Alea est jacta

Книга была не то, что занудной, но сложной и местами непонятной. Ада устало выдохнула и откинулась на спинку высокого кресла, в котором с комфортом расположилась несколькими часами ранее. Изрядно затёкшая спина намекала, что неплохо бы пройтись, сбросить напряжение, но на летние каникулы отводилось чуть меньше трёх месяцев, и ни один день не хотелось тратить попусту. Ещё в самом начале июня юная Певерелл едва не сгорела со стыда, когда упомянула свои проблемы по поиску качественной литературы: Игнотус посмотрел, как на умалишённую, и напомнил о библиотеке рода. Под вялые (поняла уже свой косяк) оправдания волшебницу не только сопроводили до оной, но и указали на каких полках искать. Порой Адена чувствовала себя белой вороной в обществе магов – пусть она и родилась в семье колдунов, но большую часть сознательной жизни обитала всё же в мире простецов, потому порой забывала про совершенно обыденные для аристократов вещи, например, про то, в каждом роду есть знания, передающиеся по наследству. Даже самый захиревший, едва живой что-то да оставит потомкам. Некромант всё же решила воспользоваться предложением главы рода Блэк – опытный (и живой) наставник ей пригодится. Большую часть того, чему Адену могли научить маги прошлого сейчас попадало под статью и грозило приличным сроком в Азкабане. Из-за обострившейся ситуации в мире авроры усилил контроль и отправлялись на каждый всплеск тёмной энергии, что существенно снизило уровень преступности. Однако, уже случились первые аресты аристократов, попытавшихся установить на свои мэноры запрещённые чары, и это связывало руки. Пожалуй, из всех ныне существующих магических домов, только Цитадель не строилась с применением тёмной силы. Певереллам, впрочем, это было незачем – они подпитывали щиты родового замка напрямую, через накопитель и, частично, от старых могильников глубоко под землёй. Адена была убеждена, что, пройдёт ещё несколько месяцев, и аристократы не только вытащат своих из заключения, но и продавят Министерство на послабления. Жить хотелось всем, а теперь, когда угроза стала реальной и начались рейды соратников Гриндевальда в Англии, островные маги засуетились как никогда прежде. Открыв глаза (и когда только успела задремать!), Ада потёрла их кулаком и вернулась к чтению, продираясь через староанглийский. В увесистой книге, носившей на корешке гордое название «Чары обережные для мест обитаемых» содержалось много полезной информации, но перевести и понять всё прочитанное для некроманта было сложно – она не являлась таким уж знатоком ни в чарах, ни в артефакторике, потому лишь цеплялась взглядом за знакомые слова и выстраивала примерный смысл текста. Выходило, что для укрепления уже налаженной защитной сетки, повторно проводить жертвоприношение было не обязательно, достаточно на каждый «узел» нового плетения, накинутого поверх старого, создать что-то вроде накопителя магии и напитать его. – Я слышу скрип мозгов… – подобравшийся сбоку Игнотус прокомментировал задумчивый вид маленькой кудесницы. Та только тряхнула головой, подтверждая его слова. Мозги, действительно, скрипели. Старший маг, сжалившись, предложил: – Ты можешь снова погрузиться в Омут Памяти и изучить то, как работали твои предки. Запрет на магию крови и жертвоприношения снимут, как только запахнет жареным. – А что мне делать сейчас?! Уже больше трёх десятков заявок… Если не начну работу до конца недели, то мне грозит потеря репутации. Как невовремя вылез этот Гриндевальд! – в сердцах девочка подскочила с кресла и, бережно уложив книгу на столик («Не раскидываться знания!» – первое правило, установленное ещё её отцом в доме) стремительно прошла к окну, распахнув которое, впустила в комнату свежий ветер и пение птиц, доносящиеся из сада. – Прежде всего тебе нужно успокоиться и, возможно, поговорить с Реддлом. За тебя все волнуются, малышка. Ада