Тачки в погоне за русской мафией

Его окутывала тьма. Обволакивала глубокой черной поволокой, засасывая в свои бездонные глубины. Все происходило размыто, как будто во сне, или же явь вдруг стала сном. Но этот сон был кошмаром, и кошмар не желал его отпускать. Бесконечные, убегающие вдаль километры кошмара, и каждый раз пересекая издевательскую финишную черту, он чувствовал, как нагревается трасса под ним. - Что, никогда не задыхался от поцелуя? – он видит перед собой только глаза. – Все бывает в первый раз. Голос жесткий, властный, саркастичный. Это не голос Крус, хотя и она умела добавить в речь жалящего сарказма, но все же этот голос пугал, а когда его обладательница вдруг завладела его губами, резко и грубо проталкиваясь в рот, Джексон почувствовал, что задыхается – его не целуют. Его насилуют. Невидимая во тьме тачка прижала его передними колесами и не отпускала. А воздуха катастрофически не хватало. Сознание начало уплывать, но он все же уловил душераздирающий вопль по рации. - Джейсон! – и это была его последняя мысль, прежде чем дурман поглотил его, несмотря на отчаянное сопротивление. А дальше начался адский трек, на который его выкинули. Гонка на выживание. Он ехал в тумане. Почти стопроцентная влажность окутывала пространство вокруг. Он гнал, все сильнее завывая движком, а со всех сторон на него сыпались удары: бок, капот, бампер, багажник. Загорелось антикрыло, лопнула фара. И он ничего не видел, только глаза ужасно слезились и горели. И вопли, хрипы. Стук капель масла о пол. Вмятины, вмятины, удары. Хрипы. Он уже ехал по лаве. Огненному желе, в котором увязали шины и отвратно пахло плавящейся резиной… Какие-то машины, чьи-то голоса, кто-то накидывает на него теплую плотную ткань. Зачем? Здесь и так жарко! И ничего не видно. - Шторм наш, – произносит знакомый голос где-то совсем рядом. До Джексона внезапно доходит, что именно этот голос хохотал в тумане, и скорее всего это его обладатель бил его, сам оставаясь невидимым. Это он вывел его на адский трек. «Шторм наш». Но смысл сказанного не доходит до него. К кому обращаются? И кто же это? - Это та, о ком я думаю? – еще один голос, тоже смутно знакомый. Кажется, он принадлежит той самой тачке с тяжелыми колесами и очень грубыми поцелуями, от которых можно задохнуться и кабина идет кругом. Он ощущает, как что-то холодное и сильно помятое прислоняют к его боку, но плотная ткань и дурман, царящий в кабине, не позволяют ему маневрировать. Еще одного участника вывели на трек? И с кем же он прокатится по кипящей лаве в последний раз? Он бы хотел увидеть его, но вместо этого только чуть подается в бок и прислоняется к тачке рядом. Кто бы ни был, пусть знает, что он не один. На собрате по несчастью, такая же плотная грубая ткань, как на нем, но он слышит приглушенный рокот мотора и облегченно выдыхает. В абсурдном дурмане происходящего Джексон уже не хочет рассматривать эту вторую тачку как соперника, слишком велика награда этой последней гонки – жизнь. Он еще успевает задумываться, что вполне возможно пришел его черед, разменять победу на жизнь соперника и отбуксировать его к финишу. Он чуть вздрагивает, когда острый крюк вонзается в бампер, но покорно просаживается на колесах, позволяя неизвестному взять себя на буксир. Это что же, конец? Но это было только начало. И он это знал. Сознание приходило к нему слишком медленно. Накатывало волнами, как ночной прибой, и тотчас откатывало обратно. Он отчаянно цеплялся за блекнущий свет, но не успевал. Каждый раз тот издевательски гас за долю секунды до того, как он проскочит туда и вырвется