Alea est jacta

Второй учебный год начался с известия о нападении немецких войск на Великобританию. Волшебники не особо-то интересовались жизнью простецов, но проигнорировать нынешнюю войну не смогли, хотя бы потому, что, вместе с обычным, шло и магическое противостояние. Всё чаще звучала фамилия «Гриндевальд», и почти всегда к ней добавлялось испуганное «Тёмный лорд». Одурманенные идеей превосходства, нацисты шествовали в обоих мирах, сея ужас и смуту как среди обычных людей, так и среди волшебников. Человечество разделилось: кто-то решительно давал отпор захватчикам, но иные сдавались на милость победителям. Постепенно и в Англии у Гриндевальда нашлись сторонники, ратующие за власть над маглами. Тёмный лорд кичился, что де он управлял Гитлером, как марионеткой, но разумные волшебники понимали – врал. Скорее, два отребья использовали друг друга. И когда один начнёт тонуть, второй потопит его без сожаления. Ада запретила домашним покидать Цитадель. Пришлось приказывать, чтобы никто и носа высунуть не смел. Не частые же кошмары обрели определённую форму и сценарий: Певерелл каждый раз опаздывала, не успевала спасти дорогого для неё человека. Попеременно хороня всех их, некромант с особым остервенением взялась за учёбу, и не только она – в Хогвартсе ни в один год студенты с таким усердием не причащались к тяжкому бремени ученичества. Среди молодых волшебников слухи ходили один страшнее другого: будто бы Министерство Магии уже захвачено или, точно-точно, находилось под управлением Гриндевальда, а на сторону Тёмного лорда перешла чуть ли не вся аристократия. Пустые толки, конечно, но и они будоражили умы. Межфакультетская вражда набирала обороты, так, например, Гриффиндор публично обвинял Слизерин в пособничестве Гриндевальду. Мол тёмные маги с их презрением к маглокровкам уж точно должны встать под знамя «освободителей»! Дети, к сожалению, рационально рассуждать не любили, потому и происходило множество проблем, недопониманий и взаимных обид, выросших буквально на ровном месте. Второкурсники, к их неудовольствию, тоже оказались втянуты в противостояние чистокровных и «грязнокровок». Благо дело, враждующие стороны обменивались лишь едкими фразами, а не заклинаниями. Совместные же уроки с ало-золотыми превратились в череду словесных баталий, в которой слизеринцы быстро выбрали тактику тотального игнорирования, но цепляться к ним не прекратили. А в гостиной факультета, между тем, пока ещё только в качестве рассуждения «а что, если бы…», велись серьёзные разговоры. Гриндевальда по-настоящему поддерживали единицы, из разряда настоящих блюстителей чистоты крови, якобы помнящие ещё «прежние времена». Соблазн напомнить им, что, до введения Статута Секретности, волшебников сжигали на кострах был очень велик. В учебниках истории, конечно, зверства Инквизиции упоминались вскользь, а некоторые авторы, привирая, дописывали, что де некоторым волшебникам нравилось гореть. Только чушь всё это. От пламени можно защититься, пока при тебе волшебная палочка или действует заранее наложенное заклинание, но после, когда оно истощится, огонь с охотой вгрызётся в беззащитную плоть. В то время, как волшебники по своей боевой мощи практически не развивались, маглы шагнули далеко вперёд. Адена задавалась единственным вопросом: «Как Гриндевальд планирует захватить и удержать власть?» На безумца, без всякого плана прущего вперёд, Тёмный лорд не походил, но всё же, всё же… Уже в первых бомбардировках погибли одна полукровная семья и две маглокровных. Видеть лица студентов, почерневшие, осунувшиеся от горя, было невыносимо тяжело. Как специалисту по профилю, Певерелл поступило больше трёх десятков заказов на возведение защитных периметров вокруг домов в не-магических частях Англии. Некромант раньше только интересовалась этой темой, относящейся больше к ритуалистике, когда же петух клюнул, кхм, пониже спины, обратилась не только к профессорам и Блэкам, но и к хогвартской обители знаний. «Самоучители для начинающих» радовали противоречивыми теориями, отчего желание найти магов, написавших их, собрать всех скопом в одном месте и заставить отыскать, наконец, универсальные решения и советы, было непреодолимым. Вот правда, когда один утверждал, что выстраивать первые «кирпичики» защитного барьера необходимо на закате, второй – на восходе, а третий, вовсе, в полдень, разум «подвисал» и отказывался что-то соображать. Ритуалистов же было до смешного мало: не в чести у магов сложные таблицы с вычислениями, когда есть боевая магия, например. А тут думать надо, анализировать. Для лучшего же эффекта необходимо быть связанным со Смертью, так как ритуал с принесением в жертву априори сильнее и долговечнее. Зелья бодрости и памяти пились галлонами, и временами Певерелл казалось, что она питалась только ими. В конце октября, на первом занятии нового факультатива, общего для всех студентов Хогвартса, Ада с горечью убедилась в тщетности своих попыток обучиться Защитным чарам без наставника. Герр Храбан за одну лекцию дал столько материала для размышлений и тренировок, что и за полмесяца постоянных недосыпов не удалось собрать из не структурированных книг. В Большом зале, становившемся на время лекторием, усталый человек, все меньше напоминающий древнегреческого бога, старался вдолбить ученикам необходимые знания. Герр Храбан по своей привычке не расхаживал меж учеников, но, заняв высокое кресло на постаменте, вещал слегка охрипшим голосом: – Для создания мощного защитного плетения необходима совокупность знаний, магической силы и опыта. Большая часть чар, увы, вам недоступна в силу возраста, но всё же существуют те, что многие потянут и сейчас. Радостные шепотки, зазвучавшие со всех сторон, вызвали у профессора лёгкую полуулыбку. На бледном, заострившемся, как после долгой болезни, лице она смотрелась совсем неуместной. Впрочем, каждый из взрослых волшебников Хогвартса выглядел примерно так же – замок, со всеми прилегающими к нему землями, было необходимо патрулировать и не забывать питать щиты школы, не позволяющие враждебным магам проникнуть внутрь. Директор Диппет отлично понимал: место, в котором собрано столь много одарённых детей из самых разных семей, не может не привлечь к себе нежелательного внимания. В этом случае лучше перебдеть, чем получить нападение в самый неподходящий момент. Да, и Гриндевальд в Европе вовсю двигал идею о превосходстве магов над маглами, о необходимости встать во главе последних и вести их, словно неразумное стадо. Дикие идеи