постаралась улыбнуться столь нехарактерной для Игнотуса заботе. Шёл пятый день каникул, а волшебница, как окопалась в библиотеке, так в другие места Цитадели и носа не казала. Даже обедала-ужинала здесь же, с книгой в руках, не замечая, что проглатывала. – Согласна! А ещё мне стоит навестить Блэков, но это вечером, когда Арктурус вернётся со службы. Показывай, старый перечник, где найти Тома. Уже идя по коридорам, освещённым вделанными в стены светильниками с негаснущим огнём, некромант смутно чувствовала, что это жу-жу неспроста. Если домашние затихли на несколько дней кряду, наверняка, сделали нечто из ряда вон выходящее. А, стоило посмотреть на ухмылку, таящуюся в уголках губ старшего родича, подозрений только прибавилось. Накинув личину лишь у самых дверей, ведущих в сад, Адена приблизилась к ним, и створки сами распахнулись перед хозяйкой Цитадели. Разумный замок, как домашний кот, ластился к маленькому Повелителю, исправно снабжающему его магией и не устающему повторять, как он красивый, нужный и самый-самый лучший. – Спасибо! – искренняя благодарность, как оказалось, была приятна не только людям и животным, но и замку, столетиями наблюдавшему, как растут и выходят в мир Певереллы. Наверное, он относился к каждому из них, словно к своему дитя – столько раз уберегал, убирая из-под ног старые доски, не позволяя даже самым страшным грозам пугать маленьких обитателей замка и придерживая магией, когда малыш делал свои первые шаги, если рядом не оказывалось ни домовиков, ни взрослых. Огибая всё же построенную беседку, расположившуюся среди разросшихся яблонь, Адена окончательно убедилась в правоте своих догадок – раздавшееся впереди конское ржание говорило красноречивее любых слов. Рванув вперёд по дорожке, некромант с замиранием сердца ожидала того, что она непременно должна была увидеть. Лошадей Певерелл любила что в прошлой, что в нынешней жизни, но они, увы, редко подпускали её к себе – могильный холод пугал умных животных. Ада каталась на пони только в Цитадели, Карей как-то хитро заговорил его так, чтобы не обращал внимания на не самую обычную наездницу. Остановившись на краю недавно оформленной (едва-едва пробившийся из-под земли газон указывал на это) поляны, девочка с восторгом в глазах смотрела на иссиня-чёрного красавца, чья шкура блестела и сверкала под солнечными лучами. Вокруг коня вовсю прыгал Даэ, припадая на передние лапы и приглашая к игре, чем только вызывал раздражённое ржание и не убедительные попытки затоптать излишне приставучего наглеца. – Карей, иди сюда, быстрее! – Реддл, как всегда нетерпеливый, активно замахал, привлекая внимание опекуна, и Ада, отмерев, заторопилась к ним. На просторной поляне, заканчивающейся конюшней (и когда только отстроили!) собралась вся их небольшая семья: белозубо скалился Фенрир, посматривая то на суетящегося и пытающегося успокоить коня морковкой Рори, то на приближающегося некроманта, Том с помощью Марволо пытался отловить вёрткого химера, чтобы не мешался, и только опередивший девочку Игнотус выглядел оплотом спокойствия в этом царстве хаоса. – Вы… Он невероятен! – удивлённо-счастливая, некромант недоверчиво потянусь рукой к коню, ожидая, что он вот-вот взбрыкнёт и придётся уворачиваться от удара копытом. Однако, секунды шли, ладонь всё приближалась к конской морде, а тот, спокойно стоя на месте, не делал ни единой попытки избежать прикосновения. Когда же Ада осторожно провела по бархатному носу, она не сумела сдержать восторженного возгласа, на что конь всхрапнул с видом «Ну что за идиотка!» и сам ткнулся в протянутую руку, мол, гладь смелее. И некромант на время выпала из реальности, ласково-ласково поглаживая сбывшееся чудо. – Как?! – первый вопрос, который Ада задала довольно лыбящимся домашним. Лошади до дрожи боялись приближаться к кому-то из их рода, а тут стоит чёрный красавец и ухом