из адских объятий тьмы. Напарник… Где второй участник этой гонки? Он не хочет покидать эту трассу, зная, что второй погибнет в этой тьме. Победитель только один. Таковы правила. Он всегда придерживался их, но, кажется, сейчас он готов их нарушить. Под ним что-то зашевелилось. Задрожало, зарычало, задребезжало. Захлюпало что с боку. Полотно дороги под ним вдруг начало двигаться все быстрее и быстрее, хлюпающие звуки участились, и Джексон нехотя начал ускоряться. Трасса сначала ползла под ним, а потом понеслась навстречу, заставляя резко распахнуть глаза в панике. Хлюпающие звуки оказались заливающимся в его широко распахнутый бак бензином. На огромной канистре, прикрепленной к гоночной дорожке, на которой он и очнулся, значилось: ДТ. И без того огромные от изумления глаза Джексона остекленели. Дизель! Ему в бак нещадными порциями заливали гребанный дизель и разгоняли мотор! - Эй, кто-нибудь! – крикнул он вглубь темного и пустынного гаража. – Остановите этот адов агрегат! Я же взорвусь! Вместо ответа вдруг сотни мощных прожекторов осветили пространство. Дорожка набрала еще мощности. Капот начал дымиться. Шторм поискал глазами кнопки отключения дорожки, но их не было. А тренажёр все набирал и набирал обороты. Дизель, наливающийся чрез меры, выливался из его бака, стекая по боку на шины и полотно дороги, удерживать заданную скорость становилось все тяжелее и тяжелее – на скользком полотне шины неудобно елозили, иногда прилипая, а дорожка все разгонялась и разгонялась. Пистолет подачи дизеля был глубоко и крепко загнан внутрь бензобака, разъедая стенки противной жижей. Мотор чихал и плевался, отталкивая заливаемое топливо. Яркий свет слепил глаза, заставляя их слезиться. Джексон шипел тихие проклятия. - Хо-хо! Посмотрим, сколько продержится этот напыщенный американишка! – усмехнулся кто-то рядом, впрочем тотчас закашлявшись. Только теперь Джексон смог с трудом различить силуэт устроившегося в углу автомобиля. Он ничего не понял из иностранной речи, но услышав ее, сразу вспомнил Дениса и Кристину. Взрыв нефтевышки в Сибири. Новичок из России. Внезапно заинтересовавшийся в нем брат… - Что вы сделали с Джейсоном?! – заорал он, позабыв про свое плачевное положение. – Где мой брат? Отвечайте! Ответом ему был старческий хрипловатый смех. Дорожка снова ускорилась, дизель теперь заливался без перерыва. Из мотора повалил густой дым и черными устрашающими клубами заволок пространство. Джексон инстинктивно сжался, пытаясь сбавить обороты готового загореться двигателя. Удар проржавевшей проволокой, возникшей из этой дымовой завесы пришелся на капот, идеально, будто ножом срезав матовую пленку и оставив крупные зигзагообразные царапины. - Не нравится дизель, сынок? – все тот же старческий голос. – Неужели вас там в вашей Америке совсем не воспитывают? На старших кричать вздумал! А мы ему и дорожку, и топливо, и вообще как родного, а он… Следующий удар, от которого Джексон попытался увернуться, приходился на багажник, но за счет того, что гонщик резко взял вправо, цепь лишь отбила половину антикрыла и раскрошила задние фары. Сдерживающие его колодки и цепи натянулись струнами, когда он зашатался, запетлял на тесном тренажере, хрипя от боли и удушья. Одно из колес начало спускать, напоровшись на осколок разбитой задней фары. Противный вонючий дизель уже залил ему весь бок, все полотно тренажера и задние колеса, одно из которых спустило. Хлесткие, но не сильные удары, не причиняли какой-то особенной боли, но полностью отключали здравый расчет. Вместо того, чтобы попытаться подумать, как отсюда выбраться, гонщик