Сквозь века

Уже около полувека прошло с тех пор, как семейство Майклсон обосновалось на этом острове-государстве. Но изменений не было. Клауса продолжали мучить кошмары. Он пытался отвлечься: просил принести книги, читал их, фехтовал с самим собой, закалывая воображаемых врагов. Ничего не помогало. Его продолжали преследовать охотники, из раза в раз напоминая о том, что именно он их убил, именно он прекратил их жизни. Однажды, когда он спал в кресле, устав бороться с внутренними врагами, кто-то коснулся его руки. Моментально почувствовав это, он открыл глаза. Перед ним стояла Эстер. — Мама? Мама! Мама… — Ну что, Клаус? Как тебе вечная жизнь? Ты ведь так хотел быть особенным… — Эстер прошлась по комнате и внимательно посмотрела на Ника. — Как тебе бессмертие? Уже почти полтора столетия ты ходишь по земле, сея разрушения и смерть. Где все те люди, которых ты убил? Где их семьи? Где их рода? Ты убил их. Пресек их линии. Искалечил судьбы многих семей. Кто они? Ты когда-нибудь задумывался, кого ты убивал? Можешь не отвечать. Я вижу, что нет. Даже после того, как ты хладнокровно перебил охотников, ты не успокоился… — Но они хотели.! — попытался возразить Клаус. — Молчи, — Эстер движением руки пресекла его попытку. — Ты виновен. Даже после возмездия, которое не искупает и сотой доли сотворенного тобою зла, ты продолжаешь сеять смерть. Где все те люди, которых ты перебил на корабле? Где они? Где их потомки? Их нет. Из-за тебя нет. А ведь они могли жить. Жить и продолжать свой род. Но тут появился ты… Враг всего сущего, демон ада! Ты еще смеешь что-то мне возражать? Ты, который безоглядно пал в пропасть, ты, который, не считаясь с духом предков, убил собственную мать! Разве ты заслуживаешь жизни? Помни об этом, Клаус. Помни. Ты не заслуживаешь того, чтобы жить. Клаус вновь без сил упал в кресло. Эстер еще что-то говорила и говорила. Он этого не слышал. Все слова сливались в назойливый шум, а в голове, затуманенной морем букв, теснилось лишь одно слово: «Убийца!» Мария и Ребекка собирали цветы. Их замок находился недалеко от деревни, и иногда они гуляли по лугам и лесам, окружающим ее с разных сторон. Однажды, собирая цветы, они наткнулись на молодую девушку, жившую в этом селении. Она собирала неприметные травы, доставая их из-под сплетения других, ненужных, и бережно укладывала их в мешочек на поясе. Вдруг, притронувшись к очередному лепестку, она с криком отдернула руку. Испуганно оглянувшись на крик, Мария с Ребеккой поспешили к ней на помощь. — Что случилось? Вам помочь? Девушка с недоумением рассматривала цветок, который ее обжег. — Нет, все в порядке, правда, — она держала руку так, чтобы они не увидели прожженную почти до кости плоть. Но вампиров было не обмануть. — Покажи! — Мария без разговоров осторожно взяла руку девушки и повернула раной к себе. Они с Ребеккой переглянулись. Увиденное их шокировало. — Что это за трава? Что ты собираешь? — озабоченно взглянула на нее Мария. — Шалфей, лаванда, полынь, подорожник, аконит, вербена… — Девушка беззащитно посмотрела на них. — Но я не знаю, что это за трава, — она кивнула на лежащий на земле лепесток. — Такое со мной впервые. — Не бойся, мы разберемся, — Мария опустилась и с опаской взяла листок. Ей он пальцы не жег. — Странно… Ничего… — Тут есть кто-нибудь, кто разбирается в травах? — тем временем спросила Ребекка. — Да… Моя бабушка… — Пошли, мы отведем тебя. — Хорошо. В деревне в этот час все спали. Лишь в одном окне горела лучина. Там и жила бабушка девочки. — Мы зайдем? — перед входом поинтересовалась Мария. — Да, конечно! — девушка обернулась и улыбнулась. — Кстати, меня зовут Сейдж. — Очень приятно. Я Мария, а это — моя лучшая подруга и названная сестра, Ребекка. Девушки улыбнулись друг другу. Сейдж толкнула дверь, и они зашли внутрь. Ее рыжие волосы сверкнули в свете лучины. — Бабушка! — позвала девушка. Им на встречу вышла пожилая женщина лет шестидесяти. Во время, когда люди жили не больше тридцати лет, это казалось чудом. Или колдовством. — Здравствуй, дорогая, — поприветствовала