не ведёт, благосклонно принимая тисканья. Том, сдав виновника с потрохами, ткнул в Фенрира пальцем и сказал: – Это всё он. Оборотень на вопросительный взгляд девочки только осклабился совсем уж хитро и, подхватив «страшного некроманта», закинул прямо на спину коню. Без седла. Без поводьев. Ада, оцепенев от ужаса, вся сжалась и замерла, уже заранее предвкушая, как через мгновение полетит на землю, но вместо этого девочка ощутила, как под её судорожно сжатыми ногами заходили лошадиные бока, и в тот же миг раздалось весёлое конское ржание. Над ней явно смеялись. И не только та четвероногая зараза, на которой девочка восседала. – Не бойся упасть. Это волшебный конь, можно даже сказать, что не очень-то живой, – Фенрир всё же сжалился над некромантом. Или ей только показалось, ведь он под одобрительными взглядами собравшихся, хлопнул по лошадиному крупу, побуждая начать движение. И Ада, впервые за обе свои жизни, начала молиться всем богам сразу, упрашивая сойти на землю живой и в здравом рассудке. Однако, ни одно из опасений волшебницы не сбылось – конь шёл ровно и медленно, позволяя неопытному наезднику привыкнуть к плавному покачиванию. Певерелл сама не заметила, как немного подалась назад, выравнивая спину. Пальцы вплелись в длинную гриву, девочка при этом старалась не дёргать за жестковатые волоски. Удерживая себя в строго вертикальном положении, как учил когда-то отец, уже через несколько минут Ада начала наслаждаться конной прогулкой. С высоты мир выглядел немного по-другому, ни как на своих двоих или с метлы. Да и ощущения от полёта и езды верхом совершенно разные: одно дело, когда под тобой полностью управляемый артефакт и совсем другое, когда живое существо со своими мыслями да желаниями. Обойдя по дуге сад, Ада неуверенно похлопала коня по лопатке, чтобы привлечь его внимание. Если верить оборотню, то животное он совсем не простое, а, значит, велик шанс того, что человеческую речь понимал: – Эм… А можешь отвезти меня обратно? Некромант пожалела об этом сразу – взвившись на дыбы и чудом не скинув наездницу, конь рванул к конюшне, перепрыгнув через невысокую живую изгородь, дабы срезать путь. Волшебница даже кричать не могла, только сипела от ужаса и мысленно обещала себе никогда-никогда больше не желать ещё раз прокатиться на лошади. Сбудется же мечта! Только когда конь остановился рядом с устроившими пикничок магами, у Адены хватило мозгов понять, что Фенрир-то не соврал: она даже не подалась назад, когда чёрный красавец поднялся на задние ноги и так же не шелохнулась, пока они неслись обратно, будто бы слившись с конём в одно целое. Приняв галантно протянутую оборотнем руку, волшебница перекинула через конский круп ногу и почти упала в объятия изрядно вытянувшегося за минувший год Фенрира. В свои неполные шестнадцать тот основательно раздался не только ввысь, но и вширь, грозясь в ближайшем будущем окончательно принять форму «шкафа с ножками». Очень опасного такого шкафа, с зубами и рабочей мускулатурой. Как выяснилось за чаем (заторможенную Певерелл усадили на расстеленный на земле плед, всунули в руки кружку с дымящимся напитком и, дождавшись осмысленного взгляда, начали просвещать) Фенрир нашёл коня, когда тот блуждал по лесу в Розбуше. Потеряв своего всадника, его верный спутник тоже со временем исчезал, однако, оборотень предложил тому альтернативу – Ада могла бы поддерживать его жизнь полудуха-полуконя, а взамен тот служил бы ей так же, как даллахану. Взаимовыгодная сделка, на которую безымянный конь с охотой согласился. Исчезать ему не хотелось даже после смерти хозяина, тут же представился шанс порезвиться на лугах ещё некоторое время. – Я благодарен* вам, спасибо за всё! – некромант счастливо улыбнулась, щедро одаривая всех сидящих внутренним теплом, что отлично чувствовалось в такие минуты, как сейчас. О ней думали, ради неё старались, и