вынужден был сосредоточить все внимание на том, чтобы вовремя уклоняться от ударов, которые все-таки доставали его, и при этом не задохнуться от все сильнее сдавливающих его пут. Если он, поскользнувшись на дизеле, слетит с дорожки, то путы затянут его, и он задохнется. Ну, конечно, если не взорвется до того как упадет без сил. - Господа, о, наша красотка-Кристина! – по возгласу старика Шторм понял, что в «цирке» появились новые зрители. – Предлагаю сделать ставки. От чего умрет этот идиот. - Думаю, он свалится с дорожки, – хихикнула Крис. Услышав знакомые надменные вибрации, Шторм определил, что это та самая машина, которая душила его поцелуем в центре управления. Воспользовавшись относительной передышкой от побоев и тем, что густой дым, валящий из его мотора, не рассеялся, Джексон попытался восстановить всю цепочку событий. Джейсон на гонке. Вместе с ним была Рамирес и Баркович. А Баркович, втираясь в доверие спонсорам команды Крус, Маккуина, и к самому Шторму, вряд ли преследовал единственную цель – отомстить Джейсону. Зачем-то ведь он подлизывался и к Крус. Крус.ъ Его брат и девушка, которая ему нравится в большой опасности, а возможно погибли, пока он тут с дизелем внутри круги нарезает. - Заскучал, малыш? – следующий удар просвистел так внезапно для пустившегося в раздумья Джексона, что тот невольно вскрикнул, едва не свалившись с тренажера. Цепь сбила ему правое зеркало, ослепив режущей болью, и смяла в гармошку оставшуюся половину антикрыла, заострив край. Взвыв от боли и беспомощной ярости, Шторм вновь набрал скорость. С мотора полетели искры, заставив его взгляд остекленеть. Мелкие повреждения, неподходящее его мотору топливо, и непонятная судьба его брата, вместе вливались в одну большую панику, холодившую масло в его трубах, заставлявшую его мотор бешено рычать все набирая и набирая обороты. Сколько еще он выдержит? Пять минут? Десять? Сколько у него в запасе, прежде чем он взорвется? Джейсон. Это был его вопль в рации. Что. Что они с ним сделали?! И Крус. Он вот-вот взорвется, а все что она будет помнить о нем, так это то, что он назвал ее такси. Он подвел своего брата и оскорбил девушку, которая ему нравится. «Какая огромная глупость», – успел подумать он, обливаясь холодным маслом паники, как вдруг случилось чудо. Ожила рация, и Шторм в изумлении вспомнил о ней. Почему они ее не сняли? Взволнованно сглотнув, автомобиль снова взял чуть вправо и ткнулся боком в цепи, активируя передатчик. - Доброе утро, дорогой братик, - голос, полившийся из наушников бархатом ласкал слух, унося в какое-то полузабытие детства подальше от этого сумасшествия, царящего вокруг. – Это был тяжкий день без тебя, мой друг. И я все тебе расскажу, когда мы встретимся вновь. Раскрой глаза, давай прокатимся в последний раз? Джексон задрожал, ощутив непривычную сухость в глазах. Стрелка тахометра дрожала в самой середине красной зоны. Вот сейчас она пройдет предельное количество оборотов двигателя в минуту, и он взорвется. Красивая, легкая, быстрая смерть. Но с ним говорит его брат. Единственный автомобиль на земле, кого он действительно всегда рад видеть. - Джейсон… - едва слышно просипел он. – Джейсон… черт возьми, Облачко… - Ш-ш. – зашептали тихо в рацию. – Помнишь мою первую гонку, Джеки? Шторм кивнул, только потом осознав, что брат вряд ли может его увидеть. Но Джейсон, видимо, почувствовал. - Так вот, - продолжил он все тем же тихим мягким голосом, что оказывал успокаивающее действие на собеседника вне зависимости от ситуации. – Теперь это твоя гонка. А я твой инструктор. Погнали, мистер