его живое лицо выражало страдания

                     В спальне играет какая-то тихая, спокойная песня, не дающая напрягаться и нервничать. Денис снова сидит на подоконнике и ждет – он опять позвонил Мирону. Не потому, что он не дозвонился Диме, а просто потому, что хотелось поговорить именно с ним. Он звонил ему минут двадцать назад, значит, тот должен быть тут где-то через пять минут. Если в прошлый раз было стыдно просить приехать, то сейчас только как-то волнительно, будто вот-вот случится то, чего он ждал каждую секунду на протяжении месяца. Это было странное чувство, но оно не было неприятным. …  — Двигайся, — запрыгивая на подоконник к парню, говорит Федоров. — Ну, как дела?  — Нормально, ты как? – вольно улыбается Денис.  — Хорошо.  — Ты в курсе, что Дима и Дарио.. встречаются? — решил сразу спросить напрямую.  — Да, мне сказал Порчи, я сначала удивился, но потом как-то успокоился, хоть и не ожидал от него такое. Он на меня так смотрел, будто ожидая, что я начну на него орать и пиздить, — смеется Мирон. — Пусть делают, что хотят, не нам им запрещать.  — Согласен. И Дима похоже серьезно влюбился, давно у него так глаза не блестели, — улыбнувшись, сказал он. — Я за него счастлив.  — Кстати, помню я еще в первый день, когда мы пришли к вам на студию, спросил у него, сколько вы знакомы, он ответил, что с самого рождения.  — Ага.  — Ты ему доверяешь?  — Да, — твердо отвечает он, подозрительно смотря на мужчину, — а что?  — Тогда почему сейчас ты позвонил мне, а не ему? — ожидая реакции парня, спросил тот. Если честно, то он, когда шел сюда, думал об этом и пытался получить ответ, точнее, искал его в своей голове. Так и не нашел, поведение парнишки было слишком странным и закрытым, чтобы понять его. А раньше он не был таким скованным, по крайней мере с ним.  — Если надоедаю, то могу не звонить, — сдвинул плечами Денис, пытаясь съехать, чтобы не отвечать честно.  — Нет, я этого не говорил, — отрицает тот и замолкает, давая время подумать. Василенко отводит взгляд обратно за окно, разглядывая тени стоящих у дома машин. Мирон не переспрашивает и не просит ответа, а ждет, когда тот обдумает. Сейчас же слышно только ту же спокойную песню, поставленную на повтор. Василенко пытается решить, что ему ответить, но в голове мысли перепутались, а после вовсе испарились оттуда. И только через три минуты Денис на автомате выдает, все еще смотря вниз:  — Если бы я позвал Диму и рассказал, что мне что-то мерещилось, то он начал бы говорить, что все будет хорошо, чтобы я не отчаивался и так дальше. Нет, я не говорю, что я не ценю это, я очень ценю его поддержку и его самого. Это тоже помогает, да, но не оно мне сейчас нужно. Я хочу поговорить на что-то отвлеченное, не напрягающее, и с тобой я могу это сделать, просто отвлечься, — говорит Денис и сам вскидывает брови от своего откровения, через секунд десять добавляя: — Никогда бы не подумал, что скажу это все тебе, но, думаю, ты знаешь, что я тебе благодарен.  — Вот это я и ожидал услышать, конечно не думал, что ты решишься так открыто, но это хорошо, зачем зажиматься, — правдой отвечает Мирон, пытаясь словить его убегающий взгляд. — Мне приятно, что ты мне доверяешь.  — День откровений нахер, — усмехается Денис, понимая, что взболтнул то, чего изначально не хотел. Повисла тишина. Все еще играет та самая песня, она уже успела надоесть, мягкий женский голос уже не кажется таким нежным и успокаивающим, а начинает раздражать. Поэтому парень не спеша поднимается и подходит к лежащему на кровати ноутбуку. Переключив несколько песен подряд, Денис останавливается на одной, под названием «Arctic Monkeys – 505», нажав на «play», начинает звучать тихая мелодия и слова «I'm going back to 505..» Он возвращается на подоконник, попутно поправляя падающие на лоб волосы.  — Расскажи мне что-то интересное, — детским голосом, будто он обиженный ребенок, просит Денис, смотря на Федорова.  — Что бы ты хотел услышать? — склоняя голову в левую сторону, спросил тот.  — Интересное что-нибудь, — под «интересное» он имел ввиду то, что сможет абстрагировать от всего, что творится в его жизни.  — Хочешь расскажу, как ездил в Исландию?  — Хочу.  — Хорошо. Это было еще три года назад, у меня была депрессия, ну, или почти, и мне подруга посоветовала уехать куда-нибудь одному. Куда-то далеко, где можно побыть без людей и где красиво. Я выбрал Исландию, она мне еще с детства нравилась, всегда мечтал и говорил себе: «Когда вырасту, то поеду туда». Вот я и поехал, а там безумно красиво: все эти горы, безлюдные поляны, озера, пустые дороги, одинокие домики, в которых, как я понял, никто постоянно не жил, видимо только приезжали на отдых. Ночью можно было увидеть северное сияние. Я один раз так попал: вылез из машины, потому что не спалось, а тут смотрю, небо зелено-розового цвета; это было потрясающе, я с открытым ртом смотрел на это, до сих пор как картинка в голове появляется, то восхищаюсь. Я просидел на крыше минивэна всю ночь, пока не наступило утро. Тогда я решил, что в следующий раз я засниму эту красоту на камеру. И где-то часов в двенадцать я уже уехал с того места, на котором остановился. И под вечер, как приготовил себе есть, я выпил пару кружек кофе специально для того, чтобы не уснуть, взял камеру и поставил ее рядом с собой. Я прождал так часа два-три, а потом я все-таки уснул и пропустил все, но камера то была включена, и все снималось. У меня до сих пор есть то видео, тогда не было ни одного облачка, все было намного красивей: синий и пурпурный цвета переливались, сливаясь в один, редко проступал ярко-красный, разбавляющий эти тона. Это было идеально, только сбивает одно — мой храп, который тоже записался, — смеется Мирон и парень вслед за ним, — я его потом убрал и наложил музыку. Могу завтра найти это видео и тебе показать, или же в ВК скинуть, если хочешь.  — Хочу. Черт, я в который раз понял, что у меня жизнь скучная, — улыбаясь и поднимая голову с колен, ответил Денис.  — Ты ни разу не путешествовал? Или просто не ездил куда-то?  — Да нет, путешествовал, один раз, перед смертью Насти, мы объездили почти всю Европу за один месяц. Я тогда ничего особо и не смотрел, я только хотел, чтобы ей было комфортно, чтобы ей нравилось, чтобы она была счастлива, — пытаясь скрыть горечь, говорит он. И у Мирона в груди что-то кольнуло, не слабо так, если честно. То ли от болезненного лица сидящего напротив него человека, то ли от.. жалости?  — Я думаю, у тебя получилось сделать её счастливой, — сказал тот и, сам не понимая зачем, накрыл руку Дениса, на что получил легкую улыбку и благодарный кивок. Мужчина погладил пальцем костяшки руки парня и убрал ладонь, думая о том, как сейчас перевести разговор в другое русло. — Знаешь, что? Я голоден, и ты, наверное, проголодался, давай закажем пиццу или еще что-то, — сменив тон на веселый, предложил тот. — Давай, — Василенко знал, что и так он есть ничего не будет, но Мирона не хотелось оставлять голодным, поэтому он согласился. — Что заказывать? — достав свой телефон из кармана, спросил он. — На твое усмотрение, а я пойду нам чаю сделаю, — слезая с подоконника, ответил парень. — Ладно. Денис выходит из