Как-то само собой пролетело время, и я даже оглянуться не успела, а нам уже нужно идти в первый класс начальной школы. Тут же возник вопрос: в какую школу подавать документы? Для меня, забывшей, что Средняя школа Намимори – это ещё не начальная, данный этап в жизни японской школьницы приравнивался к открытию нового континента.
Вторым неожиданным фактом стало то, что не мы присматриваем школу, а присматривают нам. Родители предоставляют нам список школ, а там мы уже выбираем лучшую из лучших. Вот тут паника и накрыла меня – расставаться с Тсуной не хотелось.
Каково же было моё удивление, когда списки школ, из которых и предстояло сделать выбор, у меня с Тсуной были совершенно одинаковыми. Это было дико и наводило на определённого рода мысли: возможно, кто-то достаточно хорошо осведомлён о круге общения Савады Тсунаёши. Но, может быть, я себя чересчур накручиваю: данное совпадение – чистая случайность, и у каждого четвёртого они идентичны. Без понятия, если честно.
Недолго думая, мы с Тсуной, не без помощи моих родителей, выбрали школу «Tokkobana», хорошо посмеявшись над названием школы. А потом и ещё раз, да так, что от смеха заболел живот. Впрочем, мы подошли к выбору достаточно серьёзно, да.
«Цветок камикадзе» ждал нас в апреле.
«Школа смертников», как сказал сам Савада, напрочь отрицая причастность к названию простецких жёлтых цветочков. Он был необычайно рад выбранной школе.
Уже в апреле моя нога ступила на её территорию, а я присутствовала на первой японской линейке. Хотя пребывание на ней в обществе Тсуны превратилось в своего рода пытку – парню было чертовски скучно. Как хорошо, что первая линейка была и последней – она проводится один раз в жизни японского школьника и только для первоклашек.
Хочу заметить, что определённой формы в данной школе не было, и здесь присутствовал почти свободный выбор одежды из простых школьных костюмчиков. В духе, какой подобрали родители – такой и носи. Но я и Тсуна выбрали одежду со смыслом – в цветовой гамме лепестков Tokkobana.
Я красовалась жёлтыми гольфами и жёлтым бантиком на груди. На голове в таком же цвете мои хвостики оплетали приятные глазу ленты. Тело, значительно вытянувшееся за эти годы, было выгодно «упаковано» в чёрно-белый костюмчик с красивой юбкой. Как итог, я выглядела как среднестатистическая пчёлочка. Да ещё с этими кудряшками, обрамляющими лицо… Пчёлка, как есть пчёлка.
Савада Тсунаёши, который и подбил меня на данную идею с одеждой (любовь к новой школе и всё такое), уже заставлял молоденьких девчушек на него заглядываться. Мальчик, выше меня на полголовы, смотрелся хорошо в черном костюме с галстуком, для которого была специально выбрана однотонная рубашка светло-орехового цвета. Благодаря удачно подобранной одежде его глаза сияли богатыми оттенками карамели: от самой светлой до более тёмной. Отсутствие сутулости и плавность движений делали его прямо на глазах увереннее и взрослее.
И, как говорится, на линейке мы были такие нарядные в единственном экземпляре. Остальные решили, видимо, не заморачиваться с одеждой и явно не видели других цветов кроме чёрного и белого. Ну, да и флаг им в руки.
Всё внимание было полностью наше.
Что целиком устраивало моих родителей. Моя мать не упускала случая сделать втихаря пару фотографий меня и Тсуны на память, в то время как отец записывал нужную мне, как первоклашке, информацию. К моему почти удивлению пришла и Савада-сан. Хоть она и была так себе мама, всё же ни разу, сколько себя помню, не пропустила ни одного собрания в детском саду. Пусть я и уверена, что она ничерта не записала и не запомнила, наличие её на линейке уже о чём-то да говорит. О том, что у неё всё же есть сын. Савада Емицу по умолчанию отсутствовал.
После того случая в садике взаимодействие между моими родителями и Савадой-сан снизилось к необходимому минимуму. При встрече на улице хватало лишь слов приветствия и фальшивых улыбок: Харука и Исин до сих пор не могли понять отношения Наны к собственному сыну.