она внучку. — А кто эти молодые леди? — Это мои подруги. Они очень помогли мне сегодня. Это Ребекка, — она указала на блондинку, — а это Мария. — Я рада вас приветствовать в своем доме, — женщина слегка поклонилась им. — Хотя вас в этой деревне вряд ли будут рады видеть. Вам лучше уйти до рассвета. — Бабушка, ты на что намекаешь? — удивилась Сейдж. — Они вампиры. Ребекка оскалилась и приготовилась защищаться. Мария удержала ее рукой. — Подожди, — шепнула она ей. — Да, мы вампиры, — обратилась она к женщине. — В чем дело? — Вы очень давно живете здесь. Жители начинают понимать, кто вы. Идут слухи. — А вы? Почему вы говорите нам это? Не выгоднее ли промолчать и сдать нас жителям? Ребекка чуть ли не зашипела на подругу. — Нас не любят. Считают, что мы водимся с нечистой силой. Но это не важно. Сейдж назвала вас подругами. Вы ей помогли. Это дорогого стоит, а мы друзей не сдаем. — Ну ведь с нами вы же водитесь. А мы вполне можем сойти за нечистую силу, — Ребекка все еще была взвинчена. Женщина покачала головой. — Нас стали таковыми считать задолго до вашего прихода. Это клеймо было на нас веками. — Кто же вы? — Ведьмы. Моя внучка Сейдж обладает величайшими силами. Недаром ее имя переводится как «Мудрец». Но она — единственное, что осталось у нашего рода. — А как же ваша дочь? Мать Сейдж? — Ее убили. Забили камнями. К несчастью, она не обладала магическими силами и не смогла дать отпор обезумевшей толпе. А меня тогда рядом не было… — Тем не менее, Сейдж нужна сейчас помощь. Она обожглась. Этим, — Мария протянула на ладони тот лист, не отдавая его при этом бабушке Сейдж. Она подозревала, что он и ее может обжечь. Внезапно бабушка дернулась. — Откуда это у вас? — спросила она с омерзением. — Это было там, где я обычно собираю цветы, — пояснила Сейдж. — Я его случайно обнаружила. Бабушка, ты знаешь, что это? — Это огнецвет, — голос женщины все еще дрожжал. — Как вампирам вредна вербена, как оборотням вреден аконит, так и огнецвет вреден ведьмам. Он убивает их. — И залечить эти раны уже нельзя? — Обычными способами — нет. Сейдж, ты обожглась? — Да. Чуть-чуть. — Покажи, — женщина вскрикнула, увидев рану. — Боже. Боже. — Мы можем чем-то помочь? — Ребекка, поборов неприязнь, все же решилась на помощь. — Если… Если только… Вы дадите ей свою кровь, чтобы залечить рану. — Хорошо, — без единого возражения Мария подняла рукав платья и прокусила себе запястье. Ребекка промолчала, но внутренне была рада, что подруга сделала это первой и ей не пришлось давать кровь этой крестьянке. Сейдж несмело взглянула на Марию и, получив ободряющую улыбку, прикоснулась к запястью. Вскоре ее рана затянулась. — И все-таки, как огнецвет там оказался? — бабушка была крайне озабочена этим появлением. — Может… Кто то из деревенских подложил, зная, что Сейдж собирает там травы, и предполагая, кто вы? — Возможно… Вполне возможно. — Уже светает, — прошептала Сейдж, глядя в окошко. — Вам пора. Спасибо за все. Помните, вам всегда будут рады в этом доме. Сейдж, проводи их. — Хорошо, бабушка. Идем, — она выпорхнула за дверь. Девушки последовали следом. Сейдж проводила их почти до самого замка. Когда они прощались, мимо проехал всадник, возвращаясь с охоты. Он остановился поприветствовать Ребекку и Марию и поднял забрало. Сейдж невольно засмотрелась на этого воина в полном вооружении: ветер колыхал его плащ и гриву его лошади, а он сам оставался незыблемым. Всадник поклонился девушкам и задержал взгляд на Сейдж: она, стоя на ветру, с развевающейся юбкой платья и огненно-рыжими волосами, походила на самую настоящую средневековую ведьму, такую простую и загадочную, свободную и недоступную. Финн Майклсон, за полтора столетия не взглянувший ни на одну девушку, вдруг не смог отвести взгляд. — Мария! — Финн шел по коридору замка и держал в руках шлем. — Мария! Девушка на крик выбежала из одной из гостиных, в которой вышивала. — Мне надо с тобой поговорить, — мужчина оглянулся по сторонам и повел ее к выходу в сад. — Что случилось? Ты сам на себя не похож, — Мария, беспокойно подобрав юбки, ходила взад-вперед. — Я не могу забыть ее… — Финн прислонился к дереву, а потом скользнул по нему вниз, на лавочку. — Она завладела моей душой, моим разумом. Помоги мне… Мария хитро улыбнулась. — Сейдж? — полуутвердительно спросила она. — Сейдж, — понуро кивнул Майклсон. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Значит, ты согласна? — просветлело лицо у мужчины. — Конечно, согласна! — с легкостью и недоумением воскликнула девушка. — Почему я должна была не согласиться? — Кол и Ребекка ее недолюбливают. Я подумал… В общем, я решил рискнуть. — Финн, — покачала головой девушка. — Кол с Ребеккой — это не я. Мы друзья, но у меня может быть и свое мнение. К тому же Сейдж — моя подруга. Так что нужно сделать? Ее глаза опять заинтересованно заблестели. — Устрой нам встречу, пожалуйста. Так, чтобы об этом никто не знал. — Даже она? — А как она ко мне относится? Мария задумчиво посмотрела на друга. Сказать или не сказать? — Ты ей интересен, — решила, наконец, выбрать нечто среднее. — Правда? — обрадовался Финн. — Правда, — кивнула она. — Так как? — Пусть… — его глаза бегали, он не знал, как лучше сделать. — Пусть… А, знаешь, на твое усмотрение. Как будет лучше. — Хорошо. А где ее устроить? — На поляне возле озера. Сможешь? — Конечно. Когда? — Сегодня вечером. — Хорошо. Как только вырвусь из дома. — Спасибо тебе, — Финн с горящими глазами сжал ей руку. Похоже, этот парень действительно влюбился. Когда старший Майклсон ушел, Мария оглянулась. Она очень хотела им помочь, но надо было, чтобы об этом никто не узнал. Финн на весь замок звал ее, и, если она сейчас пойдет к своей подруге, это будет по меньшей мере странно. Девушка спокойно поднялась в гостиную и продолжила занятие. Она сидела и молилась, чтобы Ребекка не задавала вопросов — она очень не хотела врать подруге, а тут бы без этого не обошлось. Ребекка и не задала. Она продолжала вышивать герб семьи на кружевных платочках. Через пару часов Мария отложила свое занятие и, накинув плащ, сообщила, что пойдет прогуляется. Середина августа. Золотая пора! Листья еще не пожелтели, цветут цветы, травы, повсюду запах меда. Мария шла по полю в сторону деревни. Она волновалась за Клауса. За всех них. За пятьдесят лет в этой глуши и Колу, и Ребекке, и Элайдже поднадоело сидеть на месте. Кола влекли дуэли, высшее общество. Ребекку — свет, балы, наряды. Элайджа хотел войну. Завоевания продолжались и сейчас, и он всей душой стремился на поле боя. Мария вздохнула. Не далее как вчера между ними состоялся разговор. Элайджа не хотел тут оставаться. Сама Мария считала, что оставлять Клауса здесь нельзя. Это был трудный выбор. Она до сих пор не знала, как поступить. Сердце рвалось с Элайджей, а душа оставалась здесь. Помимо нее не жаждал уехать отсюда только Финн. Но это и все. А Клаус бы остался здесь в любом случае. Не заметив, как дошла до поворота, Мария свернула в сторону дома Сейдж. Саму девушку она нашла сидящей на лавке и что-то плетущей. — Добрый вечер, — она присела рядом. — Добрый, — девушка оторвалась от работы и посмотрела на Марию. — Что-то случилось? — Возможно, — Мария с улыбкой взглянула на подругу. — Хочешь прогуляться? — Почему бы и нет? — Сейдж быстро встала, расправив складки на платье. Они шли по кромке леса, вдыхая аромат полевых цветов. — Ну так, что случилось? — Сейдж чуть ли не подпрыгивала в нетерпении. Она чувствовала, что Мария принесла хорошую весть. — Ну как тебе сказать? — подруга хитро посмотрела на нее, — Со мной тут Финн разговаривал… — И?.. Не томи, говори! — Он попросил устроить вам свидание. Сейдж замерла на месте. — Правда? — Да. Сегодня. Вечером. На поляне возле озера. Глаза Сейдж, и так полыхавшие огнем, загорелись еще сильнее. — Я боюсь, — произнесла она тихо, опустив глаза. — Не бойся. Все будет хорошо. Да, первый раз страшно, но ты ему нравишься, поверь. Разочарования не будет. — Хорошо бы… — Сейдж, послушай меня внимательно, — Мария опустилась перед девушкой, как перед ребенком, на колени и заглянула ей в глаза. — Я знаю