Сквозь века

Кол остановился у пирса. Через несколько минут он должен был взойти на корабль, чтобы навсегда уплыть с этого материка, принесшего ему столько боли. Не смотря на прошедшие года он помнил все, как будто это происходило прямо сейчас. — Может, все-таки расскажешь? Что это за легенда? — Кол бежал по склону горы за Лави, а та смеялась и ускользала от него. — Ну пожалуйста, Лав! Он остановился и утер пот со лба. Ему это не требовалось, просто Майклсон хотел показать, что он устал. — Нет, ты догони, догони, догони! — девушка звала его вдали. — А потом, может быть, я тебе расскажу! — Ну держись! — возопил Кол и погнался за чертовкой. В момент, когда она не видела, он увеличил скорость до максимальной, и через секунду оказался возле нее, свалив ничего не подозревающую девушку на траву. — Поймал! — радостно возвестил он свою победу. — Так не честно! — Лави, смеясь, колотила его маленькими ручонками. — Честно, честно! Все честно! Почему тебе можно использовать свою магию, а мне нельзя? — Ну хорошо, уговорил, — девушка, отфыркиваясь, села на траву и приготовилась рассказывать. Майклсон перестал ее щекотать и убрал руки, решив внимательно слушать. — Итак, в далекие времена… Как только она почувствовала, что парень отвлекся и не следит больше за ее руками, она скинула его с утеса. Внизу раздался возмущенный крик, плеск и недовольное отфыркивание. — Ну держись, Лавиния Шариота! — Раздалось грозное обещание снизу. — Я до тебя еще доберусь! На горе появился возмущенный, мокрый и от этого злой, Майклсон. Вдоволь набегавшись и вымокши до нитки, ребята устроились на песке, недалеко от воды. Стемнело. Начали проглядывать звезды. Жара стояла по-прежнему невыносимая, но они не обращали на нее внимания. — Так может ты все-таки расскажешь мне эту историю о Сайласе? — спросил парень, перебирая волосы девушки и тихонько щекоча ее под подбородком. Лави от удовольствия замурлыкала. — Может быть… Даже сейчас… — она улыбнулась и потянулась на песке. — Это древняя легенда. Впрочем, все легенды содержат в себе правду в той или иной мере, эта же является правдой целиком. В ней говорится о любви. А о чем еще может говориться в легенде? Но эта любовь погубила обоих. Мой отец рассказал тебе, что мы прилетели с Сириуса и с тех пор живем на земле. Кетсия была одной из первых, кто прилетел сюда. А начальником экспедиции был Сайлас. Она любила его, а он любил другую. Она об этом не знала. Она была его женой. И нашей прародительницей, — Лавиния вздохнула. — Мы также и потомки Сайласа. Однажды Сайлас попросил сделать его бессмертным. Его и его любимую. Рассчитывая, что это она, Кетсия выполнила его просьбу. Но тут выяснилось, как она ошибалась. Эликсир он просил не для нее. В ярости, Кетсия убила девушку, а Сайласа иссушила и замуровала в землю — он успел выпить эликсир и стать бессмертным. Также она создала Ту Сторону. Обычные люди, когда умирают, тогда и сейчас, попадают в небытие и растворяются там, превращаясь в землю, воду, огонь и воздух. Они здесь, вокруг нас! Оглянись, здесь вполне может быть кто-нибудь из твоих знакомых-людей. Так было и со сверхъестественными существами. С нами. И с оборотнями, которые тоже прилетели с нами с соседней с нами планеты. Ты удивлен? Да, не взорвись Сириус-В, Земля никогда бы не узнала ни оборотней, ни ведьм… Ни вампиров. Так вот, мы раньше тоже растворялись в природе. Пока не была создана Та Сторона. Поговаривают, что это фантом Сириуса-В. Кто знает чья материя была там использована? Все может быть. Теперь же все сверхъестественные существа не растворяются в небытие, нет. Они попадают на Ту Сторону. И замерают там в ожидании. Кетсия убила свою соперницу до создания Той Стороны, и та растворилась в природе. Сама же она убила себя и отправилась на Ту Сторону, чтобы вечно ждать там Сайласа. Умри Сайлас как сверхъестественное существо, он попадет на Ту Сторону и будет вечно там заключен. Вместе с Кетсией. Но тут существует один момент. Кетсия знала, что таким какой он сейчас, убить его никто не сможет, и сделала лекарство. Оно превратило бы его обратно в колдуна и его можно было бы легко убить. С этой же целью она сотворила заклятие, согласно которому через одиннадцать веков должны были появиться пять рыцарей, которые бы нашли Сайласа и влили бы в него лекарство, превратив тем самым его обратно в колдуна. — Но почему именно через одиннадцать веков? — Кол недоуменно перебирал волосы Лави. — Это… Долго. Ей не надоело бы столько времени ждать? — Здесь она была бессильна. Все зависело от прохода орбиты нашей родной планеты по минимальному расстоянию от Земли. Энергия нашей планеты помогла бы ведьме наполниться силой, чтобы наделить рыцарей нужным даром. Свои же силы, полученные в этот год, Кетсия израсходовала на создание эликсира бессмертия. А цикл вращения планеты — одиннадцать столетий. — Вот как… А как те рыцари себя называли? — Братство Пяти. Их же пять было. И они были братьями. — Вот как… — повторил Кол. Информацию о знакомстве с ними он решил оставить при себе. — И что же? Сайласа освободили? Двенадцатый век давно прошел… — Нет! — перепугалась Лави и вскочила с места. — Мы как можем, мешаем братству добраться до него! — Но почему? — не понял Кол. — Это же ваша прародительница закляла так… — Кетсия была эгоистична. Она хотела только счастия себе. На других ей было наплевать. Сайлас, когда очнется, не станет послушно ждать смерти. То есть, станет, конечно, но сначала кое-что сделает. Он обладает уникальным даром: вилять на сознание собеседника. Он может заставить видеть что угодно, верить во что угодно. Все. И он может заставить ведьм снять завесу между этой стороной и Той Стороной, чтобы спокойно умереть и воссоединиться с любимой. А если снимут завесу, все умершие создания вернутся к жизни. И на Земле воцарится Ад. Это ни в коем случае не должно произойти.

