***
Сутки прошли незаметно. Открытые настежь шторы то и дело привлекали внимание. Девушка распахнула их с целью — взращивать в себе злобу и ненависть, чтобы решиться на отчаянное действие, которое, как ей казалось, было неизбежно. На приколоченных к окну досках виднелись следы лезвия. В приступе отчаяния она пыталась отковырять гвозди, но лишь затупила нож. Слабачка. Элис злилась на себя. Как держать оборону в случае гнусных действий со стороны двух метров опасности? Молодой хозяин так и не появился в её обители. Но на утро после, на удивление, крепкого сна гостья обнаружила возле двери пачку крекеров и горшок, который, видимо, она могла уже считать своим. Уильямс снова сидела на жёсткой постели. Подушечки тонких пальцев проскользили по щеке. По тому самом месту, где побывал влажный язык, желающий пометить её как собственность… Шальная мысль трещиной разверзла кору юного сознания. Мог ли человек, о котором Элис-Джейн не знала ровным счётом ничего, вызвать иные чувства, чем страх? Рассуждения прервал шорох, донёсшийся из коридора. По телу растёкся прогорклый страх. Хозяин вернулся. Не мешкая и не стопорясь, уверенный шаг двигался к точке, назначенной расчётливым мозгом. Элис бесконтрольно сжалась, сделавшись ещё меньше. Миг, и дверной проём заняла высокая фигура. Одна рука в замахе опёрлась на деревянный косяк, а вторая манерно лежала в кармане брюк. По напряжённому предплечью, показанному подвёрнутым рукавом, расползались, словно пульсирующие под девичьим взглядом, вены. Элис не могла или не хотела отводить его. И поднималась выше. Багряная, словно густая кровь, рубашка из плотного хлопка фривольно обнажала образцовый торс. Пуговицы пронизывали ткань именно там, где начинался рельеф мышц живота. Мерзавец позволял разглядывать его, а Элис, казалось, забыла, с кем имеет дело, пока бесноватые светло-карие глаза не добрались до правильно очерченного лика. Разлохмаченные русые волосы спадали прядями, укрывая треть мужского лица, но шальной, хищный взгляд, устремлённый на цель, затаившую дыхание в неистовом желании стать невидимой для прожигающего льда, ощущался буквально. Губы снова изогнуты в кривой улыбке. Что со стеклянными глазами? Зрачки расширены, заполонили почти всю радужку… Гостья ощутила, как по оливковой коже побежали мурашки. Тонкие пальцы уже были наготове проникнуть в тайник за затупившимся средством обороны. Элис-Джейн дёрнулась. Вошедший шумно втянул в себя воздух. И дал волю своему нутру, кинувшись вперёд. Лишь блеснул безумный оскал на мужском лице. Зверь цвета загустевшей крови вступил в игру. Ему хватило нескольких больших шагов. Горячие ладони захватили обе хрупкие кисти, одна из которых даже не шевельнулась в сторону ножа. Мужчина ловко очутился сверху. Повалив Элис на спину, он навис над ней, уже лишь одной рукой сковывая обе девичьи над её головой. Жуткий крик услышали бы все соседи. (Если бы существовали…) В памяти всплыло покушение Пита Саирса. Испуганные янтарные глаза мгновенно сомкнулись. А из-под век хлынули слёзы. Напрягая все мышцы, девушка начала брыкаться и пытаться скинуть тяжёлое тело. Незамедлительно последовало новое обижающее касание. Но уже на лице. И маленький девичий ротик издает не вопль, а сдавленное мычание. Пуще прежнего Элис извивалась и рвала глотку. Рассудок поработила паника. — Перестань, — холодный уверенный тон полоснул слух металлическим хлыстом. Но девушка не контролировала себя. Она задирала ноги и пыталась хоть как-то навредить вторженцу. Маленькая ручка выскользнула из силков и потянулась к пройме между матрасом и корпусом кровати. Но пространство вокруг окончательно заполнили горький запах одеколона и жгучий — алкоголя. Мужчина всем корпусом навалился на маленькую фигурку, утопив её в жёстком