безумца, совершенно оторванного от мира реального. И как бы Тёмный Лорд не возвеличивал волшебников, но случайные жертвы его точно не волновали, а некоторые могли бы стать и совсем не случайными – немногие высказывались в поддержку Гриндевальда. – Существует всего два вида обережных чар: первый накладывается на человека/животное, второй – на неживой объект. К последним относится Фиделиус, например. Перед тем, как наколдовывать чары убедитесь, что этот вид подходит под ситуацию: к сожалению, многие защитные плетения конфликтуют друг с другом, потому стоит выбирать с умом, – мужчина отпил из кубка, появившегося на подлокотнике кресла, на пару секунд прикрыв болящие от яркого света глаза. Сомневаться в том, что герр Храбан не спал ни минувшей, ни позапрошлой ночью не приходилось, настолько блёклым, по сравнению со своим обычным обликом, он был. После короткой паузы профессор продолжил говорить. – Я бы советовал ставить защиту именно на жилище, самая простая доступна даже первокурсникам. Без палочек, на стихийной детской магии, потому можете не беспокоиться о сове из Министерства. Для этого берутся четыре булыжника, на которые наносится рунная цепочка, – повинуясь резковатому взмаху руки перед каждым из студентов появилась карточка с начертанными на ней знаками древнего алфавита, – Писать придётся кровью. Это древняя волшба, сохранившаяся ещё со времён друидов. В нашей крови находится и наша магия, и когда мы проливаем вещую руду целенаправленно, то творим одну из самых сильных защит, но и откат после будет не слабым. Потому настоятельно советую: никакой самодеятельности без присмотра взрослых! После того, как знаки будут начертаны, их закапывают по периметру охраняемой территории. От силы волшебника зависит, насколько он сможет растянуть данный щит. Советую не хапать слишком большой кусок и ставить защиту только на дом, располагая камни как можно ближе к строению. Так же необходимо напитывать руны примерно раз в 2-3 месяца, без постоянной подзарядки они быстро выдохнутся, и придётся проводить ритуал по-новой. Чуть позже, когда погода позволит, я наглядно покажу всем желающим, как всё это происходит, от и до. А сейчас – марш на занятия! Подхватившись с места, слизеринцы двинулись к выходу. Продолжение лекции должно было состояться завтра, сразу после обеда. Оглянувшись у самых дверей, Ада успела заметить, как герр Храбан провёл ладонью по лицу, будто снимал с него прилипшую паутину. Проглотив вставший в горле ком, Певерелл поспешила ухватиться за руку Элис и вместе с ней покинуть, наконец, Большой зал, воздух в котором с каждый днём становился всё более тяжёлым. Война только набирала обороты, и кто знал, к чему всё придёт. Ещё в начале учебного года месье Моррель весьма однозначно отозвался о летней практике Адены. Сотворить практически на коленке запрограмированный на определённое действие артефакт для двенадцатилетнего ребёнка было неоспоримым доказательством таланта и незаурядного мышления. Минусом же шла невозможность контролировать этот самый артефакт, который и отловить-то не удавалось. Певерелл, когда та созналась софакультетчикам, с кем именно приехала зубастая тварь, едва не намылили шею, настолько кусачий будильник успел достать обитателей женских спален. Но, к счастью для Ады, Долохов одним погожим утром притащил упакованный в подрагивающую деревянную коробку «подарок», и волшебница с чистой совестью смогла сдать свой проект наставнику. Помявшись, она всё-таки попросила разрешение после исследования и простановки баллов забрать собственное творение. Совесть не позволяла оставить его месье Моррелю навсегда, как-никак столько вечеров прошло в попытке соединить чары и магловскую технику. По-лисьи щурясь, профессор вернул будильник уже на следующем занятии, и с тех пор артефакт, видимо испугавшись, что его всё-таки отдадут в «добрые руки», присмирел и попыток покусательств больше не предпринимал. Просыпаться же по утрам под негромкую мелодию у самого уха стало уже совсем привычным делом. К огорчению друзей, Антонин перебрался на ступеньку вверх и теперь на факультативе по артефакторике занимался с третьекурсниками. Без молчаливой поддержки приятеля в первое время было трудно, но спустя пару занятий Ада с удивлением стала замечать, как с ней советовались, а месье Моррель, в своей обычной манере, ставил ученицу в пример. Учиться ремеслу артефактора оказалось так же легко, как дышать: Певерелл интуитивно знала, какой материал выбрать, как его обработать и зачаровать, а процесс творения рождал в душе восторг, лёгкость и ощущение собственного всемогущества. Да, пока не хватало опыта и фундаментальных знаний, но уже сейчас волшебница выделялась среди одногодок несомненным талантом. Податливая древесина, жаждущая стать чем-то большим, сменилась на тонкие металлические пластинки. Металл нужно было уговаривать, капля за каплей вливая магию, чтобы получить на выходе пластичный, словно глина, материал. Изготовление артефакта начиналось теперь с плавки, когда в тигель клался кусочек собственноручно отобранного серебра. Тонкая плёночка, появляющаяся на полностью расплавленной серебряной капле, завораживала. Самое настоящее волшебство: под пламенем горелки плясали серебристые отблески, и едва заметная плёнка танцевала, повинуясь движению кисти. А после, залитый в форму, металл шипел рассерженным котом, которого лишь лаской и добрым словом можно было уговорить стать будущим оберегом, накопителем или порт-ключом. Ада сама не заметила, как полюбила сидеть, вертя в руке очередную заготовку, и размышлять, что из неё можно сотворить. Месье Моррель никак не комментировал периодические выпадания из реальности ученицы, на десять-пятнадцати минут ушедшей в глубины своего разума. Очнувшись, она неизменно создавала превосходную вещь, магически стабильную и долговечную. У каждого мыслительный процесс проходил по-своему, профессор и не таких уникумов встречал на своём веку. Простенький серебряный браслет с приплюснутыми звеньями матово поблёскивал, приобретя после пропитки бОльшую, чем возможно для необработанного металла, прочность. Перебирая звенья, словно чётки, Ада чувствовала гордость за себя: в браслет было вплетено заклинание полусферического щита, должного сработать даже при отсутствии магии у носителя. Взгляд то и дело опускался на пять бусин, мирно ждущих своего часа в маленькой коробочке. Следующим шагом было соединение их и браслета в единое целое, а после, как удастся стабилизировать магические потоки, на каждую бусинку будет навешано