***

Кол сидел в окружении младшего поколения догенов, около каменного круга-очага и играл с ними. Вокруг резвились дети постарше, а совсем взрослые парни и девушки работали наравне со взрослыми. — Тебе еще не надоело? — опустилась рядом с парнем Лави. — десятое ведь поколение уже воспитываешь. — Они такие забавные… Милые… — Кол провел пальцем по щеке девчушки лет пяти и снова повернулся к подруге. — У меня ведь был брат. Года на три младше меня… Его разорвали оборотни… — Прости, я не хотела, — девушка сочувствующе положила ладонь на плечо парню. — Ты не виновата, — встрепенулся тот. — Это я тут развоспоминался… Мне нравится с ними возиться. Они маленькие солнца. Они — жизнь. Он, улыбаясь, смотрел, как дети вокруг, ползая, выкладывали из камешков свой круг, похожий на тот, сердцем которого был очаг. Девушка, улыбаясь, лежала рядом. — А как твои дела? — поинтересовался Майклсон, переводя взгляд на Лави. — Шаман уже разрешил приступить к своим обязанностям? — Как будто ты не знаешь… Отец не успокоится, пока цикл не замкнется. А до него еще девять дней. — И потом шаманить будешь ты… — Кол с улыбкой взглянул на подругу. — Конечно, — ухмыльнулась та. — Что я, зря, что ли полтора столетия внимала духам природы? — Природы ли? — поддел ее парень, толкая в бок. — Да, — с серьезным выражением лица кивнула та. — Природы. А ты ее побочный изъян. Вампиры же создания ведьм, а ведьмы — это дети природы, стало быть… — Да ты всюду логическую цепочку проведешь, — восхитился Кол. — А то, — хмыкнула девушка. — Дядя Кол, дядя Кол, — с криком подбежала к ним девочка лет семи-восьми. — Там тигр! Он забрался на дерево и рычит! — А тебе тигр зачем, Маи? — обнял ее Майклсон и посадил к себе на колени. — Он забрал мое ожерелье, — расплакалась та. — Ну, ничего, сейчас мы этого тигра проучим, чтобы он больше не смел красть ожерелья у Маи, хорошо? — Хорошо! — повеселела девчушка и запрыгала на руках у Кола. Компания засмеялась. — Один день остался, ты уверена, что это хорошая идея? — Кол и Лави забирались на самую вершину горы, чтобы встретить рассвет последнего дня Лави как обычного человека. Ну, не совсем. — Конечно! — воскликнула девушка, первой взбегая на уступ скалы и раскидывая руки в разные стороны. — Это же так прекрасно! Последний день! Потом я вряд ли так смогу запросто с тобой сбегать! — Ну, тогда этот день просто обязан запомниться нам на всю жизнь! — ответил Кол, взбегая следом за ней на площадку, и, подхватив, кружа ее над пропастью. Небо темнело. Потихоньку ночь вступала в свои права. Ребята лежали на земле, у входа в пещеру и разговаривали. — Вот уже сто семьдесят лет я задаюсь вопросом… — протянул Кол. — почему ты не стареешь? Нет, ты не подумай, я не против… Девушка хмыкнула. — Но ведь есть законы природы, да и ты все же человек… Я видел ведьм из вашего рода и все они старели и умирали… — Но не здесь. Ведь так? — Да. Не здесь. Почему? — На самом деле, мы не стареем, потому что нас подписывает наш бог, Номмо. Он дает нам силы, поэтому мы не стареем. Силы передаются только через алтарь, поэтому ведьмы, которые провинились, выгоняются из племени и лишаются тем самым бессмертия. — А Аяна? Чем провинилась она? — Аяна… Эта история в свое время была легендой… О ней рассказывали тихо, чтобы никто ничего не узнал. И тем не менее, знали все. — Что знали? — Есть определенный вид магии, стоящий вне магии природы, вне связи с духами предков. Он называется экспрессией. Его практиковала Кетсия. Им