его живое лицо выражало страдания

              Денис поднимался по знакомой лестнице, переступая со ступеньки на ступеньку. Нет, лифт не сломался, просто захотелось пройтись вверх, но девятый этаж это не так уж и близко, поэтому дыхание сбилось, а ноги немного болели. Диме он не звонил и не сказал, что придет, да и вряд ли в этом была потребность. Наконец подойдя к нужной двери, он привычным движением вытащил из кармана ключ и открыл дверь. Нифоров естественно на кухне, где же ему еще быть с утра? Поэтому Денис туда и пошёл, искривляя губы в еле заметном оскале – икры побаливали. Парень стоял у плиты, готовя что-то, кажется, омлет. На нем была очередная однотипная белая футболка и светло-серые спортивки, которых у него, кажется, целый шкаф, потому что он всегда в серых. Играла музыка, включенная на телефоне, который лежал на столе – что-то на английском, довольно-таки приятная и спокойная песня, мужской голос отбивался почти незаметным эхом. Дима не заметил вошедшего друга, поэтому продолжал стоять к нему спиной и подпевать. Прислонившись к двери, Василенко начал ждать, когда тот все же повернется и заметит его, но нет, тот все так и стоял и напевал слова песенки. Поэтому Денис тихо подошёл ближе и сделал громкий хлопок ладонями, пытаясь испугать друга. И ему это удалось: Нифоров подскочил на месте, оборачиваясь назад с испуганным взглядом, а после сменяя его на возмущенный. — Ебать мой хуй, Денис, блять, ты хочешь, чтобы я сердечный приступ словил?! — закричал парень, ударяя кулаком в плечо смеющегося Дениса. — Да харош ржать! — Это было смешно, — продолжал смеяться тот, уворачиваясь от рук друга и отходя назад. — Что ты вообще здесь делаешь? И как ты вошел, что я не услышал? — недовольно говорил Дима. — Ты же сам мне ключи дал, — уже успокоившись и успокаивая немного сбившееся дыхание, ответил тот. — Я их у тебя заберу, если еще раз так сделаешь. — Большая потеря, — наигранно шмыгнул носом. — Почему ты не позвонил? — Это разве нужно было..? А это что..? — краем глаза уловил темно-розовые пятна на шее. Подойдя к другу, задрал майку у шеи и начал рассматривать россыпь засов по ключицам и выше. — Нужно было, и руки убери, — покраснел и убрал руки Дениса от шеи. — Так вот, почему я должен был позвонить, — улыбнулся парень, возвращаясь на стул и замечая легкий румянец на белых щеках. — Это.. как бы.. — Что? Нахера ты начинаешь оправдываться? Я тебе что, трахаться запретил, что ли?! — Да я это.. — продолжил тот свою линию, прячась от укоризненного взгляда друга, которого на самом то деле не было. — О, привет, — на кухню вошел Порчи, сразу здороваясь и, сам того не понимая, прерывая неловкий для одного из парней разговор. Видимо, только из душа, потому что короткие волосы были мокрые, а на теле майка и спортивки Димы. — Привет, — дружелюбно ответил Василенко, пожимая руку и чувствуя, как красный оттенок расползается по щекам друга еще шире. Дальше Порчи подошёл к Нифорову и коротко поцеловал его в губы, придерживая за талию, после встал рядом, около тумбочки. Парень тут же отвел глаза, а Денис лишь попытался сдержать улыбку. Все таки Дима никогда не был таким стеснительным, это немного непривычно. — Как у тебя дела? — довольно спросил Виейра, потеревшись носом о щеку своего парня. — Нормально, а у вас, я вижу, все отлично, — всё-таки не сдержав улыбки, проговорил Василенко. — Да, более чем, — беря чужую руку в свою ладонь, ответил португалец. — Молодцы, так держать. Дима поднял глаза на друга и благодарно улыбнулся. Когда он рассказал о них с Дарио, то реакция друга показалось странной, будто наигранной. А может это он себе накрутил. Но сейчас видно, что Денис и правда нормально, даже хорошо отнёсся к этому. — Вы вчера виделись с Мироном? — спросил Порчи, все еще держа чужую ладонь в своей. — Ага, и да, Дим, он всё-таки заставил меня поесть, — недовольно кинул взгляд на друга. — Ну а что ты так смотришь, это был последний способ заставить тебя, ты меня не слушаешь, — то ли обиженно, то ли с долей злости проговорил тот. — Ладно, спасибо, я ценю это, правда, просто я не думал, что ты Мира об этом попросишь, — успокаивающе ответил Василенко, запрятав легкую улыбку. — Мир.. Ты его так называешь, ого-ого, — расплылся в улыбке, оборачиваясь на Дарио, который тоже не сдержался и засмеялся, смотря на Дениса шипперским взглядом. — Да хорош, — закатил глаза, — вы как те девочки, также спариваете всех подряд. — Не всех, только вас, — продолжил друг под выдох и легкую улыбку обоих парней. Повисла