благодарность – меньшее, что Певерелл могла дать в ответ. Волчара вот смог запомнить обронённую мимоходом фразу о восхищении лошадьми и привёл в дом чёрного красавца, совсем не боящегося нечеловеческой природы чародейки. Остаток дня провели в праздном безделье, по очереди прокатившись на гордом красавце, получившем имя Гектор. А в конце, когда изрядно уставшая от впечатлений и активностей Адена ушла к себе, у Реддла и Фенрира состоялся следующий разговор: – Вас связывают «особые отношения»? – спросив в лоб, Том уставился в глаза собеседнику, намереваясь прочесть ответ прямо в его мыслях. Покоя не давало то, как легко оборотень касался его опекуна, так, словно это было в порядке вещей. А сам слизеринец едва-едва наскребал в себе смелости на редкие объятия. Округлив глаза, Фенрир несколько секунд осмысливал услышанное, а после звучно рассмеялся. Большей глупости и придумать сложно, но, Мерлин, как же забавно Реддл ревновал! Ещё не понимая даже, что чувствовал. – Нет, нет и ещё раз нет! Карей – замечательный человек, но мужчин я, кхм, не люблю. Томас чуть было не спросил: «А женщин?», но удержался. Дураком слизеринец не был, и приметить некоторые несостыковки в поведении, речи опекуна мог. Как и понять, что эта личина – просто маска, за которой кто-то скрывал своё истинное лицо. Однако, лезть в дела самого дорогого для себя человека Том не считал достойным: если Карей делал что-то, значит, имел на то причины. Закусив от напряжения губу, Ада старалась ухватиться за последнюю сияющую «ниточку», никак не желающую вплетаться обратно в узор. Наконец, поймав беглянку за хвост и присовокупив её к остальным, волшебница смогла выдохнуть с облегчением – процесс практически завершился. Осталось самое сложное и простое одновременно. Простоволосая, босая, она с трудом поднялась на ноги: затёкшее от долгого сиденья на каменном алтаре тело однозначно отзывалось на подобное к себе отношение. Девочка стянула с носа натёршие, казалось, мозоль на носу артефактные очки и протянула их назад. Кто-то, повинуясь молчаливой просьбе, забрал их из руки чаровницы. В ритуальном зале собрались все представители рода Блэк: сегодняшней ночью, в полнолуние, происходил отнюдь не будничный обряд – далеко не каждый день обновлялись щиты главного родового поместья. В Министерстве «свои» люди обещали не смотреть, если в их секторе вдруг резко подскочат показатели тёмной энергии, потому сегодня Адена не собиралась сдерживаться. Она почти сутки, без еды и воды, как того требовал ритуал, провела глубоко под землёй, латая сетку прохудившегося защитного полотна, не в силах отвлечься на что-то иное (иначе придётся начинать всё с начала). И вот, закончив, пришло время приступить к самому главному. Адена не хотела знать, кто этот рослый, заросший бородой мужчина, которого уложили на алтарь. Вряд ли он был хорошим человеком – Блэки при всей их «тёмности» оставались здравомыслящими магами, потому не стоил жалости. Обездвиженный, мужчина мог только бешено вращать глазами и пристально следить за тем, как, резанув по своей ладони, некромант обмакнула в вещую руду пальцы и принялась рисовать на его теле символы. Руны с готовностью ложились на руки, ноги, грудь и живот мужчины, связываясь друг с другом и сплетаясь в отчётливо видимый узор, завершающийся на лбу и щеках. Когда всё было готово, некромант вновь взялась за нож: короткий взмах, и человек даже не успел осознать, что он умер. Если бы им требовалось поставить защитный барьер с нуля, то одной жертвой или одним ударом они бы не ограничились. А так, направляя в обережные чары высвободившуюся энергию, Адена шепнула: «Прими эту душу, Предвечная». Вновь целое полотно, состоящее из множества нитей, с готовностью впитывало в себя подношение. Когда же, через час с небольшим, поток иссяк, настал черёд магов рода Блэк – Адена выполнила свою работу, не дав посмертной энергии