Иногда весь мир сводится к одному человеку — неважно, любишь ты его или ненавидишь. Он твой смысл, источник и причина жизни. — Владислав Лаврененко.
Как только Владислав увидел на пороге Полину и её жениха, только сам Бог знал, какой ураган гнева бушевал в его душе. Одного взгляда было достаточно, чтобы всё вокруг кануло во мрак; в груди что-то сдавило, будто сердце начало превращаться в камень, и его удары становились всё медленнее и медленнее. Парень ощущал, как по венам растекается кровь, что сейчас была подобна яду, а по иронии судьбы противоядием была Полина. Сочувствие и понимание в одно мгновение треснуло, как стеклянная занавесь, разбиваясь на мелкие осколки. Нет, Владислав не хотел прощать Полину, и уж тем более видеть её вот такой улыбающейся. Он однозначно хотел мести, чтобы чертовка, что не давала ему покоя даже в снах, ощутила хоть каплю тех мучений, что и он. А возможно всему причиной был укол ревности, что начал грызть брюнета: на подсознательном уровне, где-то очень глубоко, он хотел бы оказаться на месте Богдана, который жуть как раздражал Влада. Десять лет назад она ушла с его лучшим другом, выставив его перед всеми законченным ублюдком, а сейчас пришла с мужем. «Ты подобным образом насмехаешься надо мной? Полина, ты сама напросилась на эту игру!» Дружеское рукопожатие прервал телефонный звонок Богдана, который виновато пожал плечами перед будущей супругой, мол, прости, дорогая, это моя работа. Он в спешке вышел из комнаты, чтобы его разговор никому не мешал. Владислав почувствовал облегчение, когда Богдан покину их компанию. — Приступим. Владислав первый нарушил неловкое молчание, которое затянулось. Он грациозно направился к столешнице, на которой было всё красиво разложено и приготовлено для снятия мерок. — Присутствие жениха обязательное? Резкое появление Богдана спровоцировало новую волну гнева у Влада, но его вопрос был слаще мёда — но только не для Полины. Она смерила своего жениха недовольным взглядом, а губы сердито поджала. Даже будучи злой и кривя лицо от недовольства, девушка всё равно оставалась прекрасной, что не могло угнетать Лаврененко. — Да нет, мне нужна только ваша невеста. В словах Владислава присутствовал некий подтекст, но никто ему не придал значения. — Богдан, ты же обещал! — она полностью игнорировала Влада, и в её голосе проскальзывает нотка недовольства, которое она не смогла скрыть. Девушка складывает руки на груди, сверля жениха хмурим взглядом. — Разве вчера ты обо всём не позаботился? Богдан на мгновение потерял контроль: вчерашние воспоминания о Лене, работе и том, как всё закончилось. Его волнение заметил Владислав. Богдан не хотел вновь ссориться с Полиной, ведь вчера ночью они, казалось, только пришли к полному согласию, отбросив на второй план свои обиды и недоговорённости. «Она слишком много привлекает к себе внимания. Бесит!» — проскальзывает в голове брюнета, который был свидетелем выяснения отношений. — Прости, дорогая. Надо бежать! Смирнов целует свою будущую супругу легонько в губы и сразу же скрывается из помещения. Тем временем Владислав считал про себя до десяти: ему говорили, что такой способ хорошо помогает успокоиться. Лаврененко мог с уверенностью сказать, что всё откровенное враньё ничерта не успокоило. Одно дело — знать, что Полина выходит замуж, другое дело — видеть её будущего мужа, который её целует. «Непростительно!» Владиславу в прямом смысле снесло крышу: он ощущал как каждая клеточка его организма готова была выплеснуть свой гнев прямо сейчас, да и лучшего момента не придумаешь. — Оля, — обратился мужчина к ассистентке, которая всё это время стояла как мышь, наблюдая за клиентами, — ты можешь быть свободной, я и сам справлюсь. — Хорошо. Девушка сразу же поспешила покинуть комнату, наслаждаясь своим законным перерывом. Полина и не подозревала, что, оставшись наедине с парнем, она так будет нервничать, а сердце — стучать словно сумасшедшее. Хотелось всё свалить на предсвадебное волнение, но то чувство было совсем другого уровня. — Раздевайся. Скомандовал парень, продолжая копошиться на столе в поисках нужного ему инструментария. Полина не сразу поняла смысл этой фразы. — Зачем раздеваться? Машинально она руками себя обняла, словно пыталась защитить своё личное пространство, в которое хотели вторгнуться. — А как, по-твоему, я должен снимать мерки? Или свадебное платье ты будешь надевать на свой нынешний сарафан? Она гордо сняла с себя летный сарафан, делая максимально невозмутимое лицо. Внешне было одно, а внутри совсем другое: вместе со снятым платьем девушка также распрощалась со своей уверенностью. Стоя в одном нижнем белье, она ощущала невероятный прилив крови к щекам. В то время как Владислав стоил из себя деловую особу, что была занята сверхважным