Мои Голодные Игры

— Стойте! Есть доброволец! Я хочу участвовать в Играх! Весь Дисктрит смотрит на меня, а моя персона бесцеремонно направляется к Эффи Бряк. Больше всего моим поступком удивлены Китнисс и Прим. Последняя ещё даже начать приближаться к сцене не успела. Если я правильно помню, то тут «трибут»= «труп». — Если действовать по правилам, то сначала нужно представить трибута, а потом спрашивать есть ли добровольцы… — Эффи в недоумении, и её голос, с каждым словом, имеет всё больше нерешительности. — Пускай участвует — сухо говорит мэр. Я, наконец, поднимаюсь на сцену. С этого места наблюдаю всех жителей Дискрита 12, находящиеся на площади. Люди смотрят на меня с уважением, и, может, с капелькой жалости. Взглядом ищу Пита, а нахожу Гейла. Хороший у Китнисс друг. — Как зовут нашего трибута — добровольца, представителя Дискрита 12? — Эффи уже совладала с собой, голос не дрожал. — Мария Майзел — пытаюсь говорить уверено. Это получается, но мне немного страшно. — А сколько тебе лет? — 16. — Славно. Пора назвать имя трибута-юноши — женщина с розовыми волосами вытаскивает бумажку с именем и называет его — Пит Мелларк! Я не удивляюсь. А зачем? Всё это было давно мной прочитано. Теперь мэр что-то нудно говорит, а мне в голову лезут множество мыслей. Например: «Почему сон такой реалистичный?», «Что в голове у Китнисс?», «Сколько осталось до пробуждения?». Закончив свою речь, глава Дистрита просит пожать сопернику руку. Мы с Питом это выполняем. Теперь к нам, трибутам, подходят миротворцы и ведут в Дом Правосудия, что бы мы простились с близкими. И кто же ко мне придет? В комнате, в которой я оказалась всё обставлено роскошно. Интересно, что ждёт меня в Капитолии? Не успеваю даже начать капельку скучать, ко мне приходит семья Китнисс. А у неё красивая мама. Первой ко мне подходит Прим и обнимает за шею. Следующая ко мне подходит девушка: — Спасибо. — Да ладно! Пустяки! — я почти смеюсь, но серьёзные взгляды гостей меня останавливают. — Пустяки? — не понимает Китнисс — Ты жертвуешь собой, ДОБРОВОЛЬНО вызываешься на неминуемую смерть и это для тебя пустяки? — девушка почти кричит. Не знаю, говорить ли ей о том, что мне хотелось стать трибутом на Голодных Играх? Скажу. — Я как раз хотела участвовать в Голодных играх.… И у меня тоже есть младшая сестрёнка. Правда, мы с ней живём как кошка с собакой, но я её люблю. Когда назвали Прим, представила себе Лизу на месте Примроуз. Дальше вы знаете. С этим ничего не поделаешь. Чему бывать, того не миновать! — А… Понятно — бормочет Китнисс, переваривая услышанную информацию. — Спасибо, что вызвалась вместо моей дочери. Постарайся выиграть — мать девочек говорила от чистого сердца. Время выходит. Миротворцы заходят в комнату, что бы проводить моих посетителей. На прощание Прим шепчет мне на ухо: -Попробуй победить ради Лизы — эта фраза, то, как она сказана, задевает меня за живое. Понимаю, что всё происходящее сон, но уж больно похож он на реальность. На моё удивление следующая входит Мадж. Я думала, что она не придёт — я ей никто, но получилось по-другому. — Привет. Ты очень храбрая, что вызвалась добровольцем. На арену можно брать одну вещь из родного Дистрита. Возьмёшь мою брошь? — киваю. На мою блузку прикрепляется знакомая сойка-пересмешница. — Спасибо. А тебя как зовут? — строим из себя дурочку. — Прости, забыла представиться. Меня зовут Мадж. — Рада познакомиться, Мадж — говорю особым деловым тоном, и мы обе смеёмся. Оставшееся время дочь мэра меня расспрашивает обо всём. Я ей отвечаю. Настаёт время прощаться. Её провожают миротворцы и на всё оставшееся время «прощаний» я остаюсь одна. Теперь жду пока, нас посадят в машину, и мы поедем на вокзал. К слову, машины тут ездят медленно. Наверное, чтобы камеры могли нас снять. Я и Пит выходим из транспорта, стоим минут пять около двери поезда, а потом, впустив трибутов в поезд, он трогается. Около меня стоит Эффи и рассказывает о поезде. Я её внимательно слушаю, а потом иду в своё купе. Тут переодеваюсь в голубой сарафан, прикалываю к нему брошь и отправляюсь в вагон-ресторан. В нём находится только Пит. Надо с ним познакомиться. — Привет — радостно начинаю. — Привет. — Как дела? — на моём лице добрая улыбка. — Ты издеваешься? — Нет. А что? — Она ещё и не понимает, хотя сама доброволец. Мы едем в руки к смерти, а ты спрашиваешь как дела! Плохо! Тебе ясно? — парень грубо всё рычит. — Ясно-ясно — саркастически ему улыбаюсь. Нервы у парня сдают, и он бросает в меня первое, что попалось ему под руку — нож. Я уворачиваюсь и отвечаю похожим. Если в меня был брошен один нож, то я бросаю в Пита два. Первый его напугал, а второй порвал его клетчатую рубашку и слегка поцарапал кожу. Парень в шоке и бросает в меня вазу — промахнулся, а мой бросок статуэткой отбивает ему большой палец правой ноги. Мы могли бы разнести весь вагон, если не прибежала бы Эффи и вразумила нас. — Вы в своём уме? — кричит сопровождающая — Друг друга убивать на арене будете, а тут старайтесь жить мирно! — кто бы мог подумать, что у неё такой сильный голос? На крик женщины прибегает моментально отрезвевший Хейтмич. Он ругает нас, я и Пит извиняемся, и все садимся ужинать. Чую с Питом дружбы не заведу. После поглощения пищи, отправляюсь в своё купе, готовлюсь ко сну, залезаю в постель и засыпаю… На улице ярко светит январское солнце. Я лениво потягиваюсь и, прогоняя остатки сна, спешу рассказать о нём маме. До меня доходит, то сейчас, по-хорошему, моя персона должна учиться, а нахожусь дома. Неохотно потягиваясь, кричу маме: — Мама, мне сегодня такой сон о Голодных Играх приснился… — мамуля меня перебивает. — Машенька, у тебя температура 38 градусов. Никакого чтения по ночам! — спалила — Выздоравливай, а я иду на работу. О сне расскажешь позже. Всё, доченька, пока — мама целует меня в лоб, оставляет на столе лекарства и убегает. Я размышляю о том, что мне приснилось.