матрасе. И лишил возможности двигаться. Дышать. Спасать себя. — Ты считаешь, что можешь себя защитить? Ты увлеклась, малышка, — похититель говорил прямо в губы жертве, если бы не его рука. — Тебе, конечно, показалось, что, забрав в норку нож, ты сможешь обеспечить себе безопасность. А страшный дядя — тупица. Он не заметит этого. На секунду открыв глаза, Элис попала в капкан прозрачных очей. Солёная вода препятствовала чёткой картинке, но проницательный взгляд напавшего был чётко различим. Расширенные зрачки наводили оцепенение. Гостья больше не могла вырываться. Ей не хватало возможности сделать нормальный вдох. — Отважная Элис заигралась в спасение, — усмехался захватчик. — Напряжённо думая своей головкой, разрабатывая великие планы, ты упустила одну важную деталь, девчонка, — ядовито произнёс он, медленно убирая руку от уже молчаливого рта, приоткрытого в жажде воздуха. — Я не запирал дверь. Губы обоих были непозволительно близко друг к другу. Кажется, напавшему крайне понравилась реакция Элис. Она заметила в его глазах задор, а своими выдала все внутренние разочарование и боль. — Никакая отвага тебе не поможет. Если я только захочу — ты будешь языком вылизывать мои ботинки, — сказал с издёвкой мужчина и перешёл на шёпот. — Или, быть может, мы найдём другое занятие для твоего крикливого рта. И ты не воспрепятствуешь ни тому, ни другому. Слёзы так и стояли пеленой. Безмолвно Уильямс задыхалась под мускулистым телом, беспощадно перекрывшим доступ к кислороду. В груди уже начало сводить, как внезапно вторженец отпрянул. По-прежнему утопленная в матрасе, Элис насыщалась воздухом и продолжала пристально смотреть на мужчину. — Ты должна навести идеальную чистоту на себе, здесь, на кухне и в коридоре, — снова на безупречно ужасающем лице осела дерзость. Жеманно повертев в руках нож, конфискованный у подневольной, негодяй, покачивая плечами, удалился из комнаты. Позволив Элис приходить в себя? Она так и осталась лежать на жёсткой кровати. То было исступление, не истерика. Рассудок вновь окутало мерзкое, тягучее чувство безысходности. И больше ничего. Опустошение. Моральное. Физическое. Маленькие ступни мягко встали на шершавый пол. Элис проследовала по уже известному маршруту. Приняв едва ли не ледяной душ, она постаралась не возвращаться мыслями к развязанным словам, брошенным хозяином квартиры. Разум занимала кипучая ненависть к горячей воде.***
Подходя к кухне, Элис-Джейн оглянулась на таинственную дверь в другом конце длинного коридора. Как может человек сочетать в себе столько противоречивых качеств? Он держит квартиру в идеальной чистоте, словно тут убирается дюжина профессионалов. Но не брезгует марать руки, совершая ужасное с другими людьми… Разговаривает и ведёт себя, будто в нём живут, по меньшей мере, двое: жестокосердный, властный, но отрешённый диктатор, которому нет дела до подневольной гостьи, и лукавый, дерзкий мышелов, получающий неимоверное удовольствие от издевательств над жертвой. За обворожительной наружностью скрывается начинка, от которой хочется не только отвернуться, но и бежать. Раздумывая о педантичном норове хозяина, Уильямс начищала кухонные тумбы. Взор приковал ящик с приборами. Огонёк любопытства принудил потянуться к нему. Дрожащие пальцы мягко легли на плоскую ручку и, подцепив, выдвинули деревянный короб с удивительной лёгкостью. Он был пуст. Девичьи ноздри расширились, брови напряжённо изогнулись. Ярость поработила спесивый разум. С силой Элис задвинула обратно злосчастный ящик. И сама дрогнула, испугавшись, что вызовет этим самым хозяина. Но злость не отступила. Кажется, сейчас похищенная и была способна на любое, марающее карму, действие. Закончив эмоционально-энергичную уборку на кухне, Элис перешла в