атакующее заклинание. Певерелл собиралась использовать его в очередном хлёстком столкновении с Долоховым, обыграть которого удавалось теперь лишь в трёх из десяти раз. Антонин колдовал быстрее, с лёгкостью уклоняясь от несколько медлительных атак оппонентки, и та иногда побеждала лишь за счёт правильно расставленных ловушек и неожиданных сюрпризов. Подаренный другу посох Ада не раз опробовала на себе: получить укреплённым навершием было ожидаемо неприятно, как и напороться на заклинание, выпущенное из зачарованной древесины. Да и магия выходила мощнее, на раз сметая спешно наколдованное «Протего». Иногда плакать хотелось от несправедливости, особенно в те моменты, когда к спонтанной тренировке присоединялся Реддл, не оставляющий и шанса победить. Но сражаться «каждый сам за себя» было интереснее, чем с одним противником. Только вот, выбыв из игры, наблюдать, как мальчишки осыпали друг друга заклинаниями, было грустно – до такой быстроты волшбы Певерелл вряд ли когда-нибудь дойдёт. Её удел – дистанционный бой, когда на передовых позициях либо мертвецы, либо союзники. Большинство боевых заклинаний некромантов колдовались излишне долго, от двадцати секунд до минуты. Но вреда причиняли гораздо больше, чем стандартные, что да, то да. Не смотря на брожение умов и войну, практически не затронувшую ещё магическую Англию, семестр выдался одним из самых мирных. Дети учились и практически не шкодничали, даже отпетые хулиганы старались не доставлять неприятностей и так измученным профессорам. В это же время мнение Ады о Дамблдоре существенно изменилось: маг не только добровольно (и без дополнительных выплат!) сопровождал детей в Хогсмид, но в дополнение к лекциям герра Храбана и профессора Вилкост обучил нескольким заклинаниям, скрывающим дома магов. Седины в рыжевато-русых волосах прибавилось, и при каждом упоминании Гриндевальда Дамблдор заметно напрягался, что было заметно даже ненаблюдательным детишкам. В гостиной факультета ходили разные слухи, и одним из них был тот, в котором перетирали знакомство молодых Альбуса Дамблдора и Геллерта Гриндевальда. В краткое лето 1899 друзья (а кто-то намекал и на большее) частенько в компании друг друга прогуливались по Годриковой впадине. Краем уха слушая сплетни, Ада перебирала звенья самодельной цепи и думала о различии миров. В её прошлом (или настоящем?) не было Альбуса, зато Ариана Дамлдор занимала видную должность директора Хогвартса. И взрослая версия здешнего Тома Реддла буквально пылинки сдувала с обожаемой супруги. Красивая пара: невысокая хрупкая блондинка, вечная девушка-фея, и высокий, статный мужчина с дьявольскими искорками во взгляде синих омутов – чисто ситхе, шагнувшиеся в тварный мир. – О чём задумалась, красавица? – вернувшийся с тренировки Долохов, в начале года ещё получивший место вратаря в квиддичной команде Слизерина, плюхнулся на подлокотник кресла подруги, вынудив немного потесниться и убрать руку. – О любви, Тоша, о любви. Неподдельное удивление придало лицу русского эмигранта лёгкой придурковатости, и Ада не смогла удержаться от смешка. – Не рановато? – Неа. Если хочу заполучить в мужья не кого-то вроде скального тролля, то надо выбирать уже сейчас. Чью кандидатуру предложишь? – веселясь, Певерелл взмахом руки обвела расположившихся в гостиной студентов. – Себя конечно! – Долохов энергично ткнул в грудь большим пальцем, – Красивый, молодой, холостой… – Дурной и авантюрист до мозга костей… – Надёжный, верный, сильный… – Упрямый, с шилом в заднице… – Несгибаемый, интересный, подающий большие надежды в Заклинаниях… Ада, выставив ладони в защитном жесте, рассмеялась и попросила: – Баста, Тоша. Ты выиграл. Долохов плутовато разулыбался и обнял подругу за плечи. Шуточный спор, между тем, заронил в душе мысли, к которым возвращаешься лишь в тишине за задёрнутым пологом. В этом году на Рождественские каникулы уехали немногие студенты, преимущественно из чистокровных семей. Элис, кусая нижнюю губу, старалась не разреветься, лёжа в ночь перед отъездом в одной кровати с подругой: отец категорически запретил ей возвращаться домой, и девочка не могла не беспокоиться за родителя, живущего в небольшой деревушке Билбери. Гладя переживающую девочку по спутанным волосам, Ада заверила: – Обязательно загляну к твоему отцу. И сделаю всё для его безопасности. Такие простые, но несущие в себе столько смысла слова прорвали плотину – уткнувшись лбом в плечо подруги, Элис разрыдалась. Баюкая её, как малое дитя, Ада ждала, пока слёзы сойдут на нет. Некромант и без того собиралась навестить мистера Кана, благо адрес сохранился с летней переписки. Ребята обменивались письмами нечасто, но каждое из них было наполнено светом и радостью – делились, по молчаливой договорённости, только хорошим. Ранним утром, выпутавшись из объятий и нехотя покинув нагретую постель, Певерелл не стала будить подругу. Вместо этого оставила запасённый загодя подарок – общее колдофото в оформленной раковинами и натуральным жемчугом раме. Заколдованное стекло никогда не разобьётся, и люди на волшебной фотографии навсегда останутся юными, полными радости и веселья. Снимок был сделан всего пару месяцев назад, когда чествовали появившегося на свет в этот день Долохова. Ада попросила тогда одного из старшекурсников об услуге и тот за звонкий галлеон тайно сделал несколько фотографий, самые удачные некромант отобрала и вставила в рамки, украсив их по своему вкусу, собираясь презентовать каждому из друзей. Положив рядом большую коробку шоколада, слизеринка поспешно выскользнула в ванную и так же быстро, захватив саквояж с вещами, направилась к воротам Хогвартса. Герр Храбан, выглядящий вблизи ещё хуже, походил на свежего инфернала – настолько же бледный, с отчётливо видимой сеткой вен на шее и полопавшимися капиллярами в глазах. Ада не смогла удержать рвущееся с языка: – Мастер Храбан, вы хоть иногда спите?! – Да. На уроках, пока вы с приятелями не пытаетесь их сорвать, – вышло настолько устало, что волшебница не смогла изобразить смеха над не самой удачной шуткой. Порывшись во внутренних карманах мантии, некромант вынула шоколадную лягушку и с улыбкой протянула мужчине. – С Рождеством, профессор! Берегите себя! Тот, помедлив, выпростал руку из-под мантии и взял гостинец. – Спасибо, мисс Даррэм. Не стойте столбом, вас заждались. Рори, которого Певерелл не видела больше месяца, был безжалостно атакован с обнимательными намерениями. И не сказать, чтобы старому домовику такое приветствие не понравилось – подхватив под руки