Тачки в погоне за русской мафией

Солнце медленно поднималось из-за линии горизонта, возвещая начало нового дня. Небо очень медленно, удручающе плавно и неумолимо меняло свой оттенок - светлело. Город уже давно ожил: выползли на улицу автомобили, спеша кто на работу, кто в университет, кто в школу. Никто никого не замечал в толпе мегалополиса. Прогнали мимо окон цветасто раскрашенные тачки – фанаты. На их капотах красовались подписи участников гонки, а надпись на багажниках кричала: Флорида-550 наш номер 51! Матово-черный автомобиль, припарковавшийся на балконе роскошного многоэтажного отеля задержал на них бесцветный и как будто пустой взгляд, потом резко поднял взгляд на занимающийся рассвет. Флорида 550. Открытие сегодня. Длиннющая церемония открытия, радость, хлопушки, игристое масло рекой. Бесконечные интервью, конференции. Шум, гам, фанаты. А привычная циничная улыбка все никак не хотела натягиваться на капот. Перед глазами до сих пор стоял искореженный брат. - Джейси, нет! - Будь счастлив, братик… «Гребаный идиот.» - гоночная тачка с силой сглотнула, тараща глаза на сверкающее солнце. – «Гребаный идиот.» Гонка закончилась. Кубок при нем. Только вот он ему теперь не нужен. «… наш номер 51!» - вновь вспомнил он надпись. Номер 51? Кто это? В кабине царил полнейший бардак, разруха. Он не знал списывать ли это танковую дозу медикаментов, которыми его щедро пичкали, чтобы восстановить после пережитого. Или же на многочисленные ночные кошмары. И долгие глухие гудки в трубке. На том конце никто не отвечал. Потому что на том конце никого больше нет. Рано или поздно это должно было случиться, но невозможно было быть к этому готовым. «Он погиб, спасая мой гребаный багажник!» - не сдержав хлещущих эмоций, черный автомобиль с размаху врезал колесом по бортику, и тотчас зашипел от боли. Проезжавшие под ним фанаты, опять же 51-го номера, подняли капоты вверх, и увидев его дружно освистали. Один даже попытался запустить в него бутылкой прохладительного напитка. Та, конечно, не долетела, попав в мирно стоящий автомобиль. «Вот ведь идиоты.» - безэмоционально подумал Джексон, заезжая обратно в номер. – «Каковы фанаты, таков и гонщик.» Удивительно, он не ощущал никакого желания гонять, ехал на симулятор, просто потому что так надо. С гибелью брата исчез и весь смысл гонять. Все вокруг считали, что он выигрывает гонку за гонкой и жестоко расправляется с конкурентами просто потому, что ему нравится скорость, нравится получать награды и улыбаться на камеру. Но ему нравилось это все только потому, что он знал, что много после гонки, когда он уже заедет в трейлер и отправится в путь, ему вдруг придет короткая СМС с заблокированного номера: Поздравляю. И смайлик. Обязательно улыбающийся смайлик. Эти короткие сообщения, которые он все с сжимающимся сцеплением удалял, были дороже всех кубков. «А ведь ты обещал мне, что приедешь поболеть за меня на Флориду-550.» - подумал он въезжая в спортзал. Его блуждающий взгляд скользил по присутствующим, не различая лиц. Какая разница? Какая к тракторам теперь вообще разница? «Лучше бы мы оба погибли!» - промелькнула эгоистичная мысль. Он подъехал к гоночному симулятору, номер 51 стоял к нему задом и вовсю гнал, слепо уперев взгляд в экран. Номер 51… КрусРамирес. Черт, как он мог забыть, что 51-й номер – его девушка? Накатившая было злость сменилась другим странным чувством, давя на крышу. Мучительно захотелось сдать назад и просто уехать. Крус. Их счастье, их мир, построенный на масле и осколках фар, на искореженных корпусах, проржавевших деталях рушился. Они не общались уже где-то месяц. Они вроде бы и не ссорились, но когда Карла вернула их обратно в спортцентр, они просто разъехались. Слишком тяжкие воспоминания, слишком большое чувство вины соединяло их. Счастье построенное на смерти. Это же страшно? Они старались избегать друг друга, но натыкались снова и снова. Встречались в коридорах, в парке, на треке, в лифте, в кафе. И каждый раз натыкались на пустой отсутствующий взгляд тачки, потерявшей всякий смысл и тягу к жизни. - Джексон. Он вздрогнул. Уезжать было поздно. На экране красовалась красная устрашающая надпись: вы проиграли. Желтая гоночная машина съехала с тренажера и теперь стояла перед ним, смотря на него и через него. Та, что была такой яркой, стала блеклой. Её улыбка была натянутой