Впрочем, сам Тсуна предпочёл сделать вид, что на линейку пришёл почти один. Однако я видела, как он поглядывает в сторону своей матери, но уже без тех ярких эмоций, замеченных в четырёхлетнем возрасте. Уже принял как данное, что его мать никогда не будет такой, какой бы он хотел её видеть. Потому Савада Тсунаёши любил её той самой любовью, что горечью отдаёт во рту.
Когда наступил день полноценных занятий, я вспомнила, что значит быть школьником: ранний подъём и отсутствие желания идти на какие-то там уроки. При попадании в это тело меня никто, что обидно, не предупредил о повторном переживании школьного обучения. И какая, блин, разница, что оно в Японии?
И вот, мы опять с Тсуной вместе, в одном классе. Чему я не удивлена – лимит давно уже исчерпан. Зато меня ошеломляет наличие в нашем классе – кто бы мог о таком подумать? – Сасагавы Киоко. А что это значит? Это значит, что любовь всей жизни Савады Тсунаёши будет рядом с ним на протяжении всего обучения в школе «Tokkobana».
Сасагавы Рёхея, что странно, в этой школе не наблюдалось. К середине семестра, наверное, придёт. Или что? Он же не мог просто так оставить свою сестру без братской защиты? Плохо, что в аниме о детстве персонажей говорится мало.
То, что с нами учится Сасагава Киоко, было очень приятной новостью в самом начале обучения. Но с каждым днём радость как-то утихала, и на смену ей приходило непонимание: «Где реакция на объект?». Тсуна плевать хотел, что где-то в нашем классе затесалась какая-то там Киоко.
Но что его не устроило в прелестном создании, я никак не понимала. Сасагава – сущий ангелок. Хрупкая фарфоровая куколка с таким миловидным личиком, что каждому парню впору падать при виде него на пол от восторга. Короткий ёжик волос на пару оттенков светлее, чем у самого Савады, и приятные карие глаза. А с её невинной улыбкой так вообще класс. Слегка, конечно, зашуганная девочка с чересчур писклявым голосом, но это очень даже неплохо – на такую всегда найдётся свой защитник. Или извращенец, тут уж как повезёт.
Но это не решает возникшей проблемы. Реакция где?
- Тсуна, - как обычно, подошла я к парню на перемене. – Что читаешь?
В последнее время мальчишка заинтересовался серьёзными журналами, не обращая никакого внимания на окружающий мир. И Сасагаву. Чего он только не смотрел на переменках: «Технологии будущего», «Виды холодного оружия», «Огнестрельное оружие», «Химия вокруг нас» и тому подобное. Савада порой даже забывал о необходимом в его возрасте питании, и, если бы не я, он так и просиживал бы всё своё время за журналами, будучи голодным. Мне приходилось чуть ли не дышать ему в спину по вечерам и монотонно повторять: «Сон – тоже прикольная штука. Попробуй на досуге». Хорошо хоть домашняя работа у младшеклассников отсутствует, а не то совсем беда была бы.
- «Ядовитые змеи», - ответили, автоматически пододвигая для меня чей-то стул.
- Отравителем мечтаешь стать?
На меня недобро посмотрели карамельными глазами.
- Я серьёзно, на себя хоть немного отвлекись – под глазами такие синяки от недосыпа, что все девчонки в нашем классе в тихом ужасе.
- Ну а ты? Ты в ужасе? – спросил он меня, разглядывая с ног до головы своим отрешённым взором, в который намертво впечатались строчки журнала. Так и вижу текст в виде бегущей строки.
- Нет, но…
- Отлично.
- Савада, - перехожу на рык.
Мой собеседник тяжело вздыхает и закрывает журнал, откладывая его в сторону. После поворачивается всем телом ко мне, и, облокотившись о руку, готов внимать. С таким напускным скорбным выражением лица, что всё до смешного просто: его внимание на этой перемене полностью моё.
- Прошла пара недель с начала учёбы, а ты так ни с кем и не заговорил, кроме меня.
- Есть такое, - оживляется парень. – А зачем? Ты-то хоть с кем-нибудь общалась?
- Я подружилась с Сасагавой. А вот ты… Как же друзья среди парней? Обсуждение вместе с ними супер дорогих машин? Девочек, наконец?