коридор. Коря себя за прошлое легкомыслие, она вновь оглянулась и подошла к входной двери. Дёрнула её за ручку, убедилась, что та заперта. Ключ наверняка был у хозяина квартиры… Влажная тряпка легла на деревянную поверхность единственной в коридоре тумбы. Но не успев сделать движение, Элис заметила небольшую плоскую синюю книжку, лежащую рядом с паутинистой вазой, очень похожую на какой-то документ. Пытливость смыла агрессивный настрой. Девушка аккуратно взяла вещь. На внешней стороне не было никаких надписей. Твёрдая обложка поддалась осторожным пальцам. В глаза сразу бросился выпуклый золотистый жетон, очень похожий на медальон. Но Элис тут же увлеклась другой частью. С фотографией владельца дома, сделанной словно очень давно. И данными возле неё:Полицейское удостоверение Имя: Эрвин Айсли Подразделение: 79920
Какие-то даты и две подписи внизу. Одна - колючая, заходящая на верхний текст, выводящаяся в острую надпись, которую было сложно разобрать, и вторая - строгая, с равномерными начертаниями, идеально вписывающаяся в границы, явно передающая норов обладателя, с четкой начальной «А». — Эрвин, — шёпотом произнесла девушка. Громкий звук вывел её из раздумий, заставив повернуться к источнику. То была распахнутая настежь дверь на другом конце коридора. Эрвин Айсли сделал шаг, встав на верхнюю ступень низкой лестницы. Во мраке коридора он казался выше, опаснее. Обнажённый торс мужчины грозно вздымался. Даже при тусклом свете было видно, как эмфатично его красивое лицо. Внезапно мужские руки потянулись к поясу. Длинные пальцы ловко подцепили кожаный язык ремня. А одна нога неторопливо опустилась на ступень ниже. В испуге перед надвигающейся угрозой Элис подалась назад, не отрывая взгляда. Руки с выступающими венами нарочито медленно продолжали освобождать пряжку от кожи. А тот, кому они принадлежали, стал ещё на одну ступень ближе. С сокращением расстояния девушка аккуратно отступала, словно перед хищным зверем, который мог нанести удар в любой момент. Уверенно и проворно Эрвин разделался с ремнём, перейдя к плавному, не менее мучительному для Элис изъятию его из брючных петель. Девушка словно ощущала жар мужских ладоней, наблюдая за хозяином квартиры. Будто была на месте кожаного аксессуара. Новый шаг, и лестница осталась позади. Финишная прямая. Элис дёрнулась. Неожиданное и пробирающе холодное столкновение худого плеча с вазой из чёрного камня. Сосуд сильно накренился. Девушка переключила всё внимание на него, и маленькие ладони предотвратили падение. Элис мгновенно вернулась взглядом к острастке. Больше их не разделяло и метра. Резво двигаясь, Эрвин поймал заметавшуюся. Квартира наполнилась криком. Прижав девушку к себе спиной, мужчина схватил её за подбородок. — Ты же сама всё делаешь, чтобы я тебя наказал, — Элис почувствовала тепло мужского дыхания на шее. — Тебе не разрешали трогать это. Эрвин Айсли взял с тумбы удостоверение и поднёс к юному лицу. Проведя прохладной обложкой по нежной коже скулы, он одарил её лёгкой пощёчиной. — Я займусь твоим воспитанием, — запустив пальцы в русые волосы, Эрвин резко нагнул девушку, приложив о мебельную гладь. С завидной ловкостью мужчина обездвижил при помощи ремня сопротивляющиеся руки. Уильямс, чувствуя тугую фиксацию, задыхалась в плаче. — Пожалуйста, не надо! Помогите! — хотя девушка догадывалась, что в здании, да и во всей округе, нет больше ни души, надежда тлела в ней, выражаясь через отчаянный крик. Как она ни старалась высвободиться, враг блокировал все попытки. А сильная рука давила на спину, пресекая новые. Нежная кожа бёдер ощутила ярость, с которой мужчина сорвал шорты, явно оставив отметины, оцарапав её. Острые пальцы Эрвина с какой-то странной нежностью провели по девичей спине, очерчивая