Чувства, которым мы не подвластны

Это было чем-то неправильным. Иррациональным, невозможным, диким. Решение Сулеймана поставило все точки, и смысла надеяться на запятые больше нет. Хюррем заплакала. На душе стало пусто. От чего же так плохо? От того, что и так давно было уже известно? И почему султанша мечтает стать вновь обычной, не связанной кровными узами с правящей семьёй, девушкой? Ведь она так желала власти, служанок, признания… Когда ранили стрелой, боль была не такой сильной. Она была реальной, ощутимой, а эта же глухая, звенящая пустотой глубоко в сердце. Ибрагим? Будет искриться счастьем. Он хотел этого. Хюррем? Запуталась, потеряла себя между двух огней. Сулейман? Неизвестно. Это, пожалуй, больше всего волновало девушку. Что он чувствует? Она так и не узнала, и никогда больше не узнает. — Доченька! Я так рада за тебя, Аллах услышал мои молитвы и послал моим детям счастье, — влетела в покои валиде. — Только меня не услышал, — грустно сказала Хюррем, попав в теплые объятия матери. — Будешь самой красивой невестой! Мы немедленно начнем подготовку к свадьбе. Посмотрим на ткани для платья, составим список угощений и празднеств. — Свадьба? Только ж помолвка, брат говорил. — Милая, скорее всего, у нас останется не больше месяца. Так что необходимо поспешить. Сулейман так воодушевленно рассказывал о том, какой пышной хочет видеть свадьбу младшей сестренки. Он хочет счастья для тебя. — Меня только никто не спросил о том, что мне нужно для счастья. — О чем ты, Хюррем? Ибрагим прекрасный молодой человек, имеет такую высокую должность. Это подарок судьбы, доченька. Будет глупо от него отказываться. — Вы, пожалуй, правы, матушка. Я выйду за Ибрагима пашу и буду счастлива с ним, — смирилась Хюррем, не смея смотреть на валиде, так как говорить неправду матери в глаза не хотелось. — Вот и славно, доченька! Я сообщу Сулейману о твоём согласии, он будет рад твоему решению. Ведь Паргалы его лучший друг, почти что брат, и сын хочет для него спокойной жизни. «Это так цинично» — думала Хюррем. Разве она соглашалась? Её никто и не спрашивал об этом, а Сулейман просто поставил перед фактом. А теперь мама говорит об её добровольном согласии. Такова судьба султанш… Ибрагим вышел из покоев султана в приподнятом настроении. Сулейман объявил о помолвке. Этот день стал самым счастливым днем в его жизни. Мужчина заметил угрюмость падишаха, но не предал тому должного значения. Ибрагим спешил к ювелиру, чтобы заказать самое роскошное кольцо для своей рыжеволосой бестии. Быстро и опасно приблизился день помолвки. Для кого-то это была трагедия, для кого-то радость. Хатидже убивалась в своих покоях, не желая ни с кем общаться после услышанного. Чувство, что её предали, только усиливалось. Она всё видела. Видела, что брат ходит угрюмый, что Хюррем украдкой вытирает слезы, прячась от вездесущих глаз слуг, но самое страшное, видела безудержную радость и счастье Ибрагима, который не замечал печали вокруг себя, а был в мыслях лишь о своём везении. Валиде, видя печаль Хатидже, обещала и ей устроить пышную свадьбу с пашой, который ей будет по душе. Девушка молчала и просто глотала слезы. Ведь это Ибрагим — тот самый паша, который украл её сердце, но сейчас она осознавала невозможность признания в чувствах. Хюррем украдкой взглянула на кольцо, которое так трепетно одел ей на палец Ибрагим. Красивое, но совсем не такое, как она ожидала. Рубин кровавым пятном резал глаз, камень, конечно, благородный, но слишком неподходящий для неё. О том, как паша целовал её руку и говорил ей самые нежные и прекрасные слова, можно было писать поэмы. Ибрагим видел метания любимой девушки, но не предал им особого значения, подумав, что это всё от волнения. Сулейман тем временем обвинял себя в необдуманном и поспешном решении. Он испытывает неподдельные чувства к Хюррем. Она его сестра, и султан осознавал всю плачевность сложившейся ситуации, но жребий брошен и назад дороги нет… Для свадьбы было пошито великолепное изумрудное платье, но это рубиновое кольцо всё только портило! Сулейман, увидев свою сестренку в столь роскошном наряде, осознал, что она самая настоящая принцесса, а он её раб. — Ты прекрасна, Хюррем, — с благоговением прошептал султан почти на ушко девушки. Её аромат вскружил ему голову, а мягкие, пухлые губы манили взгляд мужчины. — Спасибо, мой повелитель, надеюсь, что Ибрагиму паше понравится этот наряд? — с вызовом спросила Хюррем. «Ты ему без платья понравишься больше» — думал Сулейман, жадно разглядывая глубокое декольте девушки и изнемогая от желания. — Милое кольцо, Хюррем. — Ибрагим сам нарисовал эскиз, правда, волшебно? Он меня так любит, повелитель, я счастлива, что ты дал согласие на этот брак, — лгала девушка, теребя в руках ткань роскошного платья. Сулейман чуть зубами не заскрежетал от злости. Она лгала ему, говоря эти слова! Султан чувствовал, что девушка страдает от принятого им решения, но упрямо продолжает гнуть свою линию о счастливом браке. Тем не менее, до свадьбы оставалось менее двух дней, и решить что-то уже не в силах Сулеймана, как бы ни хотелось этого мужчине. Настало время праздника. Такого размаха Стамбул еще не видел, а уж, какая сумма была потрачена на свадьбу, никто не знал. Хюррем была подавлена, влиде это видела, но упрямо молчала. Хатидже внезапно слегла с жаром и не имела возможности посетить свадьбу сестры, правду говоря, не очень то и хотела. Она не винила Хюррем, ведь она такая же заложница обстоятельств, как и Хатидже. Хюррем вся дрожала. Сегодня ночью ей придется разделить ложе с Ибрагимом. Она не так представляла себе свою первую брачную ночь, и это убивало бедную девушку. Хюррем видела, как Сулейман отошел вместе с Ибрагимом в сад. О чем они говорили? Это оставалось загадкой. Тем временем, Сулейман принял еще одно важное решение. — Ибрагим, — начал султан. — Повелитель, я слушаю Вас. — Сегодня твоя брачная ночь с Хюррем султан, — сказал Сулейман, замечая улыбку Ибрагима, — но ты не притронешься к её телу, уйдешь с покоев сразу же. Это приказ. Ибрагим был в замешательстве. О чем говорит султан? Какое ему дело? Неужели? Нет, этого не может быть. — Как прикажете, повелитель, — раздраженно ответил мужчина. Кто он такой, чтобы оспаривать решения самого султана? Он обычный раб, не достойный касания к телу султанши.