юную хозяйку, эльф покружил её, подбодряемый счастливым визгом, и только потом исчез, перенеся Аду в Цитадель. Соскучившись по обитателям замка, некромант вихрем пронеслась по этажам, осчастливливая каждого своим присутствием. Особенно ей был рад Марволо – ворвавшаяся в лабораторию волшебница своим неожиданным появлением запорола готовящийся эликсир: маг выронил из горсти компонент, который следовало положить в котёл лишь через пару минут, отчего смесь протестующе забурлила и намертво застыла. Потыкав в неё стеклянной палочкой, Марволо вздохнул и повернулся к родственнице. Девочка смущённо переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя очень виноватой, ровно до тех пор, пока её не сграбастали в поистине медвежьи объятья. Мракс и так был мужчиной не мелким, а в достатке и сытости нарастил на кости мышцы. Попискивая, Ада мужественно терпела объятия и надеялась, что рёбра с позвоночником выдержат. Соизмерять возросшую физическую силу Марволо так и не научился. Или (эта мысль заставила похолодеть) её просто пытались придушить за испорченный эликсир, но ведь такое слишком мелочно, правда ведь? Трепыхаясь, Ада молилась, чтобы ошибиться в своих предположение, когда в лабораторию вплыл Игнотус, почувствовавший прибытие Главы рода. Под ледяным взглядом призрака Марволо торопливо разжал неуклюжие объятия, и Ада вздохнула с облегчением. Ненадолго – мёртвый предок жаждал знать, не учинил ли его потомок чего-нибудь эдакого. Пара утренних часов прошли в весёлой кутерьме, с плотным завтраком и обоюдными сбивчивыми историями о житье-бытье. Фенрир был настолько рад получить хоть какие-то новости из внешнего мира не из газет, а из первых рук, что не отходил ни на шаг и уговорами, перемежающимися с угрозами, доказывал – ему необходимо выбраться из Цитадели. За пределами Долины, в магическом и магловском мирах, его сородичи нуждались в помощи. После очередного рыка, с тяжёлым сердцем, Ада всё-таки дала добро на безумное предприятие друга. Рассеянных по всей стране оборотней требовалось собрать и найти им подходящее для житья место. До тех пор, пока Фенрир не встанет во главе новой Стаи. А там можно подумать и о земле вне стен родового замка… Канючащего оборотня пришлось тащить с собой на прицепе: сбиваясь на полнейшую нецензурщину, Фенрир в красках рассказывал, что случится с цветочными клумбами, если Ада не выпустит его из «осточертевшей каменной громадины». За месяцы невольного заточения Цитадель из почти что дома стала темницей – без помощи домовика, как не крутись, из пространственного кармана не выбраться. Хитрая защита, установленная ещё в древние времена, свободно впускала-выпускала только тех, кто носил в себе кровь Предвечной или, как Рори, использовал магию некромантов. Решив выполнить обещанное Элис как можно быстрее, Певерел взяла за локоть двуликого – и через мгновение они, вместе с домовиком, стояли у невысокого домика. Двухэтажный приземистый особняк будто бы сошёл со страниц старой доброй сказки: каменный, с ажурными занавесками, украшающими небольшие прямоугольные окна и покатой крышей, укрытой снегом. Долетающие же из пекарни в соседнем здании запахи довершали картину чего-то волшебного. Сжав на всякий случай палочку, скрытую под широким рукавом зимней мантии, Ада уверенно двинулась к двери, выкрашенной в нежно-зелёный цвет. На стук никто не отозвался. Помявшись на пороге, Певерелл обошла особняк по кругу, заглядывая в низкие окна. Элис говорила, что отец уже должен был быть дома, так как контора, в которой он работал, уходила на Рождественские каникулы двадцать второго числа. Но тишину и пустоту жилища не нарушало ничего. Кроме того, какая-то мысль скреблась в голове и никак не могла оформиться до конца. Ада остановилась, чтобы подумать, когда увидела, как Фенрир достал волшебную палочку и скомандовал: «Алохомора!». Юркий оборотень тут же шмыгнул в раскрывшуюся дверь, и некромант поспешила последовать его примеру. Внутри было чисто и уютно, создавалось впечатление жилого, любимого дома. На низком комоде в крохотном коридоре, переходящем в гостиную, теснились фарфоровые фигурки самых разных форм и размеров. Подойдя поближе, Ада не отказала себе в удовольствии рассмотреть их поближе и едва не выронила искусно сделанную сидящую кошечку, обвившую хвостом лапы, когда подошедший Фенрир буркнул в самое ухо: – Посмотри! Оборотень протянул ей распрямлённый бумажный лист, ещё недавно сложенный вдвое. Почерк писавшего был неровным, буквы наезжали одна на другую. Прочитав, некромант скрипнула зубами от досады – мистер Кана просил у дочери прощения за то, что уходил на фронт добровольцем. Отец Элис писал также: теперь у его дочери есть, кому о ней позаботиться в магическом мире, а приданное, скопленное любящем родителем, позволит ей войти в семью не нищенкой. Упоминался и тайник, который «не увидеть обычному человеку». В короткое письмо была вложена фотокарточка: молодой мужчина с азиатскими чертами симпатичного лица отдавал честь на камеру. – Он слегка переоценил наши традиции. Леди Яксли пока что официально не заключила помолвку сына и Элис, – со вздохом Ада вновь сложила письмо и фотокарточку. Устанавливать защиту на дом было попросту бессмысленно. – И что теперь? – Ничего. Напишу письмо матриарху семейства. Не думаю, что она оставит Элис в беде. Оборотень негромко заворчал, явно не одобряя такого. Спрятав найденные документы во внутренний карман, Певерелл направилась на выход. Снаружи Рори явно заждался их, и, уже выходя, некромант, наконец, поняла, что за мысль настойчиво скреблась в голове: на порожке, кроме их следов, не было никаких других. В Цитадель возвращались вдвоём – Фенрир унёсся по своим волчьим делам, обещав вызывать Рори, если потребуется помощь или дополнительные финансы. С палочкой, достаточной суммой денег, несколькими обережными амулетами и тёплой одеждой он чувствовал себя настоящим королём мира. Если выживал столько лет без чужой помощи, то сейчас, и подавно, сможет не только выплыть сам, но и вытащить других. Волк внутри довольно урчал, предвкушая встречу с собратьями – Стае суждено было возродиться. Фенрир не заметил, как заклинание, прилетевшее в спину, впиталось сквозь одежду, оседая на коже незаметной постороннему глазу татуировкой. В случае тяжёлого ранения она выдернет оборотня из беды и перенесёт в безопасное место. Покачнувшись, Ада с облегчением опёрлась о подставленное плечо Рори – заклинание было на редкость магозатратным да ещё и одноразовым. За международный портал для четверых