Он некоторое время молчит. И по-тихому начинает хмуриться.
- У меня есть ты. С тобой я могу это всё обсудить, и ты прекрасно в этом всём разбираешься. Особенно в машинах.
Ну, спасибо.
- И девчонок? Ты можешь обсудить со мной девчонок?
- Да.
Ш-ш-шикарно, просто шикарно.
- Я девочка, если ты не заметил, которая не может смотреть на другую девочку глазами мальчишки. Да и машины… Ты серьёзно? Не отвечай – это риторический вопрос. Для того и нужны парни-друзья, понимаешь?
Хмурость достигает отметки – «сильно». И он даже прищуривает свои глаза, наклоняясь ко мне:
- Понимаю, - растягивает он слово. – А если мне реально, кроме тебя, никто не нужен? Они не понимают меня так, как ты.
- Но ты даже не попробовал с ними пообщаться, - возражаю я. – Кто-то может быть достаточно осведомлённым в этих вопросах.
Савада скрещивает на груди руки и всем телом откидывается на спинку стула. Карамельные глаза ярко сверкают из-под чёлки в безмолвном вызове:
- А если я докажу обратное? Спрошу что-то элементарное у умного человека, и он не ответит, м? Будет ли это моей победой?
- Попробуй, - подхватываю я его азарт, даже не задумываясь о своём проигрыше.
Тсуна начинает оглядываться по сторонам, выискивая нужную жертву. Именно что жертву, потому как я не завидую человеку, на котором заострится всё его внимание. Такой, кстати, находится довольно быстро – Андо Аой. Паренёк умный, в девчонках и автомобилях разбирается вроде прекрасно – сама слышала его долгие и нудные речи по этим темам.
- Андо-кун, - вежливо обращается к парню Тсуна, улыбаясь как хитрый лис.
Тот, от неожиданности, роняет собственный учебник. Ведь не каждый день сам Бог обращает внимание на простых смертных.
- Савада-кун? – спрашивает Аой, шокировано поглядывая на Тсуну. – Ты что-то хочешь спросить?
- Да. Я очень заинтересован в одном вопросе.
- Я слушаю.
- Какой марки у твоего отца автомобиль?
Ну, это проще простого. Nissan. Даже не зная ничерта о машинах, можно взглянуть на значок и расставить всё по мысленным полочкам. Там даже подписано, это если у людей совсем всё плохо с узнаванием. Марку автомобиля отца Аоя знали все в классе. Но, что за диво? Андо затрудняется с ответом.
- М, я не знаю, не обращал как-то внимания.
Аой, чёрт возьми! Да ляпни хоть что-то.
- Может, припомнишь, если хорошо подумаешь? – спрашиваю я, когда у Тсуны загорается в глазах победный огонёк. Отчаянье в моих словах можно черпать даже не чайной ложкой – столовой.
- Прости, Синохара-сан, ничего.
И был таков.
Когда я глядела в спину уходящего Андо Аоя, чувствовала, что победа также быстро выскальзывает из рук как сквозь пальцы песок. И мысленно чертыхалась. Лицо моё уже прожигал взгляд карамельных глаз, но вот храбрости взглянуть в них не хватало.
- Это было нечестно, Тсуна. Он ведь прекрасно разбирается в машинах, чего тут стоит та проклятая марка, которую он не замечал?
- Я уточнил: элементарный вопрос, - издевательски протянул мальчишка. По его сказанным с радостью словам можно было не гадать о наличии на лице улыбки. – Разве он не был простым для тебя? Для него?
Вот же жук! Повернувшись резко в его сторону, отчего хвостики хлестанули по щекам, со всем своим недовольством я вглядывалась в полные наглости карамельные глаза. Улыбка с нескрываемым таким триумфом на его румяном от удовольствия лице смотрелась до безумия выбешивающе – хотелось сбить её ладонью, причём – немедля.
- Посмотрим-посмотрим, я ещё возьму реванш.
- Конечно, возьмёшь. У нас с тобой времени столько – закачаешься.
- Ну, ты и…
Раздался звонок на очередное занятие.
- Вот досада, - продолжал тем временем издеваться Тсуна. – Урок.