и какой-то виноватой. Ей как будто стыдно было стоять рядом с ним, она чувствовала себя виноватой. Он смотрел на нее. - Я встретила сегодня твоих фанатов. – она скосила глаза себе на бок. – Окатили меня какой-то гадостью. Наклейки слезли с этой стороны. Это не то, что она хотела сказать. Совсем не то. Но она до конца не знала, а что вообще хотела сказать. Он просто был сзади нее, смотрел на нее своим пустым взглядом ездящего трупа. - Я оплачу убытки. – сухие слова, сказанные сухим голосом. – Ты проиграла? - Да. – она опускает глаза, потом снова поднимает взгляд. – Ты будешь участвовать в гонках? - А ты? - Не знаю. - И я не знаю. Разговор не клеится. Жизнь не клеится. А Крус чувствует, что им очень надо поговорить, не может так продолжаться. С гибелью Маккуина, все пошло наперекосяк. Крус чувствовала себя воровкой, не могла ни есть ни спать. Не могла жить. И не с кем было посоветоваться. Она пыталась понять, винит ли Джексон ее в гибели своего брата, но ничего не могла прочесть в этих пустых, мертвых глазах. И с каждой их встречей ей было все страшнее в них заглядывать, она словно глядела на живой труп. Даже Джейсон так не выглядел там, в подвале. Джейсон. Она ведь отняла его жизнь? Из-за нее случился перегруз, и ему пришлось остаться? И учитель. Он остался с ним, принося себя в жертву. На что он надеялся? На то, что сможет вытащить Джейсона из ловушки? А в итоге они оба погибли. Две мертвые тачки на ее счету. Вот кто настоящий убийца. КрусРамирес. Гонщица команды Диноко номер 51, из-за которой столько всего случилось. Лучше бы она погибла! Измученная ночными кошмарами, чувством вины, она пыталась избегать встречи с Джексоном, но суровая судья-судьба делала им очную ставку снова и снова. Крус уже не желала ни гонок, ни кубков, ни любви. Весь смыл исчез из ее жизни. Она гоняла, чтобы увидеть гордость в глазах Молнии, теперь его нет. Она гоняла, чтобы увидеть злость и ревность в глазах Шторма, теперь и его нет… того Шторма, которого она знала. Пытаясь хоть как-то навести порядок в кабине, она поехала в парк, не видя ничего перед собой. - Смотри, куда прешь! – громкий грубый голос. Здоровенный черный джип с логотипами 20-го номера. Крус испуганно отъехала. Кажется, она только что разозлила фаната кого-то из противников. «Номер 20 – вперед!» - прочла она на боку и капоте здоровяка. Тот опасно скалился, надвигаясь на нее. По бокам от него возникли еще двое таких же. Что-то шипящее обрызгало её бок, она зажмурилась от испуга. Внезапно ей расхотелось угнать отсюда. «Это возмездие.» - поняла она, неожиданно вспомнив, что номер 20 как раз и есть Джексон Шторм. Она просто молча встала к ним боком и закрыла глаза. - Делайте со мной, что хотите. – смелые слова, но сказанные так бесчувственно и апатично, что не вызывали ничего кроме сострадания. – Я заслужила. Они ударили ее пару раз, а она даже не вскрикнула, молча принимая кару. Они, немало напуганные поспешили угнать, а она еще долго простояла, ожидая боли, прежде чем понять, что снова осталась одна. Потом она в каком-то трансе поехала на симулятор. Ей было все равно. На гонку. На окружающих. Она вдруг стала сторонним наблюдателем, стеклянный купол отделял ее от остальной жизни. Заключенная под арестом, закованная в крепкие кандалы под названием вина, отбывающая пожизненный срок в тюрьме под названием апатия за тройное убийство. «Вы проиграли.» - заливается писком симулятор. Неудивительно, если ехать пять миль в час и буквально умирать на ходу. «Проиграла.» - она смотрит на черный экран с кровавой надписью по середине и содрогается. – «Да, ты прав. Я действительно проиграла. Только намного раньше, чем ты написал мне об этом.» И снова очная ставка с братом погибшего. Снова эти пустые глаза. Она должна что-то сказать. Но что может сказать убийца родственнику жертвы? Ничего. И она и не говорит ничего. И они снова разъезжаются, так и не попытавшись преодолеть разделяющую их стену. Зачем? Счастье, построенное на смерти не имеет смысла. Это просто ужасно. Они разъезжаются в разные стороны, чтобы запереться в своих трейлерах на много-много часов и… она не знала что делать. Внутри трейлера учителя было уютно, она твердо решила, что ничего не будет менять. Фотографии Маккуина и его прекрасной супруги. Его друзья, знакомые Крус. Несколько старых кубков. Фоторафии наставника Маккуина – Дока