Ночь нежна

На следующий день он находит Сансу в Богороще. Санса не молится со времен казни отца, Джон знает это, но знает также и то, что Богороща дает ей силы, питает ее внутренней энергией. Она сидит под чардревом на берегу пруда, и ее рыжие волосы резко контрастируют с окружающей белизной. Она поворачивает голову и улыбается, и Джон готов провалиться под землю от ее взгляда. Он угрюмо сдвигает брови, приближаясь к ней. - Санса, нам нужно поговорить. - Хорошо, Джон, - спокойно отзывается она. - Я тоже давно хочу поговорить с тобой. Я хочу попросить прощения за то, что перечила тебе при всех. Это было неправильно, и я сожалею. Джон обезоружен ее искренностью, ее раскаянием. - Я не сержусь на тебя за это, - растерянно произносит он. - И не об этом пришел поговорить. Санса поднимается на ноги, внимательно смотрит ему в глаза. Джон смущается от ее взгляда и забывает все на свете слова. Он готов стоять так вечно - глядя на нее, впечатывая в память ее черты. Ее красота - его проклятие, и он готов быть проклят навеки, лишь бы она была рядом, лишь бы иметь возможность видеть ее, любоваться ею, дышать одним с нею воздухом. - Что случилось? - заботливо спрашивает она и поднимает руку, чтобы коснуться его волос. Джон перехватывает ее узкую ладонь, и ток пробегает по его мышцам. Он отпускает ее руку и прячет глаза. - Все в порядке, Санса, просто... Я хотел бы, чтобы ты попросила лорда Бейлиша покинуть нас. Мы признательны ему за помощь в войне, но он злоупотребляет нашим гостеприимством. - Друзей нужно держать поблизости от себя, а врагов - еще ближе, - спокойно отзывается Санса. - Я хочу знать все о намерениях лорда Бейлиша и попытаться предотвратить последствия его отрицательных действий в отношении Севера. Я хочу контролировать его, пока могу. - Но он надеется на нечто большее! - восклицает Джон, поднимая на нее воспаленные глаза. - Он посмел просить у меня твоей руки! Санса отворачивается к чардреву, и Джон не видит выражения ее лица. - И что ты ответил ему? - Разумеется, я отказал. Но, может быть, ты этому не рада? Ты хотела бы выйти за лорда Бейлиша? - Конечно, нет. - Санса резко поворачивается к нему, и ее волосы взметаются вихрем рыжего пламени. - Как ты мог такое подумать? Джон чувствует облегчение, настолько сильное, что перестает контролировать себя. Он делает один маленький шажок и берет Сансу за руку. - Ты сама вправе решать свою судьбу, - мягко произносит он. - Множество лордов и рыцарей сейчас будут искать твоей руки. Но я бы хотел... Он запинается, спохватываясь в последнюю секунду, и выпускает ее руку. - Чего? - шепотом спрашивает Санса, не поднимая глаз. - Чего бы ты хотел, Джон? "Скажи ей, - молит голос внутри него, уставший, истерзанный голос его невзможной, неправильной, беспощадной любви. - Скажи." Джон перестает сопротивляться - он измучен, он дошел до точки. Он не в силах больше сопротивляться - року ли, фатуму, предопределению или чему-то иному, непобедимому, могучему, ломающему судьбы королей и уничтожающему целые династии. - Я бы хотел, чтобы ты навсегда осталась в Винтерфелле. Со мной. Санса медленно поднимает на него глаза, и Джон забывает, как дышать. В ее глазах - боль, и счастье, и нежность, и еще что-то, чему нет названия. Он снова берет ее за руку и сжимает узкую ладонь. Слов больше не нужно - они сказаны, и их уже не вернуть, да и не нужно. Чардрево легко колышет листьями над их головами, и тихо падают снежинки, быстро тая на их горячей коже. Джон протягивает свободную руку и бережно касается бархата ее щеки. Санса закрывает глаза и тянется к нему всем телом. Лепестки ее губ накрывают его горячие губы, и у Джона кружится голова. Он сжимает ее в объятиях, и время останавливается. Мир перестает существовать - теперь есть только она и он, ощущения сладких губ, ласкающих его губы, шелка платья, которое он сжимает руками, запаха ее волос, огненным облаком окутавшего его. Он приоткрывает глаза и видит ее длинные трепещущие ресницы, золотистые в свете догорающего дня. Он проводит дрожащими пальцами по ее щеке, и чувствует ее сбившееся дыхание. - Санса, - шепчет он, отрываясь от ее губ. - Я люблю тебя. Боги мне свидетели, я никому тебя не отдам, пока я жив. Она прижимается к нему всем телом и Джон чувствует, как она дрожит. - Я тоже люблю тебя. - Джон внезапно ощущает, как горячая слеза падает на его кожу. - Я так люблю тебя, Джон. Она плачет и смеется, и гладит его волосы, и он чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Наблюдающий за ними Мизинец испытывает ужасное чувство де-жа-вю. Неужели это повторяется снова - его прекрасная Кет в объятиях треклятого Старка. Нет, это невозможно! Он не может проиграть - только не в этот раз! Мизинец стукает плотно сжатым кулаком по открытой ладони. Он найдет способ прекратить это. И как можно скорее.