Шкала ярости была полна как никогда ранее. Но ничего, месть – это блюдо, которое подают холодным.
***
На Сасагаву времени банально не было – всё внимание занимало желание сбить с Тсуны всю его спесь. Но как? Что бы я не придумывала, всё было не то.
А тем временем самомнение у Савады росло как на дрожжах: то он мягко скажет «лучшая подруга», то напомнит о том, что я – хороший собеседник. «Ведь с тобой, Миэ, можно поговорить о машинах. Нет, не так, – даже о машинах», - здесь в каждом слове крылось такое тонкое издевательство, что раздражение стало моим привычным спутником.
Но вот терпение лопнуло, а идея пришла внезапно.
Почему бы не совместить приятное с полезным? И про Сасагаву напомним ему (любовь всей жизни ведь), и о проигрыше моём. Идеально.
- Савада, - обратилась я к мальчишке. – Я о таком интересном хочу с тобой поговорить, ну, просто очень.
Тсунаёши сразу обнаружил здесь некий подвох, напрягшись: на то он и обладает великолепной интуицией Первого Вонголы. Но, голубчик, не в этот раз.
- Слушаю. О чём хотя бы? - голосом полным подозрения спрашивают у меня.
- О девочках, - его глаза прищуриваются. - У нас ведь секретов никаких нет? Ты ведь тоже не против, сам говорил: эта тема тебя не напрягает. Так о чём это я? Ах да, девочки.
Карамельные омуты пристально следили за малейшим движением мимики моего лица, взмахом руки и просто упивались всем этим в полном непонимании. Непонимании того: где, собственно, подвох? Но всё же Савада молчал, позволяя мне говорить.
- Тебе Сасагава Киоко нравится? Милашка нашего класса, - киваю головой в сторону девчушки, которая водила ручкой по странице блокнота, рисуя.
Парень опешил.
- Кто?
Окей, их знакомство, видимо, даже не состоялось толком. От слова совсем - Тсуна знать не знает, кто это вообще такая, хотя и проучился с ней уже почти целый семестр. Но всё можно исправить, ведь так?
- Да вон она, с такой маленькой фигуркой. Что, совсем не нравится? - даже огорчилась под конец фразы, не увидев ни намёка на интерес в сторону оной.
После моего крайне недовольного взгляда шатен реально соизволил приглядеться к Сасагаве Киоко, рассматривая ту с лёгким прищуром, словно в первый раз вообще видел. Что так и было, в принципе. И смотрел он на неё как на воздух - почти никак. Пусть я и надеялась на другую реакцию, но и эта для начала сойдёт. Потом, как говорится, пришло время для глупой мысли: «Вот сейчас он поймёт – кто центр его чёртовой солнечной системы».
Но облом. Не удивлюсь, если бы он ответил – Солнце.
- А надо?
Теперь стушевалась я – сценарий разговора пошёл боком, месть пошла также боком, и всё резко покатилось в никуда.
- Она всем мальчишкам нравится, - это факт. Все только и залипают на её фото в собственном телефоне - дурная и пугающая привычка японских парней.
- И что с того? - маленькая пауза. - У тебя вопросы такие странные, хоть я и привык к тому, что ты вообще не пойми что вечно спрашиваешь. Да и с начала учёбы в «Школе смертников»... Ты случаем не переутомилась?
Теперь парень реально заволновался. Но мне действительно мгновенно поплохело, жар легонько охватывал всё тело: канон же пошёл в полный разнос – на Сасагаву парню плевать с высокой колокольни, как бы я тут не сводничала. А она – одна из ключевых фигур аниме. Была ею, по крайней мере.
Я обожаю фильмы, в которых присутствует так называемый эффект бабочки: изменил одно событие – поменялась вся история. Однако когда осознаёшь масштаб изменений в реальной жизни, пробивает на холодный пот, возникает паника.
Но как же в этой истории без Сасагавы Киоко?
- Переутомилась. Ага, ещё в прошлой жизни, - я чувствовала, что с каждой секундой мне становилось всё хуже от волнения.
Неужели, я что-то сделала не так? Если бы меня здесь не было, Киоко заняла бы определённое место в сердце Тсуны? И как это исправить сейчас?