Финна очень долгое время. Всю семью. Я росла с ними. Они очень преданны своей семье и тем, кого любят. Запомни это. — Хорошо, — Сейдж смущенно улыбнулась. — Спасибо тебе. Финн поджидал Марию во дворе замка. Он нервно расхаживал по брусчатой площадке перед зданием, теребя перевязь с мечом. Когда девушка зашла в ворота, он на секунду замер, а потом кинулся ей навстречу. Она предостерегающе подняла руку и кивнула на ангар, находящийся рядом с конюшней. — Ну как? Тебе удалось? — сжимая в нетерпении полы шляпы, поинтересовался Финн. — Да, она придет в назначенное место и время. — Спасибо, спасибо тебе! Мария улыбнулась. Хорошо, если они будут счастливы. Они заслуживают этого. Вечером… Вечер — понятие относительное и довольно пространное. Обычно под словом «вечер» понималось время, когда солнце начинало закатываться за горизонт, и продолжалось оно до тех пор, пока совсем не стемнеет, пока не наступит ночь. То есть понятием «вечер» обозначали время заката. Вечером — на закате. Так рассуждала Сейдж, поглядывая за окно, ожидая наступления сумерек. Мысль о том, что она, возможно, нравится человеку, который не давал ее душе покоя уже много времени, не покидала ее. Перебирая засушенные травы, она не могла успокоиться, хотя обычно именно так и случалось. Ее одолевало беспокойство и странное напряжение, словно перед чем-то важным в жизни. Наконец, когда нетерпение достигло своего предела, солнце соизволило склонить свою золотую колесницу к горизонту. Девушка поспешно встала, прихорошилась и поспешила на свидание. Когда она шла через лес к озеру, Сейдж собирала цветы и вставляла их в свои волосы. Финн уже ждал ее на поляне. Заслышав издали ее шаги, он привязал лошадь к дереву и сорвал букет прекрасных полевых цветов, которые в совокупности с лесными составляли поистине завораживающую композицию. Когда Сейдж, так просто одетая, с цветами в ореоле ярко-рыжих волос, появилась на другом конце поляны, Майклсон понял, что не может вымолвить ни слова. Сейдж смущенно подошла к нему. Она, юная девушка, не знала, что делать, глядя на этого великолепного рыцаря, с первой секунды завладевшего ее сердцем. Финн, очарованный ею, опустился перед ней на одно колено и, протянув букет, вымолвил: — Это вам, Моя Госпожа! Сейдж тихонько приняла цветы и прошептала: — Спасибо. Финн поднялся и поцеловал руку девушки. — Не хочешь прогуляться? — он повел рукой в сторону лошади. — Пожалуй, — девушка зарделась. — Только я не умею ездить… — Не волнуйся, я тебе помогу, — мужчина подвел ее к лошади и подсадил в седло. Сейдж покачнулась и покрепче уцепилась за гриву лошади. Финн взял поводья, и они медленно пошли вдоль озера. Вечера в августе долгие, и не сразу за закатом наступает ночь. Еще долго небо освещается предзакатным заревом. Но все же за несколько часов до полуночи начинает темнеть. Когда солнце давно скрылось за горизонтом, забирая с собой последние лучики света, а вершины деревьев окутал мрак, Финн и Сейдж подходили к кромке леса, за которой уже начиналась деревня. Мужчина помог ей спуститься с лошади и нежно взял за руки. — Благодарю Вас за то, что согласились провести со мной этот вечер. Поистине, он был лучшим из всех моих вечеров, — Майклсон немного помолчал, а потом поднял на нее глаза. — Должен Вам признаться, одно чувство гложет меня уже долгое время. Сейдж, я люблю Вас! Девушка замерла. Она и жаждала и боялась услышать эти слова. — Не молчите, ответьте хоть что-нибудь, — Финн умоляюще взглянул на девушку. Ее сердце забилось сильнее. Она не знала, куда деть глаза. — Я… Вы… Вы тоже не безразличны мне, милорд. Радость застлала Финну глаза. Он упал перед Сейдж на одно колено и с восторгом посмотрел на нее. — Моя Госпожа, моя Принцесса, моя Королева!.. — шептал он, покрывая поцелуями ее руки. — Значит, я могу надеяться?.. — Да, милорд. Можете, — Сейдж отстраненным взглядом смотрела вдаль. Осознание придет позже, не сейчас. Сейчас она не готова была думать о том, кого любит она и кто любит ее. Для нее сейчас он был просто Финн. Без приставки «Первородный».