Ада выложила почти тысячу галлеонов. Накопления предков не то, чтобы стремительно таяли (по правде, это была самая большая трата за всё время), но хомячья натура плакала горючими слезами, видя, как убывали несколько золотых слитков из высокой горки. И пусть Певерелл выбрала для себя другой любимый металл, гораздо легче поддающийся зачарованию, всё же, всё же… С реализацией драг металлов оказалось проще некуда: маги так сосредоточились на своём, в общем-то небольшом мирке, что совершенно забыли про магловский. А там давали неплохую цену и не интересовались предысторией ни металла, ни продавца. Том крепко держался за локоть опекуна, не отходя ни на шаг. Хоть и предупреждённый, что за ним придут ближе к обеду, он не мог грешным делом не думать, что всё, Певерелл бросил его. Но задумчивое выражение и значительно ослабленные ментальные щиты служили прямым доказательством неотложных дел. Сквозь обычно ровное спокойствие пробивались лёгкое волнение, озабоченность и нервозность. Впрочем, пока они дожидались открытия портала, Карей взял эмоции под контроль, и Том расслабился – в душном мареве чужих чувств и мыслей некромант был настоящей отдушиной, за которую можно зацепиться, когда собственная голова готова вот-вот взорваться от переполняющих её образов. Иногда, если вглядываться особо пристально, мягкая ткань серого пальто под пальцами шла рябью и оттуда начинало проглядываться что-то более тёмное. Реддл старался не смотреть – каждый имел право на свои собственные секреты. Они негромко беседовали, обсуждая прошедший Хэллоуин. И в этот год он изобиловал не только блюдами из тыквы, но и событиями: после пира, протащившие невесть как алкоголь гриффиндорцы устроили безобразную свару в коридоре со старшекурсниками Слизерина. Под раздачу попала и малышня. Так Том обзавёлся шикарными ветвистыми рогами, украшенными почему-то ёлочными шариками. К сожалению, обидчика слизеринец заметить не успел, но это не помешало ему изредка, в коридорах замка, преподносить грифам неприятные, но относительно безобидные сюрпризы. Безобидные по-тёмному, конечно, так, чтобы до смертельного исхода не дошло и только. Самым лучшим был признан случай на уроке по Уходу: раззадоренные особым составом, попрысканным на мантию в общей давке, лукотрусы знатно расцарапали не понимающих причин такой агрессии студентов. Рецепт составчика, кстати, был выкуплен старостами для проведения акций устрашения в дальнейшем, а Реддл через пару месяцев успокоился и зарыл топор войны. Наконец, настроенный артефакт, по форме похожую на обычную арку, засветился мягким жемчужным светом. Маг-артефактор, утерев пот со лба, хриплым голосом оповестил: – Портал до Сианя, прошу, проходите. Первым в арку шагнул Марволо, в своей мохнатой шубе напоминающий медведя, по воле судьбы и случая вставшего на задние лапы. Кустистые брови с блестящими из-под них глазами-буравчиками и густая борода лишь добавляла сходства. Следом Певерелл потянула за собой Тома, явно побаивающегося нового «транспорта». Но ладонь некроманта успокаивающе потрепала по волосам, и страх отступил. Почти десяток секунд, непозволительно долго для обычного перемещения, длилось их падение в пропасть. А после под ногами, больно ткнувшись в подошву сапог, появилась земля и весь мир, подёрнутый до этого непроглядно-серой дымкой, обрёл краски и трёхмерность. – Вау! Реддл не удержался от восторженного восклицания и, если честно, Ада присоединилась бы к нему, если бы не замерла в ступоре, вызванном изумлением. Портал вывел их прямо на городскую площадь, ничем не отгороженную от места высадки «пассажиров». Улыбчивый китаец, работник местного аналога Министерства, на чистом английском попросил сойти с невысокого постамента у здешней «арки», чтобы не затруднять переход для следующего гостя. Марволо тут же сгрёб обоих магов в объятья и, оторвав от земли, влёгкую перенёс на каменную мостовую. Появившийся буквально через мгновение Рори, не устояв, едва не упал на колени, но был подхвачен всё тем же магом-артефактором. Ада осторожно высвободилась из кольца рук Мракса и поспешила к домовику, но тот, выпрямившись, помотал головой и уже твёрдо шагнул вниз. Рори, пожалуй, пришлось хуже всех – перемещение так далеко от дома не могло не сказаться на нём отрицательно. Если в Китеж-граде разлитая в воздухе магия была почти схожа с той, что он черпал в Долине и от Ады, то энергия Сианя отдавала пряной горечью и чужеродностью. – Господин Певерелл? – вопрос, прозвучавший больше утверждением, заставил обернуться в сторону говорившего. Впервые, наверное, некромант была рада натянутой поверх личине: совершенно некультурно выпялившись на точно неземное создание, Адена на пару секунд выпала из реальности. Высокий, гибкий, словно тростник, юноша с почти незаметной насмешкой в неправдоподобно-жёлтых, мерцающих глазах просто не мог быть человеком! У людей нет кожи, настолько белой, цвета молока, без единого намёка на нездоровую синеву, как бывало у обладателей тонкой светлой кожи. И чёрных-чёрных волос, волной стекающих по плечам вниз. Промямлив что-то неразборчивое, некромант истово закивала. Во рту вмиг пересохло, и выдавить что-то из спазматически сжавшейся глотки было попросту невозможно. – Моё имя Мэй Фенг Баи*. Английское Министерство магии делало запрос на гида, мне поручили сопровождать вас. Смутно припоминалось что да, ещё в августе, когда и заказывала портал, Ада подписывала что-то подобное, облагающееся отдельной оплатой. Сложив руки в жесте «молитвы» у груди, некромант слегка поклонилась. Смешинки в глазах цвета расплавленного золота заискрились ещё явственнее. – Рад знакомству с вами, господин Мэй. Это мои спутники: господин Мракс, господин Реддл и господин Рори, – дурацкое «господин» царапало язык, но необходимость соблюсти хоть какие-то традиции была сильнее нежелания выговаривать это слово. Чётко очерченные, в меру полноватые губы слегка приподнялись в улыбке – и некромант была готова поклясться, что чароплёт видел её настоящее лицо так же отчётливо, как все прочие наведённую личину. Это смущало, и, нервно сжав скрытый под одеждой амулет, Певерелл выдохнула сквозь плотно стиснутые зубы. Господин Мэй, грациозным взмахом руки, попросил следовать за ним. Идя бок о бок с гидом, Ада слушала его текучую, спокойную речь: – Вам, наверное, китайская культура покажется странной. Наши маги, заклинатели, не скрываются от простых людей. Наоборот, мы живём в гармонии с ними, – правильный, певучий английский хотелось слушать и слушать, не важно, о чём