пауза, не неловкая, просто пауза. Три пары глаз переглядывались, ловя эмоции на лицах друг друга и даря в ответ свои. Виейра мягко чмокает Диму в лоб и говорит: — Останешься с нами посмотреть фильм? Дима какой-то нашел, — произнёс португалец. — «Плохое сердце Бастера», — уточнил Нифоров. — Нет, спасибо, мы с Мироном его как раз вчера посмотрели, — усмехнулся Денис. — Мы с Мироном.. М-м-м.. — опять начал парень, под смешок португальца и закатанные глаза Джони. Но после поднял ладони вверх в знаке примирения, словив недовольный взгляд. — Значит найдем другой, этот посмотрим позже, — сдвинул плечами Порчи. — Да нет, я пойду, не буду мешать. — поднялся со стула, уже собираясь уходить. — Да ты не мешаешь, оставайся, ты итак в последнее время реже стал заходить, мы почти не видимся, — попросил Нифоров, сдвинув брови. — Нет, спасибо, я все же пойду, зайду как-то потом, надо еще разобраться с бумагами, которые ты мне прислал, — он подошёл и пожал руку Дарио, а Диму коротко обнял. — Развлекайтесь. — Пока, удачи тебе, — проговорил Виейра, расстроенно выдохнув. — Спасибо, и вам. Денис вышел из кухни в коридор, а после и из квартиры. Они очень мило смотрятся вместе, так, как надо – счастливо. На душе стало как-то легко, он рад, что друг наконец сможет быть счастлив, хоть он и пытался скрыть это счастье, ведь не хотел делать больно ему. Но не понимал, что делает больно, когда он расстроен или несчастный. ... На часах уже семь вечера, парень лежал на животе на кровати, положив голову на руки и глядя на быстропадающий дождь за окном. Он любит эту атмосферу: на улице ливень, в квартире темно и играет тихая музыка, это внушало спокойствие и умиротворенность. Иногда даже вдохновляло на написание текстов, из которых он вряд ли сделал бы полноценный трек и записал его, просто отложил бы в стопку к остальным таким же ненужным. Последние три дня ничего не мерещилось, просто потому что парень был спокоен и не думал об этом, в голове крутились разные мысли, которые подавляли страхи и воспоминания о том, что должно что-то появится, и что оно вообще появлялось. И за это Денис благодарен Мирону, потому что тот всегда подкидывал какую-то пищу для размышлений. Сегодня, кстати, он решил не звонить ему – не хочется надоедать, поэтому Денис просто лежал на кровати. Дела порешал, с документами разобрался, можно отдыхать. Но этот скромный план на проведение оставшегося дня сбил внезапный звонок. Парень поднял трубку, не глянув, кто это. — Да? — Привет, Денис, можно я к тебе зайду через полчаса? — немного нервно спросил голос на том конце. — Да, конечно, мог бы и не спрашивать, — узнав, кто это, ответил Василенко. — Хорошо, тогда я уже еду к тебе. Ждешь? — Жду, — усмехнулся тот. Как говорится: если гора не идёт к Магомеду, то Магомед придет к горе. А в данном случае: если Денис не звонит Мирону, то Мирон звонит Денису. Парень даже был рад, что тот позвонил, не придётся сидеть одному, еще и поговорить можно. Но у Фёдорова голос был нервный, как он заметил, значит что-то случилось. Хотя, может ему показалось, потом увидит. Парень лежал так еще около пятнадцати минут, а после поднялся и по привычке пошёл на кухню. Он поставил чайник, зная, что мужчина должен быть тут с минуты на минуту. Поставив две большие кружки на стол, он кинул туда пакетики, засыпая сахаром. Щелчок. Чайник вскипел, он взял его и залил воду, наблюдая, как из кружек медленно выходили слабо заметные клубки пара. И тут послышался звонок в дверь, Денис усмехнулся своей точности и побрёл в сторону коридора. Подойдя к двери и положив руку на железную ручку, он открыл. На пороге стоял Мирон, весь мокрый и трясущийся, и от этого вида парень улыбнулся, пропуская того в квартиру. Как мокрый котенок, точнее, огромный котяра, которого подбросили под дверь. — Ты пешком, что ли, шел? — А не видно?! — дрожащим голосом, но язвительным ответил Мирон. — Вот дурак, простудишься же, — проговорил парень. — Иди в ванную и снимай это, я дам тебе свою одежду. — Оукей, — проходясь рукой по мокрой лысыне, сказал Мирон и быстро ушел в ванную. А парень пошёл в комнату за одеждой. Взяв все нужное, он отправился к мужчине. Открыв дверь, Денис увидел Фёдорова в одних боксерах, и тот до сих пор вздрагивал от холода. Глаза Василенко пробежались по его телу и остановились на светлой шее, а потом он просто отдал одежду и быстро ушёл. На щеках проявился мелкий розовый румянец. Смущение?.. Что? — Все, я тут, — вошёл в комнату мужчина в светло-серых спортивках Дениса и черной футболке. — Вижу. Я