позвоночник. И Элис-Джейн почувствовала напряжённую горячую плоть, очевидно неистово желающую проникнуть в её лоно. — Умоляю… — всхлипнула она, зажмурившись до боли в глазах. — Умница. Руки напавшего перешли на стройные девичьи бёдра и грубо потянули на себя. Упругий орган почти проник в заветное место… Как вдруг раздался тяжёлый стук в дверь. Силы юной жертвы были на исходе. Но крик звучал в два раза сильнее предыдущего. Эрвин ладонью заткнул вопящий рот, оторвал девушку от тумбы и вновь прислонил к себе спиной. Элис почувствовала жар тела и напряжение, упирающееся в бедро. Ей стало дурно, и она слегка обмякла в мужских руках. — Айсли, надо поговорить. Я знаю, что ты там. И не только ты, — послышался уверенный громкий баритон за дверью. Он показался Элис знакомым. Воодушевившись, девушка противостояла сильному захватчику, что есть мочи. Но старания привели лишь к большему давлению мускулистых рук. Обладатель которых молчал, тяжело дыша. — Саирс не знает, что я здесь. Он велел любому, кто найдёт тебя, привести к нему, — ощущалось, что говорящий улыбается. — Он даже угрожал твоему отцу. Хорошо, тот не знает, где ты живёшь. Прошло несколько долгих минут тишины. Пара не двинулась с места. Жив ли мистер Саирс или же нельзя доверять тому, кто говорил из-за двери, оставалось тайной… Но где-то в душе Уильямс зажёгся маленький огонёк. — Элис, а, Элис? Ты ведь тоже там, — заговорил напористым тоном незваный гость. — В комнату, — ядовитое, змеиное шипение прорвало туманную пелену пытавшейся вспомнить, кому принадлежит голос, девушки. — Эрвин, дай мне проговорить с ней. Или выйди сам, — продолжал мужчина за дверью. Эрвин развернул девичью фигурку и грубо подвёл к её комнате. — Не вынуждай меня идти на крайние меры, — сказал он и затолкнул Уильямс в проём, закрыв дверь прямо перед её заплаканным лицом. Теперь почти невозможно было разобрать, что говорит пришедший, но монолог таинственного человека не прекращался. Ни на крик, ни на побег девушка уже не решалась. Она всем организмом ощущала опасность, исходящую от Эрвина. Да ещё и попытки вытащить руки из жёсткого кожаного капкана не увенчались успехом. Момент какой-то жуткой тишины, и в коридоре отчеканили энергичные шаги. Дверь чуть не отшибла гостью. Как ураган, вошедший мог бы снести хрупкое тело и не заметить. На его лице сильнее обычного отражались строгость и надменность. Обнажённая грудь сдержанно вздымалась от ещё не восстановившегося дыхания, глаза выдавали всепоглощающий внутренний лавовый поток. Не сразу, но девушка увидела пистолет, сжатый мужественной рукой. — Ни звука, — Эрвин Айсли сказал это настолько тихо, что пришлось фактически читать по губам. Он вышел, заперев замок. Уильямс прильнула к двери. Прохлада гладкого дерева едва ли остужала внутренний пожар. Постаравшись выбросить все мысли, девушка стала слушать. Ей казалось, что хозяин квартиры решил просто выждать, не предпринимая никаких действий. Но спустя миг до слуха донёсся серьёзный тон… — Какое тебе дело? — Эрвин жил в собственном хладнокровии. Что говорил второй мужчина, Элис по-прежнему не было слышно. — Нет, — Айсли огрызнулся. — Больше не появляйся здесь. Элис, затаив дыхание, долго внимала тишине. Но не засекла больше ни единого звука. И теперь, отойдя от двери, забившись в дальний угол, она могла подумать. Эрвин Айсли — полицейский. Полицейский, который держит в заложниках человека, посягает на его дух и разум, нарушает закон. С ума сойти. Руки, по-прежнему схваченные сзади врезающимся в плоть ремнём, уже затекли. Одинокими каплями слёзы скользили по юному лицу. Элис опустила голову к поджатым коленям, не в силах больше держать тяжесть дум. Этот голос. Он уже говорил со мной. В первый день. Наёмник мистера Саирса. Джек?.. Джим.