обладатель такого голоса говорил, – Я бы попросил воздержаться от колдовства с помощью волшебных палочек – они привлекут ненужное внимание. Наши… заклинания тоньше, изящнее, незаметнее. Когда что-то понадобится, просто скажите. Вклинившийся между ними Том одарил заклинателя ревнивым взглядом. Восхищение, переполнявшее некроманта, тёмным, злым комком билось где-то под ключицами. Фенг Баи немного отодвинулся, увеличивая разделяющее их расстояние. Маленький маг был забавным, как и юная госпожа, шествовавшая с гордо поднятой головой. А вот идущие позади мужчины настораживали – они пристально следили за каждым движением заклинателя, и, в отличии от девочки, явно не пребывали в восторге от проводника. – Вы голодны? Дождавшись положительного ответа, заклинатель свернул к неброскому ресторанчику. Примечательно, что люди будто бы не замечали одетого в белые одежды человека. Так, словно их взгляд соскальзывал с непримечательной для них фигуры. Портал, из которого меньше пятнадцати минут назад высадилась вся компания, остался позади, но господин Мэй сказал, что они туда ещё вернутся: совсем недавно эту зону открыли и для обычных людей, отдав им на изучение древнюю стоянку. Всё магическое и опасное было вывезено оттуда, так что исследователям ничего более не угрожало. Европейских магов накормили вкусно. И, честно сказать, Ада старалась не думать о том, что (или кого) ест – безошибочная чуйка некроманта подсказывала, какие блюда фонят некро-эмонациями, помогая не съесть нечто не перевариваемое. Провести первый день каникул, обнимаясь с белым другом, совсем не было желания. Так как до вечера оставалось совсем ничего, маги немного прогулялись по городу, двигаясь в сторону их временного обиталища и слушая о прошлом древней столицы Китая в исполнении проводника. Город был красив даже по европейским меркам: высокие крепостные стены, обилие зелени и не привычные для иностранцев крыши домов с загнутыми краями и широким карнизом. Адене китайские жилища напоминали эдакие грибы, скрывающие самое интересное под нависающей шляпкой. Когда гид заметил, что иностранцы заскучали на рассказах о достопримечательностях Сианя, Фенг Баи, устроившись на скамейке в беседке у гостиницы, где и сняли комнаты приезжие маги, сменил тему: – Эта история случилась больше тысячи лет назад. С тех пор она, конечно же, обросла новыми легендами, как того и требуют законы жанра. Но в основе ее — чистая правда: была юная красавица, был немолодых лет император, и между ними вспыхнул такой пожар, в огне которого запылала целая империя... Сегодня о тех далеких событиях напоминают разве что выцветшие картинки на шелке да строки стихов, печально повествующие о судьбах наложницы Ян Гуйфэй и ее возлюбленного — императора Сюань-цзуна. Послушайте же о любви, погубившей империю.** Не избалованные фольклором маги внимательно слушали, да и Ада тоже не могла не уплыть мыслями в историю дней минувших, настолько живо и ярко представлялись события прошлого. Перед внутренним взором развернулась неповторимая по своей красоте картина Древнего Китая, цветущего Чанъани и жизнь фаворитки императора, из-за любви правителя к которой Китай умылся кровью. Когда повествование подошло к концу, сумерки уже опустились на город. Притихшая и задумчивая после услышанного компания, собралась подняться к себе и, поужинав, распаковать доставленные прямо в гостиницу вещи, но негромкий, мелодичный смешок, раздавшийся из-за увитой зеленью колоны, заинтересовал их. Марволо двинулся к источнику звука, не успев, впрочем, достигнуть его. На свет шагнула миниатюрная азиатка, скалящая маленькие клычки в плутоватой улыбке. – Господин заклинатель, в вашей версии есть мааааленькое допущеньице. Госпожа Ян Гуйфэй была кицуне. Она так привязалась к этому глупому человеку, что оставалась с ним до самого конца! – надув румяные щечки, девушка громко фыркнула. – Но разве кицуне не живут только в Японии?... На вопрос, заданный Адой, незнакомка только рассмеялась, отчего в уголках непроглядно-чёрных глаз блеснули крохотные слезинки. – Вот ещё! Мы свободны и можем жить, где захотим. И любить, кого захотим, – подмигнув смутившемуся от подобного Марволо, девушка убежала в сторону главного строения гостиничного комплекса. Кимоно, пониже пояса, топорщилось весьма интригующе и совершенно не характерно для естественных округлостей. Но выглянувший из-под ткани кончик рыжего хвоста убедил: перед английскими магами действительно предстала лисица. Через Министерство были забронированы две смежных комнаты, в одной из которых расположилась Ада под бдительным присмотром Рори, другая же досталась Тому и Марволо. Не сказать, чтобы первый был в восторге от такого соседства, но выбирать не приходилось, тем более Мракс значительно присмирел, перестав «впаривать херню». Под боком не было успокаивающе шипящего Нага, которого через международный портал не пронесёшь (животных перевозить таким образом запрещалось из-за разности в строении между звериным и человеческим организмами, что могло привести к смерти питомца), а быть причисленным к «багажу» отказался уже сам холоднокровный. Вот и остался в Хогвартсе под опекой Абрахаса. Сидя на невысоком стуле и расчёсывая тяжёлые пряди заметно отросших волос, Ада механически водила гребешком. Столько событий, кои стоило бы обдумать и решить, что делать дальше. Узловатые пальцы мягко перехватили пальцы девочки и та с готовностью разжала их – у Рори неизменно получалось лучше, с надоевшими колтунами он справлялся просто играючи, в то время как сама некромант без рассерженного шипения с гребнем не общалась уже очень давно. После затянувшегося молчания, Рори попросил: – Хозяйка, будьте осторожнее. – М? Ты о чём? – разомлевшая Певерелл успела уже смежить веки и сейчас с трудом разлепила их, ловя в отражении зеркала внимательный взгляд домовика. – Вы так смотрите на этого человека… Мой долг, как слуги, предупредить: он не так прост, как может показаться. – Чувствуешь от него угрозу? Призадумавшись, Рори через несколько секунд покачал головой. – Нет, но… Ада с теплотой улыбнулась и ласково погладила друга по руке. Господин Мэй заворожил её, конечно, но не как человек, а как нечто сверхъестественное. Такое совершенство просто не могло принадлежать к роду людскому и любоваться им стоило так же со стороны. – Не переживай, старый ты ворчун. Моё чёрствое сердце всё так же отдано лишь вам с Игнотусом. И Даэ, конечно! А Фенг Баи подобен статуе в музее. Так и вижу надпись: «Смотри, но не трогай». Домовика эти слова не