Шторм. Заводим мотор! Джексон из последних сил улыбнулся, впрочем, боясь рычать мотором в ответ. - Я слушаю вас, тренер, – произнес он. - Итак, первое правило «гонок» - адекватно оцени ситуации, если ты вооружен, действуй, не вооружен, вооружись. Второе правило – подумай как обратить свои недостатки в преимущества. И третье... нет никаких правил, нужно просто выжить. - Понял. Клубящийся дым от его двигателя мало помогал оценить ситуацию, так как полностью заслонял обзор. Но в пределах того, что он видел, Джексон мог предположить, что прежде всего ему следует избавиться от фиксаторов. Это маловероятно, так как у него нет никакого пространства для маневрирования. А вот вывести из строя дорожку может. Попытаться может. И те, кто приковал его к дорожке, помогут ему в этом. - Чем любуетесь, уроды! – подал голос он, вытягиваясь на дорожке. – Чего замерли? Дайте-ка я угадаю! Вы делаете ставки на время моей смерти. А как вы посмотрите на то, мы умрем тут все вместе, а? Предупреждаю, у меня очень мощный движок, если его разнесет, то разнесет еще все мили на четыре в округе! - Ты чего разорался? – грубый голос откуда-то справа. Не совсем то, что он ожидал, поэтому изловчившись, он плюнул в ту сторону, откуда послышался голос. - Ах ты…!! «Попал», - ухмыльнулся он и весь обратился в слух, ожидая с какой стороны придет удар цепью. Но его не было. Захватчики словно ощутили перемену в нем, почувствовали, что теперь он готов бороться. Испугались. И тут дорожка вспыхнула одним сплошным огнем. И Джексон, цепенея от ужаса, завопил. «Джеки! А ну возьми себя в колеса! Соберись! Используй остатки антикрыла! - подсказал брат. – Будет больно, когда цепь пробьет багажник, антикрыло может рассечь тебе бровь, если отлетит, но ты должен схватить его. У тебя только один шанс». «Я справлюсь. Справился же ты с гонкой», - прошипел Шторм-старший, затравленно глядя в зеркала. Сзади бушевал огонь. Спереди доносился гогот воодушевившихся его страхом и муками тачек. - Подбавь газку, гонщик! – крикнул кто-то из них. – А то, кажется, у тебя вот-вот поджарится зад! Снова дружный хохот. Джексон дернулся, огонь охватил весь тренажер, но еще не дошел до самого движущего полотна и канистры с дизелем, когда это произойдет… если это произойдет… «Я успею до взрыва! - решительно подмял под себя нарастающую панику Шторм-старший. – Это просто трек. Просто гонка. Просто тренажер, ничем не отличающийся от того, что стоит в спортзале Диноко. Только он немного полыхает». «Я в тебе никогда не сомневался, братик, ты справишься. Вот отыщи удобный угол, отбей антикрыло и загони его острый механизм в движущую часть дорожки», - Джейсон висел над чаном кипящей кислоты. Каждую минуту, удерживающая его цепь двигалась на дюйм. Разбитый автомобиль улыбался. Брат выберется. Карла подберет его, и они улетят вместе с Крус. А он… он и так мог предположить, что его жизнь закончится как-то так. Глупый конец глупого гангстера. Но он его вполне заслужил. Джексон последовал совету брата. Резко подавшись в бок, насколько позволяли колодки-фиксаторы, он приложился антикрылом о борт, срезая ограждение острой частью антикрыла. Полетели искры. - Ты что там вытворяешь, газонокосилкин сын?! Вопли, раздражение. Оскорбления. Удары. Цепь рассекла ему бровь. Теперь он совсем ничего не видел слева – к отбитому зеркалу прибавился затекший маслом глаз. Но гонщик стиснул зубы, продолжая с хирургической точностью срезать антикрыло. Сколько у него в запасе? Две минуты? Минута? Сорок секунд? Он не мог посмотреть как далеко пробралось пламя, да он и не хотел. Если бы он каким-то