Хадсона. И наконец фотографии ее самой с учителем. «Здесь все пропитано им.» - подумала она, смаргивая навернувшуюся слезу. - Мисс Рамирес, - обратился к ней Мак. – Мне трогаться? - Да. – тихо отвечает она. - Вы уверены? - Да, - она сглатывает, вглядываясь в улыбающегося ей с фотографии учителю. – Я буду участвовать. Я должна, ради мистера Маккуина. Трейлер кивает, соглашаясь, и медленно сдвигается с места, унося скорбящую, совершенно не готовую к заезду гонщицу. Она забывается беспокойным сном в пути, и даже не думает покидать трейлер, опомнившись лишь, тогда когда верный трейлер посигналил ей. - Удачи тебе на гонках. – говорит он, но она лишь впустую кивает, мало что соображая. Еще ни перед одним заездом она не была в таком разобранном состоянии. Она опускает взгляд на капот, не желая ни на кого смотреть, но все же вздрагивает, удавливая в зеркало, очертания чего-то матово-черного. Все внутри падает, стоит ей поднять взгляд. Шторм. Новый тюнинг, свежая краска, новое антикрыло. Черные траурные ленточки развеваются на ветру. Его глаза не видят абсолютно ничего. Он не ухмыляется, не разговаривает. Молча едет ко своей неизменной второй позиции и занимает ее. - Джексон, - пробует она снова, но прежде чем они успевают перекинуться еще хоть парой фразой, сверкает флажок. Гонка начинается. Джексон едет всю дорогу до трека в тишине. Чарли, его трейлер, не пытается заговорить с боссом. Он только молча и почтительно кивает ему, когда гонщик съезжает по трапу. Широкие черные ленты придают какой-то новый странный, вместе с тем статный, внушающий уважение шарм. Он как будто стал старше. Рассудительнее. И не понятно сразу к лицу ли ему такие изменения. Он не смотрит ни на кого, да ему и все равно на всех, он приехал сюда ради брата. «Ты хотел, чтобы я выиграл эту гонку.» - думает он. – «Чтобы я всех поджарил. Значит так и будет. Ты погиб не зря, братик.» Боковым зрением он замечает Крус. Он поговорит с ней после гонки, надо все же восстановить отношения. Хотя бы попробовать. Надо двигаться вперед, разве не это был девиз брата? «Я выиграю гребаную гонку.» - он не оглядывает трибуны. Ему абсолютно все равно. - Джексон… Крус зовет его. Не сейчас. Сейчас они соперники, и сейчас нужно сосредоточиться на гонке. Как там говорил Молния? Я – скорость? «За Джейсона!» - решает он. «За учителя!» - подхватывает его мысль Крус, и оба срываются со старта. Они проходят несколько кругов бок о бок. Как в лучшие годы. Никаких признаков романтических отношений между ними: глаза прищурены, зубы стиснуты. Шины трут трассу, антикрыло разрезает воздух. В глазах одинаковое выражение фатальной решимости. Крус больше не пытается заговорить с ним, он не смотрит на нее. Где-то на верхних местах заливается комментатор. Трибуны орут. Это настоящее безумие. Черные ленты на его антикрыле треплет ветер. Солнце отражается от ее новых наклеек в виде молний. Для каждого выиграть эту гонку – почтить память дорого автомобиля. И это жестокая битва. Никто из них не уезжает на питстоп, никто не слышит ничего. Они просто несутся бок о бок, прижавшис друг к другу, не отставая ни на миллиметр. Они теряют счет времени, не оглядываясь на табло. Какая разница сколько осталось кругов? Как далеко соперники? Это неважно. Они будут гнать вперед, это ведь все, что им остается, разве нет? - Посмотрите! Посмотрите! – срывая себе связки вдруг орет спортивный комментатор, привтсавая. – Это еще что за гонщик? Похоже Наскар где-то отыскали средства, чтобы выпустить нового участника на трек. Но посмотрите, что это с ним? Трибуны внезапно затихают, в изумлении наблюдая как отделяется из самого хвоста новая странная тачка. Табло крупным планом высвечивает матово-красный с черными полосами автомобиль с плотной черной повязкой на глазах. Из его турбины вырывается пламя. Он ловко лавирует между соревнующимися, плавно обходя их. Номер 21 красуется на боку, рядом с логотипом компании Наскар. - Вы только посмотрите! – не унимается комментатор. – Что за повязка на глазах? Он же ничего не видит! Однако же, он приближается к лидирующим гонщикам. - Прибавь газу, номер 20! – слышит в наушники Джексон раздраженный голос капитана. – У тебя снова хвост. - К-какой еще хвост? –бормочет он, стараясь не выпустить ненароком вперед Крус. Ему вообще то все равно, он не хочет выиграть эту гонку, но хочет почтить