могли не радовать: мутные китайцы (как и японцы, впрочем) никогда не нравились ему, ещё с той поры, как Айрэн Певерелл, могущий стать последним в роду, вёл дела с этой ушлой братией. За неделю английские маги успели побывать во всех интересных местах Сианя, разгуливая как среди простых людей, так и среди местных заклинателей. Здешняя магия была не сравнима с континентальной: её пели, ткали словами и музыкой. Каждое заклинание звучало, как песня. Даже не зная слов, не зная языка, безудержно тянуло вплести и свой голос в хор поющих. ЧуднАя страна, где магия причудливо вливалась в реальность. Ада видела заклинателей в военной форме, видела множество духов и демонов, свободно разгуливающих по улицам. А в ночь Нового года перед празднующими предстал и один из драконов-стражей: белоснежный Байлун медленно шествовал по улицам города, и жители осыпали его благодарственными речами. На европейских драконов китайские не походили совершенно – первые напоминали, скорее, ящериц, а вторые – змей. Заинтригованный, Том не удержался и прошипел приветствие на парселтанге, когда заострённая морда поравнялась с ним. Прозрачно-голубые озёрца глаз с интересом уставились на смертного, позволившего себе не только говорить на древнем языке, но и фамильярничать. Раздвоённый язык, мазнув по воздуху, всё-таки лизнул наглеца в щёку. Лукаво сощурившись, Байлун слегка кивнул и продолжил путь. Забавно, но простые люди принимали живого дракона за актёров, натянувших карнавальный костюм. Волшебство, кажется, можно было потрогать – настолько реальным оно казалось. Хоть Новый год в Китае и не праздновали с большим размахом, но гуляние длилось до самого утра, и английские маги с готовностью влились в торжество, наравне с местными принимая участие как в праздничном шествии, так и в прочих развлечениях. В одном из многочисленных ресторанчиков, когда Аде по ошибке вместо чая Тегуаньинь принесли крепкое вино, Фенг Баи вытянул из руки некроманта чашку и, подозвав хозяина, поменял напиток. Невесомое прикосновение тёплых, по-девичьи нежных пальцев, заставило смущённо потупиться и покраснеть. Что и говорить, проводник был хорош, ну чисто ожившая картинка, а ему, казалось, нравилось пользоваться этим и вгонять иноземную колдунью в краску. Из самых примечательных событий Новогодней ночи, стоило бы отметить, пожалуй, превращение Байлуна на рассвете в прелестную фигуристую девушку. Оправив верхнюю мантию, драконица послала изумлённо пялящемуся на неё Реддлу воздушный поцелуй и растворилась в воздухе. Под мгновенно начавшимся снегом, пышными хлопьями падающим со светлеющего неба, праздник быстро сошёл на нет, и припозднившиеся люди-нелюди медленно расползались по домам. Ада боролась между двумя желаниями: отправиться, наконец, в мягкую кровать и необходимостью найти Марволо, отбившегося от группы ещё в самом начале. И пусть любимого «дедушку» уволокла не безликая толпа, а одна рыжехвостая личность, но перестать беспокоиться за родича Певерелл не могла. Поняв дилемму хозяйки, Рори подхватил клюющего носом Реддла и перенёс его в гостиницу, а некромант в компании господина Мэя отправилась на поиски загулявшего родича. Идя вместе с кем-то настолько волшебным под мягким падающим снегом, Ада, не сомневаясь, сняла привычную, но набившую оскомину, личину. На озябшие плечи вскоре опустилась верхняя мантия заклинателя. Запротестовав, волшебница затараторила: – Я не замёрзла, не надо! – Госпожа, позвольте хоть один раз поухаживать за вами, – улыбка оживила лицо Фенг Баи, отчего он перестал быть похожим на искусно сделанную статую. Ада, засмотревшись, заторможено кивнула. Она не сопротивлялась и тогда, когда её спутник, обратившись золотым драконом, текучим движением закинул живую ношу себе на спину. Опомнилась только, когда земля начала ужасающе быстро удаляться, пока не осталась где-то далеко внизу. От страха даже закричать не вышло бы – вместо этого из горла вырывался полузадушенный писк. Что, впрочем, не помешало вцепиться в гибкое туловище изо всех сил: упасть с такой высоты совсем не хотелось. «Полегче, пожалуйста, юная госпожа. Если будете сжимать меня так сильно, то на земле буду вынужден на вас жениться», – не-своя мысль, отдающая весельем и озорством, раздалась прямо в голове. Адена насилу заставила себя ослабить хватку рук и ног, посылая в ответ: «Когда мы опустимся на землю, сама женюсь*** на тебе, если раньше не разобьюсь!» Звучно рыкнувший дракон заржал слишком уж явно. Как-то незаметно ушло и почтение, и восхищение, оставив стойкое желание пожать его шею до хруста. Никакие просьбы и уговоры вернуться на твёрдую поверхность не действовали, оставалось только смириться. Не смотря на панический страх высоты, некромант всё же смогла получить удовольствие от полёта. Мантия дракона, каким-то чудом, не иначе, продолжала согревать и не собиралась, согласно законам физики, планировать вниз, соскользнув с плеч на очередном вираже. Вид маленьких домов далеко внизу внушал одновременно страх и восторг – настолько красиво было. Обнаружилось, что Сиань строили по определённому плану: такими ровными с высоты выглядели «ячейки», разделяющие древнюю столицу на части. Полчаса, наверное, не меньше они кружили над городом. Иногда мимо проносился кто-то из местных летающих обитателей, и некромант, с некоторым трепетом, присматривалась к ним. Неприятный опыт общения со здешними духами уже случился: один не самый умный из них попытался вселиться в тело чужака, не защищённого амулетом. Адене, за применение «тёмной энергии» светило общение с местной службой правопорядка, если бы Фенг Баи не увёл тех под локоток в другую комнату для разговора. Икающий от пережитого ужаса дух уже не пытался свинтить куда подальше: осев на выжженную в полу «ловушку для душ», печально взирал на свои прозрачные руки. Кто же знал, что девочка-цветочек не только отвесит ему чувствительно пинка внутри собственного тела, но и после загонит в клетку. Духа, увы, пришлось отпустить и раскошелиться на амулеты, мешающие бестелесным сущностям завладеть чужим телом. Грустно было расставаться с «добычей», которую уже разобрала на составные части в воображении, но ссориться с властями – такое себе удовольствие. Спускаясь с гладкого бока дракона, когда тот всё-таки соизволил опуститься на землю, некромант почти что рухнула в снег, так затекло тело, находящееся в одном положении и в не самой удобной позе, но, обратившись человеком, Фенг Баи успел удержать её. Прохвост доставил Аду прямо к гостинице, где он ощущал присутствие