образом изогнулся, то увидел, что языки огня уже пошли вверх по фиксирующему канистру столбу. Взрыва точно не миновать. «Ну давай же! Отвались! - беспомощно рычал он на собственное же антикрыло, как назло не желавшее слетать с багажника. – Отвались, черт возьми!» Но мастер, ставивший ему антикрыло, постарался на славу – остаток антикрыла держался, приклеенный намертво. Еще никогда Шторм не был так зол на свой любимый автосалон. - Отвались, кривая дрянь! – заорал он, теряя остатки терпения, и в немом ужасе ощущая, как языки огня облизывают его снизу. Бензобак недалеко. – Отваливайся! Он зажмурился, прилагая все силы на то, чтобы срезать чертово антикрыло. Какая глупая шутка судьбы – сейчас вся его жизнь зависит от этой идиотской покосившейся детали тюнинга на боку. Пепел забивал двигатель, Шторм задыхался. Глаза слезились от едкого дыма. Он кричал, ругался, угрожал, умолял. Но антикрыло оставалось глухо к его мольбам, все так же нахальной гармошкой скособочившись на бок и потираясь о борт дорожки. Почему-то ему вдруг вспомнилась их первая гонка с Крус, он тогда вот точно так же пришпилил ее к бортику, как сейчас свое антикрыло. - Ну давай же! – из последних сил прижался к борту он. - Суч..! И антикрыло отлетело, прежде чем он успел понять, что произошло. Просто мельчайшая горящая огнем катапульта, вылетевшая сбоку, срезавшая краску и номерные наклейки с крыши, исчезла в дыму. Он рванулся, хватая зубами, и на один умопомрачительный миг, ему показалось, что он цапнул пропахший гарью воздух. Но противный привкус масла из порезанной десны свидетельствовал о том, что у него все-таки получилось. Он сжимал зубами свое антикрыло. «У меня меньше секунды», – понял он, едва глянув в единственное оставшееся зеркало, и со всей силы вогнал острый конец антикрыла в середину дорожки, упиваясь истерическим писком тренажера. Все вокруг заволокло дымом. Охваченное огнем полотно остановилось, пискнув в последний раз. Послышались крики. «Ага! - с каким-то садистким удовольствием подумал Джексон, вытаскивая погнувшийся кусок антикрыла из дорожки и открывая им же замок цепей, который на удивление поддался легко. – Не думал, что это так легко». Масло закипало в его трубах, ухмылка превратилась в сумасшедший оскал. Он перевернул тяжеленный тренажер, погребя под ним первых кинувшихся к нему тачек. Лихим дрифтом он сбил канистру дизеля, отправив её под колеса вторым, те не успев увернуться перевернулись на крышу и загорелись, истово вопя. Отблески огня плясали в глубине черных глаз гонщика. Из рта капало масло. «Вот теперь я понимаю, что ты в этом находишь, Облачко!» - подумал он, лихо разворачиваясь и протаскивая запутавшегося, в некогда сдерживавших его цепях, автомобиля за собой. Тот врезался в горящую стенку, но Шторм-старший и не думал останавливаться, внезапно ощутив прилив неконтролируемой энергии. Закрутившись вокруг своей оси, шипя не то от удовольствия и азарта, не то от переполняющей его ярости, он запустил горящей, обкрученной цепями и дико вопящей тачкой в нескольких мафиози, которые скучковались сбоку. «Джеки, что ты творишь! - закричал брат в наушниках. – Вооружайся и гони оттуда! Что они творят с тобой?» - Это не они со мной! - дико расхохотался Джексон, заставляя брата на том конце широко распахнуть невидящие глаза. – Это я с ними! Жаль, ты это не видишь! Это просто потрясно, Облачко! «Джеки, гони оттуда, пока все не взлетело на воздух! Пожалуйста, братик! Не расходуй силы в пустую!» Эти слова в самом деле несколько отрезвили вошедшего в раж гонщика, впервые попробовавшего себя в роли гангстера. Джексон