаза этой женщины остались нетронутыми. На лицо упали капли дождя, и я распахнула глаза. От темноты предательски закружилась голова, а крик ужаса застыл в горле. Хватая ртом воздух и ничего не замечая, я посмотрела вниз и вздрогнула, чуть не лишившись чувств — я стояла на краю крыши огромного дома Сакамаки. Сердце набатом отбивало в груди, в висках колотило, к горлу подкатил тошнотворный ком. — Юи, успокойся. Очень тихий, но властный голос напомнил, что на крыше, в шаге от гибели, я не одна. В голове никак не укладывалась одна мысль: я — лунатик. Но только если настоящая Юи видела совершенно один сон, и её нашли в катакомбах Аято и Райто, то меня крепко держал за талию со спины Шу. Меня заколотило от пережитого ужаса и страха. Тот кошмар был настолько реалистичным, что я потеряла грань между явью и сном. По щекам покатились слёзы, смешавшиеся с каплями дождя. Чувствуя моё состояние, Шу аккуратно взял меня на руки и также, соблюдая предельную осторожность, пошёл по крыше к лестнице. Так как всё вокруг было мокро и скользко от дождя, было понятно, почему парень так идёт. Я выдохнула, когда Шу вышел в коридор. Мы оба были насквозь мокрыми. — Как?.. — я пыталась связать одну мысль из тысячи маленьких мыслишек. — Откуда… ох… — перед глазами снова всё потемнело, когда вампир опустил меня на что-то мягкое. Я узнала собственную кровать и дёрнулась от страха. Мне казалось, что эта женщина здесь, наблюдает за мной. Упав на пол, тут же подскочила, врезаясь в спокойного Шу. Парень, словно и не замечая меня, уже успел снять с себя промокшую рубашку. Стоит ли говорить, как я покраснела, когда увидела его полуобнажённым? Это немного протрезвило. — Я редко сплю, поэтому мне не стоило труда услышать твои шаги. Удивил лишь тот факт, что ты встала из кровати в выходной, хотя любишь поспать. Вот такой наблюдательности от вечно ленивого Сакамаки я не ожидала. Чувствуя, что ноги не держат больше, и оседаю на пол, тихо засмеялась. Невозмутимый, но слегка напуганный моим поведением вампир подхватил меня снова, и от глаз не укрылось, как он поморщился в ужасе. К моему удивлению, Сакамаки даже не стал пить мою кровь, аргументируя это тем, что она имеет приторно-горький вкус, поэтому пить её просто невозможно. Под мой чуть истеричный смех и слёзы Шу уложил в кровать и холодным тоном приказал спать. Закивав, как истеричка, я себя уже не контролировала, когда потребовала, чтобы вампир лёг со мной спать, иначе не усну я. Причём в этот момент я не постеснялась перед ним переодеться в махровую пижаму с изображением Пикачу. Казалось бы, ситуация — фигня. Натуральная фигня, и угроза моя — фигня. Парень вполне мог отвернуться и уйти, но вместо этого, сняв брюки, лёг рядом и прижал к себе, повторив приказ и добавив, что утро будет весёлым. Мне третий раз повторять не надо — охотно прижалась к тихушнику и заснула спокойным сном. По крайней мере, рядом с Шу исчезло ощущение, что рядом сидит Корделия. Никогда я не была так близка к безумию и сумасшествию. И мои сохранившиеся жизнь и рассудок — заслуга этого странного, тихого и отстранённого от мира парня.