и увлеклась Аяна, будучи совсем молодой и самонадеянной девушкой. В тайне ото всех она начала изучать это искусство. У нее были успехи. И все шло гладко и безызвестно, пока на деревню не напали мертвые. Да, в прямом смысле. Трупы. Она, в тайне, занималась оживлением мертвецов. Потребовалось все племя, чтобы остановить их и загнать обратно в могилы. С тех самых пор мы сжигаем убитых. А Аяна… Аяну едва очистили ото всей этой грязи. Когда она очнулась, она все отрицала. Кто-то говорил, что она врет, кто-то, что боится, а кто-то, что не помнит. Как ни печально, но скорее всего прав был последний. Экспрессия поглотила ее. Она не могла ей сопротивляться. Она впустила тьму в свою душу, и та, уйдя, замела все следы. Чтобы излечить ее потребовалось очень много сил. Многие ведьмы лишился после этого своего дара. Он ушел на восстановление бреши в равновесии. Они умерли, как обычные люди, от старости. Хотя не были ни в чем виноваты. Аяну изгнали. Она уходила с позором подвержения племени опасности и в окружении какой-то ауры таинственности, как Та, которая поднимала мертвых. Эту историю, как страшную сказку, рассказывают до сих пор детям, чтобы они никогда не пытались встать на заманчивый путь тьмы. Это страшно, но темные легенды — самые живучие. Вдруг невдалеке сверкнула молния и грянул гром. Лави насторожилась: грозы в Африке — дело довольно частое, но… Сегодня? — Что это? — Гроза, — пожал плечами Кол. — обычная гроза. — Нет, не обычная! — воскликнул девушка, вскакивая с места. — Я знаю расписание всех гроз, сегодня ее быть не должно! — Ну, что ты так волнуешься? — Кол подошел к девушке и нежно обнял ее за плечи. — Ну, дождь? И что? Это еще не конец света. — Смотри! — Он отпустил ее и шагнул под завесу ливня. — И нечего! Все в порядке! Просто дождь! — Нет, не просто! — Девушка с криком втащила его обратно. — Кол Майклсон, где ты был, последние сто лет? Тебе же рассказывали о системе природных явлений! Лави приходилось перекрикивать шум дождя. — Не может быть гроз вне плана! Не может! Только… Разве это не… — девушка затихла и заторможенно шагнула вперед. — Гнев… Она стояла под струями ливня, на краю бездны. Ветер трепал ее платье. Он с каждым порывом сильнее и сильнее толкал ее к пропасти. Лави в отчаянии оглянулась. — Кол! Помоги! — раздался ее крик, а потом в нее ударила молния и девушка низвергнулась в пропасть. Майклсон стоял и не мог пошевелиться. Наконец, он бросился к подножию скалы. Дождь все так же продолжал лить, хлестал ветер, но молний больше не было. Они нашли свою цель. — Лави! Лави! — продолжал звать парень, обнимая сожженое и изувеченное падением тело. Ответа не было. Девушка была мертва. Он поднял лицо к небу и понял, что сейчас, именно сейчас, он потерял последнее, что у него было. Душу. Любовь. В нем что-то переломилось и закрылось навсегда. Нет, он не станет уничтожать эту деревню. В память о Лави. Лавинии Шариоте, которая пробудила его к жизни после веков спячки. Он просто уйдет. Чтобы сеять смерть и хаос в других местах. Чтобы показать Богам, что он не смирится. Не подчинится их воле. Он не шагнет в пропасть, сколько бы они не пытались его туда сбросить. Он будет жить. И сбрасывать в эту пропасть других.

***

— Эй, парень, поднимайся! Мы сейчас отплываем! Кол поднял голову. На него смотрел капитан корабля. Майклсон кивнул и по трапу взбежал на палубу. Он встал у борта и продолжил смотреть на воду. Что ж, возможно море — это действительно то, что ему нужно.