рассеяться и направив её в нужном направлении. Остальное её не касалось, потому некромант нетвёрдой походкой удалилась, дабы занять одну из гостевых спален и проспать там до полудня, изрядно взволновав тем самым всех в Цитадели. За обедом, слушая слова благодарности, некромант довольно скалила зубки – ритуал прошёл лучше, чем она ожидала. Магия ластилась к рукам и послушно текла туда, куда её направляла железная воля ведьмы. Жертвоприношение не было обязательным, но оно поможет защите продержаться ещё долгие годы. Решивший перестраховаться Арктурус легло уговорил Певерелл, быстро согласившуюся дойти в ритуале до самого конца. Адена и сама не заметила, как начала ценить жизни лишь определённого круга лиц, без сомнений готовая пойти по трупам чужих, незнакомых ей людей, если того потребует ситуация. В просторной, не заставленной ничем иным(кроме кровати, вещевого шкафа и рабочего стола) спальной хрустальный гроб смотрелся экстравагантно даже по меркам некромантов. Как и те две девушки, что лежали в нём: одна, со снежно-белыми волосами и такой же неправдоподобно светлой кожей и вторая – полная противоположность. Тёмно-русые, с лёгкой рыжиной волосы стелились гибкими змеями, обвивая обеих крепко спящих девушек, почти ещё девочек. Резкие, будто из камня вырезанные, черты лица удивительно гармонировали с ещё по-детски округлыми щёчками беловласки. Её розовые губы так и притягивали взгляд, и, если не вглядываться, можно было бы пасть жертвой девичьего очарования. Стоило же присмотреться повнимательнее – и заметишь выделяющиеся на белой коже засохшие красные капли. – Охренеть!... – возглас прогремел по спальной (по крайней мере так почудилось спросонья Адене), отразился от стен и ввинтился в её уши. С неохотой распахнув тяжёлые веки, колдунья приподнялась на локте и не очень дружелюбно уставилась на пришедшего с докладом Фенрира. Последние три дня выдались у некроманта насыщенными – нужно было не только подготовить тело, но и не дать магическим потокам зачахнуть, постоянно качая по ним магию. Подойдя вплотную, оборотень положил руку на гроб и восторженно прошептал: – Какая красивая! Словно из сказки вышла… – Если только из страшной, Ричард, – усмехнувшись, некромант ласково провела по шелковистым волосам совсем ещё юной девушки, – Она – мой будущий Страж, точнее, станет им через энное количество лет. А пока Селена спит и видит чудесные сны. Адене всё же удалось забрать тело умершей Розье, практически с боем – Винда не желала отдавать его, пока некромант не пригрозила устроить её племяннице «хорошее» посмертие. Однако, таким образом Певерелл нажила себе врага: явно ища поддержки у более могущественных магов, Винда вскоре отправилась за океан. Оставалось надеяться, что она не примкнёт к Гриндевальду. – Страж? Что это? – Кто. Страж – это страж. Не стареющий, не болеющий, наделённый магией, как и при жизни. Добровольно служащий своему создателю и преданный только ему одному. Пожалуй, это было впервые – слова некроманта царапнули болью по сердцу. «Преданный только одному хозяину». Фенрир, глядя в безмятежное лицо не-мёртвой, но и не-живой девушки, желал, чтобы она принадлежала лишь ему одному. О, оборотень бы с неё пылинки сдувал!... – Если она выберет тебя, я не буду против, – Певерелл, мягко улыбнувшись, потянулась, чтобы сжать ладонь юноши, – У Стражей есть чувства, которые им никто не в силах навязать. Селена не видела толком мира, потому, если сможешь стать для неё прекрасным рыцарем из сказок, которые так любят молодые леди, то она непременно обратит внимание. Как показало будущее, от Фенрира не потребовалось ничего, кроме восхищённого взгляда, полного любви и собачьего обожания. Встречая «половину своей души», с первых минут понимаешь – вот он, тот самый человек. Селене же для этого хватило одного долгого мгновения, пока они впервые смотрели в глаза друг другу.