Запах солнца

      Посреди ночи Виктория просыпается от того, что над холмами повисает удушливая предгрозовая пелена. Воздух перестает струиться с улицы в открытые окна — вместо этого он липко виснет на рамах, цепляясь за стекла и железные щеколды. Простыни, еще недавно хорошенько высушенные и прокаленные жарким солнцем, теперь кажутся влажными и неприятными. Виктория тихонько вздыхает и тянется взглядом к электронным часам на тумбочке — они показывают начало четвертого.       Вдалеке слышатся первые глухие раскаты. Вик, стараясь не скрипеть деревянной кроватью, осторожно встает и подходит к окну, по пути отмечая приятную прохладу половиков босыми ногами. Опирается руками о подоконник и вглядывается в полупрозрачный сероватый сумрак — начинает светать. Небо над головой еще чистое, но с запада надвигаются тяжелые сизые тучи. Вот их разрезает розовато-лиловая зарница, а через пару секунд гремит гром — значительно ближе, чем в прошлый раз. Вик инстинктивно вздрагивает, а затем, словно презирая себя за слабость, безразлично поводит плечом и, скрестив руки на груди, бормочет: «Подумаешь…»       Она возвращается на постель, но не ложится, а только присаживается с краю, бездумно поглаживая податливую мягкость одеяла. Кейт на своей половине кровати беспокойно спит, тяжело и часто дыша. В предгрозовое ненастье у нее всегда бывают кошмары. Они так старались убежать от прошлой жизни, от торнадо, от всех смертей и несчастий… Они уехали далеко-далеко от побережья, в самое сердце материка. Поблизости даже озер нет — только каменистое плато да холмы, заросшие дикими травами. Но от грозы не спрячешься — она время от времени настигает их, поднимая из глубин души все ужасные воспоминания. Совсем как неосторожная человеческая рука поднимает со дна ил и песок, замутняя чистую речную воду.       Кейт несколько раз стонет от кошмарных видений, а затем, пронзительно вскрикнув, просыпается и садится в постели, устремляя затуманенный слезами взор на Викторию.       — Опять гроза, — неловко улыбается Вик, хотя сердце у нее полно жалости к ее бедной, напуганной Кейти. — Иди ко мне, ничего не бойся.       Кейт прижимается к Виктории и утыкается носом ей в плечо.       — Все погибли, — шепчет она сквозь слезы, — Макс, Уоррен, миссис Мэдсен. Они все… Были мертвы…       — Успокойся, — говорит Виктория, гладя Кейт по вздрагивающей спине, — это только плохой сон, ты ведь знаешь. Макс не пострадала, и мама Хлои тоже. А Уоррен отделался сломанной ногой — правда, теперь всю жизнь будет хромать, но, думаю, ему это даже пойдет — безумный ученый с тростью…       Виктория говорит что-то еще, а Кейт постепенно успокаивается. Эту маленькую ободряющую тираду она слышит уже не в первый и не во второй раз, но она благодарна Виктории за то, что та снова повторяет ее. Грозовые облака уже совсем заслонили чистое небо — в комнате стало почти темно. Молнии вспыхивают над самой крышей, гром грохочет раскатисто и немного надтреснуто, но земля еще остается сухой. Кажется, все затаилось перед устрашающим ликом предстоящего ненастья.       — Так еще страшнее… Когда без дождя, — тихо замечает Кейт, отстраняясь, наконец, от Виктории, и идет к окну, чтобы плотно закрыть створки и задернуть легкие ситцевые занавески.       Как только она поворачивается к ним спиной, комнату озаряет вспышка молнии — теперь она голубоватая и электрически холодная — выхватывая из полумрака всю немногочисленную мебель в спальне. Платяной шкаф, прикроватные тумбочки, торшер в углу. Кейт зажмуривается на мгновение, а потом быстро подходит к маленькому распятию, висящему на стене, и, с размаху опустившись на дощатый пол и сложив руки у груди, начинает беззвучно шептать молитву.       Виктория смотрит на нее, до боли в пальцах вцепившись в колени, на которых подсыхают заживающие болячки и ссадины (Вик теперь постоянно натыкается на что-то или обдирается об острые и не очень края — раньше за ней такого не наблюдалось). Она глядит на Кейт и в частых всполохах молний замечает, что ее длинные волосы, на ночь заплетенные в косу, растрепались, и короткие завитки сзади прилипли к шее, мокрой от пота. В комнате невыносимо душно, но это не самое страшное. Вик смотрит на Кейт, и ей кажется, что она словно за сотню миль от нее. Словно она из этой самой комнаты вознеслась прямиком в царствие небесное, и ее окутывает золотистый божественный кокон. В такие минуты Виктория злится и даже досадует на то, что Кейт променяла ее на Господа. Но она старается не выпускать это чувство наружу.       Вик знает, что Кейт молится за всех погибших в Аркадии-Бэй. А еще просит у Бога прощения за то, что они с Викторией не смогли им помочь. Хотя, конечно, они совсем не виноваты в том ужасном торнадо, что практически стер с лица земли их крошечный прибрежный городок. Им, как и многим, просто повезло уцелеть. А что насчет тех, кто не смог?..       Виктория заперла те воспоминания на сотню замков, оставила их за чугунной дверью и надеялась, что они никогда не вырвутся оттуда. Сначала она, как и все остальные, была оглушена страхом и ужасом произошедшего. Но когда она узнала, что ее лучший друг Нейтан погиб, она поняла — если сейчас же не возьмет себя в руки — сломается навсегда. И она справилась — не позволила себе заплакать, даже слезинки не проронила. Прошлое пусть остается в прошлом. А ее ждала новая жизнь.       Иногда Виктория завидует Кейт — ей проще, ведь у нее есть Бог. А Виктория не верит в Бога. И в то же время ненавидит его за то, что ей приходится делить с ним Кейт. Бывают времена, когда Виктории тоже хочется расплакаться, позволить боли захлестнуть ее, но она останавливает себя. Она нужна Кейт сильной. Нельзя все портить.       Кейт перестает молиться и поднимается на ноги, и, словно в ответ на ее горячие призывы, по крыше начинают щелкать первые крупные капли. Дождь быстро расходится, вспышки молний становятся реже, и в комнату медленно втекает умиротворение.       — Теперь уже почти все, — слабо улыбаясь, говорит Кейт и забирается в кровать.       Раскаты грома постепенно стихают, сменяясь равномерным шумом дождя. Кейт ложится близко-близко к Виктории и, успокоенная, засыпает. В комнате очень жарко, но Виктория не открывает окно.

Конец