троих «светлячков» – доверенных ему магов. Заклинатель и волшебница постояли ещё немного, молча наблюдая за падающими снежинками. Дракон, проживший на свете не одно столетие, грелся в тёплом, не обжигающем пламени чужой радости. В новом времени, когда люди все меньше верили в волшебство и всё больше – в технику, чистое, не замутнённое никакой грязью, восхищение многого стоило. Прогулка под небесами, та крохотная благодарность из всех возможных, чтобы ещё на краткий миг почувствовать себя прежним, наполненным силой веры смертных. – Спасибо, господин Мэй. И за заботу тоже, – девочка, вытянув из волос простенькую деревянную заколку, протянула её волшебному существу. Напоённая любовью и светлой грустью вещь была особенной даже по её ощущениям. Фенг Баи взял подарок без раздумий. Визит англичан следовало сохранить в памяти, как одно из самых приятных воспоминаний последних лет: ему давно не было так весело и легко. – И вам спасибо, юная госпожа. Не бойтесь показывать миру свой настоящий облик: однажды подделка может подвести. Безмолвно благодаря и, одновременно прощаясь, Ада поклонилась и заторопилась в отведённую спальню. То, что артефакт барахлил, она успела заметить, но починить его, увы, было невозможно – почти все предметы подобного уровня настраивались индивидуально ещё в процессе изготовление. Чудо, вообще, что протянул так долго. На год-два, пока окончательно не замкнёт, хватит – и ладно. Она успела выиграть достаточно времени в любом случае. К удивлению Певерелл, завертевшийся между Хига Мизуки и Марволо роман не закончился после коротких каникул в Сиане. Уже весной кицуне перебралась в Англию, устроившись на работу врачом. Яркая, искрящаяся жизнью девушка пленила сердце английского мага, в её обществе забывалось всё то дурное, что случалось в прошлом. Было лишь здесь и сейчас. Изначально Адена не одобряла этого союза, полагая, что вскоре ветренная лисица унесётся в иные дали, но, как показало время, она ошиблась. Кицуне, обладая не самым уступчивым характером, прекрасно уживалась с Мраксом. Она даже с пониманием отнеслась к его нежеланию перебраться с ней в магловский мир, а остаться жить с кровными родичами «за Завесой». Себе некромант пообещала: если пара не распадётся в течении ближайших пяти лет, то пригласит Мизуки-химе (как ласково называл её неожиданно смягчившийся Марволо) в Долину. Когда-нибудь владения рода всё равно будут расширяться, и тогда помощь хвостатой нелюди не помешает. А пока, баюкая в ладони подаренный Вальпургой «кусочек льда», Певерелл благостно наблюдала за разговором друзей, в котором Том делился впечатлениями от поездки. Не сказать, чтобы некромант так уж любила мотаться по разным странам, но, видя как горел взгляд у ребёнка, в своей жизни не знавшего почти ничего кроме стен приюта, она не могла не чувствовать, что делает что-то хорошее. Оглядываясь назад, второй курс можно было назвать самым спокойным. Они учились, праздновали мелкие (и крупные) события, иногда проказничали и нарушали правила, не задумываясь особо о своём будущем, которое казалось слишком уж далёким. Для Магической Англии середины 1940 – начала 1941 жизнь выдалась мирной: все, кто не погиб при первых бомбардировках Лондона перебрались в более спокойные районы, по родственникам и друзьям, и жертв среди магов в этот промежуток истории не случалось. Адена всё-таки смогла передать письмо отца Элис, хотя и каждый раз, проснувшись, откладывала неприятный разговор на завтрашний день, пока окончательно не решилась под конец января. Подруга не плакала, только сильнее стискивала кулаки и «держала лицо», как учила леди Яксли. Помолвочное кольцо тускло светилось на пальце, служа подтверждением: в мире есть, кому о ней позаботиться, и о ком должна заботиться она сама. Несколько раз Элис порывалась сжечь фотокарточку отца, как и подаренного им смешного плюшевого мишку, которого она брала с собой в Хогвартс, но рука не поднималась. С прошлым, как бы не хотелось, порвать не получалось. И девочка, сжав зубы, поклялась, что, когда у неё будет достаточно знаний и сил, обязательно отыщет отца. Чтобы доказать этому глупому взрослому: её «волшебная» жизнь без такого «обычного человека» – просто сказка с дешёвыми декорациями, за которыми скрывалась пустота. На перроне вокзала Кинг-Кросс Абрахаса встречала мать с радостно машущей ему сестрой. Светловолосая девочка, удерживаемая матерью за острое плечико, порывалась побежать на встречу брату, и в конце концов Ивен Малфой отпустила дочь, недовольно поджав пухлые губки: привить восьмилетней Оливии необходимую для аристократки сдержанность так и не получилось. Зато дочурка радовала по-настоящему яркой красотой, настоящий ангелочек с золотыми кудрями и зелёными глазами в пол-лица. Маленький чертёнок, радостно взвизгнув, повисла на любимом братике, которого Оливия не видела почти два года. Тот мужественно выдержал нелёгкое счастье, прилетевшее ощутимым таким снарядом, а, когда восторженный визг стих, представил сестру друзьям, а ей – друзей. Юная колдунья оказалась раз и навсегда очарована одной вежливой улыбкой Тома Реддла. Девичье сердце, затрепетав, забилось чаще, а в хорошенькой голове зародилась цель: «Он будет моим!». Том, ощутив направленные на него эмоции, торопливо распрощался с друзьями и двинулся к выходу в магловский мир, опекуна можно подождать и там. Но ждать не пришлось – через несколько шагов мальчик заметил Марволо, добродушно оскалившегося в ответ на его не самый радостный взгляд. Было немного жаль, что домой забирал не Карей. Что и говорить, общество некроманта было приятно ему как ничьё более. Скрывающийся под чарами невидимости Рори перенёс в Цитадель сперва потомков Слизерина, а после и Адену. Сразу по прибытию в замок некромант, разбежавшись, со счастливым возгласом растянулась на кровати – наконец-то она была дома! Так успела соскучиться по всему-всему. И так устать: экзамены выдались сложнее, чем в прошлом году, но зато и по Трансфигурации удалось заработать «Выше Ожидаемого». Незаметно, из полудрёмы, вызванной долгой дорогой из школы, Певерелл погрузилась в здоровый глубокий сон. В спальню, учуяв явление любимой хозяйки, пробрался Даэ, и, запрыгнув на кровать, устроился в ногах Ады, собираясь охранять её. Молодому некроманту предстояло многое выучить нынешним летом, опробовать себя в новых заклинаниях и, конечно, забрать сосуд для будущего Защитника. Мурлыча сквозь сон что-то довольное, Певерелл уже видела, как наяву, результат своих трудов. Своё самое лучшее творение.