чай сделал, бери, пока горячий, — спрятал лицо. — Спасибо, — тихо ответил тот. — Холодно? — спросил Василенко, когда заметил мурашки, бегающие по татуированным рукам. — Немного, — резкими движениями потер кожу, пытаясь согреться. — Пойдем тогда в спальню, я тебе одеяло дам, — вставая, сказал Денис и вышел из кухни. — Какой ты заботливый, — с доброй ухмылкой ответил Мирон, но последовал за парнем. — Повторяешь мои фразы?! — Как видишь. — осторожно сел на кровать, чтобы не разлить горячий чай. Парень взял одеяло, отдал его Фёдорову и сам сел рядом, наблюдая, как тот кутается в теплый плед. Денис легко улыбнулся – мило. — Ты расстроенный какой-то. У тебя случилось что-то? — поинтересовался Денис, замечая бегающий взгляд. — Да так, с отцом поссорились, — вроде отмахнулся тот, но видно, что хочет рассказать. — Из-за чего? Если ты, конечно, хочешь об этом поговорить. — Сначала о политике спорили, а потом закрутилось-завертелось и до семейного дошли, — вздохнул Мирон. Было видно, что он расстроен, ведь рассказывал, что они близки с отцом и матерью. «В подростковом возрасте не складывалось, как и у большинства подростков. Как бы там ни было, какой бы там век был на земле – подросткам всегда тяжело понять родителей, а родителям – своих детей. Но, когда человек вырастает и взрослеет, понимает то, чего не понимал в свои четырнадцать-пятнадцать, и пытается быть ближе к отцу и матери», — сказал мужчина на прошлой встрече. — И.. что после этого выходит? Типа я имею ввиду.. — Я понял. Не говорим около года, не звоним друг другу, не общаемся никак, не контактируем. — Часто соритесь? — Да нет, не часто, — отвечает он. — Я так понимаю, мне не стоит говорить, что вы помиритесь и все хорошо будет? — отложив пустую кружку на тумбочку рядом, спросил Денис. — Нет, не стоит, мне просто надо поделиться этим, вот и всё, — сдвинул плечами Фёдоров. — Я после этого ещё и музыки «грустной» наслушался, под конец убивая свое настроение. Денис на это лишь усмехнулся. Тоже часто так делал: мало того, что и так херово, так надо еще и включить депрессивной музыки. — Я тоже так делаю, — сдвинул плечами. — Давай угадаю, ищешь эту музыку в сопливых пабликах? — произнес со смешком. — Ну да, где же её ещё искать, — ответил тем же смешком. — Ага, вот такое вот пиздострадальство, — проговорил он и замер, встречаясь со взглядом Дениса, который поправлял задравшуюся майку, а потом сел так же неподвижно. Мирон внимательно всмотрелся в лицо напротив, улавливая медленное движение век. Руки сами по себе потянулись к чужим щекам, как тогда у парня, где они и оказались спустя пять секунд. В груди что-то кольнуло, но не от боли или жалости, просто кольнуло, по доброму – приятно. Это ничего не значит, да? Мужчина приблизился к Денису, оглаживая большим пальцем нижнюю губу и пытаясь скрыть нахлынувшее волнение. И он прикоснулся своими губами к чужим, не начиная целовать, а просто прижался. Мозг вроде говорил, что все правильно. Сердце тоже. И это странно. Очень. Парень не двигался, лишь замер в той позе, в которой и сидел. Неожиданно. Очень неожиданно, он подумал, что тому опять взбрело в голову что-то наподобие «погулять в парке» или уж под дождем погулять. Ну, погуляли. Глаза он не закрыл, опять же от удивления, поэтому четко видел дрожащие веки мужчины. Мирон совсем чуть-чуть отстранился, выдыхая в приоткрытые губы парня, опаляя. Он резко отскочил на пол метра, убирая руку с чужих щек и приложил ладонь к своему рту. Он нервно смотрел на ошарашенного Дениса и надрывно проговорил: — Мне.. лучше пойти.. Я одежду тебе.. — а в голове пролетело почти незаметное и будто не его «Тебе тридцать. Ты испугался поцелуя?». — Да, тебе лучше.. уйти, потом принесешь, — сразу же ответил Василенко. Мужчина слез с кровати и быстро вышел из комнаты. Парень кожей чувствовал, как тот сделал фейспалм и захлопнул за собой входную дверь.       Денис до сих пор сидел неподвижно, переваривая случившееся. Парень наконец поднял руку и прикоснулся к своим губам. Вскинутые брови вернулись на место. Нет, этот недопоцелуй не был противен или что-то в этом роде, он был неожиданным. Всего лишь. И нет, в голове не возникли мысли, что он больше не подпустит Мирона к себе, что тот пидор и так далее. Не открылись никакие чувства, которые всегда были где-то внутри. Ничего из этого. Как-то спонтанно и экспромтом. Он не чувствовал ничего, кроме удивления, застывшего на его лице. А главное, что заметил Денис, — ему самому не хотелось отстранятся. Или все же удивление?