- Что ты несёшь? – парень прикладывает ладонь к моему лбу, убирая мешающие моим глазам пряди. – У тебя жар вообще-то, моя дорогая.
Хватаю Тсуну за руку и держу очень крепко - к чёрту температуру, тут проблемы круче этого.
- Она тебе совсем-совсем не нравится? Может, ты плохо её рассмотрел? – моя последняя попытка, и я сдаюсь. Вот честно – сдаюсь.
Тяжёлый вздох, полный усталости. Понимаю, Тсуна, сама себя заколебала такими тупыми вопросами, что уж говорить о бедном тебе.
- Нормально я её рассмотрел: девочка как девочка, - задумчиво проговаривает тот. Потом, что-то вспомнив, добавляет: - Наивная, правда, если присмотреться внимательнее. И что я должен был в ней такого увидеть? Это в тебе жар говорит – нужно срочно в медпункт.
Игнорируя последние высказывание, я лопочу невнятно и неуверенно уже, с заплетающимся во рту из-за поднимающейся температуры языком:
- Увидеть любовь, - должен ведь? А как иначе?
Но я сделала невообразимое - сразила его наповал: тот замер, словно по нему проехались грузовиком. Некоторое время помолчал, посмотрел на меня с невыносимо серьёзным лицом и пришёл к оригинальному выводу:
- Температура очень высокая. Очень. И головой стукнулась где-то невероятно сильно - мозги совсем того, - в довершение покрутил пальцем у собственного виска.
Больше я поднимать вопрос о его любви с Сасагавой не пыталась. Обиделась.
***
Как бы дела в школе прекрасно не шли, всегда найдётся такой момент в жизни, который всё прекрасное полностью затмит, испортит.
Домой приехал Савада Емицу.
Разбойного вида мужик с пшеничными волосами сразу наделал в собственном доме шуму. Да и не только в доме – вся улица слышала его пьяный ор. Нет, он на жену и сына руку не поднимал, но от того, какой бред нёс этот балбес, всем без исключения становилось стыдно. Не знаю, как там Нана, но я вечно краснею. От гнева. Не ведай я, что такая пьянь – какой-то там важный мафиози, внешний советник Вонголы, поверила бы во весь этот бред с алкоголиком. Но, когда я была готова уверовать в хорошую ложь, сразу одёргивала себя и была внимательна как никогда.
Савада Емицу вёл себя как последняя скотина, честно. Мало того, что докапывался до Наны, так ещё лез к своим соседям. Все особо умные в период приезда Емицу сидели в домах и не высовывались. Но, блин, в продуктовый магазин ходить всё же надо.
Так он подловил меня и мою маму в воскресенье днём, когда мы шли из того самого супермаркета. Харука взяла меня с собой в надежде, что этот чёрт не полезет к матери с ребёнком. Я тоже надеялась на его благоразумие (мысленно поддержав идею женщины), однако у Емицу от алкоголя явно последние мозги отсохли.
- Вай, какая м-милота, - исковеркал элементарные слова тот, показывая, насколько сильно он пьян.
- Прошу простить нас, - полным скрытого презрения голосом сказала женщина. – Нам пора.
- Ну, куда же вы-ы?
Это был шок. Мужчина, стоявший перед нами, совершенно трезвыми глазами разглядывал мою мать и меня. Харука не заметила «обычности» его состояния, и я бы тоже прошляпила сей факт, если бы не приметила вовремя отсутствие того шлейфа запахов, который сопровождает каждого заядлого алкоголика. Глаза оттенка карамели, так сильно напоминающие глаза Тсуны, пристально следили за каждым маминым шагом, вот только пьяненькая улыбочка смазывала всю серьёзность подошедшего к нам человека.
Какого хрена он от нас хочет? Шёл бы себе «пить» дальше, и оставил нас в покое. Но покой в наше время – большая роскошь.
- А ты подружка-а Тс-суночки? Щекастая.
- Да, дяденька, - пропускаем выражение «щекастая» и не бесимся. Спокойно.
Мать тянет меня в сторону дома:
- Родная, не разговаривай с этим человеком. Не нужно.
