Ангел-хранитель

— Я постараюсь, да, — говорит кому-то по телефону Полина, заходя в буфет и садясь за стол рядом с Иваном. — Всё хорошо будет. Напиши мне смс-кой список лекарств, я заеду по дороге в аптеку. — Кто-то заболел? — спрашивает Крестовский, когда напарница откладывает мобильный в сторону и устало откидывается на спинку стула. — Племянница, — вздыхает девушка. — Брат с ней один остался, пока жена со старшими уехала куда-то на экскурсию от школы. — Врача вызывали? — Ну конечно. Вроде ничего серьёзного, но Ева тяжело переносит высокую температуру, а Серёже за десять лет отцовства ещё не приходилось оставаться наедине с больным ребёнком, вот он и переживает. О том, что Синельникова изводит себя явно не меньше брата, майор предпочитает промолчать. Она, кажется, всегда такая — заботливая, сопереживающая, принимающая всё близко к сердцу, и не важно, близкий это человек или абсолютно посторонний. И будь она хоть немножко другой, более спокойной и терпеливой, это была бы другая девушка, а не милая светлая Полина. А старлей успела налить себе чай и теперь снова сидит напротив, соревнуясь с напарником в задумчивости и явно в этом соревновании лидируя. Её не волнует тишина, воцарившаяся между ними, её мысли где-то совершенно в другом месте. И что-то подсказывает Ивану нужное решение: — Поезжай к брату, — негромко произносит он, касаясь её ладони, сжимающей кружку, — со свидетелем я сам закончу. — А если Громов спросит? — недоверчиво смотрит Полина на напарника. — Я прикрою. Иди уже, — он ободряюще улыбается ей. Старлей, даже не допивая чай, подскакивает, хочет бежать к двери, но подходит к Крестовскому и, наклоняясь, обнимает его за шею. Майор ждёт короткого поцелуя в щёку, но мягкие губы девушки касаются уголка его губ. И, не торопись она так к болеющей племяшке, он бы, наверное, не отпустил её так просто, но… Второе «но» внезапно появляется в дверях в тот момент, когда рука Полины ещё лежит на его плечах. Олег и Платон замирают, прерывая ещё секунду назад бурный разговор. Синельникова чуть улыбается, шепчет Ивану на ухо: «Спасибо», и выбегает из буфета, предоставляя напарнику право самому объясняться с товарищами. — Мы помешали? — Быковский изображает из себя святую невинность, плюхнувшись на стул, на котором до него сидела старлей. — О, чаёк, — парень тянется к нетронутому напитку. — Ещё горячий… — Не помешали, — утешает его Крестовский, стирая с кожи липкий блеск, оставшийся после губ Полины. — И что же это тогда было? — тоном «меня не проведёшь» спрашивает Доронин. — Благодарность, — невозмутимо отвечает Иван. — Приятно, наверное, в такой форме благодарность получать, — хитро лыбится капитан. — А ты завидуй молча, — беззлобно парирует Крестовский. — У меня вообще-то девушка есть, так что было бы чему. — Вот сиди и радуйся, — Олег подходит к Платону со спины и треплет его по волосам. — Не береди душу старым и одиноким майорам…