память брата. Следовательно, никому не позволит себя обойти. - Неизвестный гонщик с завязанными глазами уже в первой десятке! Невероятно! Он же ничего не видит! Он уже пятый! Третий! Рамирес и Шторм, у вас серьезный противник! - Какого черта? – шипит Джексон раздражаясь. Мотор устрашающе ревет. Крус рядом тоже стиснула зубы. Она не позволит кому-то третьему обойти себя. Какого трактора происходит? Куда делся общий гам? И вдруг трибуны взрываются: Давай, 21-й! Крус и Джексон дружно ахают, едва не сбитые волной воздуха - Сумасшедший! – взвизгивает девушка, когда что-то красно-черное пролетает над ней в прямом смысле. - Ты рехнулся?! – подхватывает ошарашенный Джексон, наглец в воздухе умудрился подхватить зубами и содрать траурную ленту с его антикрыла. – А ну верни! Неизвестный нахальный гонщик с завязанными глазами приземляется а все четыре колеса и мгновенно разворачивается, входя в поворот задним ходом. Он выплевывает ленту, и ту отбрасывает Джексону на глаза. «Облачко, прекрати ехать задницей вперед!» - воспоминается ему, и внутри начинает клокотать ярость. Как смеет этот…? - Что вернуть? – хохочет 21-й. И его заливистый смех колокольчиком разбивает гробовую тишину. – Я то думал, ты будешь меня рад, братик! А ты меня похоронил. Рановато, Джеки-бэби! Крус, а у тебя как дела? - Ах ты… - по голосу брата, Джейсон определил, что пора бы драпать. - Вот даже рад, что я тебя не вижу. – хихикнул он, все так же несясь задним ходом, но блестяще чувствуя колесами все повороты и острые углы трассы. – Кстати, вам привет от ветерана гонок! Он сейчас на капитанском мостике. А я, пожалуй, прибавлю скорости. Мне начинает казаться, что вы не очень рады меня видеть. И 21-й продолжая заливисто смеяться, рванул вперед, повернувшись к ним теперь уже задом. - Ах ты гаденыш! – в голос крикнули ошарашенные тачки. На заднем бампере наглеца красовалось: Крус+Джеки = любовь. - Вы только посмотрите! Какая гонка! – воскликнул комментатор. – Это ж целая погоня! И почему-то мне кажется, что Джексон Шторм и КрусРамирес объединились против номера 21… кстати, Бобби, а как его звать? Послышалось шуршание, копошение, а потом раздался изумленный голос второго комментатора: - Его зовут Джейсон Шторм! И он новый гонщик от компании Наскар. А за капитанским мостиком номера 21… да это же Молния Маккуин! И кажется в сегодняшнем заезде побеждает номер 21! С каждым завыванием мотора и перезвоном колокольчиков впереди, Джексон чувствовал, как рушится стена. Стена, выстроенная им между собой и жизнью вокруг. Когда брат с завязанными глазами пересек финишную черту, Джексон не знал что хочет больше: подлететь к нему и начать избивать его, дико ругаясь, или же обнять его у всех на виду. Дилемму разрешила Крус, пересекшая черту одновременно с ним. - Как же я вас обоих ненавижу! – в сердцах воскликнула она, переводя сверкающий взгляд с одного Шторма на другого. – Просто терпеть вас не могу! И впилась поцелуем в губы Джексону. Трибуны заорали, ударили хлопушки. И Джейсон снял повязку, смело показывая миру свои слепые глаза. Джексон стоял рядом с Крус, любуясь сияющей улыбкой брата, рядом с которым стоял Маккуин и еще какая-то серебристая изумительно красивая купе. «Я видел ее в аэропорту рядом с ним.» - вспомнил он. - Джеки! Крус! – брат окликнул их, помахав. Глаза снова были завязаны. – Едьте сюда! Господа, я хочу представить вам тех, без кого я бы давно уже был расплавленным металлом, а не слепым гонщиком, выигравшем гонку. Прежде всего я бы хотел поблагодарить моего старшего брата и его девушки за то, что вытащили меня из передряги, моего тренера мистера Маккуина за то, что решился на такое непростое дело, и конечно мою девушку, мисс Пенни Мерседес, которая послушалась моего совета. Серебристая купе подъехала ближе, вставая рядом. - Ну а теперь, кто хочет сэлфи с победителем гонки? Эта нахальная улыбка из-под повязки. «Ненавижу тебя, Облачко.» - улыбаясь думает Шторм-старший и подмигивает своей девушке. Она ухмыляется понимая намек. К коллекции снимков в трейлере Молнии Маккуина прибавляется еще один: сразу четыре тачки целуют гонщика под номером 21, содрав с его глаз повязку. А тот чуть не сгорает от смущения и неожиданности, нелепо застыв перед камерами, и не зная пугаться ли ему, смущаться ли ему. Потому что когда ничего не видишь, ощущения делаются куда острее.