«Этот человек» так не считал. Резвенько проскакал мимо, перекрыв нам своим громадным телом всю дорогу. Да, рост у Савады Емицу был как у тех викингов: два метра – это ещё не предел. Для меня-ребёнка он казался тем ещё бугаем.
- Ну, дев-в…
- Девчушки? – помогла я ему, подыграв. Чего актёрскому таланту Емицу зря пропадать?
- Да. Ух, умная ты больно, - сказано без намёка на пьяный бред. И сказал мне это – внешний советник Вонголы, убийца. От его глаз, что заглядывали прямо в саму суть вещей, становилось страшно. В поиске защиты я сжала руку Харуки чуть сильнее – этот мужчина мне совсем не нравился. И до усрачки пугал.
- Отец, - злой окрик со стороны дома Савады заставляет мужчину оторвать от меня взгляд. Прозвучал он как плевок в сторону Емицу.
Охвативший тело холод постепенно уходит, и на душе чуть ли не расцветает поле подсолнухов, когда я вижу Тсуну. Мальчишка сокращает между нами расстояние стремительным бегом, даже не пытаясь контролировать каждое своё движение. Он был нереально взбешён, и на моих глазах у него даже нервно дёрнулась бровь на юном лице.
- Иди в дом.
- Тсуночка-а, ик, ты чего? Какое домой?
Парень даже не моргнул, немигающим взглядом разглядывая что-то позади мафиози.
- В дом, живо, - всё чётче звучит в тишине его голос.
- Вам стоит послушать собственного сына, Савада Емицу, - напоминает о себе Харука, делая осторожный шаг в сторону нашего дома. Женщина боялась этого мужчины, но сильнее всего боялась того, что он как-то может навредить мне. Поэтому, когда мы неспешно уходили, она прятала меня за своей спиной.
Емицу (то ли действительно прислушался к словам сына, то ли не посчитал нужным продолжать этот концерт) всё же ушёл. Напоследок взлохматив торчащие во все стороны волосы, некультурно срыгнув и почесав свой живот - отвратительное, просто ужасное зрелище. Прощаться с моей матерью и мной он не стал, что было просто прекрасно – на разговор с ним не хватало сил.
Посмотрев, что Емицу скрылся в доме, Тсуна с извиняющимся выражением лица взглянул на каждую из нас:
- Извините за него: он становится невыносимым, когда выпьет.
Признаться, Харуке очень нравился Тсунаёши, и она в нём души не чаяла. Как бы ей не была неприятна семья Савада, Тсуне в наш дом всегда были открыты двери. И мои родители закрывали глаза на всё ненормальное в доме наших соседей только из-за этого паренька, пока это всё ещё устраивало его самого.
- Тсуна-кун, - улыбнулась уголками губ бледная Харука. – Ничего, я думаю, страшного он не сделал.
Паренёк кивает головой и тут же отвлекается на громкий мат из собственного дома, звон разбитой посуды. Мне открывается прекрасный вид на сотрясающегося в гневе мальчика, у которого разве что пар из ушей не валит. Ему неприятно, что в доме находится этот… незнакомец. Как бы Савада Емицу не называл себя самого отцом Тсуны, сам паренёк его таковым не считал.
Мальчишка поворачивается к нам и подбегает, чтобы обнять меня своими руками. Едва слышный шёпот доносится до моих ушей, и я впитываю каждое сказанное им слово. После Тсуна прерывает объятия и с теплом в голосе обращается к Харуке:
- Не стоит вам здесь задерживаться, мало ли.
- Конечно. Всего доброго, Тсунаёши-кун, - проговаривает Харука, утягивая меня домой.
А я всё ещё повторяю слова мальчика в своей голове, даже когда он уходит в место, именуемое им «домом», но таковым не являющимся. Дверь с громким звуком захлопывается за ним.
«Ты заметила, да? Этот ублюдок ничего не пьёт крепче воды, особенно дома».
Сколько ненависти звучало в словах этого ребёнка, сколько губительного яда. И какое же тяжёлое обещание скрывалось под всем этим, как и жуткий трепет, ожидание расплаты. За все мучения, что перенесли Нана и её сын, в первую очередь – Тсуна, Савада Емицу заплатит самым дорогим, что на данный момент имеет, – собственной жизнью. Но как скоро? А это уже совсем другой вопрос.