услышал странные замученные нотки в голосе брата, заставившие и его вспомнить, что вообще-то он не непобедимый опытный гангстер, а заложник, чудом выпутавшийся из передряги. Впрочем, еще не выпутавшийся, так как находится в огненном кольце, с воздушными фильтрами, доверху забитыми пеплом, и бензобаком, заполненным дизелем, на котором его мотор долго не протянет. «А я еще должен вытащить Крус и сам выбраться отсюда!» - опомнился он, в панике оглядываясь. Лежащая вверх дном горящая тачка, бывшая к нему ближе всех и в относительной доступности, имела при себе полностью заряженные и пока не тронутые огнем пулеметы. Уезжать отсюда без оружия, Джексон намерен не был. - Джейси! - позвал он в рацию. – Братик, ты меня слышишь? Как разбирать оружие? Джейсон, висящий всего в пяти дюймах от шипящей кислоты, буквально чувствовал объятия смерти. Но в его голосе это никак не отразилось. Он звучал мягко и приветливо, зная, что с братом в чрезвычайных ситуациях следует разговаривать только так, если он хотел, чтобы Джексон успокоился и выбрался из этой переделки. А Джейсон хотел. «Где они крепятся?» - спокойно спросил он. - Я… Я не знаю! Не понимаю! - в голосе Джексона вновь начала звучать пока еще контролируемая паника. – Джейси, ты сам где? Камера не работает. «Не включай камеру, - голос Джейсона на том конце упал на одну амплитуду. - Оружие крепится к несущей конструкции по бокам тачки, на такие... круглые шестерёнки. Видишь их?» Шторм-старший внимательно оглядывал корпус уже мертвой тачки, брезгливо трогая ее колесами. - Не вижу я ни черта! - теряя терпение начал было он, но шестеренки вдруг попались на глаза. – А, вот, нашел кажется. «Раскручивай их в обратную сторону. Есть у тебя под колесами что-то острое?» - Да, есть такое, - Шторм вспомнил про кусок антикрыла, которое за каким-то чудом не выкинул, а сунул в багажник. - Сейчас попробую. «Главное успокойся и сосредоточься». - Понял. Очень медленно, стараясь ненароком не выронить, Шторм-старший достал кусок собственного антикрыла, и стараясь не дрожать от осознания того, что он может не успеть до взрыва, начал раскручивать шестеренки, стараясь при этом удерживать антикрыло в одном положении. Но оно то и дело норовило выскочить. Наконец одна из шестеренок поддалась, и Джексон вытащил пулемет. - Я вытащил один, - сообщил он. – Надеюсь, он хотя бы заряжен. «Вооружился - гони», – коротко проинструктировал брат. Выкатиться на улицу через запертые ворота? Теоретически, можно было провозиться с замком и отпереть его антикрылом, но Шторм справедливо рассудил, что и так непозволительно много потратил времени. «К чертям гоночный тюнинг, - мысленно подавил он свой страх. – Заново покраситься можно. А вот если тут все разлетится в щепки, вряд ли останется, что красить». Отъехав чуть назад, он зажмурил глаза, и привозмогая боль, разогнался, идя на таран. Хлипкая дверь подалась под напором гонщика, и тот выскочил в ночь, не смея оглядываться на устрашающий оранжевый цветок выросший за ним. Взрывная волна обдала его жаром, отбросив далеко вперед. Он несколько раз кувыркнулся, впечатался капотом в дерево и перевернулся на крышу. Больше всего на свете он желал поддаться накатывающему на него цунами из боли, но не мог себе это позволить – финиш еще не достигнут. На взрыв сейчас наверняка сбегутся другие тачки. Ему нужно успеть найти Крус и брата, до того как его снова поймают. Почему-то он уже не сомневался, что брат где-то рядом, вполне возможно, он и есть тот самый неизвестный ему второй участник этой адской гонки. Их последней гонки, кубок за которую - жизнь.