спальни, слыша только как Федоров говорит «Здравствуйте, я бы хотел...», а дальше ничего, ведь он уже на кухне. Выполнив нужные действия для того, чтобы сделать чай, парень сел на стул, подпирая руками голову и погружаясь в воспоминания, которые разбавляла Настя, нагоняя.. скорбь? — О чем думаешь? — внезапно в дверях появился Мирон. — Да так, — посчитал, что не нужно ему это говорить, и резко сменил выражение лица. — Что заказал? — поднимая голову, спросил он. — Две мясные пиццы, — садясь рядом, ответил мужчина. — Хорошо. Они слышат щелчок – чайник вскипел, поэтому Денис встает и заливает воду в две большие коричневые кружки, после отдавая одну Мирону. — Она горячая, осторожно. — Спасибо. Парень садится на свое место, отпивая немного чая и переводя взор на мужчину, о чем-то задумавшегося и уставившегося на мутно-синюю стену. Он сидит напротив, меньше, чем в метре от него, его колено почти соприкасается с коленом Дениса, а вид у него такой, будто он напуган: брови вскинуты, глаза распахнуты, а пальцы барабанят по деревянному столу. Василенко и не замечает, как засмотрелся на его лицо: на острые, невысокие скулы, пухлые светло-розовые губы, мутно-голубые, почти серые, радужки глаз и едва дрожащие светло-коричневые веки. Денису захотелось прикоснуться к скуле, провести по ней подушечками пальцев и.. ладонь сама чуть потянулась, легко поднимаясь.. Но он быстро встряхивает головой, выкидывая эти мысли и странное желание, поворачивая голову в другую сторону. Он и сам не понял, что это сейчас было, но это было странно. Оба дергаются, когда слышат звонок в дверь. — Я пойду открою, это курьер, скорее всего, — подрывается Василенко, неловко пряча лицо и выходя. Мирон лишь ухмыльнулся, он заметил, как Денис пялился на него все то время, как одернул руку и, покраснев, отвернулся. Но прокомментировать это даже в своей голове никак не смог, просто засмотрелся парень, и все. ... — Ну и почему ты не ешь? — беря уже третий кусок пиццы, спрашивает мужчина. — Я не хочу, я сыт, — говорит парень, притягивая ноутбук ближе и садясь удобней. — Пиздишь. Я знаю, что ты по три-четыре дня не ешь. — Что? Откуда? — удивленно произнес парень. — Ну-у, сегодня Дима сказал, да и догадаться не тяжело, ты с каждым днем все худее становишься, — сдвинув плечами и подсунув коробку с едой, ответил он. — Вы с ним встречались что ли? — Он с Дарио сегодня приходил, — говорит Федоров. — А теперь бери и ешь. — Да не хочу я, — резко сказал Василенко. — Будто тебя кто-то спрашивает. Бери или я тебя силой заставлю, ты же здоровье портишь себе этим, — заботливо проговорил он, сам не замечая, как это прозвучало. — Не переживай, не подохну, — усмехается Денис. — Ден, давай хотя бы один кусок, я Диме обещал, что заставлю тебя поесть. — Что? Он тебя об этом просил? — вскидывая брови, спросил парень. — Ага, а что ты удивляешься так?! Ты же сам ему сказал, что мы общаемся. — А ты не хотел, чтобы он это знал? — Да не, я не это имел ввиду, я вообще сам не понял, зачем я это сказал. — Но ты сказал. — Да блять, не переводи тему, мелкий, бери и ешь, ибо, как я говорил, силой заставлю, — легко ударив парня по бедру, произнес Мирон. — Ладно, — вздрогнул от прикосновения и все-таки взял пиццу. — А теперь фильм смотреть пошли. — Ты уже нашел? — придвигаясь ближе и соприкасаясь своим плечом с плечом Дениса, спросил Федоров. — Ага, «Плохое сердце Бастера» называется. — Мне нравится название. Ну и что ты держишь её в руках? Ешь, Денис, для тебя же лучше. — Какой ты заботливый, — задорным голосом говорит парень, наконец кусая этот надоевший кусок.