делом, он нарочно долго выбирал цвет ленточки, которую хотел закрепить на талии Полины, затем цвет сантиметра, а после принялся заполнять карточку замеров. — Назовите полностью свое имя, фамилию, отчество. — Ковалева Полина Сергеевна. Мужчина что-то начеркал на листке, а после, улыбнувшись смущённой девушке, взял в руки ленточку и подошёл к ней почти вплотную. Только сейчас Владислав отдал себе отчет: Полина превратилась в прекрасного лебедя с округлыми формами, а тёмно-синее бельё только подчёркивало достоинства девушки. Мужчина начал ненавидеть этот цвет после выпускного, а сейчас девушка, будто подобным образом унижает его, хотя это он заставил её раздеться. — Приступим. Ровным голосом произнес Лаврененко, практически не смотря на свою собеседницу, создавая рабочий вид. Получив одобрительный кивок, он сначала завязал небольшую ленточку красного цвета, которую ранее взял со стола, на талии, что являлась главным ориентиром для снятия мерок и пошива платья. Его прохладные подушечки пальцев ненароком зацепили её пупок, отчего Полина могла в тот момент, поклясться чем угодно, что его руки излучают электрический заряд. Но она держалась молодцом: даже не моргнула, сдерживая своих внутренних демонов. Замерив талию, мужчина записал данные в карточку замеров. Дальше по списку шла грудь. Зафиксировав сантиметр чуть выше лопаток, он аккуратно обошёл с ним вокруг, останавливаясь на самой выпуклой части бюста. Её дыхание участилось, кожа стала гусиной, и как бы она ни пыталась скрыть свои порывы, её тело говорило за неё. Владислав вновь приложил сантиметр, измеряя высоту груди, нарочно, будто невзначай, касаясь её обнажённых участков кожи. Бюстгальтер был без пушапа, и тонкая кружевная ткань ручной работы не смогла скрыть факта, что соски девушки в одно мгновение стали твёрдыми. Владу было мало: он элегантно руками провёл вдоль талии, спускаясь к бёдрам, замеряя их обхват. Он мог на глаз определить мерки моделей, и лишь в исключительных случаях брался за сантиметр: Полина была тем самим исключением, ведь всё сводилось далеко не к измерениям. Лаврененко занёс данные и вновь вернулся к бёдрам. — Расставь немного ноги, — его тон звучал слишком грубо, интимно. Приспустившись на одно колено, он поочерёдно ёрзал измерительной лентой по участкам кожи своей модели, спускаясь ниже, то поднимаясь к более интимному месту. Он хорошо знал эрогенные зоны бывшей подружки. Мужчина касается её лодыжек, проводит рукой вдоль, касается внутренней стороны бёдра, ягодицы, Полина ненавидит себя. Она не может контролировать тело: ещё несколько касаний — и ей придётся просто убежать из этого салона, и неважно, в чём одетой. К большому счастью, мужчина перешёл к спине, и девушка выдохнула с облегчением. Он приложил сантиметр к седьмому шейному позвонку, плавно спуская к талии, попутно перекидывая волосы вперёд. Он надавливает немного ладонью на её спину, заставляя её выгнуться вперёд, холодная рука сменяется невероятным огнем. Ковалевой кажется, что рука Владислава обжигает её кожу хуже раскалённого огня: она вся обмякла от его прикосновений, превращаясь в растопленный воск. Мастеру оставалось только приступить к лепке. Девушка неосознанно чуть наклоняет голову, чувствует дыхание мужчины у себя на шее — она уже не контролирует себя. Полина не замечает, как касания Владислава с профессиональных мерок сменяются на личные, более интимные. Его ладони поглаживают сначала её ягодицы, затем одна рука плавно перемещается массирующими движениями на грудь, а вторая спускается к бёдрам, а после и к белью. Девушка прикрывает глаза, чувствуя себя словно в нирване: её ноги практически не держат её, и Владислав прижимает её хрупкое тельце к себе — она ощущает, как металлическая пряжка ремня упирается ей в спину, а выпуклость в области ширинки касается ягодиц. Он нарочно немного двигает бёдрами, ёрзая по её белью, да и она сама выгибается навстречу его прикосновениям. Он был подобно дьяволу, его искушения лишили её здравого рассудка, он стёр для неё грань фантазий и реальности. Ему удалось свершить задуманное. Она жадно хватала ртом горячий воздух, её тело дрожит, и комната напоминала сауну. Нижнее бельё девушки стало влажным. Коснувшись её трусиков, на его лице появилась улыбка настоящего охотника, который поймал свою жертву в капкан. — Да ты вся влажная! Слова Лаврененко, что были произнесены с отвращением, стали ведром холодной воды для Полины, которая сразу же пришла в себя. Полина отскочила на метр от мужчины, развернулась к нему лицом, гордо вскинув голову, её зрачки расширились, а грудь вздымалась от накатившего возмущения. Если бы она умела глазами убивать, то от Владислава бы и мокрого места не осталось. Она знала, что проиграла ему, попала в плен, и шансы сохранить остатки гордости были равны нулю, но она пыталась до последнего не упасть лицом в грязь. Ей не хотелось, чтобы он стал свидетелем её слёз. — А быстро же ты позабыла о колечке на своём безымянном пальчике, — ехидная улыбка, как у гиены, не исчезала с его лица. — В шаге от брака, а готова по щелчку лечь в кровать с бывшим. Я разочарован в тебе, Полина. Полина ничего не говорила: она чуть ли не задыхалась от гнева и возмущения. Он играл с ней, играл, как кошка с мышью, но самим позорным было, что она поддалась его очарованию. Не смогла ему противостоять, и, как бы печально ни звучало, она действительно была готова с ним переспать, если бы он не остановился. Осознание факта, что Владислав тянет её на дно и она не может устоять перед ним, медленно разъедало её нервную систему, как ржавчина железо. — Наверное, уже нет смысла играть в незнакомцев, — он сухо пожал печами, наблюдая, как ломается Полина у него на глазах. — Давно хотел с тобой увидеться, посмотреть, как ты выросла, но ты не приходила ни на одну встречу одноклассников. И так всё смешно выходит, — он издал глухой смешок, прикрывала рукой свои губы, — мы всё это время были бок о бок почти. А знаешь, даже спустя десять лет на меня тычут пальцем вот на таких встречах, невзирая на то, что я больше добился в жизни, нежели они все вместе взятые. Все школьники, что были на том балу, вспоминают каждый раз тот инцидент, перешёптываясь у меня за спиной. Владислав остановил свою речь, элегантно опираясь на стол, сложив руки на груди, посмотрел прямо в глаза своей собеседницы. Он ждал сего момента все десять лет, и каково было испытывать при этом сожаление, видя, как глаза Полины стали стеклянными: ещё пару подобных слов — и она бы расплакалась. Но рвущаяся наружу ненависть была сильнее сожаления, и он решил идти до конца. — Полина, ты мне омерзительна, — он наклонился к табуретке, что стояла возле стола, взял в руку аккуратно сложенный её сарафан, а после бросил прямиком в девушку. — Одевайся, я закончил снимать мерки. На этой ноте он пафосно ей улыбнулся и направился к выходу, бросив напоследок фразу через плечо: — Я тебе сообщу, когда примерка платья. Как только мужчина вышел, девушка в спешке надела сарафан, а после достала из карманчика телефон который чудным образом не выпал, — дрожащей рукой она начала быстро набирать номер подруги. — Алло... — Све-ет! — Полина перебила подругу, но её голос предательски дрогнул, и она усилием воли подавила в себе подходящий ком слёз. — Забери меня, пожалуйста! — Поль, что-то случилось? Я на работе, ты же зна... — Ничего не случилось. Просто забери меня! — она чуть повысила голос, практически теряя над собой контроль. — Забери меня, пожалуйста! — Диктуй адрес, истеричка! Сейчас буду. Тем временем Владислав получил желанную месть. Ему удалось поквитаться с бывшей подружкой: он унизил её, лишив достоинства, сломал её гордость и потешил своё самолюбие. Но отчего-то триумф не приносил никакой радости: казалось, что этой выходкой он навредил только себе. Он видел, как девушка пулей вылетела из примерочной, невзирая на то, что она была на высоких каблуках, она весьма умело преодолела лестницу, а после села в подъехавший красный шевроле. Владислав зло стукнул кулаком об стол, отчего стаканчик с карандашами опрокинулся на пол. Месть ничего хорошего не принесла: он чувствовал опустошённость, ему казалось, что в его организме чего-то из внутренностей не хватало. Образовавшаяся пустота пожирала его из середины.***
Богдан влетел в свой кабинет как ураган, сметая всё на своём пути, крепко держа подчинённую за запястье. Он и сам не знал, что стало причиной его бешеного пульса и почему он трижды проехал на красный по пути к работе. Как ненормальный ворвавшись в офис, схватил заплаканную секретаршу и затащил в свой кабинет. Смирнов в тот момент не думал о косых взглядах других сотрудников, его не заботило, что потом обязательно поползут слухи, которые дойдут до его будущей супруги — его ничего не волновало кроме Лены и причины её слез. — Что, чёрт возьми, произошло? Он не контролировал свою интонацию. Девушка вздрогнула от его крика и через её запястье он ощутил, как она инстинктивно дёрнулась. — Прости, — он отпустил её, делая шаг назад. — Скажи, кто тебя обидел? Мужчина снизошёл к более спокойной интонации, прекрасно понимая, что переборщил. — Н-никто. Вытирая красные опухшие глаза, тихо произнесла девушка. Она почему-то Богдану напоминала маленького белого кролика, которого хотелось укрыть в безопасное место и охранять, не позволять даже смотреть в её сторону. Он готов был разорвать на куски её обидчиков. — Я дважды повторять вопрос не буду. Мне только что доложили, что тебя кто-то обидел. Кто тот больной ублюдок, что заставил тебя плакать?! Говори немедленно!